Как в том анекдоте: «Пришёл «челяба»-мужик, такой «не до Коля Валуев», скорее портово-докерной внешности, в шашлычку - кормушку для сегмента студентов и малоимущих, где перечницы и солонки без кодовых замков, но вместо этого строгий запрет на: «руками и яйцами в соль не лазить!», заказал котлет, по-домашнему, отделил от мух, смотрит на тёплую кучку мясца, а ведь оно когда-то бегало, прыгало, скулило… Начал есть. Ест, желваки попадаются, он сплёвывает. Ест дальше, ему кость попалась, чуть зуб не сломал, сидит матерится. В форсированном режиме работает челюстями дальше, ему опилки попадаются, язык прикусил, матерится, плюётся, посудой гремит. Сморщив лоб, собрав две брови воедино, они уже как спойлер, призваны улучшать аэродинамику его огромного, с позволения сказать, лица, как козырёк прикрывают его от проникающего через окно яркого солнечного света, который поджаривает его ещё пока «гневную ярость-магму». Но чувство ещё неутолимого голода - берёт своё, мужик продолжает усиленно на повышенной скорости работать «хлеборезкой». Тут мужик замер... всё последняя капля, в башке звякнула микроволновка, «аффект» – готов! Картина маслом: мужик вытаскивает, из своего «жевала», погнутый ржавый гвоздь, затем свой сломанный зуб. «Затупилась хлеборезка!». И как возопит, то ли от боли, то ли от возмущения, а быть может от нахлынувших, так долго скапливающихся им эмоций: «БЛЕАААААААААТЬ!!!». На тревожную сирену, нервно спотыкаясь, прибегает администратор, она же официантка, кухарка, шеф-повар, пивной сомелье, шоколатье, стрип-денсерша, и уборщица, ко всему прочему, хостес, гейша, метрдотель и всё что скажете – всё в одном лице. «ТВОЮ МАТЬ…» - заметно шепелявя, не унимается щербатый жертва-потребитель, его кривые сущности повылазили и стремительно заполнили окружающее пространство. Тем временем: харчующие посетители, на половину фаршированные, этими самыми, с разрешения сказать, котлетами, лениво пожевывая, автоматически переквалифицируются в зрителей, устраиваются поудобней, ведь по ящику такое не покажут – везде всё постановочное, а тут «реалити», без цензуры. В черепной коробке сработал переключатель, с «хлеба» на «зрелища», ипостась наблюдателя-зеваки стремительно вырвалась наружу, как джин из бутылки. Представитель мобильной столовки – специалист широкого профиля, подходит, гася инерцию, на безопасное расстояние, в боевой стойке – сахарница, захватив с собой энциклопедию жалоб, с боевым кличем: «ГУТТЕН МОРГЕН, ПАРНИША!» предстаёт перед ним. Готовится выслушать, на расстоянии плевка, претензию разгневанного посетителя, за окном, накаляканный размашистым развесёлым шрифтом, лозунг-призыв: «Не разбивайте сердце никому – ломайте кости их - 206».
Желчно-извергаемые недовольства, ущемлённым в правах, униженным и оскорблённым клиентом-поглотителем, продолжали сыпаться из его хлебоприёмника, сотрясая сей храм употребления. «3,14ЗДЕЦ, ЧТО Б**ДЬ ЗА Х**НЯ У ВАС Ё ... АСТА3,14ЗДЕЛА 4МОШНАЯ КУХАРНЯ…» - кричит разгневанный клиент, осыпая нелитературными оборотами речи всё и вся, заскороговорив, рифмуя хореем, отбивая такт распальцовкой, подмахивая гривой, уважительно обращаясь на вы. Ну и дальше сплошная непрерывная мантра в течение минуты, с обильным выделением слюны, летящей в пространство, затем пауза, подкреплённая спецэффектом набыченности, в ожидании, видимо объяснений, оправданий, извинений, компенсаций, бонусов, подарков за причинённый моральный ущерб, да и физический, в том числе. Официантка, не шелохнувшись, как караульный у Кремля, не снимая каменной маски, со стальными нотками в голосе, ну просто Канны по ней плачут, за такой-то сценический образ, отвечает: «А чего вы хотели? Мясо третий сорт! Рубили вместе с будкой!».