Сумасшедшая

 
Никому неизвестно - как  живет и что делает зимой эта пожилая, исхудавшая совсем   женщина. Но в марте, когда природа начинает просыпаться от зимней спячки, она выходит «в свет». Для чиновников, работа которых, хоть как-то, связана с недвижимостью, наступают мучения.

У нее черные глаза и острый нос.   Пальто на ней тонкое и ветхое, поэтому ей всегда зябко. И всегда в  руках у нее разноцветная  клеенчатая сумка, с которой она никогда не расстается. В  сумке лежит целый ворох бумаг.

В лучшие времена у нее был муж и четверо детей.  Исполком горсовета выделил  им земельный участок под строительство дома. Потом им дали небольшую квартиру от предприятия, на котором  муж работал трактористом. Там они и жили, там она живет и сейчас. Соседи справа и слева отремонтировали свои квартиры, вставили пластиковые окна, перекрыли крышу и покрасили стены яркими цветами, а  стены ее квартиры остались грязно-серыми, деревянные рамы почернели от времени, как и шифер на крыше.

Когда дети подросли, муж ушел от нее, потом его посадили в тюрьму, где он, вроде-бы,   умер. Со временем, по очереди, все  дети  уехали и устроились  в Москве и мать к себе никто из них не забирает.

Когда муж ушел, а дети уехали, она стала ходить по инстанциям и хождение это длится уже лет десять. Ей хочется узаконить за собой  тот выделенный им земельный участок и жилой дом.

Когда она заходит на прием к какому-либо чиновнику, то высыпает из сумки на стол всю кучу старых,  пожелтевших и грязных документов и начинает непрерывно говорить. Говорит она о том, что им был выделен земельный участок,  и они построили с мужем дом, но она никак не может все это узаконить, потому что у нее воруют документы. Стоит ей только где-нибудь оставить сумку, как после у нее пропадают нужные документы. Если она находится у чиновника Иванова, то она говорит, что документы у нее украла  чиновница Сидорова или Петрова, если она находится у Сидоровой, то она говорит, что документы у нее украл Иванов или Петрова и так далее. Заставить ее замолчать – не представляется никакой возможности. Выталкивать ее за дверь никто не решается. Чиновники всех мастей страдают из-за потерянного времени, пытаются вести с ней диалог, но всегда – безуспешно! Она их просто не слышит, и все говорит, говорит…. Тогда все  ждут, когда она выговорится, устанет и сама уйдет. Иногда, когда им совсем некогда, они просят сослуживцев позвать их или позвонить  и делают вид, что  надо срочно куда-то ехать. Тогда вежливо они вытесняют ее из кабинета и попросту сбегают.

Но наступает следующий день,  и она опять идет по инстанциям. Женщина никого не боится, не остерегается. Напротив, в ней есть некоторая агрессия, потому что говорит она всегда с возмущением. Ее ничего не интересует в этом мире, кроме ее вопроса.

Каждый из чиновников пытался разобраться в ее ситуации досконально. Но дело все в том, что никакого дома они с мужем не построили, его нет в натуре, хотя у нее есть решение суда, согласно которому ей принадлежит одна вторая часть дома. Видимо, суд в свое время  за дом принял времянку, которую они с мужем временно соорудили  из подручных материалов. Сейчас нет уже и этой времянки – развалилась. Нельзя помочь ей и в оформлении прав на земельный участок, так как решение о выделении земли под строительство было оформлено на мужа, который где-то сгинул по тюрьмам,  и она не может даже узнать, где он умер.

Когда это все выяснилось, то чиновники стали равнодушны к ее проблеме. И она знает, что ей пора умереть, и что она никому не нужна. А если не нужна, то зачем же жить. Но она сейчас не может умереть,  потому что надо оформить и передать детям дом, в котором, как она раньше думала, все они будут счастливы.

Юристы не помогают ей по трем причинам, во-первых – все бессмысленно и безнадежно, во-вторых, у женщины есть квартира, пенсия и дети, а в-третьих, она  явно "не в себе".

А всякого рода мошенники соглашаются «помогать», когда у нее появляются деньги, и они забирают  их, а ей врут, что занимаются ее делом, но пока безуспешно.

Дети не забирают мать к себе, а, возможно, она  сама не хочет уезжать, так как еще не оформила для них дом.

И так повторяется из года в год каждой весной. Когда она умрет,  и следующей весной ее не увидят в учреждениях, никто не вспомнит про нее. Ведь у всех свои заботы.