Собачья психология

Светлана Надеждина
Плюх - не человек, Плюх - это собака.
Собака, которая разучилась лаять.
Плюх, собственно, всегда был молчаливым: лаял лаконично и только по делу. Но после потери старшего друга он словно онемел от горя, потерял речь.
- ...пфф, - раздавалось однократное пыхтение вместо громкого «гав».

Онемевшая собака - это нонсенс, нарушение порядка в мироустройстве. А уж если вдруг-немая собака – ваш ненаглядный питомец, то это довольно серьёзный повод для волнения.
Вот Ольга и заволновалась, после двух месяцев глухого собачьего молчания.
Человека бы повели к психологу и логопеду, а что делать с потерявшей речь собакой?

Собачьим психологом, на время, пришлось стать Ольге.
- Плюх, ты почему не лаешь? – спрашивает она мягким, профессионально поставленным, голосом, представляя себе уютный кабинет с мягкой кушеткой, - хочешь поговорить об этом?
Собака показательно зевает и отворачивается («не доставай, а?»).
- Не хочешь, - вздыхает Ольга, - а придётся. Посмотри на меня, Плюх. Посмотри на меня!
Плюх неохотно поворачивает голову к лицу хозяйки и вновь отворачивается («ну, посмотрел... и что?»)

- Плюююююшечка, - ластится к умной собаке Ольга, - собааааака ты моя, ну, шепни что-нибудь мне на ушко, шепни...
Плюх активизируется («игра-игра-игра!»), ставит лапы на колени Ольги, осторожно прикусывает мочку уха зубами и пытается вылизать нос.
- Отвали, - уклоняется от собачьих поцелуев Ольга.
Плюх вновь садится и нагло телепатирует: «сама отвали...»

И тогда, после полного фиаско в роли собачьего психолога, Ольге приходится обратиться к испытанному приёму: пищевому подкреплению.
- Плюх, смотри, что у меня, - показывает она кусочек сыра.
В глазах Плюха зажигается зелёный огонёк («сыррррр!»)
- Голос, Плюх, - требует Ольга.
Плюх слегка подпрыгивает на месте («давай!»).
- Голос! – настаивает Ольга.
Плюх садится и замирает, упёршись взглядом в сыродающую руку («всё равно отдаст, куда денется...»).
- Голос, - вредничает Ольга и медленно облизывает сыр.
Глаза собаки, поражённой хозяйкиной зловредностью, расширяются; он возмущённо вскакивает и замирает («это – моё!!!»).
- Голос, Плюх, голос! – настаивает Ольга.
- …пфф, - почти не открывая пасти, небрежно выдаёт Плюх («получите и распишитесь... давай уже!»).

- Нет, не так: громко, - терзает в руках несчастный кусочек сыра Ольга, - голос!
Плюх вновь садится, прожигая Ольгу взглядом измученного пытками партизана («...садистка!...»).
- Голос, Плюх!
В ответ Плюх выпускает из пасти огромный слюнявый пузырь и громко сглатывает.
И тут терпение Ольги иссякает, и она громко орёт:
- Гав!!!
Ошеломлённый Плюх подпрыгивает и, вдруг, громко и внятно, повторяет – «гав!»
- Заработало! – осчастливлено впихивает кусочек сыра в обслюнявленную пасть Ольга, повизгивая от радости и обнимая собаку, - молодец, молодец! Хочешь ещё сыра?
«Хочу», - глазами отвечает Плюх и облизывается.

И всё повторяется с самого начала...
Но голос Плюха, почему-то, прорезается только после хозяйкиного «гав».

После трёх дней совместного гавканья Плюх гавкать научился. По команде.
Только вот команда слегка изменилась...
Теперь Ольга не произносит слово «голос», она говорит - «гав!».