Я всегда с большим интересом и удовольствием читаю замечательные посты наших дам-гайдпаркеров об их разнообразных и увлекательных путешествиях в экзотические и прекрасные закоулки Земли. Мне приятно побродить вместе с ними по музеям и паркам, прочитав о местах, куда уже вряд ли когда выберусь теперь сам. Мои дочки уже успели побывать в Лондоне, Париже, Брюсселе, Стамбуле и Каире, а я так никуда и никогда за пределы постсоветского пространства и не выезжал.
У меня даже нет загранпаспорта. Скажу более, нет у меня и особого на то желания (средства б появились при острой нужде). Мне хорошо и в России. Я уже писал не раз о Москве, Питере и Самаре, рассказывая о том, что видел там занятного, но слишком редко встречал на страницах Гайдпарка посты о других городах и весях нашей необъятной Родины. Попытаюсь компенсировать это упущение в рамках этого поста и сподвигнуть народ на рассказы о своих путешествиях по России.
Первый свой выезд из Самары я совершил уже в 5 лет на родину мамы в Киев. Мне город тогда очень понравился, особенно поездка в Пуще-Водицу, включая и гуляние по Пуще, и купание в Водице. Впрочем, пляжи на противоположном берегу Днепра были еще лучше, но запомнилась поездка несвежей ватрушкой в аэропорту Борисполь. После полета меня повезли сразу в инфекционную больницу. Но я выжил и потом еще не раз прилетал в Киев. Но ватрушек уже больше не ел.
Еще в 1981 году мне посчастливилось побывать в Прибалтике, посетив три нынешние европейские столицы плюс Каунас с его музеями Чюрлениса, погибших летчиков Литуаники и отдохнув на уютной Лайсвес-аллее; погулять по набережным реки Нярис, полюбоваться древними костелами Вильнюса; побродить по тесным улочкам старой Риги, заглянуть в Домский собор и послушать впервые вживую органную мессу. Но нигде я не ощутил к себе отношения как к оккупанту.
В Таллинне я поднимался в старинный замок на Вышгороде, любовался на башню Длинный Германн и, промокнув под нескончаемым дождем, согрелся восхитительным грогом в неожиданно попавшемся погребке на спуске, а потом неожиданно обнаружил на пути к заливу построенный к Олимпиаде огромный концертный зал, ныне заброшенный и разграбленный. Уже в те годы меня радовала и современная архитектура, особенно отливающие золотом окна, невиданные мной тогда в России.
В марте 1983 года я впервые прилетел в Баку регистрировать своего новорожденного сына, и был приятно удивлен почти летним теплом, ярким солнцем и свежим ветром, безбрежной панорамой синего моря, красотой, чистотой и простором раскинувшегося амфитеатром на берегу залива прекрасного и мирного города. Шикарная набережная, древняя Девичья башня, жизнерадостность и радушие многонационального населения порадовали меня и в 1987 г. Жаль, что, видимо, в последний раз.
Работая региональным менеджером, я продавал парфюм и косметику по всей стране от Калининграда до Анадыря и за последние 20 лет объездил и облетал почти всю Россию, вплоть до самой глубинки. Так Сургут, Нефтеюганск и Нижневартовск оказались весьма симпатичными, современными и чистыми городками, соединенными автострадами, которым позавидовала бы и сама столица. Было приятно, что к набережной Сургута приложили свои руки и мои однокурсники в стройотряде 1979 года.
Меня не раз звали отдохнуть за рубежом, но я почти всегда выбирал любимую Самару с милой моему сердцу Волгой и Жигулями, где всегда меня ждали друзья и родные. Нежась в теплых водах Амурского залива, посетив шикарный пляж между Владивостоком и Находкой в бархатный сезон начала сентября, я так же не понимал, ради чего дальневосточники через всю страну летают на курорты Турции и Египта, имея под боком уникальные природные условия и ландшафты.
Растянувшийся на 90 км от Волжского до Волгодонского канала, Волгоград мне больше всего запомнился скоростным трамваем, проходящим в туннеле под всей центральной частью, похожим на метро своими станциями. Здоровенная Родина-Мать на Мамаевом кургане как то не произвела на меня столь большого впечатления. Зато очень понравился маленький поселок Нижний Чир на берегу заросшего Цимлянского водохранилища, где до 1990 г. жил мой сын.
В Казани меня поразило не столько обустройство центральных пешеходных улиц, каналов и набережной, сколько совершенно сюрреалистическая стеклянная пирамида развлекательного комплекса у желдорвокзала, с вылетающими на поверхность прозрачными лифтами, блестящая в зимней ночи на фоне древнего Кремля, с эффектно подсвеченными православным собором и стоящей рядом величественной мечетью с минаретами, подобным ракетам на старте.
В Музее народного деревянного зодчества под Вологдой, гуляя по огромным, многоэтажным домам бедных крепостных крестьян, объединявшим в одном объеме жилые, хозяйственные и помещения для скота, меня удивили сначала очень низкие притолоки, а потом и крохотные хозяйские кроватки. Судя по ним, люди, жившие в этих доминах еще в 19 веке, были ростом никак не больше 1,5, а то и 1,2 м. Непонятно только, куда эти хоббиты потом подевались.
Побывав как то зимой в Иркутске, я обошел его вдоль и поперек по обе стороны Ангары, не только торговые базы, но уютные старые улочки центра, однако до Байкала так и не добрался. Зато, прилетев в Братск, я увидел не только разбросанные по тайге поселки, из которых состоит город, но и знаменитую ГЭС, которая работала даже в трескучий 50 градусный мороз.
Заполярный Мурманск встретил меня в декабре пургой, сугробами, темным дневным небом и манкирующим своими обязанностями солнцем, но я стоически перенес все, помня о том, что в годы войны мой отец летал отсюда на пикирующем торпедоносце бомбить немецкие корабли пи подлодки в Баренцевом море, за что заслужил свой первый орден Отечественной Войны, расшатанные нервы и здоровье. Теперь я его понимаю гораздо лучше. Хоть уже и поздно.
Екатеринбург еще на подлете поразил воображение высоченной, но так и недостроенной телебашней, в тени которой я, потом отдыхая, обедал в шикарном плавучем ресторане, где впервые познакомился с экзотикой китайской кухни, подозрительно напоминающей хорошо всем известные пельмени. Впрочем, похлебка с древесными грибами мне понравилась гораздо больше, чего не скажешь о гостинице у вокзала, расположенной рядом с шумевшим днем и ночью заводом.
Местные утверждают, что лучшие шашлыки в Ростове-на-Дону делаются на ЛеБерДоне. Не попробовал, но запах разносился над всем пляжем с отличным мелким песочком, откуда открывалась отличная панорама старого казачьего города на высоком противоположном берегу, полностью покрытого зеленью. Шикарный двухкомнатный номер новой гостиницы у симпатичного канала в тени деревьев не смогло испортить даже соседство с шумным автовокзалом.
Не знаю, чем заслужил такую нелюбовь у создателей «Нашей Раши» чудесный и уютный городок Таганрог на берегу мелкого и теплого Азовского моря, но лучшего места для отдыха молодых мамаш с маленькими детишками я не встречал. Прекрасные песчаные пляжи с ровным и пологим дном, по которому можно идти чуть ли не по 100 метров без риска утонуть даже пятилетнему карапузу, дополняются тихими и зелеными улочками с замечательными старыми особнячками.
Так же как и в Таганрог из Ростова, я по окончании командировки выбрался на выходные в Сочи из Краснодара, который порадовал лишь теплой и сухой погодой в начале ноября. Впрочем, море оказалось еще вполне пригодным для купания, но после я также решил попробовать для сугрева горячий и жирный хаш в кафе на берегу. Мне все понравилось, даже лимонная водичка в блюдце. Свой конфуз я понял лишь позже, но я ведь только в 39 лет первый раз попал на Черное море!
На следующий год я уже объездил с семьей все южное побережье Крыма, от катакомб Керчи до своего родного Севастополя. Гора Митридат в Феодосии, купание в море у Коктебеля, несмотря на страшилки о ужасном змее, ялтинские дворцы и парки, подъем на вершину Ай-Петри и люля-кебаб на плоскогорье за облаками, скальный город в Бахчисарае и узкая бухта Балаклавы, карабканье над пропастью, что бы попасть на нудистский пляж в Судаке, остались на фото и видео.
Годом позже нас принимало уже Черноморское побережье Кавказа. Восхитительные, широкие и бесконечные песчаные пляжи Анапы и высокие сосны Пицунды, водопады Мацесты и дольмены Геленджика, погреба и дегустации Абрау-Дюрсо, подъем в поднебесье Красной поляны, сочинский дендропарк и утришский дельфинарий, пещеры и монастыри Нового Афона, красоты высокогорного озера Рица и великолепное самодельное ежевичное вино…Разве все персчислишь?
Удивляюсь, насколько наши люди мало знают и желают знать свою страну, даже сейчас, когда почти не осталось закрытых и номерных городов. В советское время туристы, за неимением возможности выезжать за рубеж, ходили в походы, сплавлялись по рекам, осваивали даже самые глухие уголки. Отечественный сервис является самым ненавязчивым в мире, включая такой аll inclusive, который не мог присниться фирмачам в самом страшном сне, но положение постепенно улучшается.
Мне приходилось останавливаться в самых разнообразных гостиницах от Домов колхозника и рабочих общаг до интуристовских многозвездочных отелей, питаться в заводских столовках и пафосных ресторанах. Зато я теперь знаю, где прячутся в каждом городе самые красивые девушки, насколько разнообразны местные спиртные напитки, в каком кинотеатре можно скоротать время до отхода поезда и что самым беспроигрышным дежурным вариантом в любом кафе является солянка.
Пусть меня извинят жители и патриоты тех городов, где я побывал, но о которых не стану тут рассказывать. Я их просто перечислю, а расписывать местные красоты предоставлю уж самим – Хабаровск, Новосибирск, Тюмень, Челябинск, Уфа, Оренбург, Саратов, Ульяновск, Нижний Новгород, Пермь, Киров, Ижевск, Ярославль, Архангельск, Псков, Великий Новгород, Минск, Запорожье, Курск, Воронеж, Тула, Рязань, Владимир, Суздаль, Муром, Касимов, Тамбов, Пенза.
Часто, наблюдая из иллюминатора самолета бескрайние просторы тайги с редкими огоньками населенных пунктов либо мелькающие за окошком вагона заброшенные полустанки с покосившимися от старости домишками, я ловил себя на мысли о том, что там живут, учатся, работают, рожают детей и решают свои проблемы совершенно незнающие меня люди, тем не менее связанные со мной одной судьбой, культурой, исторической памятью и русским менталитетом.
Всегда и везде, куда бы не заносила меня судьба, а мне приходилось и прыгать на ходу с поездов, и оставаться без копейки в чужом городе, бродить по бесконечным заброшенным промзонам с остатками былого оборонного величия, я всегда был абсолютно уверен, что меня прекрасно поймут на нашем общем великом и могучем языке, приютят и обогреют, накормят и помогут. И действительность, как правило, всегда оправдывала мои ожидания, так как же я теперь брошу тут их одних?