На полу у раскрытого книжного шкафа сидела женщина лет пятидесяти, и раскладывала книги в три стопы.
"Эти я оставлю себе в память о маме, эти отдам родственникам, а остальное надо отнести в мусорный контейнер". Она не спеша просматривала каждую книгу и, как оказалось, не зря. В одной из них она обнаружила старую пожелтевшую фотографию.
– Ой! Это же мы с бабушкой. Сколько же мне здесь лет? – задумчиво произнесла она. – Совсем ведь еще маленькая.
Она перевернула фотографию и, прочитала запись сделанную маминой рукой: «Дине 2 годика».
С фотографии на нее смотрела улыбающаяся бабушка, на коленях которой сидела забавная девчушка в нарядном платьице с рюшечками.
– Ну, надо же! У меня нет такой фотографии, да и вообще нет фотографий в этом возрасте. Бабушка, бабулечка! Как она справлялась с нами?
Бабушка была полновластной хозяйкой в доме, ее слово было закон!
– Дети в садик ходить не будут, сама выращу.
Старшая шестилетняя Лиза была в меру спокойной, в меру упрямой, в меру послушной девочкой, в общем, и не ангел, но и не озорница. Дина была младше Лизы на четыре года, но едва она научилась ходить, как бабушка потеряла покой. Родители девочек работали, так что все хозяйство было на ней. Ближе к обеду, причесав и принарядив девочек, бабушка выпускала их во двор поиграть в песочнице. Наказав строго-настрого Лизе следить за Диной, она начинала готовить обед, часто выглядывая в раскрытое окно. Было о чем беспокоиться! Во дворе стоял большой чан с водой, в котором плавали утки. Пока увлеченная Лиза лепила свои куличики, Дина подбиралась к уткам и, прутиком, по одному выгнав их оттуда, забиралась в этот чан и весело плескалась. Бабушка, заметив неладное из окна, вытирая на ходу руки и причитая, бежала вылавливать свою «занозу» из воды.
– Что же это за ребенок? Лиза, ты-то куда смотрела? Марш домой переодеваться.
Пока Лиза снимала с сестренки платье, бабушка готовила таз и воду. Отмыв, и переодев свою непоседу, успокоившись ненадолго, она продолжала свои домашние дела. Ведь с таким ребенком всегда надо было быть на чеку. К концу дня бедная бабушка так уставала, что приход родителей девочек ей казался избавлением от мук ада. Она с удовольствием переключалась на свое любимое занятие – шитье. Шить она умела, за этим занятием она отдыхала от дневных забот, набиралась сил, все невзгоды уходили в сторону.
В доме у них всегда было чисто и уютно. Сноха Софья была большая мастерица вязать крючком и вышивать: ажурная скатерть на большом круглом столе, на подушках красивые наволочки с вышитыми маками и розами, на этажерках уголками вниз свисали расписные салфетки – все это так украшало дом.
Два старших сына бабушки погибли на фронте, поэтому сын Михаил, единственный и горячо любимый, был для нее отрадой в жизни. Михаил не обманул ее надежд: высокий, красивый и на все руки мастер. Большой кирпичный дом они с женой построили сами. Софья сама штукатурила стены, белила и красила: дом получился красивым на загляденье. Михаил работал на заводе, умел водить машину, а по вечерам сам мастерил мебель для дома. Все у него получалось ладно и красиво. Потом они пристроили к дому баню, построили во дворе гараж для мотоцикла, вдоль забора посадили кусты смородины и малины, и несколько диковинных карликовых яблонь. Во дворе бабушка развела цветник, вместе с внучками она поливала, рыхлила землю, полола сорняки.
– Все поменьше времени останется на озорство, – глядя на Дину, говорила она.
Девочки, подбадриваемые бабушкой, с удовольствием помогали ей.
Двоюродная сестра Софьи жила на этой же улице через три дома. Летом к ним приехал дедушка из деревни и, увидев Дину в первый раз, пришел в полный восторг. Крошечная кудрявая девочка сразу забралась к нему на колени, засыпала его вопросами, тянула его за усы и весело смеялась. Дина очень рано научилась ходить, а к двум годам уже говорила, чисто выговаривая все звуки.
– Человек, маленький человек! – удивленно и с удовольствием повторял дедушка.
Дина, слегка надув губки, важно заявила:
– Я не человек, я – Дина!
Каждый день она бегала к дедушке в гости и за месяц они так подружились, что все уже стали переживать, как же друзья будут расставаться. Но время отъезда все-таки настало, и дедушка уехал на ночном поезде в свою далекую деревню.
Утром Дина после завтрака, как обычно, поспешила к своему другу, а через несколько минут она вернулась вся в слезах:
– Мамочка, бабушка! Дедушка уехал! Дедушка уехал и забрал свой чемодан!
Дину успокаивали несколько дней, но она все также бегала по утрам проверить: не приехал ли дедушка, не появился ли его чемодан за дверью в спальне.
– Не плачь, моя доченька! – ласково гладила ее по головке мама. – Мы на следующий год сами к нему в гости поедем.
Вскоре родился долгожданный Мишенька. Время в декрете пробежало быстро, и снова встал вопрос о садике для детей. Бабушка тоном, не терпящим возражений, твердо заявила:
– Никаких садиков при живой бабушке!
Софья в обед прибегала накормить грудью Мишеньку и снова убегала на работу. К году это уже был хорошенький мальчик с пухлыми розовыми щечками. Лизе к тому времени было почти семь лет, на нее уже можно было положиться, она как могла, помогала бабушке, но за Диной еще нужен был глаз да глаз.
Летом, как и обещали Дине, начались приготовления к поездке в деревню к матери Софьи, она еще не видела своих младших внуков. А Дина пока еще не знала бабушку, но все еще помнила усатого дедушку, поэтому очень радовалась новой встрече.
Трое суток в поезде с малыми детьми – тяжелое путешествие, поэтому решено было лететь на самолете. Лиза осталась с бабушкой, а мама с папой и малыши отправились в путь.
В самолете они сидели в первом ряду. Бортпроводница выдала им люльку для младенцев, которая крепилась к стене. Дина тут же сильно расплакалась от обиды: почему можно лежать в люльке только Мишеньке? Но она была ребенком понятливым, и быстро успокоившись на коленях у папы, уснула сладким сном. Проснулась она уже после приземления самолета в аэропорту. А потом еще было путешествие в автобусе и, наконец, они у бабушки.
До самого вечера тянулись многочисленные родственники, зацелованный и затисканный Мишенька то кочевал из рук в руки, то мирно посапывал обложенный подушками на большой бабушкиной кровати. Но центром всеобщего внимания была, конечно же, Дина. Уже ни один раз она спела свои любимые песенки и прочитала все любимые стишки, и в конце концов, устав, прикорнула рядом с Мишенькой.
А вечером начали происходить самые удивительные вещи. Дина висела на перилах крыльца, и с восторгом наблюдала за происходящим. Сначала у ворот появились гогоча гуси. Бабушка взяла прутик и, открыв калитку, стала загонять их во двор. Гуси, не спеша, чинно и важно прошествовали во двор, где в большом тазу для них уже была приготовлена какая-то еда, а у стены стояло длинное корыто с водой. Пока Дина, широко открыв глаза, смотрела на гусей, пришло с пастбища стадо овец. И вот уже и они чем-то аппетитно захрумкали в своих загончиках. Разглядывая животных, Дина с упоением повторяла за овцами:
– Бе, бе, бе.
Потом переключалась на гусей и вторила им:
– Га, га, га.
Все, что она видела на картинках в своих книжечках ожило и перемещалось по двору. Но вдруг она замерла в изумлении. За воротами кто-то протяжно закричал:
– Му-у-у-у.
Бабушка широко открыла ворота и во двор, тихо покачиваясь, вошла корова. Женщина погладила ее по бокам, и ласково приговаривая, поставила большое ведро с теплой водой перед коровой.
– Кормилица ты наша! Жданка, Жданочка.
Потрясенная Дина долго с интересом наблюдала за этим зрелищем, и вдруг со всех ног побежала в дом. Через минуту она, взяв маму и папу за руки, привела их на крыльцо.
– Мамочка, папочка! Смотрите! У коровы туфельки!
Родители невольно рассмеялись, а Дина, решив, что ошиблась, тихо сказала:
– Нет, не туфельки, а ботинки! – и громко разревелась, уткнувшись в мамин подол.
Продолжение http://www.proza.ru/2013/03/20/1179