Некоторые люди годами не могут избавиться от чувства неисполненного долга в связи с тем, что по какой-то причине не могли проводить в последний путь одного из родственников или близких людей. Поэтому нередко можно встретить человека, который едет за тысячи километров на могилу сына, отца, матери, мужа.
Отец моей супруги похоронен возле города Санок в Польше, где погиб на фронте в 1944 году. Мы долго собирались поклониться его праху. Но в советское время нелегко было выехать за границу. Теперь же проблема в средствах. Мы не смогли собрать денег на двоих. Поэтому поехал я один.
Обратился в посольство Польши в Москве. Мне выдали визу. Правда, когда я пошел брать билет, то с удивлением узнал, что можно было купить, так называемый, ваучер на одну поездку и обошелся бы он в три раза дешевле. Ну, что ж. Оказывается, и в других странах имеются черствые бюрократы ( хоть это радует). Мне представляется, что чиновник посольства мог бы сообщить о возможности выехать по ваучеру. Тем более, что в пограничном городе Бресте он стоил еще дешевле.
В определенное время приехал на Белорусский вокзал. Именно здесь началась полоса удач и положительных эмоций.
Комфорт, который имеется в поезде "Полонез", мне не встречался доселе. Ни фирменный поезд "Россия" Москва-Владивосток, ни экспресс "Стрела" Москва-Петербург, ни "Киев" или "Янтарь" ни в какое сравнение с ним не идут. Проводники искренне вежливые, совершенно трезвые и прилично одетые. В стоимость проезда входит завтрак как в самолете, кофе или чай на выбор в любое время, набор санитарно-гигиенических принадлежностей разового пользования от фирменного полотенца "Варшава" до зубной пасты и щетки. И колеса почему-то не громыхают на стыках. Вагон не трясет, как будто он на резиновом ходу.
Пока за окнами проплывали родные пейзажи России и Белоруссии, можно было увидеть и свалки на околицах городов и деревень, и выжженные обочины дорог, и захламленные леса. Но как только пересекли границу, картина сразу же стала иной. Железнодорожная колея чистая, словно вымытая. Мусора нигде не видно. Никаких признаков вандализма. И так по всей стране. Я убедился в этом, проехав от Бреста до Санока на юге Польши. Мне стало интересно, как же достигается такой порядок. Оказалось, что поляки очень патриотичны. А патриотизм их не какой-то идеологический, а прагматичный. Они любят свою страну и берегут ее экологию. Никто не выбросит из окна поезда или автомобиля ни бумажку, ни спичку. Я наблюдал за парочкой молодых людей, с которыми ехал в автобусе около 10 часов. Они, как и молодежь любой страны, смеялись, шептались, целовались, ели мороженое и что-то пили из баночек. Но ни разу ничего не выбросили за окно. Фантики, бумажечки и баночки собирали в пакеты и на остановках относили в урны. И так везде. В Варшаве многие курят, в том числе женщины. Но при посадке в общественный транспорт не бросают окурки под колеса трамвая или троллейбуса, а гасят и опускают в мусорные урны. Автомобилисты не оставляют на обочинах дорог ни масляных пятен, ни запчастей. Страна выглядит чистой и ухоженной.
Меня обворожила доброжелательность поляков. Нас они считают братьями. По мнению тех, с которыми я общался, несмотря на вражду между политиками в разные времена, народы наши всегда симпатизировали друг другу. Ведь мы славяне.
На вокзале меня встретил друг моего знакомого Казик, типичный поляк, похожий на артиста Стеклова, снимавшегося в кинофильме "Петербургские тайны". По профессии учитель. Интеллигентный, доброжелательный. Показал Варшаву, устроил в гостиницу. На встречу приехал за 300 километров. Я ему очень благодарен. Мы посетили пани Ядвигу. Бывшая гражданка СССР, отсидевшая в Воркутинском лагере 8 лет за то, что была уроженкой Западной Белоруссии, она не затаила обиду на русских. Гневно говорила о "коммунистических руководителях", но о народе отзывалась тепло. Меня, гражданина России, принимала радушно.
Польский язык близок к русскому и украинскому. Поэтому мне, владеющему этими языками, было легко и просто общаться с поляками. В непринужденных беседах с интеллигенцией и рабочими, с мужчинами и женщинами я немало узнал о стране, об образе жизни, об отношении к нам. Особенно запомнилось знакомство с паном Людвигом. Кстати, в Польше все обращаются друг к другу "пан", "пани".
В поезде Варшава-Кросно, который по комфорту не уступает международным, мы разговорились с Людвигом, как это бывает в пути. Он рассказал, что является профессором экономической академии. Едет на ежегодную встречу выпускников Санокской духовной семинарии.После завтрака мой попутчик спросил:
-Пан, наверное едет по делам торгового бизнеса?
-Нет. Я еду искать место захоронения отца, который погиб на фронте, - не стал уточнять, что не родного отца, а отца жены. Моему собеседнику это очень понравилось. Понизив голос почти до шёпота он сказал:
-Мне не нравятся торговцы. А можно я помогу Вам. Вы, ведь ещё не бывали в Польше?.
Я с благодарностью принял предложение.
По прибытии в Санок, мы вместе пошли в дом главного священнослужителя местного костела. Попали к завтраку. В поезде нас основательно накормили, но мне было любопытно поесть в доме польского священника. Хозяин, пан Станислав, как все католические священники, не женат. За столом прислуживала экономка. Но, ни высокомерия с одной стороны, ни раболепства с другой не наблюдалось. Завтрак прошел в дружественной обстановке.
После трапезы пан Станислав созвонился с мэрией, департаментом общества "Красного Креста", с управлением некоторых кладбищ. Наконец он сообщил, что мой родственник захоронен на кладбище в 6 километрах от города Санок в братской могиле. Затем мы втроем поехали к месту захоронения на машине пана Станислава, которой он сам и управлял.
Смотритель кладбища встретил нас доброжелательно, проводил к могиле, выделил цветы для возложения. Мы постояли у братской могилы. Я высыпал горсть русской земли и набрал польской, чтобы привезти на родину павшего в бою. Каждый думал о своем, но, вероятно, мысли были близки, так как у Станислава, Людвига и у меня подкатился комок к горлу и навернулись слезы. Стоит представить эту картину: три мужика стоят и хлюпают носами. Здесь же новые польские друзья взяли на себя обязательство опекать могилу и обещали установить небольшую памятную доску, если в следующий раз я привезу фотографию.
К слову сказать, все братские могилы советских, немецких, чешских и польских воинов содержатся в хорошем состоянии. Перед Богом все убиенные равны, а живые должны молиться об их душах. Так считают поляки. А это говорит об уровне культуры нации.