Шпионка

     Особняк посольства Кампучии в Староконюшенном переулке выгодно отличался от других особняков. Не много найдется в прилежащих к Арбату узеньких улочках и переулках  таких свежеотреставрированных зданий, от которых исходило бы  сияние, как от дворца махараджи. Странное совпадение, но за несколько месяцев до того дня, когда стюардесса Катя, имеющая диплом переводчицы,  устроилась на работу в это посольство, ее профсоюзная ячейка проводила майский субботник именно на этом объекте. Видимо, тогда девушка  и посеяла в местную клумбу свое желание работать здесь. А клумбы здесь были замечательные, никто не мог пройти мимо, не полюбовавшись распустившимися бордовыми розами и желто-белым особняком.

     Когда инспектор-кадровик предложил Кате работу в посольстве Кампучии, девушка вначале хотела отказаться – там не было возможности приобретать эксклюзивные заграничные товары в «Березке». Однако после собеседования с торгпредом, переводчиком которого ей предстояло стать, она изменила свое решение – так он ей понравился. «Настоящий Будда, даже улыбка, как у Будды, - думала она, направляясь к метро Кропоткинская, а перед ее внутренним взором все еще стоял молодой улыбающийся кхмер, только что прибывший в СССР, чтобы занять   место торгового советника. – А как по-французски говорит! Заслушаешься!»

     Да, советник прекрасно говорил по-французски, поскольку закончил французский колледж и происходил из культурной семьи, которая была расстреляна, когда кровавый диктатор Пол Пот, уничтоживший миллионы соплеменников, пришел к власти. Уй Самбат, так звали советника, был брошен в концентрационный лагерь, где вынужден был несколько лет рубить лес и возделывать землю, малопригодную для сельского хозяйства. Все это она узнала позже, а сейчас ее душа ликовала. «Я буду работать в посольстве!».

     На следующий день Катя приступила к своим обязанностям. Ей выделили скромный кабинет рядом с кабинетом торгпреда. Единственное окно выходило в арку, да и то было плотно задрапировано тюлем. «Вот и славно, – решила Катя, - ничто не будет отвлекать меня от работы, - и принялась внимательно изучать список сотрудников посольства – для начала ей нужно было понять, кто есть кто.  Девушка мало знала о Кампучии, хотя имя Пол Пота, свергнутого повстанцами три года назад, все еще не сходило со страниц газет. До недавнего времени она была стюардессой международных линий Аэрофлота, но летала только на Запад. Восточный обычай – улыбаться, что бы ни происходило, ей пришелся по вкусу. С первых дней она отметила, что все сотрудники в посольстве просто светились улыбками. В ответ им стала улыбаться и Катя, хотя ее радость омрачали воспоминания о  скандальном  разводе с мужем, которого она застала с молоденькой любовницей в собственной спальне, вернувшись из очередного рейса.

     Началась новая жизнь, которая Кате очень нравилась.  У торгпреда Кампучии было много работы: часто нужно было ездить в министерство, что на Смоленской площади, встречаться с влиятельными  внешнеторговыми чиновниками, просить их о поставках нефти, медикаментов и других необходимых стране товаров – несколько лет диктатуры Пол Пота до основания разрушили экономику страны. Самбат оставался верен себе: растягивая губы в вежливой улыбке, он невозмутимым голосом говорил о нехватке в стране еды, медикаментов, кухонной утвари и просил о помощи. Катя переводила, радуясь в душе тому, что и ее труд "вливается в труд моей республики". Она стала следить за прессой, где репортажи о Кампучии не сходили с первых страниц, рассказывая об упорном труде народа по восстановлению страны.  В министерстве к просьбам «товарища» Самбата относились с пониманием и не было случая, чтобы ему отказали.


     …То был серый декабрьский день, растекающийся по Москве туманными сумерками. Но серость за окном не заботила Катю,  и с ее лица не сходила улыбка. В  ее небольшом кабинете уютно светила хрустальная люстра, белели изысканно собранные складки тюля на единственном окне, на рабочем столе стояла немецкая печатная машинка, рядом с которой застыла в невероятной позе статуэтка кхмерской танцовщицы. Напротив, прямо по центру стены в металлической рамке красовалась довольно приличная литография Ангкорвата, туристической жемчужины, знаменитого храма, по неизвестным причинам покинутого кхмерами в конце пятнадцатого  века и обнаруженного в джунглях только в конце девятнадцатого. 

     С утра Катя  с торгпредом съездили на переговоры в министерство, и им, то есть Кампучии, обещали танкер нефти, без которой было немыслимо восстановление хозяйства страны, разрушенного Пол Потом и его сторонниками. Это была хорошая новость. Была еще одна причина, заставлявшая Катино сердце биться чаще: сегодня вечером Катя идет на концерт с молодым человеком, Максом, с которым познакомилась в аэропорту, уже оформляя свое увольнение. Катя  любила музыку, и то, что Макс пригласил ее на концерт Наума Штаркмана, знаменитого исполнителя Шопена, говорил абсолютно в пользу молодого человека, которого Кате еще предстояло узнать.
 
     Рабочий день в посольстве заканчивался в пять, начало концерта в семь, и девушка  решила часа полтора посидеть на работе, а ближе к семи двинуться к метро, где была назначена встреча. Время тянулось медленно, а Кате так не терпелось выскочить стремительно за ворота и мчаться к метро с улыбкой на губах и надеждой в сердце.  Напечатав пару писем и полистав модный журнал, Катя стала собираться: причесала у зеркала свои белокурые вьющиеся волосы,  умело, серым карандашом, подкрасила глаза, яркой помадой - губы. Оглядев себя в зеркале, осталась довольна. «Стюардесса по имени Жанна - так называл  меня бывший муж. Посмотрел бы теперь на меня!»  Быстро надев шубку и берет, она заперла кабинет на ключ и по коридору, устланному коврами,  пошла к выходу. Старинные часы, стоявшие в нише, пробили половину седьмого.

     Однако к Катиному удивлению входная дверь оказалась запертой. И сколько она ни толкала ее плечом, не нажимала на ручку, дверь не поддалась. Катя поняла, что все сотрудники ушли, и она одна в пустом здании. Паника охватила ее. Сердце забилось от страха, как перед прыжком с парашютом. Что делать? Что предпринять? Боже, это же скандал! Что скажет кадровик? Что скажут дипломаты? Русская шпионка осталась в посольстве на ночь, чтобы скопировать секретные документы? Чтобы поставить прослушки? Что там еще делают шпионы?

     Девушка стояла, не двигаясь с места,  в полной растерянности. Все вокруг были больны шпиономанией, так что эти предположения могли быть  вполне реальным объяснением для Катиного проступка. Бывшая стюардесса международных линий, налетавшая не одну тысячу миль,   девушка вспомнила, как она радовалась, устроившись на работу в посольство: «Наконец, я буду на земле! Наконец, начну жить нормальной жизнью… А тут такой прокол». Катя повернулась, окинула взглядом холл с колоннами  и потеряно побрела по пустому коридору, надеясь встретить кого-нибудь, кто выпустит ее.

     Вдруг страшная догадка родилась в мозгу – ее уволят, уволят с волчьим билетом. Сердце похолодело.  Силы покинули ее, и Катя в изнеможении прислонилась к стене. В мозгу стучало: «Лишиться всего? Лишиться столь желанной работы? – В ушах появился звон. Девушка сжала кулаки. - Ну, уж нет! Без борьбы не сдамся!».  Боль отрезвляющим импульсом отозвалась в мозгу.  «Назад! В кабинет!» – пронеслось в голове.

     Войдя, она рванула раму окна на себя, так что затрещала бумага, оклеивающая его по периметру, забралась на подоконник, что было просто,  и спрыгнула вниз, прямо в снег. К ее счастью, кабинет располагался на первом этаже. Тихо прикрыв раму, крадучись, словно вор, Катя  пошла вдоль стены, с опаской поглядывая на ярко горящие окна резиденции, расположенной в глубине посольского двора. Вскоре, никем незамеченная, она оказалась у калитки. Милиционер, охранявший посольство, при виде Кати взял под козырек. Девушка  ответила ему очаровательной улыбкой. "Как служба, сержант?" - спросила она кокетливо, еще не веря в свою удачу, и не дожидаясь ответа, на ватных ногах пошла к метро.

     Это было первое Катино испытание, но не последнее. С течением времени она  узнала, что русские сотрудники посольства жили в постоянном страхе: они боялись быть уволенными иностранцами, у которых другой менталитет и другие представления о жизни.  Боялись   месяцами слоняться без работы в ожидании нового места. Они боялись, что их уволят «свои», если  вдруг найдут несоответствие «высоким требованиям», предъявляемым к сотрудникам иностранных представительств.  Они боялись потерять большую зарплату, право пользоваться первой секцией ГУМа и стать «как все», скромными советскими гражданами.  Боялись откровенничать друг с другом, открыто выражать свои мысли, зная, что где-то рядом вмонтировано подслушивающее устройство («их» или «наше», не важно). К слову сказать, лично Кате никогда не пришлось его обнаружить, но об этом все вокруг шептали,  что здорово действовало на нервы. Девушка оказалась хорошей ученицей, ее не уволили. Теперь она покидала свой кабинет вовремя, с первым ударом старинных часов, ставших невольным свидетелем ее провала.


     Проработав в посольстве много лет,  в перестройку Катя эмигрировала в Канаду. Интересно, нашла ли она свое счастье? А, может, стала шпионкой?