ГЛАВА 7.
ДОМ.
Бедная Дуня всё упрашивала мать Анну, чтобы отпустила с миром обратно в Ленинград и позволила жить и учиться, чтобы вырваться из этой глуши и болота! Просила не губить, дать возможность быть счастливой и свободной. На что мать вручила Дуняше свиной скребок и лопату со словами:
– Вот тебе, доня моя, учёба и городская жизнь, а вот тебе, – показывая на свинарник, – свобода и твоё счастье! Бери больше, кидай дальше! – закончила со злобой и издёвкой.
Дочь стояла в слезах, плача от бессилия и рухнувших надежд.
На все попытки вырваться из колхоза хитростью или лаской председатель объяснил:
– На выезд тебе нужно не только моё разрешение, но и твоей матери Анны. А она настрого-настрого мне наказала: документы тебе не давать! Сбежишь без них, посадят. Смирись, дочка. Может, повезёт, замуж выйдешь, тогда и уедешь отсюда с мужем.
Потекла ненавистная жизнь: поля, птица, свиньи, огороды, коровы с телятами, кони… Только с лошадьми ей нравилось работать, а они отвечали взаимным обожанием – бегали за Дуней, как собаки! Только и было отрады у девушки – лошади. Председатель, видя, что скотинка любит работницу, поставил девушку в помощь завфермой: присматривать за любимцами. С ними разговаривала и жаловалась на свою постылую жизнь.
…Прошло три года.
Однажды родные Дуняшу… просватали без её ведома! Поставили её перед парнем и сказали:
– Вот тебе муж, Дуня! Люби его и уважай!
Силой потащили упирающуюся девушку в сельсовет! Сколько ни просила оставить её в покое, не принуждать, всё было напрасно. Пьяный секретарь шлёпнул печати в паспорта, на минутку вынув из несгораемого шкафа, и положил бумажку с подписями новобрачных обратно. Дуня подписала свидетельство о браке, не видя ничего от слёз! Вышли из сельсовета и разошлись в разные стороны! Новоиспечённому мужу некогда было играть свадьбу – жатва, горячая пора, нормы.
Свадебный вечерок справили позже, когда полностью были сданы нормы по продзаготовкам. На Дуне было светлое платье её приёмной мамы Зои, которое она берегла, как зеницу ока, в надежде, что скоро вернётся в Ленинград. Теперь не имело смысла беречь – дверца клетки захлопнулась навсегда.
Понимая, что ничего не изменить, что так и сгниёт в Червоном Гае, не видя ничего хорошего в будущем, девушка впала в отчаяние настолько, что однажды… повесилась! Накрыло её что-то огромное, тёмное и густое в тот миг… Не дополоскав в речке белья, перекинула верёвку от корзины через толстую ветку ракиты и…
Очнулась в воде реки на мелководье, отплёвываясь от песка и водорослей. Вылезла на берег и, подняв голову, увидела перед собой маленькую девочку, с ужасом глядящую на неё!
– Тётя! Ты чо? Вешалась, чо ли?..
– Нет, что ты, крошка! – попыталась как можно спокойнее ответить. – Решила сделать качелю-тарзанку! Попробовала, а ветка не выдержала, – посмотрела ребёнку в глаза. – Ты только другим не рассказывай, ладно? А то мне будет стыдно! Скажут: «Вот дура здоровая, на тарзанке, как малая качается!»
Девочка согласно кивнула головой и проговорила тихо:
– А ты больше точно, никогда не будешь вешаться?
Дуня твёрдо ответила:
– Клянусь!
Поражалась потом: «Как такое могло случиться? Под небольшим моим весом обломилась толстенная ветка! Уму непостижимо. Сколько раз с неё и здоровые-то мужики прыгали в воду, а тут я, как тростинка. Видно, ещё не все испытания прошла моя душа…» Оказалась права: ей ещё многое предстояло пройти, прежде чем смогла успокоиться навек.
Так отчаянно поступить вынудила её «прекрасная» семейная жизнь!
Вскоре после женитьбы у молодых пошли дети. Первенец Фёдор родился летом 49-го года. В декабре 50-го появился на свет недоношенным второй сын, Анатолий. А молодому отцу было всё равно, что происходит в семье, сколько детей бегает по дому.
Эд был из зажиточной семьи поволжских немцев, высланных властями со своих мест из Поволжья в преддверии войны, дабы исключить предательства с их стороны. Вот и оказались в глухих местах юго-западной Сибири, не теряя своих соплеменников и веры католической.
Выдать сестру за немца, чтоб породниться ещё сильнее, пришла в голову мысль старшему брату Дуни Ивану. Сначала он сам женился на немке, а затем и сестрёнку сосватал, чтобы стать ещё ближе к дружными и хозяйственными семьям переселенцев. Только не получилось счастья у сестры, о котором мечтал. И не могло быть: Эд был патологическим гулёной, не способным остановиться в разгульной жизни ни перед чем, что ограничивало личную свободу! Женившись, продолжал прежнюю развесёлую жизнь, наполненную частыми изменами своей жене, буквально кочуя по чужим постелям. На все упрёки молодой жены отвечал нагло:
– Гулял и гулять буду до сдоха. Терпи или уходи.
Потерпев три года постыдной жизни с неверным мужем, развелась и в 53-м году, оставив обоих сыновей свекрови, поехала по приглашению сестры Марии в город Янгиюль в Узбекистан. Там жили родственники нового мужа сестры, Михаила, которые обещали помочь устроить Евдокию на кирпичный завод.
Устроившись, вздохнула с облегчением и радостью: «Свобода! Наконец, свободна».
Март 2013 г. Продолжение следует.
На фото: мама. 1965-й год. п. Гранитогорск, Казахстан.
http://www.proza.ru/2013/03/18/971