http://proza.ru/2013/03/18/918
——————————————————————————
Выходя из подъезда, Денис столкнулся с
Александром Владленовичем — отцом
Владика Паневича. Он выгуливал свою лайку
по кличке Ричард. Отец Владика просыпался
первым из всех жильцов многоэтажки, что
была спроектирована им самим, и выходил
на утренний моцион с собакой. После этого
он будил сына в школу, а сам отправлялся
на работу. Александр Владленович был
великолепным инженером. Но, несмотря
на своё виртуозное владение профессией,
он не умел или не хотел, в силу своего
строптивого характера, коммерчески
использовать знания, и потому его семья
жила скромно. Карьера его не продвигалась
выше ценного рядового сотрудника из-за
гордости и нетерпения Александра
Владленовича, как он говорил, к
непроходимой тупости и бездарности многих
его коллег и начальства. Скорей всего, это
частично являлось правдой, так как
Паневич-старший не стеснялся высказать своё
категоричное мнение начальству в лицо и
при этом умудрялся не вылететь с работы.
Мало кто хотел взвалить на себя основную
массу рутинной работы на инженерский
оклад, вытягивая отдел. В отместку еще и
общипывали ему премии, а прожить с
сыном-оболтусом на сто тридцать рублей
было несколько трудновато.
Мать Владика сидела на конторском окладе в
девяносто рублей и мало могла внести в
семейный бюджет, но она была
великолепным амортизатором вспышек
справедливости мужа и отлично держала
баланс семейных отношений.
Владик и Денис учились в одном классе.
Жили они в одном дворе и дружили, вместе
не раз прогуливая школу или хулиганя.
Естественно, их отцам были хорошо знакомы
друзья своих подрастающих карапетов.
Увидев Александра Владленовича с Ричардом,
Денис встал, как Геркулесов столп, с
раскрытым ртом: за пару часов не очень-то
привыкнешь видеть людей, которых
похоронил больше десяти лет назад.
Зато Александр Владленович совсем не
удивился — для него жизнь шла своим
чередом.
— Чего «клюв» разявил, охламон? Опять
нашкодил?
— Здрасте, дядя Шура, — сказал Денис,
щёлкнув челюстями.
— Точно — хренатень какая-нибудь
случится, если Денис-редис встал, как
нормальный человек. У Владьки был?
— Нет, к Валерке забегал.
— И этот не спит? Точно, мир
перевернулся.
Александр Владленович недоверчиво покосился
на Дениса. Он знал, что Валерка, как и
Денис, был любителем поспать.
— Знать, гадость какую задумали.
Стоя у дверей подъезда, всё ещё не
пришедший в себя после встречи с
прошлым, Денис слушал ворчание
Александра Владленовича и нервные хлопки
дверей лифта.
— Идиотизм! — Видимо лифт, привычно
для всех жильцов дома, кроме отца
Владика, не захотел работать.
— …ство! — Дядя Шура никогда не
стеснялся в выражениях. — Радио. Теперь
лифт. Всё не так! Даже обормоты встали
по-людски! Пошли, Рич.
И его шаги застучали по ступеням.
— Мда, я Ленина видел… – Денис сел на
ступеньку и, в буквальном смысле слова,
заржал.
Он представил как проснётся Влад, если уже
не проснулся, а его отец, выслушав
«бред» сыночка возьмёт в руки ремень
и начнёт гонять его по квартире, выбивая
из любимого чада «подростковый идиотизм».
Хотя Влад — не дурак, и смог бы из
осторожности смолчать, но Денис много бы
дал, чтобы посмотреть первые минуты
разговора отца с одноклассником, а учитывая
прямолинейную принципиальность Александра
Владленовича — результат его
непредсказуем.
Отсмеявшись вволю, Денис шумно
выдохнул, встал и пошел в направлении
Суворовского проспекта.
Город продолжал находиться в полу-
дремотном состоянии. Многие в выходной
день еще отсыпались, остальные же ждали,
чем все это закончится.
Одной природе не было дела до людских
забот. Возможно, она облегченно
вздохнула, освободившись от лишнего груза
химвыбросов и омолодилась, тихо
порадовавшись переменам к лучшему. Денис
смотрел на зеленеющий Таврический парк и
ему казалось, что деревья переговариваются
между собой, слегка шевеля листвой.
Даже дома вроде бы стали выше и
величественней, сбросив со своих фасадов,
крыш и окон рекламные щиты, гирлянды и
неоновые вывески, обретя свой прежний
естественный вид.
Денису шагалось легко, хотя сердце и
наливалось тяжестью за свою семью.
Снежинки-дочки точно не могло быть
в восьмидесятом году, но хотелось верить в
другое, а вдруг…
Вдруг он заснет в электричке, а проснется
на подходе уже к Приозерску, когда там всё
уже станет по-прежнему.
До кожи пронимала невозможность
осуществления этого прямо сейчас, но где-
то в уголке сознания теплилась, так
необходимая в отчаянной ситуации любому
человеку, надежда.
Или поверить, что наступит ночь, все
улягутся спать и проснутся не в пропавшем
прошлом, а в будущем, а вернее
настоящем для Снежки две тысячи пятом
году. Дочурка пристанет вновь с вопросами,
одновременно кося глазами на телеэкран с
мультиком, возясь с куклами и размазывая
краски по кухонному столу…
ПРОДОЛЖЕНИЕ ЗДЕСЬ:
http://www.proza.ru/2013/03/18/907