87. Хозяин коробки с блеснами.
Подобную миссию мы уже мы уже выполняли здесь, в Сагне. Вернусь немного назад. Когда мы нашли на сопке коробку с блеснами, решили найти хозяина или его родственников. Взрослые поручили это нам. Сначала Мишка со своей командой обежал дома старожилов – это по совету Василия и тети Нины. Мальчишки и сами знали дома, где жили ветераны войны, которых каждый год на День Победы приглашали в школу.
Таких домов было восемь. Сейчас в селе жили три ветерана, которые ушли на фронт в первые дни войны и вернулись живыми. Но надо все равно обойти все дома, из которых кто-нибудь был на фронте. Вдруг наша находка принадлежит погибшему фронтовику? Я предложил выяснить, кто из фронтовиков любил рыбалку. «Да тут все рыбаки! – заметил Василий. – Как же без рыбы? А тогда ее навалом было». Значит, надо ходить по дворам и показывать коробку.
Мы и пошли на следующий день. В двух домах жили вдовы погибших, очень уже старые. Ни одна из них коробку не признала. В следующих домах старшего поколения уже не было, только пожилые дети фронтовиков, их внуки и правнуки. Никто из них не припомнил, чтобы у отца была такая коробка. Даже кое-кто показал старые рыболовные снасти, такие же самодельные. Пашка догадался спросить, сами ли фронтовики делали эти блесны.
Один старик вспомнил, что некоторые делал дед Семен Привалов. Он через три дома живет. Да только вспомнит ли? Ему уже за девяносто. Видит и слышит плохо. Таня добавила, что дед Семен никогда в школу не приходил, не соглашался, да и ноги у него нет, школьники его дома поздравляли. Он всегда молчал, когда к нему приходили. Мы отправились к деду Семену.
Вышла его дочь с маленьким ребенком на руках и сказала, что отец спит. Надо подождать. «Посидите тут пока, на лавке, он скоро проснется».
- А вы могли бы о нем рассказать? – спросил я.
- А че надо-то? У его много чего было.
- Ну, когда он на войну ушел? Где воевал? Какие награды?
Баба Зоя присела рядом. Посидела молча. Внучок играл погремушкой, висящей на ленточке у него на шее. Потом она медленно, как бы нехотя, начала рассказывать. - На войне-то он был. Ушел в самом начале, как объявили. Мать рассказывала – веселый уходил. Все ведь думали, что война скоро кончится, армия у нас сильная. А получилось хуже некуда. Осенью он, раненый, попал в плен, и угнали его в Германию, в лагерь. Чего там навидался – сказать страшно. Но как-то выжил.
Освободили их американцы. Некоторые наши не захотели вернуться. Кто куда уехал. Слышали, что у нас за плен наказывают. А он не верил, рвался домой. Да и попал из огня да в полымя. В наших лагерях отсидел. Вернулся без ноги, отморозил на лесоповале. На фронте и в фашистском лагере живой остался, а у нас едва выжил. На работу никуда не брали. Мать плакала, один раз в сердцах сказала: «Лучше бы ты погиб на фронте. Мне бы как вдове помогали». Потом пожалела о своих словах.
Отец надумал уехать, да куда без ноги. До войны-то они хорошо жили. Он трактористом работал, не бедствовали. Пришлось другому делу учиться. Стал сапожничать. Вроде наладилась жизнь. На тридцатилетие Победы выдали ему юбилейную медаль. Вот одна награда и есть за войну. Так он ее спрятал и никогда не надевал. А я считаю – заслужил. Не он же в своих бедах виноват. Да ему за такие муки орден надо выдать.
Мы не знали, что и сказать. Сидели, молчали, даже Мишка притих.
- Зовет, кажется, - прислушалась хозяйка, - пойдемте.
Мы вошли в избу. У окна на самодельной коляске сидел маленький старичок, сморщенный, беззубый. Что-то он говорил – нам было непонятно. Дочь подала ему зубные протезы. - Хоть зубы ему сделали, спасибо собесу, - сказала она. – Папа, к тебе тут пришли, спросить хотят, - прокричала она в самое ухо старику. Он поднял на нас глаза, прищурился.
- Дай очки, - хрипло проговорил он. С одной стороны очков была веревочная петля. Очки еще больше состарили его.
Таня решилась, протянула ему нашу находку.
- Дедушка Семен, мы нашли у реки вот эту коробочку. Вы не узнаете ее?
Старик подъехал к столу. Раскрыл коробку дрожащими пальцами и стал перебирать блесны. Мы сразу поняли, что это его коробка. Наконец он вытащил ту, новую, фабричную, поднес к глазам, сначала улыбнулся, а потом заплакал. Дочь быстро накапала в стакан лекарство. Дед откинулся на спинку, закрыл глаза. Мы ждали.
- Мои это блесны, - тихо заговорил он, качая головой. – В самый день двадцать второго июня пошел я рыбачить, и нову блесну попробовать. Купил в раймаге. Баба моя тогда ругалась, что деньги потратил. Только начал – с того берега кричат, чтоб вернулся. Я закопал коробку в сопке под березой. Думал – вернусь. А оно…вон как вышло. Мне эта блесна даже снилась в лагерях.
- А потом найти не пробовали? – спросил Пашка.
- Куды там! Домой я попал через пятнадцать лет. А без ноги-то рази полезешь на сопку. – Старик снова взял блесну и с тоской сказал:
- Посидеть бы хоть маленько коло речки, - и вздохнул. – Да уж ладно, отжил я свое.
88. Подарок для деда Семена.
Вышли мы молча. Потом мы с Пашкой и Таней заговорили о том, что можно сделать для этого так несправедливо обиженного человека. Мишка, который подозрительно молчал всю дорогу, вдруг забежал перед нами и выпалил:
- Свозить его надо на рыбалку! Вот че!
Мы резко остановились. Ну, Михаил – молодец! Обставил нас. А он продолжал:
- Я там рассмотрел его тележку. Крепкая, выдержит. Ее наш кузнец делал. Только сиденье сменить надо, помягче сделать.
Таня немедленно подключилась.
- Ой, у нас есть старая подушка от кресла, она с пружинами.
Мы этой идеей загорелись. Конечно, надо это сделать как можно скорее. Мишка тут же рванулся сбегать и сказать деду Семену. Таня ухватила его за футболку.
- Подожди, сейчас нельзя. Он и так переживает. Завтра с утра придем. Надо подготовиться. - Мы согласились с ней.
Дома первым делом Таня нашла подушку и заодно спинку от кресла. Мы стали думать, как это все приделать к тележке. Каркас из труб у нее был. Значит надо сделать крепление. Что-то вроде хомутов. Мишка предложил сходить к дяде Феде, кузнецу, у него полно всяких железяк.
Молчаливый здоровяк дядя Федя кивнул на кучу в углу. Мы нарыли в ней больше десятка подходящих деталей.
- Вот эти можно взять? - спросил Мишка.
- Зачем вам?
Мишка оглянулся на нас. За него ответила Таня:
- Дядя Федя, мы хотим деду Семену на коляску прикрепить мягкое сиденье и спинку, от кресла.
- Улучшить, значит?
- Ага.
- Дайте глянуть, - кузнец выбрал восемь штук хомутов. – Вот эти для сиденья, а эти для спинки. Погодите, я болты дам.
- Ой, спасибо, дядя Федя! – обрадовалась Таня.
- Да ладно. Стойте! А как к подушкам прикрепите?
- Что-нибудь придумаем, - сказал Пашка.
- Провозитесь только. Дай-ка сюда, - кузнец забрал у Мишки пакет с деталями. Дальше мы смотрели, как дядя Федя ловко и быстро просверлил в хомутах отверстия и дал нам еще болтиков.
- Теперь все. Это вы хорошо придумали.
- А мы хотим деда Семена на рыбалку свозить! – выдал Мишка.
- На рыбалку? – удивился кузнец. – Ну, давайте – засиделся дед.
Когда мы уходили, я оглянулся: кузнец стоял в дверях – широкий, могучий, бородатый. Он сильно напоминал греческого бога Вулкана из старинной картины, которую я видел в бабушкиной книге.
89. Запоздалый праздник старика.
Наутро мы отправились к деду Семену. Сначала все рассказали дочери. Она отнеслась к нашей затее недоверчиво, но Таня сумела ее убедить. Баба Зоя под предлогом мытья коляски пересадила отца на диван, а коляску выкатила во двор. Мы быстро все прикрепили и закатили назад.
- Мы тут вам улучшили коляску, дедушка Семен, удобнее будет.
Он ощупал сиденье: «Мягонькое». Дочь посадила его в кресло. Он улыбнулся: «Прямо царский трон, а, Зойка?»
Мишка ухватился за ручки.
- Давайте попробуем во дворе! – и повез коляску из дома. Во дворе он покатал деда туда-сюда, и тут дед углядел на скамейке наши удочки.
- Вы че рыбачить собрались?
- Ага, - откликнулся Мишка. – А пойдем с нами, дед, мы тебя быстро докатим к речке. –
Старик, открыв рот, удивленно уставился на нас:
- Я – на рыбалку?
- А че такого? – с напором говорил Мишка. – Попробуешь новую блесну!
Дед Семен менялся на глазах: он выпрямился, сжал худые коричневые пальцы, взгляд заострился, стал задорным. Дочь поддержала нас:
- Съезди, папка, а то совсем закис. Да и рыбки свежей давно не пробовали.
Последние слова все решили.
- Ладно, неси блесны. Кепку не забудь.
- Удочка у нас есть, - доложил Мишка, - а в следующий раз свою сделаешь.
В это утро немногие сельчане, которых мы встретили по дороге, удивленно оглядывались и долго так стояли. Думаю, что и в окна многие выглядывали. Дед Семен совсем повеселел и даже пробовал петь «Скакал казак через долину, через манчжурские края… »
Короче, рыбалка прошла лучше, чем ожидали. Мы привезли деда на Мишкино место, где уже сидел с удочкой Валентин. Поставили коляску рядом с ним. Сами расположились неподалеку. Мужики сначала рыбачили в молчании, косясь друг на друга, потом начали тихо переговариваться. Валентин подошел к деду. Разговор пошел, конечно, о снастях. Потом старик спросил: «Где сидел?» Я как-то слышал, что бывшие заключенные каким-то чутьем узнают друг друга. Хотя у Валентина не видно было татуировок. В общем, нашли они общий язык.
Часам к трем у нас было ведро разной рыбы. Дед заметно устал, и мы покатили его обратно. Ведро старик с гордостью держал обеими руками.
Дома баба Зоя быстро соорудила уху. Валентин по дороге купил вина. Как говорят, вечер удался. Хозяйка то плакала, то смеялась. Она показала старые фотографии, где отец выглядел орлом. Потом мы отправились домой, оставив в доме Валентина. Дед Семен никак его не отпускал.
Позже мы узнали от вездесущего Мишки о том, что дед Семен позвал соседей, праздник продолжался допоздна. Старика чествовали так, словно он только что вернулся с долгой и тяжелой войны.