(ироничная сказка для взрослых)
Пролог
(Запись в дневнике Бога)
"...и когда на земле появится человек, с большим и чистым сердцем, и самым великим умом, который только возможен для Человеческой природы, то я призову его к себе и скажу: - А, хочешь быть моим учеником?
А он улыбнётся мне в ответ, и скажет: - Да запросто!
А потом мы присядем с ним на берегу реки, в тени большой плакучей ивы, и напьёмся чаю со сладкими булочками, под пение иволги.
И тогда я скажу ему: - А, ведь Вселенной управлять так просто...
А он ответит, спокойно: - А, я знаю...
И мы рассмеёмся. И от этого мне станет на душе легко и спокойно. А потом мы набросаем кусочков хлеба в реку, и будем сидеть, и смотреть, как его клюёт рыба, и ни о чём не думать".
Два сотворения и один побег
Жил-был Адам. И был он один на всём Белом свете. И было ему скучно и одиноко, и тоскливо на душе. Терпел он это, терпел и, в конце концов, не выдержал и начал потихоньку шалить со своим "хозяйством". Пришёл Господь, увидел такое непотребство и говорит: - Ох, сынок, да что ж ты делаешь, безобразник?! Ужель я этому тебя учил? Почто ты меня позоришь перед ангелами?
А Адам ему отвечает: - Папа, да Вы же поймите, один ведь я, на всём Белом свете! Так жить, уже сил нет! Я на стену бы полез от отчаяния, так ведь и стены тоже нету! За что Вы со мной так?! И вообще, зачем Вы меня создали-то не пойму, коли я до сих пор не при деле?
Господь слегка опешил от такого демарша своего любимого творения.
- Ну как же, сынок, из любви создал... Ну, да! Понимаешь, любовь переполняла меня всего, да так, что деваться от неё никуда невозможно было. Так и пёрла, окаянная, из меня... Вот я возьми и создади Белый свет, и всё остальное... И тебя в том числе... Тоже из любви... Ну и, чтобы кто-то оценил моё творение, так сказать, непредвзятым взглядом, - ласково промолвил Господь, покосившись на хихикающих в стороне ангелов.
- Так вот, что я Вам на это скажу, Батя! - выкрикнул Адам с надрывом, - Без женщин, весь Ваш Белый свет - полный жмых, и прошлогодний мох! Простите за откровенность. Без них в жизни нет никакого вдохновения!..
- Тьфу ты, не получается никак! - продолжил Адам с отчаянием в голосе, - Уже рука устала, а толку нет... Ох, Боже, как мне плохо-то, без образца, без наглядного пособия-то... Бать! Ну, пожалуйста, мне бы одним глазком, хоть на минуточку глянуть, какие они... Умоляю, сделайте мне что-нибудь, эдакое! Хоть в единственном экземпляре, а то меня на середине заклинило, вдохновения не хватает для продолжения, я же с ума сойду напрочь...
Господь, видя, как мучается любимое чадо, таки дрогнул сердцем, в уголке его правого глаза заблестела слезинка: - Да ты погодь, сынок, не мучай себя так. Приведу я тебе женщину, счас только погоди... Ах, ты ведь незадача, моё это упущение, потерпи немного я быстро, - и, подобрав полы своего просторного, белоснежного хитона, Господь мелко засеменил к речке за глиной. По дороге он, что-то задумчиво бормотал в свою большую, окладистую, белую бороду. Стайка ангелов снялась с места и полетела за ним на почтительном расстоянии. Вмешиваться без разрешения в процесс творения, да и во все остальные события в Раю, им было строго-настрого запрещено правилами.
- Нужно её построже сделать, с характером, чтобы при ней малец не баловал больше. Вот-вот! Пусть она этого оболтуса заставит за ум взяться, - ворчал Бог, с сожалением отмечая, что у него осталось не так много любви в запасе, как в былые времена.
- А ежели что, пусть нагоняй ему хороший устроит, не постесняется. Нужно, чтобы его хоть кто-то мог приструнить, время от времени. А то, не ровён час, совсем от рук отобьётся. Ох, мне-то любовь не позволяет... Ну, разве что не "голубенький" получился, и то, слава Богу...
Лилит открыла глаза и увидела склонившегося над ней бородатого старца, с ног до головы перепачканного глиной. "Печник или горшечник", - подумала Лилит. Старец пребывал в великом волнении, руки его дрожали, лицо раскраснелось, и он всё никак не мог отдышаться. Лилит осторожно отодвинулась от него и поднялась с земли. Они находились на берегу реки в низине, между двух высоких глинистых обрывов поросших кустарником. Единственную тропинку, уходящую от воды вглубь рощицы, перекрыл собою подозрительный старик.
- А, что, дядя, вы здесь горшками занимаетесь, или как? - решила прощупать обстановку Лилит.
- С какой стати? - удивился старик и, не дожидаясь ответа, суетливо замахал на неё руками, - Не время сейчас разговаривать! Тут обстоятельства... Э-э, в общем, срочно нужна женщина! Пойдём, пойдём скорее со мной!
Лилит прищурилась, оценивая ситуацию, и внезапно приняла позу "щас закачу скандал".
- Вот значит как!!! Нам срочно понадобилась женщина, и мы хватаем первую попавшуюся и тащим её в кусты! Знаете, как это называется, гражданин хороший?!!
Старик от удивления вошёл в лёгкий ступор, глаза его полезли из орбит, а челюсть слегка отвисла. Он явно не привык к такому обращению, и растерялся не на шутку. Не давая ему опомниться, Лилит продолжила своё наступление, но заметя, что старик вполне безобиден, слегка переменила тон.
- А хоть бы, даже если женщина и не против, так надо же формальность, какую-никакую, соблюсти?! Где, спрашивается, цветы? Где красивые слова? Где ухаживания? Где прелюдия, в конце концов? А? Я вас спрашиваю, господин горшечник?!!
У старика наконец-то прорезался дар речи.
- Ты самая ЖЕЛАННАЯ, ЕДИНСТВЕННАЯ и НЕПОВТОРИМАЯ на всём Белом свете! Истинно говорю! - насилу выдавил он из себя, находясь, будто в трансе. Как загипнотизированный, старик не сводил с неё остекленевшего взгляда.
- Во-от, сразу бы так! А то, ДАВАЙ, СКОРЕЙ!!! Пугаете девушку...
Лилит деловито протянула старику ладонь.
- Теперь цветы давай, и помыться тебе не мешало бы, горшечник! В таком виде на свидание - это позорище...
- Да, подожди ты балабонить! - старик окончательно пришёл в себя, и опять замахал на неё, словно отгонял надоедливых комаров. - Это Адам про тебя такие слова говорил, я их просто передал. Он молодой, красивый, ждёт тебя не дождётся, скучает, измаялся весь. Чувства переполняют его всего, поэтому я и тороплю тебя, а то, боюсь, как бы с ним чего не вышло...
- Если пустить всё на самотёк, то ничего хорошего не выйдет, - хмыкнула, после паузы, Лилит. Она решительно ударила кулаком правой руки по раскрытой ладони левой.
- Нужно всегда брать инициативу в свои руки, это я точно знаю!
- Вот-вот, и я о том же, поэтому я должен срочно привести тебя к нему, - переминаясь от нетерпения с ноги на ногу, горячо поддержал её старик.
Лилит опять почуяла неладное. - Привести, привести, что ты заладил одно и то же, как попугай?! А ты, случаем, из не "этих", кто женщин по заказу "приводит"? Так вот, имей в виду, я не "такая"...
- Каких, таких этих?! Какая, не такая?! - схватился за голову Господь. - Ладно, не важно, - он в изнеможении махнул на неё рукой, - Иди тогда сама, вон, прямо по тропинке, она тебя приведёт куда надо, не промахнёшься. У меня уже сил нет, с тобой препираться и, кстати, мне действительно нужно привести себя в порядок...
Лилит гордо приподняла подбородок и, расправив свои вполне гимнастические плечики, гармонично сочетающиеся с её ладными, спортивными бёдрами, продефилировала мимо старика вверх по тропинке. Она ступала так важно, и так ровно держала спину, словно её ждала встреча не с озабоченным молодым человеком а, по меньшей мере, с золотой олимпийской медалью. Пучок волос, туго стянутых на затылке в "конский хвост" колыхался, будто прощаясь, в такт её шагов. Господь посмотрел ей в след, покачал головой, поцокал языком и прошептал с сомнением в голосе: - Ишь ты, какая фифа вышла ершистая, надеюсь, у Адама с ней всё получится...
Господь ещё раз покачал головой, вздохнул и полез в воду.
- Горшечник!!! Это меня-то горшечником назвала?! Потому, что с глиной работаю, что ли? А может я скульптор или ваятель фресок какой?.. На худой конец, назвала бы дизайнером садовых участков, кто садовых гномов лепит, это и то не так обидно было бы. Почему сразу горшечник?! Ещё бы и обжигать их мне предложила, дурная баба... Прости Господи, - ворчал Господь, возвращаясь от реки. - Эх-х, нужно переходить на другой материал...
Тропинка петляла среди густых зарослей боярышника, чёрной и красной смородины, огромных кустов малины, ежевики, крыжовника и много ещё каких видов садовых кустарников, усыпанных аппетитными гроздьями спелых ягод всевозможных цветов и оттенков. Вот-вот должна была показаться поляна. Сквозь шум листвы уже можно было различить ритмичные ахи и охи доносящиеся оттуда. Ещё с той стороны слышались какие-то странные звуки похожие на шлепки. "В ладушки играют?" - подумал Господь, но на душе было как-то неспокойно.
- У вас там всё нормально? - на всякий случай крикнул Господь в сторону поляны.
- Убивают!!! - вдруг раздался истошный крик Адама с той стороны, откуда доносились шлепки. - Ай!!! Ой!!! Спасите! Помогите, кто ни будь!!! Люди добрые, убивают же!!! Батя, где же вы?!! Спасите меня скорее!!!
Господь, путаясь в хитоне, припустился бегом на голос, причитая на ходу.
- Вот ведь знал же, ведь знал, что так получится!!! Счас, сынок, счас!!! Уже бегу!!! Как же это я опять оплошал... Ая-яй, что ж такое творится-то, на белом свете?!!
Ангелы встревоженной стаей кружили над поляной. Адам, зажав причинное место обеими руками, катался по траве и орал благим матом. Рядом с ним, в бойцовской позе кикбоксёра стояла Лилит, и обрабатывала его хорошо поставленным киком, а проще говоря, пинала ногами.
- Я тебе покажу "подними ногу и покрутись", - приговаривала Лилит, не переставая дубасить Адама. - Я тебе покажу "приласкай моего адамчика"... Я тебе покажу "тебя же создали специально для меня"... Запомни раз... и... на... все... гда..., извращенец! САМОСТОЯТЕЛЬНАЯ ЖЕНЩИНА СОЗДАЁТ СЕБЯ САМА!!!
Господь, задыхаясь на бегу, и не переставая охать и причитать, подал знак своим крылатым помощникам. Два плечистых ангела подхватили Лилит под белы рученьки, лихо взмыли с ней в воздух и быстро набрали высоту. Лилит взвизгнула, и принялась яростно отбиваться ногами. Неистовая дамочка оказалась весьма крепким орешком, её даже не пугало уже довольно большое расстояние до земли. В какой-то момент арестантке почти удалось вырваться из цепких ангельских объятий, но третий ангел, самый крупный из всей стаи, успел ухватить её за лодыжки. Затем, вся крылатая троица понесла отчаянно извивающуюся Лилит в сторону Огненных Гор. Угрюмой, тёмной грядой, похожей на зубы старого, поверженного дракона они дымились далеко на западе. Остальные ангелы, в основном мелкота, летали вокруг них и пытались каким-то образом помочь своим братьям, но только вносили ещё большую неразбериху. От этого весь пернатый клубок летел очень медленно и зигзагами, как после трапезы забродившими яблоками.
Адам жалобно стонал лёжа на боку, не отнимая рук от промежности. С головы до ног он был покрыт смачными синяками и царапинами, словно попал под камнепад. Разбитые губы его сильно распухли и стали похожи на две сардельки, только что зажаренные на барбекю. Левый глаз заплыл большим лиловым кровоподтёком, и совершенно не открывался. На носу сияла осенней спелостью свежая "слива". Со стороны казалось, будто душа в теле Адама еле держится. Только дунь, и она отлетит прочь. Проэкзекутированный как в забытьи всё время повторял одно и то же: - Батя, спасите меня... Батя, спасите меня...
Господь, тяжело дыша, опустился перед ним на колени.
- Я здесь, здесь, сынок! Уже всё! Прогнал я её, ты не бойся...
- Бать, убила она меня совсем... Умираю я... Спаси меня, пожалуйста... Мне помирать никак не хочется... Нельзя мне помирать девственником…
- Тихо-тихо сынок, не драматизируй! Ничего ты не умираешь! Какой же ты неженка. Я сейчас тебя полечу, и будешь у меня как новенький. Как в первый день, и даже лучше. В первый день, помню, от тебя шибко разило тухлым илом... Не промыл я глину, тогда как следует. Теперь вот расплачиваюсь...
- Поломала она "адамчика" моего напрочь, Бать! - продолжал жалобно хныкать Адам. - Теперь я кровью писать буду!!! И в боку страшно болит, Бать!
- Ну, за "адамчика" своего ты не беспокойся, заживёт. Костей в нём нету, нечему там ломаться. Не хватило тогда материала для костей-то в нём, слава Богу. Так что кровью писать не будешь... А вот кое-кто, думаю, теперь будет... Хотя бы раз в месяц! В качестве наказания за своё неспортивное поведение... Но не об этом, сейчас! Давай-ка лучше я твой бок посмотрю..., - Господь осторожно принялся пальпировать больной бок Адама. Но как только пальцы Господа коснулись места пострадавшего наиболее всего, Адам взвыл с новой силой.
- Ого! Похоже, она тебе ребро сломала... Ну, потерпи, я сейчас вытащу обломок... Лежи спокойно, не вертись!.. - Господь, как заправский хиллер, аккуратно раздвинул пальцами рану, и попытался подцепить сломанную кость двумя пальцами, но беспокойный Адам не давал ему этого сделать.
- Да будь ты мужчиной, в конце концов! - начал сердиться Господь, теряя терпение. - Лучше радуйся за это испытание, крепче духом станешь, сынок...
Больше всего Господь сердился, конечно же, на самого себя, потому, что как ни силился, всё не мог вспомнить, как делается обезболивание. Просматривать сейчас записи, что хранились за пазухой, в поисках нужной информации, никак не представлялось возможным. Его высокое положение не позволяло так позориться на людях, да и времени на это не было. Приходилось уповать только на мужество Адама. Но больной брать себя в руки и не собирался. Он стонал, хныкал, и вертелся из последних сил, не желая быть ни крепким духом, ни терпеливым плотью.
"Да", - думал Господь, - "Ещё намучаюсь я с ним, воспитывая... Вот бы мне сына, такого... Чтоб, любые страдания мог сносить достойно и терпеливо... И духом был силён и крепок... И до женщин не азартен, как этот оболтус. А видел бы в них, главным образом, внутреннюю красоту... Такому и великие дела были бы по плечу..."
Кусок ребра длинною с ладонь, сиротливо лежал перед Господом на траве. Рядом мирно спал измученный операцией Адам, сопя сизым распухшим носом. "Лучше поздно, чем никогда", - подумал Господь и посмотрел на свои руки. - "Слава Богу, я наконец-то вспомнил, как делается это треклятое обезболивание. Прости Господи..."
- Ну, что же, продолжим, - произнёс Господь, оптимистично потирая руки. - Теперь у нас есть материал для изготовления, э-э... Женщины, и он совсем свежий, что немаловажно. Это придаст объекту "Женщина" свежесть восприятия, радость жизни и чувственность, ну и тягу к первоисточнику, конечно.
Господь радовался как ребёнок, потому, что в этот раз его никто не гнал, не торопил и не подталкивал под локоть. Можно было спокойно и без суеты отдаться своему любимому занятию - ТВОРЕНИЮ.
- И так! - сказал Господь, ещё раз энергично потерев руки, - Между первой и второй, перерывчик небольшой... ТВОРИМ!!!
И весь Райский сад в одночасье замер, освещённый ярким и в то же время мягким, совсем не слепящим светом, льющимся как бы со всех сторон. В небесах засияла, заиграла всеми красками роскошная радуга, а из облаков нежно зазвучала чудесная органная музыка. Где-то вдали запел "аллилуйю" дежурный хор ангелов, всегда готовый как раз к такому случаю.
Она сидела на траве среди полевых цветов, улыбалась и с любопытством осматривала всё вокруг. Глаза её светились восхищением. Несколько больших белых бабочек, сели ей на волосы и плечи. Она была прекрасна.
- Эх-ма!!! - только и смог выдавить из себя Адам. Но неимоверно распухшие губы совсем перестали его слушаться, и у него получился звук, похожий на мягкое "э-вуа".
- Ну, что же, - сказал Господь, - Ева, прекрасное имя! Да будет так! Я оставлю вас теперь, дойду до речки, освежусь малость. А ты ей объясни, где она находится и как здесь оказалась. И про нас с тобой рассказать не забудь. В общем, ничего не скрывай, а то от недомолвок и непоняток, ты уже достаточно пострадал. Помни это! И вот ещё, чтобы ты не шокировал её своим видом...
Господь взмахнул рукой, и все болячки, синяки и кровоподтёки на теле Адама пропали в одно мгновение. Адам удивлённо потрогал своё лицо. Губы были в порядке, глаз свободно открывался, нос соответствовал прежним размерам и цвету, будто и не было никакого жестокого избиения несколько минут назад.
- Спасибо, Бать! А, что же раньше-то?
- Устаю я сильно от такого, сынок. Берёг силы для Евы. А то, что осталось, сейчас всё тебе отдал. Не ждите меня, после речки почивать пойду.
Вдруг издалека, с той стороны, куда ангелы унесли Лилит, ветер донёс невообразимый гвалт. Собеседники, переглянувшись, повернули головы в сторону шума, заинтригованные причиной переполоха. Пернатый ангельский клубок уже отлетел на порядочное расстояние, и отдельные силуэты участников этапа были еле различимы. Там явно было, что-то не так. Насколько можно было разобрать во всей этой каше тел, пленнице удалось-таки справиться со своим крылатым конвоем. Видно, она как-то умудрилась столкнуть лбами ангелов, держащих её за руки, скорее всего те устали и потеряли бдительность.
Лилит выскользнула из рук оглушённых конвоиров и, эффектно завернув рискованный кульбит, оседлала третьего ангела как дикого жеребца. Ангел, пытаясь её сбросить, хаотично заметался в воздухе, в панике суча ногами, но это ему не помогло. Лилит крепко держала его шею своими сильными бёдрами. Что она делала руками, было трудно понять, то ли рвала на нём волосы, то ли просто дёргала за них, пробуя управлять им как лошадью. Объезжаемый наконец-то собрался, и решил сбросить её, выполняя фигуры высшего пилотажа. Он довольно чисто исполнил пару "бочек", две петли Нестерова и один "иммельман", но из этого тоже ничего не вышло. В конце концов, он сдался, и она направила его в сторону Дикого Леса. Остальные ангелы подхватили своих бесчувственных собратьев и, громко, совсем даже не по-ангельски ругаясь, потащили их назад.
Господь и Адам, проводили глазами медленно улетающую вдаль Лилит. Помолчали.
- Однако сильна... Да, пусть её, хватит на сегодня злобы, - промолвил Господь, опускаясь взором с небес на землю. - Пущай идёт... летит на все четыре стороны, и живет, как хочет. У неё сегодня День рожденья, как-никак, а мы ей даже цветов не подарили... Не буду её преследовать. Она преподала тебе сегодня хороший урок, сынок. Не умеешь ты, Адам, ещё с женщинами общаться. Так-то! Это будет тебе наукой на будущее.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошёл в сторону реки.
И всё-таки, одна вещь не давала Господу покоя. Дойдя до края поляны, он не выдержал и, подманив к себе Адама, заговорщицки спросил его: - Сына, позволь поинтересоваться, а почему "адамчик"? Это уменьшительно-ласкательное или производное от "болванчик"?
- Да, не-ет, Бать! Тут всё просто! - заулыбался приободрившийся Адам.
- Сначала он такой милипусенький, а потом ЧИК, и уже ОГО-ГО! У меня всё так быстро происходит... Сначала маленький, глазом не успеешь моргнуть, а он уже ЧИК и здоро-овый такой! Меня обезьяны научили. Хотите, покажу?
- Нет!!! - Господь резко отпрянул от Адама, - Я уже вдоволь насмотрелся! Еве покажешь... Но не здесь и не сейчас. Сначала погуляйте по округе... Покажи ей тут всё, но только давай без этой твоей штуки. Пусть сначала освоится... А, знаешь, что? Ты дождись, пока она сама не спросит, вот тогда и покажешь.
- А если не спросит, Бать? Мне так и дальше маяться придётся? - забеспокоился Адам.
- Спросит-спросит, обязательно спросит. Я в неё любопытства немерено вложил, чтобы ты, бестолочь, ей интересен был. Но раньше ни-ни, а то испугаешь, - назидательно сказал Господь. И для верности добавил: - В противном случае, мне из тебя придётся второе ребро выковыривать! А ты этого хочешь?
Адам испуганно схватился рукой за правый бок, где остался еле заметный шрам.
- Нет, Бать!!! Ни в коем случае!
- Вот, то-то! Ну, ступай, веди себя молодцом, не робей, но и не наглей и у тебя всё получится.
Адам, окрылённый Господним напутствием, вприпрыжку помчался к Еве, всё ещё не решаясь отнять руку от правого бока. Она, улыбаясь, тоже побежала ему навстречу, будто они заранее условились об этой игре. Вот они встретились, и замерли друг перед другом как вкопанные. Ева у него что-то спросила, он ответил, и оба звонко рассмеялись. Адам, вдруг спохватившись, быстро нарвал охапку полевых цветов, и торжественно вручил Еве. За это он был награждён нежным поцелуем в щёку. Затем взявшись за руки, они весело помчались прочь по цветочному лугу, поднимая облачка разноцветной пыльцы и нарочно распугивая стайки бабочек и стрекоз.
Господь задумчиво посмотрел им вслед, и тихо прошептал: - Плодитесь и размножайтесь, дети мои, плодитесь и размножайтесь!
Он чувствовал, как в Рай возвращается Любовь, значит, он всё сделал правильно.
- Ну, на сегодня всё! А теперь на речку и спать...
Трудоустройство и садовые премудрости
Однажды Господь нашёл Адама, праздно дремлющего в траве под кустом среди бела дня, буквально споткнувшись об него ногами.
- Батюшки! Да что ж ты развалился так, сынок, я тебя чуть не задавил, - воскликнул Господь добродушно.
- Отдыхаем, Бать! - лаконично ответил Адам, не меняя позы, и не открывая глаз.
- А Ева чем занимается? - слегка нахмурил брови Господь, поведение Адама показалось ему не слишком уважительным.
- А у неё дела какие-то..., - всё так же, не открывая глаз, ответил Адам. - Ах, да! Обезьяны обещали научить её как чистить бананы...
- А тебе, что же, неинтересно?
- Нет...
Господь помолчал, со стороны было заметно, как меняется его настроение. Как погода в горах. Там такое часто бывает, вот только что светило солнышко, нежно ласкало кожу, заигрывало с тобой и приглашало позагорать, но не успеешь и глазом моргнуть, как уже всё вокруг тучами заволокло, и ледяной ветер вперемежку с колючим снегом пробирает тебя до костей. Но Адам продолжал нежиться под кустом, не обращая на Господа никакого внимания.
- Кстати, насчёт того, что ты говорил "почему мол, я не при деле"... Я вспомнил, ты у меня садовник! - сказал вдруг Господь резко-официальным тоном. От былого добродушия в голосе Господа, не осталось и следа.
Адам так и подпрыгнул на месте, всю его сонливость как рукой сняло.
- Как, садовник?!! - опешил он, - Что-то я не припомню, чтобы садовником нанимался! А как же Змей?
- А, что Змей?
- Ну, Змей же здесь хозяйничает, ползает везде, шипит на всех, на меня пялится постоянно... Я думал это он главный по саду.
- Вообще-то главный по саду это я. Это же Райский сад не забыл? А Змей у меня здесь охранником работает, за порядком присматривает. Главным образом следит, чтобы обезьяны яблоки не воровали. Обезьяны жуть как боятся его, а то уже давно все яблоки перетаскали. А ты, Адам, у меня садовником оформлен по документам. Формально, ты должен за деревьями ухаживать, ну там поливать, удобрять, ветки вовремя подрезать, стволы белой краской красить от солнечных ожогов... Вот так, а ты только брюхо набиваешь фруктами с этих деревьев, да спишь целыми днями.
- Простите Пап, ну а где же мне ещё кушать? Столовой-то нету! - обиженно надул губы Адам.
- Да, ладно, расслабься сынок, я же сказал формально.
В голосе Адама Господь наконец-то услышал долгожданные нотки уважения, это ему понравилось, и он слегка оттаял.
- Сад этот волшебный, сынок, здесь всё само растёт как надо, без присмотра. Ничего делать не нужно. Ходи, гуляй себе, дыши воздухом, наслаждайся природой, слушай пение птиц и журчание ручьев. Для этого сад и был создан, для отдыха. Ешь, что хочешь и сколько хочешь, оно для того и растёт здесь...
- Ты только одно обещай мне, сынок..., - голос Господа из ласково-елейного вдруг снова превратился в сухой и серьёзный. - То, что я сейчас тебе скажу, вещь очень важная, и ты должен во всей строгости её исполнить. Ты меня понимаешь?
- Да, Пап, всё что скажете, всё сделаю! - Адам вскочил, и как заправский служака встал по стойке смирно, не забывая при этом заглядывать Богу в глаза. И в порыве служебного рвения вдруг как рявкнет: - Клянусь ма... Э-э... Клянусь всем, что у меня есть!!!
Господь с интересом осмотрел вытянувшегося перед ним, абсолютно голого Адама, помолчал немного и хитро прищурился: - И, что же у тебя есть, кроме грязи под ногтями? Позволь тебя спросить, дорогой мой Человек?!
- У меня есть работа садовником, Бать! То есть Пап! То есть Сэр! - выпятив грудь колесом, не моргнув глазом отчеканил Адам.
- А ты хитёр! - хмыкнул Господь, сложив руки на груди. - Ну, ладно, я за язык тебя не тянул, ты сам подписался. Ежели нарушишь клятву, то прощайся с работой.
- Так точно, Сэр!
- И с социальными льготами.
- Так точно, Сэр!
- И со служебной жилплощадью.
- Так точно, Сэр!
- И с жизнью...
- Т-т-так точно, С-сэр!!!
- Ну, ладно, насчёт жизни я пошутил, может быть... А в остальном у нас уговор. Да, ты вольно рядовой, можешь выдохнуть. Давай дальше без формальностей, небось мы уже всех птиц в округе распугали.
Господь, кряхтя, полуприлёг на мягкую траву, сунул в рот упругий, сочный стебелёк, пожевал губами. Адам присел рядом на корточки, напряжённый как струна, готовый рвануть с места по первому требованию.
- Тут такое дело, - Господь приглушил голос, и Адаму пришлось податься вперёд, чтобы расслышать, - Несколько деликатного характера. В самом центре сада растут две яблони. Их с другими не спутаешь, они отдельно растут на холмике. Одно дерево называется Древо Жизни, а другое Древо Познания, на вид они похожи. В общем, яблоки с Древа Познания есть нельзя, запрет, понимаешь?
- Понимаю, - так же тихо ответил Адам, - А почему мы говорим шёпотом?
- Я этот запрет не хочу особо афишировать. Знаешь, боюсь, за спиной слухи всякие пойдут. Господь, мол, жадный, прижимистый, яблочка ему жалко. К старости совсем скрягой стал и в таком духе. А я не жадный, просто всему своё время. Кому когда назначено, тот тогда яблочко-то и получает...
- Господи, а можно личный вопрос?
- Ну, давай свой личный вопрос.
- Господи, а для меня такое время настанет?
- Вообще-то я на такие вопросы не отвечаю, потому как: "Пути Господни неисповедимы", но тебе так скажу... Ты сначала покажи себя в деле, вырасти по карьерной лестнице, докажи своим трудом, что ты чего-то стоишь, что ты могёшь и что на тебя можно положиться. Докажи, что ты уже не глина сырая, а ЧЕЛОВЕК! Венец МОЕГО ТВОРЕНИЯ! Вот будешь достоин этого высокого звания, тогда и посмотрим.
Адам помолчал, переваривая услышанное. Он прислушивался к своим ощущениям, чувствуя как у него внутри что-то меняется. Медленно, но неумолимо. Будто у него в груди растёт что-то большое, сильное и прекрасное. Внутренняя апатия, мелкие страхи и неуверенность в себе постепенно отступали, уходили прочь, растворялись. На их место приходили другие ощущения, новые, а потому удивительные, непривычные и в тоже время простые и понятные. Спокойствие и твёрдость, ответственность, благодать Вселенской Любви. И огромная гордость, за оказанное доверие со стороны Господа. "ГОСПОДЬ ВЕРИТ В МЕНЯ", - эта мысль, не переставая, звучала в мозгу Адама прекраснейшей музыкой.
- Да, Бать, а можно ещё вопрос? - спросил тихо Адам, очнувшись от своих мыслей.
Господь, уже было задремавший, встрепенулся и зачем-то подёргал себя за бороду: - Давай, сынок, только он будет последний, а то я уже засыпаю. Устал я чего-то...
- Бать, а с Древа Жизни можно яблоки есть?
- А-а, - Господь откинулся на спину, приятная нега уже разливалась по телу, он прикрыл глаза. Вязкая дремота вновь начала овладевать им, - Можно, сына... Да ты ел их уже, они входят в подарочный набор для новоприбывших... Кислятина страшная... Как говорится - жизнь не сахар... Хотя, на вид, как и все остальные... Ну, всё, бежи уже, работай, а я спать хочу, ты вымотал меня всего... Да, и Еве не забудь про запрет сказать... Ты за неё отвечаешь, она помощницей твоей числится...
- Всё понял Бать, уже бегу! Я мигом! - Адам подскочил как сжатая пружина, и ловко развернувшись в воздухе, во всю прыть помчался прочь, только пятки засверкали.
Господь приоткрыл один глаз, провожая взглядом убегающего Адама: - А мальчишка-то, шустёр, прям как я в молодости, - прошептал он сонными губами. - Ай, молодец, весь в меня. Далеко пойдёт... Ну, дай-то Бог... Не сглазить бы...
Веки Господа окончательно сомкнулись, и он упал в глубокий безмятежный сон, с хитрой улыбкой, затаившейся в густой бороде. Райские птицы во всей округе притихли, стараясь не беспокоить Создателя. Таким спокойным и счастливым сном, Господь засыпал только тогда, когда всё шло как нужно.
На другой день Господь нашёл Адама подметающим тропинки самодельной метлой.
- Ну, как идут дела сынок, смотрю, работа движется?
- Отлично, Пап! Вчера после обеда сухостой убирал, потом вечером делал кормушки для птиц. Сегодня с утра поставил несколько лавочек вдоль дорожек, чтобы в пути можно было передохнуть, потом красил деревья белой краской, как Вы говорили давеча. Когда краска закончилась, взялся пока подметать... Если, что нужно, Пап, Вы говорите, я мигом сделаю!
- Да, нет, ничего пока не нужно... Молодец, сынок, продолжай в том же духе. Кстати, а где ты взял белую краску? Я вроде тебе её не давал...
- Вы не поверите, Пап, я нашёл у реки гнездовье райских птиц, их там тысячи! Вот, а внизу под ними целые залежи...
- Всё, дальше можешь не продолжать! - отмахнулся Господь, - А Ева, что делает? Что-то её не видно, вы с ней не поссорились?
- Что Вы, как можно Папа! Ева самая чудесная женщина, которую я когда-либо встречал на земле! - вспыхнул Адам. Щёки его зарделись, в глазах засветился внутренний огонь. - Я души в ней не чаю! Мне с ней безумно хорошо! Она самая красивая, добрая и ласковая женщина на всём Белом свете. Я готов сидеть рядом с нею, и гладить её руки днями напролёт. Представляете, Пап, она слушает всё, что я говорю?! А когда она улыбается, у меня от радости сердце готово выпрыгнуть из груди! А её смех, это будто ангелы звонят в маленькие колокольчики! Она сделала меня по-настоящему счастливым, спасибо Вам за неё Пап!
У Господа застрял комок в горле, слёзы из глаз уже отчаянно просились наружу.
- Гм..., - только и смог сказать Господь.
- Ах, да, - опомнился Адам, - Ева сейчас кухней занимается. Вечером у нас будет овощное рагу и тропический салат с апельсиновым соком. А потом мы будем смотреть обезьянье шоу. Приходите, Пап, будет весело...
- Спасибо за приглашение, сынок, только я сейчас на диете... Да и обезьянье шоу я уже видел... Но за приглашение спасибо! Веселитесь без меня, а у меня ещё дела. И помните, дети мои, Господь всегда с вами!
Господь с достоинством развернулся и стал удаляться прочь, украдкой скрестив пальцы рук под хитоном.
Первый скандал
Однажды, когда молодые гуляли у самого края Райского Сада там, где среди деревьев росло нетронутое раздолье ароматной земляники, Ева спросила у Адама.
- Адам, а почему ты всё время смотришь в сторону Дикого Леса? Или мне это показалось?
Адам немного помялся, что-то виноватое промелькнуло в его глазах, но он всё же ответил.
- Знаешь Ева, где-то там сейчас моя бывшая...
От его слов, Еву охватило смутное беспокойство.
- Адам, зачем ты о ней думаешь? Ведь ты от неё столько натерпелся, она плохая, пожалуйста, не думай о ней Адам.
- Не знаю Ева, прости, как-то само собой получилось, я не специально... Да. Ты, конечно же, права милая, не нужно о ней думать, - извиняющимся тоном ответил Адам. И вдруг неожиданно добавил: - Хотя, если бы не она, мы бы с тобой не познакомились...
- И, что ты предлагаешь, Адам, разыскать её в лесу и сказать ей спасибо?!! Я правильно тебя поняла? - всплеснула руками поражённая Ева.
- Нет! Конечно же, нет! Я так просто, размышлял... Вот, например, я всё думаю, почему тот ангел так и не вернулся? – продолжал развивать Адам эту скользкую тему.
- Что тут думать, верно она его убила, она же злая и опасная... Тебе ребро сломала..., - нахмурилась Ева. Разговор уже становился ей неприятен.
- Да не-ет! Нельзя ангела убить… Его можно только оглушить на некоторое время. Я сам видел, когда им скучно становится, они состязания устраивают промеж собою. Такие странные… Представляешь, они разгоняются в воздухе навстречу друг другу, и сталкиваются лбами со всей силы. Потом падают на земь без чувств и лежат, а кто раньше встанет, тот и победитель. Нет, не думаю, что она убила его... Я думаю, она из него человека сделала... Такая женщина, из кого хочешь, может человека сделать, - задумчиво проговорил Адам.
То, что сейчас произнёс Адам, для Евы оказалось полнейшей неожиданностью, и ввергло её в шок. Он явно не подумал, о чём говорит. Даже хуже того, похоже, он выболтал, что у него действительно было на уме, и Еву это совсем не обрадовало.
- Адам! Перестань сейчас же, а то я заплачу, ты меня обижаешь! А я для тебя, что, не женщина?! - со слезами на глазах воскликнула Ева, - Ну, тогда иди и живи с ней, раз ты со мной себя человеком не чувствуешь!
И она окончательно разрыдалась. Слёзы ручьями текли по её красивому, совсем не предназначенного для такого обращения, лицу, а она стояла и размазывала их руками по щекам. Сейчас она была такая беззащитная и такая ранимая, словно та птица, которую Адам подобрал у реки с перебитым крылом, и потом долго её выхаживал. Он никогда до этого не видел, как плачут женщины. И от этого зрелища, у него в сердце так больно резануло, будто оно собралось разорваться на две части. Он нежно обнял её и прижал к себе.
- Ну, что ты, глупенькая! Не нужна мне она совсем! Мне нужна ты и только ты! Ни на кого на свете я тебя не променяю! Ты моя единственная любовь!
"Больше никогда, никогда в жизни я не заставлю её плакать ", - поклялся себе Адам.
Ева доверчиво уткнулась ему в плечо, и продолжала вовсю реветь белугой. Адам гладил её по волосам, пытаясь успокоить.
- Ну, тихо-тихо, успокойся уже! А вот мы сейчас к обезьянам пойдём! - ласково проговорил Адам, осторожно вытирая слёзы с лица Евы, и заглядывая ей в глаза, - У них сегодня утром "маленький" родился. Такой хорошенький! Прямо лапочка!!! Глазищи огромные, чёрные, и так умилительно таращится на всех! Может, нам дадут понянчить его. Хочешь к обезьянам?
- Хочу к обезьянам, - всхлипывая, сказала Ева, понемногу успокаиваясь.
Ева снова положила голову Адаму на плечо, они крепко обнялись и осторожно ступая, пошли в гости к обезьянам.
Грехопадение Евы
"Наконец-то я дождался", - думал Змей, глядя на Еву, стоящую перед ним. - "С её-то непомерным любопытством, я ожидал её намного раньше... Ну, да ладно, главное она уже здесь... И, что эта глупая баба, всё болтает без умолку?"
Змей отвлёкся от своих мыслей и решил послушать, о чём говорила Ева.
- ...тогда я сказала, что раз такое дело, придётся спросить про этот свиток у Змея. Он старше всех из обитателей Рая, он-то наверняка должен знать. Кстати, обезьяны попросили заодно передать тебе вот, что, - и Ева протянула Змею сухую обезьянью какашку.
Змей выдержал длинную паузу, пристально глядя Еве в глаза пронзительным взглядом, прикидывая в уме стратегию предстоящего разговора. А потом его прорвало.
- Как же тебе не стыдно мне такое предлагать? - вдруг, с напускной обидой сказал он, - У тебя совсем стыда нет? Мы же работаем, можно сказать в одном предприятии. И я здесь намного дольше, чем ты. Меня тут все знают и уважают! Не ожидал я такого хамства, тем более от младшего коллеги. От обезьян, чего угодно можно ожидать, но от тебя... Ты меня очень обидела, Ева! Брось сейчас же эту гадость!
- Прости меня Змей! - Ева поспешно бросила какашку за спину и отряхнула руки, - Я ещё многое чего не знаю. Например... Например, что такое стыд, и для чего он нужен?
"Вот оно!!! Получается!" - возликовал Змей в глубине души, - "Теперь есть хороший повод подсунуть ей запретное яблоко, как было задумано! Тогда, если всё пойдёт как надо, и ПЛАН сработает, то долгожданное ПРЕДНАЧЕРТАННОЕ наконец-то СВЕРШИТСЯ!"
- Ну, как же! - не подавая виду о своей заинтересованности, продолжил Змей, и поудобнее свесился с ветки.
- Стыд, это важное звено в строительстве человеческих отношений! Без стыда, гармоничных отношений ни в семье, ни на работе никак не построить. Без стыда, можно оттолкнуть от себя близкого человека, и не заметить этого. Без стыда, можно таких дров наломать... Ну как сейчас, например, а потом удивляться, почему всё стало так плохо, и почему вы расстались, - прошипел с назидательным видом Змей. - Ты ведь и дальше хочешь строить свои отношения с Адамом? Углублять и развивать их, чтобы ваши чувства не стали со временем рутиной и даже обузой? Ведь с годами обязательно накопятся обиды и непонимание, ежели всё делать без стыда... А ты будешь ходить как слепая, и не видеть истинного положения вещей!
Ева не отрывая глаз, заворожённо слушала Змея. Что-то гипнотическое было в его голосе. Она медленно придвинулась к нему ещё ближе, их головы почти соприкоснулись.
- Ну как, Ева, ты хочешь, чтобы у тебя открылись на всё глаза?
- Да, Змей, хочу!!! Очень хочу! - воскликнула Ева, - Пожалуйста, Змей! Открой мне глаза, уважаемый и мудрый Змей! И дай, пожалуйста, мне стыд, и научи им пользоваться! Я чувствую, что уже ни секунды без него не могу прожить!!!
- Тогда ты должна съесть яблоко от Древа Познания! - торжественно прошипел Змей, довольный тем, что всё идёт по ПЛАНУ.
- Скушай яблочко, Ева, и у тебя откроются глаза, - ободряющим голосом добавил он, и тихо бросил в сторону, - И ты получишь и стыд, и всё что к нему прилагается.
- Ну... Тогда давай во-он то, побольше...
Ева осторожно откусила яблоко, и задумчиво прожевала, прислушиваясь к своим ощущениям. Змей наблюдал молча и невозмутимо, но сердце его ликовало, - "СВЕРШИЛОСЬ ПРЕДНАЧЕРТАННОЕ!!!" "Ну... Почти свершилось, честно говоря..." "Теперь она должна скормить его Адаму, а это дело верное, как говорится: "Коготок увяз, всей птичке пропасть!" Ума у неё нету, но зато, сколько обаяния, оно-то и доделает всё до конца..."
- Кушай-кушай, милая, и Адамчику потом отнесёшь, - елейным голосом пропел Змей ей на ухо, - Ему тоже надо отведать для полной гармонии...
- А ведь мы обещали Батюшке, не есть яблоки с этого дерева..., - задумчиво произнесла она.
- А это ничего-о!!! Мы же ему не скажем об этом? А не скажем, так он и не узнает никогда, - так же елейно продолжил Змей свою песню, боясь спугнуть удачу. - Пусть это останется нашим маленьким секретом...
- Ты сейчас не думай об этом, - Змей принялся нетерпеливо раскачиваться на ветке. - Ты лучше мне скажи, что ты чувствуешь? Яблочко начало действовать? Чувствуешь, как прозрение наступает?
Он старался отвлечь её от опасных мыслей. Нельзя было допустить, чтобы она повинилась перед Господом, не успев соблазнить яблоком Адама. В этом случае разрушался весь хитроумный и многоходовой ПЛАН, и тогда ПРЕДНАЧЕРТАННОЕ могло не СВЕРШИТЬСЯ, и он в таком случае никогда уже не смог бы получить ЖЕЛАННОЕ...
- Всё, я поняла! - вдруг сказала Ева, совершенно другим голосом, каким-то более серьёзным и повзрослевшим. - Я его теряю!
- Вот и хорошо, вот и ладненько! - обрадовался Змей, но тут же осёкся, - То есть как? Кого теряешь, я не понял?.. Нет же, ты не теряешь! Ты только приобретаешь! Ты сейчас приобретаешь знания, мудрость, гордись этим моментом! Теперь только осталось Адама угостить, чтобы он тоже приобщился...
- Нет! - прервала его коротко Ева, - Ему нельзя сейчас давать яблоко. Он тогда увидит, какая я простушка. А я простушка, у меня даже платья нормального нет. Вообще никакого платья нет! Понимаешь? Увидит и уйдёт к ней. А она вся такая самостоятельная, всегда знает, что к чему. Она всегда уверена, что и как делать. И Адама влечёт к ней, ведь она будет думать за него. Я вижу, он же маменькин сынок, ему нужна твёрдая рука. Пусть он даже её и боится, но всё равно хочет оказаться под её крылышком. Только он пока этого ещё не понял, а как поймёт, то уйдёт. И мне нужно придумать, как этого не допустить. Где я ещё другого мужика найду? Да и люблю я его, он такой милый и непосредственный, во всём видит только хорошее. Каждый день дарит мне цветы. Я не могу потерять его. Мне нужно отвоевать его назад. Но как это сделать? Яблоко не даёт ответа на этот вопрос, мне нужно найти его самой.
Змей почувствовал, как у него подкашиваются ноги, хотя ног у него отродясь не было. Всё случилось, так как он и боялся. Передоза!!! Как видел это в самых страшных снах. Нужно было что-то срочно делать, но что именно он никак не мог сообразить, и паника стала заливать его волной кипятка. Чтобы привести себя в чувство, Змей сунул кончик своего хвоста в рот и прикусил. Острая боль вернула его к способности трезво мыслить.
"Так, спокойно!" - напряжённо думал Змей, - "Она не бежит каяться к Господу, это уже хорошо! Это даёт мне какое-то время, и нужно использовать его правильно... Эх-х, и почему я не придумал плана "Б"?.. Ах, да... Вот почему... Так... Главное, нужно выбираться из этой ситуации, соблюдая предельную осторожность... Жаль я сам не могу, есть эти дурацкие яблоки! Немного лишней сообразительности мне бы сейчас не помешало... Ладно, успокоились... Я дышал их ароматом много лет подряд, и кой чему тоже поднабрался... У неё сейчас преимущество, поэтому нужно пока ей подыграть. А потом, когда настанет подходящий момент, перехватить инициативу..."
- Всё, я поняла! – подала голос Ева, доедая остатки яблока. - Скажи мне, Змей, что ты знаешь про свиток, что Господь носит у себя за пазухой? Мне Адам говорил, что видел этот свиток, когда Господь склонился над ним, чтобы залечить его раны. Но Господь не хочет о нём говорить. Я из любопытства поспрашивала у ангелов и обезьян, никто из них не знает. Я тогда пошла к тебе, но ты перебил меня со своим яблоком. Теперь я спрашиваю у тебя сейчас, Змей, что ты знаешь про этот свиток?
Не понимая, куда она клонит, Змей, всё же ответил начистоту.
- Нет, женщина, я тоже ничего не знаю про свиток. Скорее всего, никто не знает. Господь никогда не доставал его при мне. Да и не склонялся ни перед кем он никогда, чтобы кто-то мог увидеть его хотя бы случайно. А ангелы, если бы знали, сказали бы, или промолчали, врать они не могут.
- Тогда, выходит, что этот свиток тайный, - стала рассуждать дальше Ева. - А, почему тайный? Значит там что-то, что другим знать не положено... Возможно, в нём заключена тайная мудрость Господа, и возможно, секрет его могущества...
"Вот оно!!!" - встрепенулся, Змей, - "А ведь женщина действительно поумнела! Если я заполучу этот свиток, я сам смогу сотворить себе ЖЕЛАННОЕ, и тогда мне уже не нужно будет беспокоиться о ПЛАНЕ и о СВЕРШЕНИИ ПРЕДНАЧЕРТАННОГО! Плевать на всё, раз я и так получу ЖЕЛАННОЕ... Да, что там ЖЕЛАННОЕ, я тогда смогу создать свой собственный Рай!!!"
Змей даже заёрзал на ветке от возбуждения. - "Да-да-да!!! Собственный Рай!!! Со своим собственным Древом Познания, чтобы я смог умножать свою мудрость, столько, сколько захочу, и никто не смел бы меня в этом ограничивать! Только, конечно, на нём уже не будут висеть эти дурацкие, бесполезные для меня яблоки Познания, ведь я не умею жевать. Ненавижу их! У меня на Древе будут висеть... М-м, скажем, мыши Познания... Кролики Познания... И хомячки Познания!"
У Змея даже слюнки потекли от предвкушаемого удовольствия, и он жадно облизнулся. "Вот! И ещё котята... Нет, котят, жалко... Остановимся на хомячках, так нормально будет!"
- А если в нём содержится мудрость Господа, - продолжала Ева, не обращая внимания на телодвижения Змея, - То там я смогу найти ответ на свой вопрос!.. Да... Как хорошо, что яблоко научило меня читать, это как раз будет кстати...
Она решительно повернулась к Змею: - Нам нужно добыть этот свиток! Я буду держать тебя за хвост, а ты вытащишь свиток у него из-за пазухи. Под каким деревом Господь обычно изволит почивать?
Финал, ожидаемый и неожиданный
Они стояли на самом краю Благословенной земли там, где кончались владения Райского Сада. Далее простирались обширные степи с чахлой травой, изрезанные оврагами и продуваемые вечными ветрами. За ними вдалеке тёмной, мрачной громадой поднимался Дикий Лес. Такое же мрачное настроение было у присутствующих. Все, затаив дыхание, слушали речь Господа.
- И за это я изгоняю тебя, Ева, из Райского Сада на веки вечные. Но так и быть, не буду ссылать тебя в Огненные Горы, отправляю тебя в Дикий Лес. Будешь жить там совсем одна, среди зверей злых и неласковых, и питаться будешь грубою пищею, и с того будешь животом маяться часто. И спать ты будешь на жёстком и колючем, и дрожать от холода по ночам, а комары будут пиать твою кровь. И будет тебе в этом наказание. А ты Адам, чист передо мной, и я тебя оставляю здесь в Раю, при себе. Ты сдержал слово, и за это я повышаю тебя до старшего садовника. Может, со временем я тебе другую женщину сделаю, более правильную.
Тогда Адам вышел вперёд, и заслонил собою Еву.
- Нет, Бать! Я не согласен! – твёрдо, сказал он. - Не нужна мне другая женщина, я люблю эту.
Адам решительно взял Еву за руку.
- Её я не променяю ни на какую другую. Хоть каждый день ты мне будешь новую приводить! Я буду рядом только с ней, где бы она ни оказалась. Клянусь, я буду любить, и защищать её всю свою жизнь! И пусть только смерть разлучит нас! Поэтому я отказываюсь от Рая и ухожу вместе с ней!
- Как?!! Ты смеешь отказываться от МОЕЙ награды, и перечить МОЕЙ воле?!! - голос Господа зарокотал громовыми раскатами, вокруг его головы засветился ослепительно яркий ореол света, в воздухе запахло озоном. - Последний раз говорю тебе, одумайся и покорись воле ТВОЕГО СОЗДАТЕЛЯ!!!
Все обитатели Рая замерли от страха, многие поспешили спрятаться в свои гнёзда, дупла и норы. Жители водоёмов залегли на дно, а кое-кто даже зарылся в ил. Из Дикого Леса в воздух взмыли тучи тревожно кричащих чёрных птиц. Где-то в Огненных Горах одновременно сошло несколько каменных лавин. Но ни один мускул не дрогнул на лице Адама, он бесстрашно смотрел прямо в грозное лицо Господа.
- Нет!!! - без кол****ий ответил он. Ева за его спиной дрожала как осиновый лист.
- Будь, по-твоему, - уже спокойным, но совсем чужим голосом произнёс Господь. - Раз ты, Адам, противишься моей воле, я тоже наказываю тебя изгнанием из Рая на веки вечные. Хотя теперь жизнь ваша, уже не будет вечной. Это привилегия райских жителей. А хлеб насущный, Адам, ты будешь добывать в поте лица своего. Надеюсь, приобретённый здесь опыт тебе пригодится. А ты Ева, и все твои дочери, будете рожать в муках детей своих, за то, что ты отняла у меня моё любимое чадо. А, чтобы никто из вас не посмел вернуться, я окружаю Сад высокой стеной. Кстати, ты о ней меня как-то просил, Адам... А у Врат будет стоять охрана. Даю вам кожаные одежды на первое время, остальное сделаете сами. Всё, более не задерживаю...
- А со Змеем, пособником грехопадения Евы, и злостным нарушителем Райской дисциплины, я после разберусь, - сухо добавил Господь.
Когда силуэты изгнанников, понуро бредущих к Дикому Лесу, стали размером с муравья, Господь повернулся к Змею, и хитро подмигнув, спросил: - Ну как я сыграл, убедительно?
- Господи! Это было великолепно! Просто нет слов! А как Вы громыхнули… Это было так внушительно!!! Я от страха чуть в штаны не наложил, образно говоря. Будь у меня руки, я бы сейчас аплодировал!
- Слов нет, рук нет! А были бы ноги, аплодировал бы стоя? Намекаешь на то, что я тебе руки и ноги за верную службу обещал? - осадил его Господь. - Ты, лучше скажи, как тебе Адам, показался?
- А малец-то держался молодцом! Не сдрейфил! - закрутился льстивыми петлями Змей.
- Мале-ец! Да он МУЖИК!!! Он не подвёл меня, отца своего, Господа Всемогущего! А как он бился за Еву? Как лев!!! Ни один мускул не дрогнул. Мой парень!!! Теперь я за него спокоен! Теперь он точно никогда её не бросит, и защитит, и обеспечит. А это главное!!! Шутка-ли, им предстоит всё человечество поднять. Они теперь это СМОГУТ, я в этом уверен!
Господь чувствовал, как в нём вскипает молодецкая удаль, совсем как в былые времена. Когда он, засучив рукава, бился с Хаосом, творя Мир и Порядок. Он ощущал блаженный трепет в душе от величия и значимости происходящего момента. Радость и гордость за Адама, и Еву переполняли его. Сейчас, как и тогда он стоял на пороге НОВОЙ ЭРЫ, у истоков сложного, большого и великого ПЛАНА, от удачного начала которого, во многом зависел успех его выполнения.
И это НАЧАЛО состоялось.
- Да-да! Хорошо, что всё удачно так сложилось, а то был момент, когда я уже паниковать начал, - совсем не к месту подал голос Змей. - Подумал, всё! Весь ПЛАН насмарку пошёл, и ПРЕДНАЧЕРТАННОЕ Вами уже не СВЕРШИТСЯ. А, потом, раз и всё вышло как нужно...
- ЭТО БЫЛ МОЙ ПЛАН!!! Ты забыл, что я ГОПОДЬ ВСЕМОГУЩИЙ, ТВОРЕЦ ЗЕМНОЙ И СОЗДАТЕЛЬ ВСЕГО МИРОЗДАНИЯ?!! У МЕНЯ ВСЕГДА ВСЁ ВЫХОДИТ КАК НАДО!!! - сдержанно, отчеканил Господь, нахмурив брови.
Он ещё не до конца отошёл от роли строгого Владыки. Хотя, может быть, уже и не собирался этого делать, видя, что окружающие начинают сомневаться в нём. В этом мире наступали новые времена. Времена строительства ОБЩЕСТВА, исканий и борений за правильное и лучшее. Поэтому, теперь нужно было держать ухо востро, чтобы не сбиться с правильного пути. Уметь при необходимости и власть употребить, ради правого дела.
Змей, почуяв недовольство Господа, от страха вжался в дорожную пыль, пытаясь, стать как можно меньше. Но потом, почему-то решив, что ему теперь всё можно, опять, как ни в чём не бывало, поднял голову.
- Да, но… Господи, всё произошло вовсе не по тому плану, какой мы обговаривали поначалу... - начал качать права Змей, не понимая, что сейчас не тот момент, когда стоит цепляться к Господу.
- Не важно, оба плана мои! Один "А", другой "Б". Ты сам того не ведая, выполнял мою волю! - Господь становился всё более и более хмурым.
- А, что же Вы меня не предупредили, Господи, что есть план "Б"? Я бы не волновался лишний раз, - продолжал гнуть свою гибельную линию Змей.
- Да, потому, что я не обязан посвящать в свои планы всех подряд, как бы близко они ко мне ни стояли! Ты забыл, что "Пути Господни неисповедимы"?!
Видно было, что у Господа от былой радости не осталось и следа, но Змей как будто этого не замечал.
- Да, но...
- Никаких, но!!! Всё, закончили эту тему! - отрезал окончательно осерчавший Господь, и хмуро добавил, - Кстати, я обещал с тобой "после разобраться"? Так вот, я тебя тоже изгоняю, будешь теперь обитать в камнях у подножия Огненных Гор...
- За, что Господи?! Ведь я всё исполнил, как ты велел! Помилуй Господи!!! - заныл Змей, извиваясь в пыли.
- Как за что? А, зачем ты мне всю грудь, своею слюной обмусолил?! Она у тебя препротивная, как... Как пот мертвеца! Брр!!! - Господь передёрнулся от омерзения.
- Раз она такая мерзкая, то тогда уж пусть будет ядовитой! Чтобы смысл её мерзости оправдать... Заодно и люди общения с тобой избегать будут, а то ты слишком много знаешь... И главное, запомни раз и навсегда! - погрозил сердито пальцем Господь.
- НИКОМУ БЕЗ РАЗРЕШЕНИЯ НЕ ПОЗВОЛЕНО ТРОГАТЬ МОЙ ЛИЧНЫЙ ДНЕВНИК!!!
Господь резко повернулся и пошёл прочь, придерживая хитон от порывов ветра. Как всегда он опять принялся разговаривать сам с собой, негромко бормоча в растрёпанную ветром бороду.
- Ишь чего удумал, шельма?!! Рай ему свой подавай... Хомячки Познания... Размечтался... Бог всё видит!!! Не будет тебе ни рук, ни ног, ползай теперь вечно на брюхе...
Господь всё никак не мог успокоиться, и раздражённо отпихивал ногами попадавшиеся на пути каменья.
- Ползи, окаянный, в свои Огненные Горы, тебе там самое место, - ворчал он, - Может, сотрёшься по дороге...
Змей, было, дёрнулся в его сторону, пытаясь что-то сказать, но два крепких ангела преградили ему путь.
А Господь шёл, не обращая ни на что внимания, и продолжал свой нехитрый монолог, наконец-то переключившись на другую тему.
- Охо-хо, теперь скучно мне без Адама будет... Без первенца моего... Привык я к нему, прикипел... Охо-хо... А, может, из обезьян людей понаделать? Немного, в качестве эксперимента... Пока человечество ещё не наплодилось... С глиной-то я уже зарёкся работать... Переделками заниматься, с одной стороны, вроде некрасиво... Хотя с другой стороны, эти проныры, поди, уж всё равно яблоки с Древа Познания понаворовали. Пока тут вся канитель происходила. Теперь сами станут подобны людям, в некотором смысле... Надо подумать...
Эпилог
(Отдельная история обезьян, и не только)
От автора: Раз уж о них столько упоминалось, думаю, они заслужили свою отдельную историю. За подлинность её не ручаюсь, так как она записана со слов самих обезьян. Вы ведь понимаете, что им не всегда можно верить.
Противостояние
Между Змеем и вожаком обезьян Райских кущ была давняя и непримиримая вражда. Ненавидели они друг друга лютой ненавистью. Такие отношения в Раю Господом крайне не поощрялись, и им приходилось это скрывать.
Дар Вин, так звали главу руконогого племени. Дар Вин в переводе с обезьяньего означало Дар Победитель. Когда-то давным-давно, когда Дар Вин был ещё юным, но уже весьма амбициозным самцом, тогда он ещё звался просто Дар, пришло ему время найти себе пару. И решил он бороться за благосклонность, ни много ни мало, самой привлекательной самки во всей округе.
Добиться её руки и сердца, можно было только двумя способами. Первый: одолеть в поединке всех взрослых самцов племени. Второй: это преподнести возлюбленной редкий и ценный Подарок. Осуществить первый вариант, у Дара практически не было шансов, и он решил подарить даме своего сердца яблочко от Древа Познания.
Само по себе яблоко для обезьян мало что значило. Так, минутная радость. Росли яблоки везде и повсюду, а конкретных свойств этого дерева обезьяны тогда не знали. Но именно это дерево охранял сильнее всего могучий Змей, вселявший в обезьяньи души трепетный ужас. О Змее ходили леденящие кровь легенды, о его беспощадном и жестоком характере, о его силе и феноменальной ловкости, о его непреодолимом гипнотизирующем взгляде, лишающим воли даже самых стойких и бесстрашных бойцов. Вот у такого грозного стража, Дар собрался увести из-под носа наиболее охраняемый в Раю предмет. Дар считался самым быстрым и самым ловким обезьяном во всём племени. На эти качества он, главным образом, и рассчитывал в своём рискованном предприятии.
Итак, ставка в битве с обеих сторон делалась на скорость и ловкость. Но за Змеем стояла ещё могучая сила и скрупулёзное знание каждого сучка и каждой ветки на Древе Познания. Единственное, что уравнивало шансы Дара, это то, что на любых деревьях он с детства чувствовал себя как рыба в воде. В своих манёврах между ветвей Древа он использовал руки, ноги и хвост на все сто процентов. Даже в густых кронах он мог двигаться быстрее ветра, и беззвучно как тень.
Поначалу всё шло хорошо, и Змея нигде не было видно. Но только Дар успел сорвать яблоко Познания и аккуратно зажать его в зубах, чтобы конечности оставались свободными, как среди листвы зелёной молнией сверкнуло смертоносное тело стража Древа. Первой мыслью Дара было просто спрыгнуть на землю и дать дёру, но он вовремя понял, что она губительна. Тело Змея было очень длинным, и пока его голова гонялась за Даром, хвост Змея дежурил наготове внизу, как раз для такого случая. Прыгни Дар с Древа сейчас и хвост Змея тут же перехватил бы его на пути к земле. Затем мгновенно обмотался бы вокруг тела Дара и, медленно сжимая витки, переломал ему все кости. Даже если бы после таких "объятий" Дар и выжил, он остался бы калекой на всю последующую жизнь.
Дар заметался по кроне в поисках путей отступления, следя краешком глаза за движениями Змея, и стараясь держать безопасную дистанцию. Но время работало против него. Расстояние между ними катастрофически сокращалось, с каждым прыжком. У Дара совсем не оставалось пространства для манёвра, и нужно было срочно что-то придумать, чтобы вырваться из практически безвыходного положения.
Вот Змей сделал рывок, заходя снизу и слева, Дар схватился за подходящую ветку и резко подтянулся, но к его ужасу на вид крепкая ветка хрустнула и осталась в его руках. Змей обманным манёвром загнал его в ловушку. Доля секунды промедления, и вот уже острые, загнутые внутрь, огромные клыки Змея вонзились Дару в основание хвоста.
От боли он, что есть силы, стиснул зубы, чтобы не закричать. Услышь его сейчас Господь, и вечное изгнание было бы неизбежно. И он больше никогда не увидел бы своих сородичей. Так как яблоко было у него во рту то, к большому сожалению, пришлось им пожертвовать. С откушенным боком оно обречённо полетело вниз и исчезло в густой траве. Оставшийся небольшой кусок Дар быстро проглотил, чтобы не поперхнуться. Теперь уже было не до подарка, на кону стояла его жизнь. Прошло ещё несколько секунд отчаянных рывков из стальных челюстей стража, но силы оставляли Дара, а хвост Змея неумолимо приближался снизу, чтобы довершить начатое. И тут яблоко начало действовать.
Дар сразу увидел и слабые стороны тактики Змея, и где у него на теле самое уязвимое место. Тогда он поступил так, как не поступила бы ни одна обезьяна из его племени. Он взял, и просто отпустил все ветви, за которые так отчаянно цеплялся, будто уже смирился с неизбежным, и решил сдаться. Змей, не ослабляя смертельного захвата, повернул свою добычу в сторону приближающегося хвоста. На что Дар, собственно и рассчитывал. Для Змея это оказалось ошибкой. Так как руки и ноги у Дара оставались свободны, он ловко перехватил зловещий хвост, быстро подтянул к себе и со всей силы вцепился зубами в его кончик. Раздался противный хруст, и в лицо Дара брызнула красная, холодная и липкая кровь рептилии. Змей от неожиданности и боли издал такое громогласное шипение, будто на паровозном котле от запредельного давления сорвало аварийный клапан. Затем в ярости он обмотал-таки свой раненный хвост вокруг наглеца, свирепым рывком челюстей отнял у того его собственный, вместе с куском шкуры, и запустил Дара как из пращи далеко прочь...
Счастливый Дар, хоть и без хвоста, но живой, вернулся к соплеменникам героем. Радости племени не было предела, ведь он смог вернуться после встречи с Великим и Ужасным Змеем, откуда ещё никто никогда не возвращался. Вдобавок, он принёс возлюбленной самый почётный Подарок в истории обезьяньего племени. Всё племя единогласно выбрало его новым вожаком, и дало ему имя Дар Вин - Дар Победитель. Кончик хвоста, уже "не такого и ужасного" Змея, теперь используется обезьянами во время ритуала инициации молодых самцов. Раз в год его торжественно возлагают на нижнюю губу каждого соискателя, удачно прошедшего Испытание воина. А перед началом праздника Испытания все обезьяны собираются перед логовом Змея и, демонстрируя ему свои седалищные места, скандируют речёвку: "Хвост не значит ничего, руки-ноги ОГО-ГО!!!"
Как рождаются ЖЕЛАНИЯ
Прошло время. После битвы, закончившейся для Змея так бесславно, слух о его позоре распространился по всему Раю. Обезьяны об этом сильно постарались. Они даже поставили театрализованное шоу, о том, как Змей не смог уберечь не то, что яблока, но даже своего собственного хвоста. И стали выступать с ним на каждом углу. Змей начал замечать, как меняется отношение к нему окружающих. Вот и крокодилы перестали с ним разговаривать, намекнув, что он какой-то недоделанный, и что общение с ним понижает их статус. "С каких это пор статус Главного Стража Райского сада стал ниже статуса этих ленивых, плавучих брёвен?" - думал Змей, - "Потому, что у них есть их маленькие, несуразные лапки?" Но ситуация всё продолжала ухудшаться, и он во всей полноте ощутил недостаток наличия рук и ног для социальной и деловой жизни.
"Никто не хочет протянуть мне руку дружбы, потому, что мне нечем ответить", - скорбел Змей, сидя в одиночестве. - "Никто не хочет быть со мною на короткой ноге, потому, что ног у меня тоже нет". И Змей страстно возжелал обрести руки и ноги.
Тогда он обратился к Господу с просьбой, чтобы тот дал ему их. Но Господь не очень любил переделывать ранее созданное, так как это подрывало его профессиональную репутацию. С другой стороны, Змей был самым ценным работником у него на тот момент, и он не мог так просто от него отмахнуться. Тогда Господь поставил перед Змеем условие: Он должен выполнить в будущем некий ПЛАН, задуманный им, Господом. И после того как в результате этого ПЛАНА, СВЕРШИТСЯ ПРЕДНАЧЕРТАННОЕ, то возможно, Змей и получит то самое для него ЖЕЛАННОЕ.
От того кусочка яблока Познания, что Дар Вин случайно проглотил во время битвы со Змеем, он научился способности к человеческой речи и логическому мышлению. Способность к человеческой речи и отсутствие хвоста каким-то образом передалось его многочисленным отпрыскам. В конце концов, ему суждено было стать родоначальником нового большого племени бесхвостых, голозадых обезьян. Так как мыслить логически он уже умел, то он стал много думать по этому поводу, и у него появилась оригинальная теория об образовании новых видов. Дар Вин страстно хотел записать эти мысли на бумагу, чтобы донести до потомков но, к сожалению, не умел ни писать, ни читать. Слишком мал был тот кусочек яблока Познания, чтобы дать ему эти умения. И поэтому Дар Вин всеми правдами и неправдами стремился добыть ещё хотя бы один плод от Древа Познания. Но он был уже не так быстр, как в молодости, а Змей наоборот был вдесятеро бдительней, ни на минуту не забывая о прошлом позоре. Оставалось только ждать удобного случая. И этот случай представился.
Когда Ева сказала, что пойдёт к Змею, Дар Вин нарочно дал ей с собой сухую какашку. Он рассчитывал, что когда рассерженный Змей начнёт на неё браниться, он потеряет бдительность, и тогда появится хорошая возможность умыкнуть заветное яблочко.
Дар Вин тихо сидел в кустах неподалёку от Древа, и терпеливо ждал момента, внимательно наблюдая за разговором женщины и стража. Но то, что он услышал, встревожило его не на шутку. Змей, вместо того, чтобы беречь яблоки как зеницу ока, пытался соблазнить ими Еву, явно обрекая ту на последующее суровое наказание Господом. Дар Вин считал себя, и не без оснований, лучшим другом Адама, и поэтому никак не желал для его жены такой участи. Не мешкая ни секунды, он опрометью бросился предупредить друга, но когда они прибежали, было уже поздно. Рассерженный Господь уже вёл незадачливых похитителей на судилище. Адаму и Дар Вину ничего не оставалось, как с тяжёлым сердцем последовать за ними.
Дар Вин вернулся к соплеменникам мрачнее тучи, его душа обливалась слезами. Сегодня он потерял лучшего друга, который когда-либо у него был за всю его жизнь. И было, похоже, что он его больше никогда не увидит... А в это время его голозадое племя уже пировало вокруг кучи яблок наворованных с Древа Познания. Глядя как его собратья становятся всё более и более человекообразными, Дар Вин тоже откусил кусочек. В этот раз вкус яблока Познания ему показался горьким как полынь.
Нежданное письмо
Когда аист принёс Адаму и Еве третьего ребёночка, то оказалось, что в пелёнки малыша некто вложил письмо и свёрток. Письмо, оказалось, от Дар Вина, старого друга Адама, ещё со времён их жизни в Раю. Он сообщал, что жив, здоров и скучает по общению с Адамом, по их долгим, умным беседам в тени банановых пальм.
Ещё в своём письме Дар Вин рассказывал о новых временах, что наступили в Раю после изгнания людей. Что Рай теперь стал далеко уже не тот, что был прежде. Высокая стена не оставляла возможностей для расширения границ Райских земель, и наметилась опасность перенаселения. Так как заповедь Господа "плодитесь и размножайтесь" никто не отменял, то все звери продолжали неукоснительно следовать ей, не заботясь о последствиях. Сам же Господь теперь стал появляться там очень редко, да и то ненадолго. После увольнения Змея и изгнания с позором в Огненные Горы, Господь поставил следить за порядком Козла.
Козёл сейчас всеми силами пытается выслужиться перед Господом, проявляя излишнее рвение к месту и не к месту. Он целыми днями ходит по Раю и проверяет у всех регистрацию, которую сам же и придумал. Все обитатели Рая уже стонут от него. Среди зверей пошло новое поветрие. Если Козла не видно поблизости, все собираются у стены, Жираф высовывает голову наружу и рассказывает, что происходит на той стороне. Лучше всех приспособились птицы. Весной они сбиваются в косяки и улетают куда-то далеко за горизонт, возвращаясь обратно только на зимовку. Свиньи попытались сделать подкоп, но Козёл их быстро вычислил и это дело пресёк.
Обезьяны решили бороться за свои права организованно. Они дождались посещения Райского сада Господом и подали челобитную, чтобы он разрешил им профсоюз. Господь был очень уставший, и ругаться с ними у него совсем не было сил. Он только сказал, что раз уж вы все из себя такие человекообразные, то создавайте предприятие. Потому, что де "профсоюза из безработных не бывает". Он, было, предложил им мётлы и оранжевые фартуки, но обезьяны на это сильно обиделись. Мол, за кого ты нас принимаешь? Тогда он махнул рукой, и позволил им самим решать. Обезьяны недолго совещались и порешили создать свой цирк. Как только они получили все бумаги, то сразу же умотали на гастроли. Козёл уже никак не мог им в этом помешать. Он сердито смотрел им вслед и бессильно тряс бородой, наблюдая, как их выпускают через главные ворота.
В Раю из обезьян остался только он, Дар Вин, потому, что Господь обещал взять его к себе в Небесную канцелярию. Раз он, мол, грамоте как-то ухитрился обучиться. Там как раз нужны были новые работники. За хорошую работу Господь обещал сделать его человеком. Но, конечно, не сразу. Для этого потребуется выслуга в несколько тысяч лет, без выходных и отпусков. Зато к выходному пособию прилагается кругосветное путешествие на корабле "Бигль".
Пишет он уже с нового места. Работа нравится, всё чистенько, персонал культурный и доброжелательный. Конечно, сильно скучает по своим сородичам, но понимает, что назад возврата нет. Это как раз отражено в его теории эволюции, и дискредитировать её он никак не может. Но сородичи его тоже не забывают. Недавно от них пришла весточка, где они вкратце рассказали о своих путешествиях.
Цирк приехал!.. и уехал
Обезьяны поведали, что во время гастролей цирка, повстречали в глубине Дикого Леса одно странное племя аборигенов. На людей тамошние обитатели похожи довольно сильно, только росточком особо не вышли. Фигурой же, наоборот, все как один коренасты и весьма широки в плечах. Челюсти у них очень крепкие и массивные, всё перемалывают как жернова, а смотрят они всегда исподлобья. Кличут себя "неандертальцами". Народ они дремучий, недалёкий и тугодумы страшные. Своего разумения у них нет, живут чужим умом. Всем там верховодит женщина, строгая очень, зовут её Лилит. Она самая умная среди них, все решения за них принимает единолично, а им самим думать категорически не велит. Мол, вольнодумство только приведёт к хаосу и беспорядку, по её словам. Все называют её Матерью Племени, и подчиняются ей, потому, что так наказал Великий и Священный Матриархат, наместницей которого она якобы является на земле. Ну и ещё потому, что по слухам, она действительно мать всего этого племени.
Поначалу обезьянам очень нравилось перед ними выступать. Рассмешить этих нехитрых провинциалов оказалось сущим пустяком, достаточно было показать им палец. Ну, так они ж пещерные жители, темнота, что с них взять? Как бы то ни было, обезьяны ежедневно собирали бешеные аншлаги. Каждый из этого странного племени, от самого юного молодняка, до самых древних старцев, придя на представление, хохотал часами напролёт, издавая странные и своеобразные звуки похожие на низкое "гы-гы-гы". Не желая отпускать артистов, зрители вызывали их на бис ещё и ещё. Но всё закончилось в один, далеко не прекрасный день, когда зритель из первого ряда, вдруг решил повеселить, таким образом, свою возлюбленную.
Недолго думая, он отхватил зубами палец у артиста, которым тот работал, и побежал смешить им невесту. Он нёсся по дороге, держа откушенный палец высоко над головой, ни на секунду не прекращая хохотать. Все остальные зрители от смеха буквально попадали со стульев, найдя эту сцену весьма и весьма забавной. Со многими даже случилась истерика, и они бились в припадках до икоты и судорог. Обезьянам пришлось срочно сворачивать цирк, пока другим аборигенам не пришла мысль последовать примеру своего влюблённого собрата.
Перед отъездом их навестила Лилит, и попросила передать с оказией весточку Адаму.
В ней она просит извинить её за тот инцидент на поляне. Она говорит, что тогда слишком погорячилась, и сожалеет об этом. И просит Адама не держать на неё зла. Она желает ему здоровья и долгих лет жизни.
Кое-что они слышали и о Змее. По слухам Змей не очень долго оставался в Огненных Горах. Ему всё хотелось найти свою собственную Землю Обетованную, похожую на покинутый Рай. Говорят, он отправился далеко-далеко за море-океан в Южную землю. Хоть она так и называется, но она скорее на западе чем на юге... Строго говоря, частично и на юге тоже. В общем, тамошний народ принял Змея очень радушно, и почитает его как божество. Они даже дали ему новое имя, Кетцалькоатль, кажется. Короче Змей очень доволен, но на деревья его больше не тянет, довольствуется пирамидами, построенными в его честь.
Об ангеле, который улетел с Лилит, практически ничего не известно. Говорят, что сперва он жил при ней в лесу некоторое время, но она не позволяла ему летать. Тогда он бросил её и ушёл. По слухам он стал жить в пещерах вместе с летучими мышами, и поднимается в воздух только ночью, чтобы Господь не увидел его и не отобрал крылья. Живя без света, он стал лицом чёрен и уродлив, и нравом совсем дикий. В безлунные ночи он страшно кричит из темноты, до смерти пугая запоздалых путников. Но это всего лишь ничем не подтверждённые слухи.
На этом письмо заканчивалось.
* * *
К письму прилагался скромный свёрток размером с кулак, из обрывка белой ткани. Когда Адам его развернул, он увидел перед собой ТО САМОЕ ЯБЛОКО. При яблоке была записка. В ней оказалась всего одна фраза: "Адам, тебе привет от нашего общего знакомого".
Послесловие
Почему маленькие дети не любят мыть руки? Хотите знать? В них говорит память Адама. Когда Адама выгнали из Райского Сада, то земля под ногтями, это всё, что у него осталось от прошлой жизни. Райской жизни. Для него это уже была не грязь, а ЧАСТИЦА РАЯ. Того самого потерянного Рая. Такого родного и близкого, и такого недоступного. Поэтому, после изгнания и до самого конца своей жизни, Адам, так ни разу и не помыл своих рук. Когда приходило время омовения, его тело и лицо омывала Ева, а он держал руки над головой. Перед трапезой он лишь слегка протирал их влажной тряпицей. Каждый вечер, перед сном, Адам смотрел на свои ногти на руках, плакал и молился, вспоминая о счастливых днях общения с Господом.
Согласно одному, весьма и весьма спорному мнению, именно поэтому многие верующие, молятся Господу, держа руки перед собой. Другое мнение, напротив, гласит, что Адам в такой смиренной позе возносил хвалу Господу, держа на ладонях то самое яблоко Познания, которое когда-то вожделел. И благодарил Господа за то, что Он тогда поверил в него, в Адама, своего недостойного сына. Второе, скорее всего ближе к истине. Хотя, кто теперь может это доказать?
А ещё говорят, что письмо то, что Адам получил от Дар Вина, было на особой гербовой бумаге Небесной канцелярии. И на той бумаге стояла печать самого Господа, с Его Сакральным Именем. И будто Адам взял и приложил место с печатью к лобику маленького Сифа, и она перешла на него. А от него она стала передаваться всем его потомкам. Человеческий глаз её не видит, но она сияет у каждого на лбу невидимым благодатным светом, согревает душу человека и наполняет его сердце Господней любовью. Особенно сильно она сияет у новорожденных детей. Наверное, поэтому люди так любят целовать их в лобик.
Ангелы видят этот божественный свет и защищают малышей от злых сил. С годами печать Господа постепенно стирается от грехов людских, и её свет меркнет. Из-за этого ангелам становится всё труднее помогать людям. Если она совсем исчезнет, человек может полностью попасть под влияние злых сил и потерять свою душу. Но есть такие люди, праведники, у них она сияет во сто крат сильнее, чем при рождении. Потому, что за каждое доброе дело сила её света возрастает. Люди инстинктивно тянутся к ним, оттого, что их души видят этот свет, словно свет в конце тоннеля. Подле них они обретают душевное тепло, мир и уют. Свет праведников наполняет их души Любовью, даёт им Надежду, и помогает спастись от губительных соблазнов тёмной стороны.