Губы окаянные, думы потаённые.
Ой, бестолковая любовь,
Головка забубённая
Разлился март. Гуляла свадьба… Он - без пяти минут выпускник юридического факультета. Не то чтоб очень красивый, но статный парень, с открытым цепким взглядом и хорошо подвешенным языком, что очень нравится девушкам, они от этого просто млеют. И не важно, на кого из них направлен его речевой поток. Способность девушек любить ушами притупляет другую их жизненно важную способность быть избирательными. И потом, это же была свадьба, событие в молодёжной среде обречённое на долгое или короткое, но продолжение отношений случайно встретившихся молодых людей. Спросите тех, чья юность пришлась на середину 80-х: где ещё можно было познакомиться, кроме дискотек, библиотек, стройотрядов и свадеб.
А кто же она, спросите вы? А она - звезда, ну или звёздочка… не в том современном понимании звёздности, имеющей отношение к шоу - или другому бизнесу. Нет, речь пойдёт о самых обыкновенных людях. Хотя определённый налёт исключительности в этой девочке был, как бывает у юных девчонок, считающих, что вот с ней-то должно произойти что-то совершенно необычное. Что любовь у неё будет самая волшебная, карьера самая блестящая и жизнь самая счастливая. И не то, чтобы она не была этого достойна, очень даже была. Но как банально это ни звучит, жизнь - штука неким образом запрограммированная, цепь событий должна произойти поступательно и если выпало звено, то нужно время, нужны грамотные решения, чтобы последствия всяких потерь не помешали дальнейшему строительству счастливой жизни.
Она училась на первом курсе инфака педагогического института. Это сейчас пединститутом пугают выпускников школ, мол, не поступишь никуда, пойдёшь в пед. А тогда конкурс на престижный факультет был четыре с половиной человека на место. И это место вместе с половиной она по достоинству заняла.
А потом была свадьба. Да нет, это не была свадьба наших героев, это была свадьба, где наши герои встретились. Он в костюме и при галстуке, а не в форме, как положено курсанту, ну а она в выпускном платье, конечно. Оно было ярко оранжевого цвета и не из жёсткой колючей парчи, как было принято в то время, а из лёгкого шёлка. А к нему белый жакетик, сшитый, между прочим, из двух новеньких атласных наволочек, с тканями тогда было туговато. В общем, этот жакетик делал её образ абсолютно, как ей казалось, заграничным. Что скажешь - инфак…
Инфак… восхищённо напишет в комментах к фотографии её однокурсница через много лет. На фотографии женщина лет сорока. Тёплый и вместе с тем немного озорной взгляд, который вряд ли бывает у дам несчастливых, нелюбимых, разведенных, одним словом, одиноких. Загадочная улыбка и ещё немножко нездешний шик, тот самый, почти заграничный…
Итак, была свадьба, и она, как положено, пела и плясала. Свадьба была молодёжной, комсомольской. Шампанское, правда, пили, водку - тоже. Родители невесты не приняли решение дочери выскочить замуж на первом курсе и на свадьбу не приехали. Родители жениха тоже отнеслись к этому настороженно и ограничились выдачей материальных средств.
Тяготы организации ответственного мероприятия легли на плечи товарищей жениха, которым пришлось постараться, чтобы всё было как у людей. Два молодца пытались зажечь публику и главное при этом – не ударить в грязь лицом. Они шутили, произносили тосты, поили гостей, пили сами и… не пьянели. Кто-то из них проговорился потом, что с утра каждый съел натощак по полпачки сливочного масла, чтобы водка, попадая в желудок, не всасывалась в кровь и не пьянила им головы. Сработало.
Один из тех молодцов и есть наш герой. Вместе с фамилией его имя звучало как горный речной поток, как будто оправдывая его говорливую натуру: Андрей Бурлевский. Героиню звали Нина. Андрей и Нина. Нина и Андрей. Они как-то сразу слепились в пару. Ну, просто смотрелись и, не сговариваясь, вели себя так, будто встретились не на свадьбе, а были знакомы давно.
Свадьба была в доме хозяйки, у которой девочки - студентки снимали квартиру. Хозяйка, надо сказать, была женщина добрейшая и весьма забавная. Она приехала в этот город недавно, как она говорила, чтобы спокойно умереть. Татарка по национальности, она после войны вышла замуж за украинца и прожила с ним всю жизнь на Украине. А когда муж её там умер, она решила вернуться на родную землю в Татарстан и купила дом в старинном городке недалеко от городского рынка. Родни у неё почти не было, вот она и решила сдать комнату студенткам. Сама жила в большой кухне, где помещался не только огромный обеденный стол с табуретками, но и кровать с сундуком. О студентках заботилась, кипятила им чайник с утра, жарила гренки и рассказывала истории из своей жизни с совершенно уморительным татарско-хохляцким акцентом.
Девчонки учились на разных факультетах. Те, что были с физмата, успевали везде: в кино, на концерт в Дом культуры, а главное - на танцы в училище, где и знакомились с бравыми ребятами-курсантами. А девчонки с инфака сидели после занятий в лингафонной лаборатории, конспектировали историю КПСС в читальном зале, а ночами зубрили диалоги мистера и миссис Паркер. Хозяйка частенько по-доброму гнала их из дома погулять.
Нина была способной студенткой, но с преподавателями поспорить любила, так как была свободолюбива и не терпела никаких посягательств на её человеческие права. Работа в колхозе на уборке картошки, куда в сентябре отправляли всех студентов, вызывала у неё немедленное повышение температуры. Отец приезжал за ней в деревню и увозил домой. Обязательный пробег с флагами до трибун и обратно на первомайской и октябрьской демонстрации выливался в горячий спор о том, почему флаги нужно было нести через весь город обратно в институт вместо того, чтобы ехать скорее домой к праздничному столу. Да и вообще, почему нельзя продемонстрировать солидарность всем трудящимся в своём родном городе? Ну и субботники, наконец! Почему надо собирать мусор голыми руками, когда есть дворники. Рассуждения на эти темы не приветствовались и даже могли быть опасными. Но Нина была человеком легким в общении, и даже в спорах держалась корректно, никого не оскорбляя и не давая повода для обид. Она покоряла своим обаянием и, как теперь говорят, харизмой, а ещё каким-то невероятным оптимизмом, который достался ей в наследство от бабушки и ею же был в ней взращен.
Бабушка… Появление Нины на свет было намолено её неверующей бабушкой. Когда врачи предложили невестке прервать беременность из опасений за её здоровье, бабушка Александра Васильевна с содроганием подумала о том, как тельце её нерождённой внучки будут разрывать на куски. Она свято уверила в то, что всё будет хорошо и уговорила своего сына увезти беременную невестку к тётке, в небольшой город на берегу большой реки. И всё благополучно завершилось рождением здоровой девочки. Надо сказать, что город этот ещё сыграет в судьбе наших героев важную роль, а точнее будет городом их встречи. Оба приедут туда учиться и встретятся на свадьбе друзей…
Нина родилась любимой. Она была «свет в окошке», так говорила её бабушка. Её с детства окружали любовь матери, обожание отца и тщательно скрываемая нежность старшего брата. Встретив на своём пути человека, как ей казалось, достойного, она полюбила его и приготовилась к его любви, той самой вечной, о которой не то что мечтала, а просто иначе с ней и быть не могло. И потом, всё чего не хватит в отношениях, женский мозг с лёгкостью додумает и дорисует. Мы, женщины, так устроены.
Ну, и какая же это была любовь, спросите вы? Они виделись поздними вечерами. Он, как водится, бегал к ней после отбоя в самоволку. Они отсиживались у хозяйки на кухне, пока та смотрела телевизор в другой комнате. Гулять на улицу почти не ходили, патруль отлавливал самовольщиков, а Андрею, без пяти минут выпускнику с красным дипломом, это было ни к чему.
Первый поцелуй случился в одну из прогулок. Его губы показались ей неожиданно и необычайно мягкими и горячими. Хотя почему необычайно? Поцелуй-то был первый. В школе у неё были мальчики, носили её портфель, держали за руку, но дальше дело не заходило. Не потому что мальчикам этого не хотелось, просто Нина была правильно воспитана.
Когда же этот поцелуй случился, то сначала ей стало страшно потерять и позабыть то самое ощущение тепла. Она прикладывалась губами к тыльной стороне ладони, как будто искала способ хоть как-то напомнить те ощущения. И ещё много лет ей казалось, что именно тот поцелуй так и остался у неё на губах. Стоило только вспомнить о нём, как ощущения возвращались. Так и жила с поцелуем на губах. Подружки, удивляясь её фотогеничности, говорили, что улыбка у Нины на фотографиях всегда загадочная. Она-то знала почему.
А потом был аэропорт и прощание с обещаниями. Он удивился и даже разозлился, увидев её в зале. Его разрывало между ней и ребятами-однокурсниками, с которыми он виделся в последний раз. Все разъезжались по домам, со многими из них он не встретится больше никогда. А тут эта заноза! Они поднялись на второй этаж, чтобы спрятаться от глаз и целовались, сидя на пластмассовых стульях как в кинотеатре на последнем ряду. Старая тётка мыла вокруг них пол, что-то ворчала. В зале к потолку был подвешен телевизор, рядом висел «пульт управления» – длинная деревянная швабра. Старуха подошла, ткнула шваброй в телевизор, он умолк. Андрей вдруг отстранился, встал, подошёл к огромному окну, посмотрел вдаль с надеждой или тоской туда, где совсем скоро маленькой точкой окажется его самолёт. Потом обошёл ряд стульев, сел прямо за Ниной, обнял её так, что она не могла шевельнуться, и сказал, а вернее, как будто спросил: «Ты очень хорошая, ты ведь со всеми находишь общий язык? Ты легко сходишься с людьми. С тобой интересно. У тебя всё будет хорошо». Нина, всё ещё зажатая его объятьем, переспросила: «У нас, ты хотел сказать у нас!» И тут он струсил: «Да, Нина, У НАС всё будет хорошо!»
Он приедет в родной город, закрутится, замотается, будет звонить ей нечасто, но порывисто и так же трусливо обнадёживая. Он научится говорить неопределённо, но убедительно, потом перестанет звонить совсем… А она будет с детским упрямством отправлять ему телеграммы на праздники и дни рождения целых четыре года, пока не поймёт, что это всё! Осталась только пуговица от его форменной рубашки, которую он не дал ей пришить как-то вечером, как будто боялся, что вместе с пуговицей она пришьёт к этой рубашке себя.
Он скоро женится, у него родятся два сына. Он будет работать в уголовном розыске. Его карьера сложится стремительно и успешно. А в 91-м, когда всё в стране рухнет, он уйдёт со службы в адвокатуру.
Она тоже выйдет замуж, потому что бабушка, спасая её от сумасшествия, скажет: «Дочка, надо бы сходить замуж!» Именно так - «сходить», как будто это в магазин или на концерт. И она сходит. У неё будет выбор, но она решит: чем хуже – тем лучше. В ответ на любовные признания мужа она будет бесстрашно и безжалостно твердить: «Мне от твоей любви ни тепло, ни холодно». А он скажет, что его любви хватит на них двоих. Хватит этой любви на целых 17 лет. Он заставит её окончить институт. Она будет пытаться родить, но дети от него не будут в ней держаться, появляясь на свет слишком рано, чтобы выжить. Он будет ходить с ней по врачам, покорно сдавать анализы, сопровождать её во время бесчисленных процедур. И через 6 лет у них родится мальчик, который, наконец, оправдает её существование и наполнит жизнь смехом и радостью. И она почти забудет об Андрее…
Пройдёт ещё 11 лет. Муж запьёт и станет играть. Она будет отдавать его долги и выводить его из запоев. Она поведёт его к лучшему в городе врачу. Врач вместо обещаний вылечить вдруг отведёт её в сторону и скажет: «Нина, бегите! Он не исправится. С ним опасно».
Они не разошлись, а разлетелись как бильярдные шары в разные стороны. Не виделись долго. К Новому году он вдруг позвонил, решил купить сыну подарок, позвал её с собой в магазин. Они встретились, у него был просветлённый взгляд, ей показалось, что он похож на себя прежнего. Он снова любовался ею, держал за руку, она чувствовала его радостное волнение. Они купили сыну коньки, положили на балкон, сын снова поверил в Деда Мороза. Они провели вместе несколько ночей. Бывший муж любил бывшую жену с ещё большей страстью. И всё было, в общем, хорошо, но по сердцу Нины однажды пробежал холодок нехорошего предчувствия, а потом ещё, и она решительно поставила на этом точку!
Она была счастлива по умолчанию, по-прежнему обожаема друзьями и близкими. Работы много, сын под боком, родители, слава богу, живы. Мужчины обращали на неё внимание, делали недвусмысленные предложения, но ей почему-то не хотелось никого впускать в своё сердце, а тем более в свой дом. Ей казалось, что если впустит, то в доме образуется дыра. Как будто они, мужчины, собирались зайти в её дом не через дверь, а исключительно пробив стену.
Подруги наперебой советовали искать спутника жизни в интернете. Нина в это не верила, да и побаивалась. Но любопытство взяло своё. Она зарегистрировалась на каком-то сайте, прикрепила фотографию, и её накрыло приветами, комплиментами и прочей ерундой. Она отшучивалась, отправляла глупые смайлики, но скоро это наскучило. Однажды получила сообщение, странное по строю предложений, как будто тщательно выверенное по словарю. Ей даже показалось, не иностранец ли. Состоялась долгая добрая переписка, вдруг возникло какое-то забытое чувство тепла. Они встретились. Он оказался горячим бакинским парнем чуть за сорок, давно живущим в России, образованным, спортивным, серьёзным, с изящным, почти французским именем Рамис. Он говорил с мягким акцентом, который делал его речь чуть сладковатой. Он весело рассказывал ей многочисленные истории из своей студенческой жизни, видимо, годы учебы в Бакинском университете были лучшими в его жизни. Ей нравилось его слушать. Ей было с ним тепло. Через неделю романтических свиданий состоялась ночь, и всё затянулось на много лет, вошло в привычку.
В какой-то момент Нине показалось, что их программа выполнена, отношения исчерпаны до дна, они, эти отношения, больше не развиваются. Она затаилась и притихла. Подвернулась командировка - уехала. Приехала - не перезвонила. Он тоже молчал. Думал. С одной стороны, Нина была для него женщина желанная, и эта сторона была физиологической. К тому же, ему было с ней уютно и интересно. Он искренне гордился её успехами на работе. Ему льстило, что рядом с ним красивая, умная, успешная женщина. С другой стороны, он, по кавказским меркам, должен жениться только на «своей». Даже в сорок пять. Даже прожив в России почти 20 лет. В самом начале, смеясь, он бесстыдно спрашивал у Нины: «Вот я женюсь, привезу жену, посажу её дома, а сам к тебе приходить буду. Примешь меня?» Нина сухо отвечала, что нет. Он не верил, но не женился. А в последнее время его стало настораживать то, что их с Ниной отношения слишком похожи на брак, он неожиданно для себя самого почувствовал некую зависимость. Это его злило.
Нина уехала на стажировку за границу. Испытала культурный шок и вместе с ним обрела уверенность в решении покончить с прошлым. Хозяйка дома, в котором она жила, Нинина ровесница, по-дружески поинтересовалась, есть ли у неё бойфренд. Нина привыкла думать, что он есть, так и сказала, есть. Хозяйка спросила, купила ли Нина ему английский подарок. Нина очнулась. Нет, честно сказала она, и не куплю.
Прошёл ещё месяц. Нина не испытывала ни тоски, ни угрызений совести. Тишина. Она вздохнула с облегчением и снова почувствовала себя свободной. Нина зашла на сайт «Одноклассники» и набрала в поисковой строке заветное имя: Андрей Бурлевский. Почему ей раньше не приходило это в голову? На экране появилась фотография молодого человека, абсолютного тёзки Андрея, а главное, в нём угадывались до боли знакомые черты. Она отправила сообщение молодому незнакомцу. Тот бесхитростно ответил: да, это мой отец, вот его номер телефона… И это была бомба! Взрывная волна ударила в виски и докатилась до сердца. Почему так легко? Вот… номер телефона…
Молодец, Андрей! Назвал сына своим именем. Как в лесу зарубку оставил.
Через некоторое время парень прислал ещё одно сообщение: я разместил фото отца. Почему, зачем он ей об этом сообщил? Но она не стала ничего додумывать, она запретила себе что-нибудь додумывать уже много лет назад! Поблагодарила, просила при случае передать привет, если это удобно, конечно. И всё? И всё. Его номер в памяти её телефона. Он греет ей душу, ей так спокойней.
Зазвонил мобильник, Нина удивилась забытой мелодии, определяющей того, кто звонит, но как-то легко сняла трубку. Это был Рамис. Она вышла на улицу, осеннее солнце напоследок светило наотмашь, приходилось сильно щуриться. Она села к нему в машину. Кондиционер и тонированные стёкла спасали от солнца. На заднем сиденье лежал внушительный букет роз. Она поняла, произошла автоматическая перезагрузка…
Пришла домой, поставила цветы в вазу. Посмотрела на вызывающе длинные стебли, взяла ножницы и смело срезала все бутоны, плотно уложила их в хрустальную салатницу. Получилось красиво. Розовый салат. Включила компьютер, чтобы проверить почту:
У вас запрос на добавление в друзья от Андрей Бурлевский.
Нину качнуло, она пристально посмотрела на фото и застучала по клавиатуре: Значит, хотите дружить, Андрей Станиславович? Здравствуйте.
Андрей: Ну, вот мы и встретились, Нина. Мир тесен! Как ты? Как сложилась жизнь?
Нина: Это не мир тесен, Андрей, а интернет могуч! У меня всё хорошо.
Андрей: Посмотрел твои фотографии, вижу, что у тебя все благополучно. Очень рад! У меня, в основном, тоже всё в порядке. Служу адвокатом. Два сына, оба пошли по моим стопам. Военные юристы. Вот семейная жизнь не складывается. Последние 6 лет проживаю один. Всё остальное, связанное с жизнедеятельностью, есть. (Будто биографию пишет или объявление на сайте знакомств, подумала Нина). Я рад, что встретился с тобой. Ты совсем не изменилась.
Нина: Спасибо, Андрей. Забавно совпало про эти «последние 6 лет». Может, сверим даты в свидетельствах о разводе?
Андрей: Февраль 2007.
Нина: Март 2007.
Андрей: Невероятно!
Нина: Закономерно.
Андрей: Возможно…
Похоже на сброс параметров сетевых настроек.
Но главное - ничего додумывать…