Девочки-подростки, чудом выскочившие из ада школы Беслана, вцепились в бутылку с водой мертвой хваткой. Казалось не было в мире силы, которая могла бы оторвать их от воды.
Телевизионные камеры жадно снимали эту нечеловеческую жажду. Камера откровенно, до тонкостей подробно, показывала этот тяжелый процесс насыщения водой.
Всему миру близко демонстрировали формирующиеся фигурки девочек, их несвежие трусики, их грязные руки, держащие бутылки. У девочек не хватало сил удерживать бутылку, они не могли сразу проглотить воду, судорога сводила горло. А камера делала свое дело – запечатлела минуты спасения.
Голенькие спины девочек покрылись первыми капельками пота, потом у них хватило сил оглянуться и узнать и не узнать место, куда они вырвались из ада.
А камера продолжала откровенную съемку. Крупным планом показали остренькие плечи девочек, спутанные длинные волосы, разбежавшиеся по ним. А потом на экране появились назревшие, спелые ягоды – формирующиеся сосочки грудей девочек. Они вздрагивали, по ним бежала вода, они (сосочки) забыли девственный стыд, они не замечали, что на них смотрят миллионы людей.
Отчаянно и жадно они утоляли жажду многих страшных часов унижения и борьбы за жизнь.
…А потом, через несколько дней после трагедии, телевизионные экраны покрыли кадры – зажженные свечи и вода, вода в бутылках в разрушенном здании школы Беслана.
Жажда Беслана. Жажда горя, которое нельзя утолить, залить свежей холодной водой, и спрятать от телевизионных камер.