Одиночество странника

Александр Новопашин
- Эй, хозяин, открывайте быстрее! – Юноша нетерпеливо стучал кулаком в ворота придорожного трактира.
 - Бегу, господин, бегу. – Створки из потемневшего от времени и дождей, но ещё крепкого дерева со скрипом распахнулись, и перед путником появился старик в серой засаленной одежде. – Входите, прошу вас.
   Когда юноша проходил мимо, трактирщик внимательно осмотрел будущего постояльца. От цепкого взгляда старика не ускользнуло ничего. Он сразу подметил добротную, качественно сшитую одежду путника, прекрасного вороного коня, и, главное, довольно пухлый кошель на поясе путника.
 - Что господин желает? Ужин, комнату….
 - Насыпь коню овса, да подготовь продуктов на вынос, чтобы хватило дней на пять для меня. И поторопись, любезнейший, я очень спешу. – Судя по тону, гость явно не был настроен ни с кем любезничать.
 - Господин, солнце садится, ночью нельзя уезжать одному в горы. – Затараторил на одной ноте трактирщик. - Места здесь глухие, опасные, разбойники шалят. Да и без разбойников можно ночью в пропасть сорваться. Дороги в горах узкие, некоторые вдоль пропастей идут. Не приведи господь, свалитесь, костей не соберёте. Обождите лучше до утра, комнаты свободные есть…
 - Старик, если ты не услышал, то я повторю: я спешу. – Путник сбросил капюшон дорожного плаща, и трактирщик увидел поседевшие, несмотря на юный возраст, волосы. – Поторопись, через пару часов я должен выехать.
 - Конечно, господин, как пожелаете. Вот конюшня, оставьте пока вашего коня здесь. А продукты я мигом приготовлю, подождите пока в зале.
   Бросив поводья в руки подбежавшему слуге, юноша с седыми волосами вошёл в трактир. Редкие посетители оторвались от своих кружек пива, и изучающе стали рассматривать вошедшего. Не обращая внимания на пристальные взгляды, путник прошёл за крайний угловой столик, и заказал подогретого вина. Один из местных завсегдаев, любитель начинать свары, здоровенный молодец тут же подошёл к новичку, сверля того глазами. Этот бугая явно решил погулять сегодня за счёт путешественника.
   Но не успел громила открыть рот с обычным в таких случаях требованием угостить его выпивкой, как рука юноши змеёй метнулась к его запястью. Раздался жуткий треск сломанных костей, и кисть неудачливого детины повисла, безвольно покачиваясь, как плеть. Седой юноша поднял глаза, и все увидели его абсолютно спокойные, пустые глаза. Словно он только что не сломал руку человеку, а просто прихлопнул надоедливого комара. Холод и безразличие взгляда чужака моментально остудили горячие головы завсегдаев, собиравшихся отомстить за земляка. Вместо того чтобы начать очередную драку, многие встали, и быстро вышли из трактира, опустив глаза в пол, и стараясь не встречаться взглядом с незнакомцем.
   Пока старик готовил заказанные припасы, путник сидел в самом тёмном углу полупустого зала, и мрачно тянул подогретое вино со специями, погружённый в свои мысли. Когда трактирщик подошел к нему, тот, не глядя на старика, бросил на стол серебряную монету, и, легко подхватив увесистый мешок, двинулся к выходу. Трактирщик бросился за ним следом.
 - Я умоляю вас передумать, господин. Ночью в горах опасно.
   Не обращая внимания на семенящего позади старика, путник подошёл к конюшне. Навстречу к нему выбежала причитающая жена трактирщика.
 - Ох, горе то какое, молодой господин! Горе горькое! Какой-то мерзавец увёл вашего прекрасного коня!
 - Что! – Путник бросил на землю мешок с продуктами, и схватил за грудки трактирщика. – Шутить со мной вздумал?! Да я сейчас из тебя всю душу вытрясу!
 - Пожалейте старика, господин! – Трактирщик почувствовал себя мышью в когтях разъярённого кота. – Мои сыновья сейчас же отправятся на поиски. Отсюда только две дороги: в горы, и в долину. В горы на ночь никто не полезет, остаётся одна дорога. Грабителю некуда бежать, его схватят ещё до утра, и завтра ваш конь вернётся, обещаю! А пока можете переночевать у меня, комнаты есть. Разумеется, бесплатно.
 - Да, пешком мне далеко не уйти. – Странник отпустил трактирщика, и с тоской посмотрел на заходящее солнце. – Хорошо, показывай свою комнату. Только учти, я посетитель беспокойный, ночь могу пошуметь. И если кто-то посмеет меня побеспокоить, то очень сильно пожалеет.
   В последних словах трактирщику послышались нотки затаённой грусти.
 - Не извольте беспокоиться, господин. – Старик попятился назад, беспрерывно кланяясь. – Пожалуйста, пройдёмте.
   Осмотрев комнату, молодой человек остался доволен.
 - Хорошо. Дверь крепкая, окно зарешечено. Только здесь слишком много мебели. – Путник осмотрел стол, стулья, массивный шкаф, и кровать. – Вынесете всё, оставьте только матрас. Я много путешествую, предпочитаю спать на открытом воздухе, и не привык ко всему этому.
 - Как пожелаете, господин. Только шкаф убрать не получится: он уже старый, и может развалиться, если его двигать.
 - Он точно развалится, если ты оставишь его здесь. Ночью, когда я сплю в незнакомом месте, и вижу хоть какой-то предмет рядом, то сначала бью, а потом смотрю.
 - Ничего страшного, господин, туда этой рухляди и дорога. – Похоже, эти слова ничуть не удивили трактирщика. Словно у него каждый день останавливались странные посетители, которые всю ночь только и делают, что крушат мебель. - Просто, если его сейчас сломать, то мы не успеем убрать обломки до ночи. А, ежели вы его сломаете, то утром мы спокойно приберёмся. Спокойной ночи, господин.
   Пока старик говорил, двое молодцов быстро освободили комнату от мебели. Убедившись, что постояльца всё устраивает, трактирщик поклонился, и оставил путника одного.
   Когда за трактирщиком закрылась дверь, юноша закрыл её на засов со своей стороны, и, оставив все вещи в углу комнаты, рухнул на оставленный матрас. Судя по напряженному лицу путника, его разум наполнили тревожные мысли. Так юноша пролежал до вечерних сумерек, и, проводив последний луч заходящего солнца, начал готовится к наступающей ночи. В последний раз проверив надёжность засова и двери, он разделся, аккуратно сложив одежду на сумки в углу, и лёг. Наступила ночь, и густая тьма заполнила комнату, словно укутав юношу тёмным, непроницаемым одеялом.
   После захода солнца трактирщик сидел в пустом зале. Деревенский люд ушёл, помня о предстоящих с утра хлопотах, а кроме странного юноши гостей в трактире этой ночью не было. За столом рядом с ним сидели его жена, и четверо сыновей.
 - Ну, что, наш гость уснул? – Среди своих голос трактирщика претерпел резкие изменения. Исчезла торопливость в словах, подобострастность.
 - Не знаю, батя. В комнате пока тихо. – Старший сын усмехнулся в чёрную, начинавшуюся под глазами бороду. – Скажи, почему ты приказал его днём не трогать? Драку он первый начал, так что повод был неплохой. А когда он на тебя набросился, я думал, что укокошу этого хмыря на месте.
 - Дурак ты, хоть и старший. Вон, учись у братьев, у них терпения и ума побольше твоего будет. У нас днём несколько деревенских сидело, если при них кого убить, то болтать начнут. А нам это совсем не к чему. Ещё власти интересуются….
 - Ну и что, пара местных лапотников. Пусть только попробуют рот раскрыть, мы их мигом в одну могилку с этим молодцом пристроим. – Не унимался старший сын. – Подумаешь, одним больше, одним меньше.
 - Не надо ссориться с деревенскими, отец дело говорит. – Старуха смотрела на сидящую за столом семью неожиданно ясными глазами, в её взгляде читался недюжинный ум и энергия, больше свойственные юности. – Пока чужие изредка пропадают, местные спокойны. А вот если кого из своих тронут, то вся деревня поднимется. Сожгут нас вместе с трактиром.
 - Не трогать, так не трогать. – Согласился с матерью бородач. – А когда этого будем кончать?
 - Подождём ещё немного. Пусть уснёт покрепче, а ближе к полуночи мы его тёпленького в постельке и приговорим. – Старик спокойно попивал пиво. – А то уж очень здоровый бугай, тряс меня, как тряпичную куклу. Здоровяком не выглядит, а поднял легко, без напряжения. Такого надо неожиданно бить, а то может и ответить, причём серьёзно. Вон, тому олуху деревенскому как ловко руку сломал. Одним движением: хрясть, и готово. Да и глаза у него…. Навидался я таких, наёмник это, точно, наёмник. Для него что убить, что воды испить – едино. Не хочу вместе с ним кого-нибудь из вас схоронить.
 - Хорошо, отец, будем ждать до полуночи.
   Коротая время, грабители неспешно беседовали, потягивая легкое пиво. Старший сын с удовольствием выпил бы чего-нибудь покрепче, но отец строго - настрого запретил напиваться, пока не закончат дело. Наконец, часы пробили полночь.
 - Ну, что, пора. – Трактирщик поднялся со своего места. – Пойдёмте, сынки, посмотрим, что ещё ценного есть у нашего гостя.
 - Да, богатый у нас постоялец. Вы видели его коня? Такого в нашей глуши не найдёшь, породистый жеребец. Знатная добыча нам сегодня светит. – Старуха встала рядом с мужем. – Я с вами пойду, если он проснётся, скажу что-нибудь хорошее, отвлеку внимание. Старую женщину никто сразу бить не будет, сначала подумает. А пока наш гость раздумывает, вы его и….
 - Ну, хорошо, пойдём. – Старик нежно похлопал жену по руке. – Не можешь ты без острых ощущений.
   Сжимая в руках мясницкие ножи и дубины, грабители осторожно прокралась в соседнюю с постояльцем комнату. Бесшумно открыв дверь, они вошли, и оказались перед другой дверью, находившейся точно там, где с другой стороны двери стоял шкаф.
 - Ну, что, все готовы? – Шепотом спросил старик.
 - Давно готовы, батя. Давай, заходим, а то и так время за полночь, спать охота. Не возиться же с одним человеком до утра.
   Семья грабителей не всегда владели трактиром. Когда старик был молодым, то промышлял на дорогах, перерезая глотки зазевавшимся путникам. Потом он встретил девушку, занимавшейся подобным делом, но пользовавшеюся ядом вместо ножа. Они сошлись случайно, чтобы остаться вместе на долгие годы. Когда девушка забеременела, они нашли трактир на отшибе, и, избавившись от одинокого хозяина, представились всем его дальними родственниками, прекратили жизнь бродяг, осев на одном месте.  Но дети не изменили пагубных привычек пары головорезов: они, как и раньше, предпочитали зарабатывать лёгкие деньги с помощью ножа или топора, отправляя на свет некоторых невезучих постояльцев. Со временем родились ещё несколько сыновей, которые, подрастая, присоединялись к преступному промыслу семьи.
   Войдя в комнату к постояльцу через потайную дверь, замаскированную под заднюю стенку шкафа, они немного постояли, ожидая, пока глаза привыкнут к полумраку. Через зарешеченное окно светила полная луна, и уже через несколько мгновений они могли довольно сносно ориентироваться.
   «В следующий раз поселю постояльца в комнату с окном побольше. – Подумал трактирщик. – А то темно, хоть глаз выколи». Света полной луны, пробивающегося через небольшое оконце, явно не хватало. У трактирщика была зажженная масляная лампа, но она была укутана несколькими слоями кожи, чтобы лучик света случайно не разбудил жертву.
   Практически на ощупь один из сыновей приблизился к матрасу, темнеющему в углу, и нанёс страшный удар дубиной по тому месту, где у спящего человека должна быть голова. Раздался глухой стук, явно  непохожий на характерный треск сломанных костей.
 - Отец, тут никого нет. – Громкий шепот прорезал тишину комнаты.
 - Что? – Уже не таясь, трактирщик сбросил с лампы кожу, и осветил комнату. Постель постояльца действительно оказалась пуста. – Куда он мог деться?
   Позади грабителей раздалось негромкое рычание. Похолодев от внезапно охватившего его ужаса, старик медленно обернулся. Позади них в круг света входил огромный седой волк, размерами с доброго телёнка. Глаза хищника отливали ярко-жёлтым огнём, огромные белые клыки больше походили на небольшие кинжалы. Один из сыновей трактирщика ловко бросал ножи, и сейчас метнул кухонный нож, что держал в руках. Полоска стали молнией пронеслась через комнату, и вонзилась волку в грудь. Облегчение, испытанное всеми, сменилось ещё большим ужасом, когда они увидели, что это никак не повлияло на чудовище. Волк просто вырвал зубами досадную помеху, и рана на его груди затянулась за несколько мгновений.
 - Оборотень! – Визг старухи резанул по ушам.
   Словно ожидая этого сигнала, седой волк прыгнул на людей. Лампа упала на пол, но каким-то чудом не разбилась, и погасла. В темноте слышалось тяжёлое дыхание зверя, крики людей, и звук разрывания плоти и падения тел.
   Утром путник обвёл взглядом комнату, залитую кровью, и заваленную обрывками тел. Обычная картина для очередного полнолуния.
   «Говорил я этим придуркам, чтобы не лезли. – С досадой подумал юноша. – Хорошо хоть, что в этот раз попались грабители».
   Юноша с трудом мог вспомнить, что произошло этой ночью. Проклятье настигло его, когда он был ещё ребёнком, и с тех пор он постоянно двигался, стремясь оказаться подальше от людей. Иногда юноше это удавалось, иногда нет. Когда он превращался в зверя, то забывал про всё, и им двигала только одно: жажда крови. Волк убивал всякого, до кого только мог добраться. Единственное живое существо, которое почему-то он не трогал, был его вороной. Превратившись в зверя, юноша-волк вырезал людей целыми деревнями. А утром человек оплакивал павших. Потом, с течением времени, сердце юноши зачерствело, и лишь ранняя седина напоминала о страданиях измученной жуткими расправами души.
   С трудом избавившись от кровавых пятен на теле, путник оделся, и вышел во двор. Попутно юноша быстро и сноровисто осмотрел комнату хозяев, легко найдя тайник с деньгами. За годы грабежа старик скопил неплохое состояние, и, взвешивая в руке увесистый кошель с золотом, оборотень довольно улыбался. Постояв несколько минут на крыльце в ласковых лучах утреннего солнца, юноша подошёл к конюшне. Его конь уже стоял там, ожидая хозяина. «Хоть здесь старик не обманул». – С усмешкой промолвил оборотень, вспомнив обещание грабителя. Подойдя к коню, путник ласково потрепал его по холке. Жеребец протянул к хозяину морду, и аккуратно схватил его мягкими губами за руку, выпрашивая лакомство. Запах крови и волка ничуть не пугал зверя, за многие годы он привык к нему. «Извини, мой друг, пока нам некогда. – Юноша прислонился головой к голове коня. - Нужно скорее выбираться отсюда, пока местные жители шум не подняли. Ты уж прости, покормить тебя я смогу только вечером. Но скоро мы доберёмся до другой деревни, и я дам тебе целый мешок вкусных, спелых яблок. Обещаю». Конь, словно понимая хозяина, довольно заржал.
   Оседлав жеребца, он поскакал в горы, чтобы к следующему полнолунию оказаться подальше от любой живой души. Он всё скакал, а перед его взором стояла его первая жертва. Это была маленькая девочка в цветастом платье, с голубыми глазами, случайно оказавшаяся перед жаждущим крови молодым волчонком. Его младшая сестра.