А Ленка, как говорится, цвела и пахла! Она никогда не была худенькой, и
сейчас поправилась килограмма на три, но при этом выглядела замечательно!
Есть женщины, которых худоба совсем не украшает, а они все равно стремятся
похудеть любой ценой, чтобы вписаться в пресловутые 90-60-90. Вот и Ленка:
она ведь совсем не была бесформенной толстушкой. Да, у нее были пышные
бедра, но зато очень тонкая талия и высокая грудь пятого размера, и она
нравилась мужчинам. Но она продолжала страдать комплексом
неполноценности, отчаянно мечтая приблизиться к модельным параметрам.
Сейчас же Ленка встретила мужчину, идеалом которого была женщина с
рубенсовскими формами, и перестала себя мучить. И надо сказать, никогда она
еще не выглядела столь очаровательно, как сейчас. Идеально скроенный
брючный костюм цвета морской волны делал ее необыкновенно женственной,
удачно подчеркивал ее достоинства и очень шел к синим глазам, делая их еще
глубже и ярче. И вся Ленка словно светилась изнутри, как будто была создана из
света и радости.
- Девчонки, как здорово, что мы будем встречать новый год вместе!-
воскликнула она, когда мы сели в столовой у камина. Официант принес нам
кофе и круассаны. - Это будет необыкновенный праздник! Такой красивый
замок! Я чувствую себя, как в сказке! И вообще, вся моя нынешняя жизнь-
сказка! Я обожаю Филиппа, а он меня. У нас все замечательно! Знаете,
девчонки, я не хотела говорить, это наша с Филиппом тайна, но я не могу
больше сдерживаться! Я беременна! У нас будет ребенок!
- Ребенок! Как здорово! Мы будем тетями!- обрадовалась я.
- Ребенок? - опешила Вероника. - В его-то возрасте? Он что, еще способен стать
отцом?
- Не понимаю, чему ты удивляешься,- обиделась Ленка.- У Чарли Чаплина,
между прочим, родился последний ребенок, когда ему было уже девяносто.
- Зачем вам ребенок: с детьми столько проблем,- продолжала Вероника. -
Терпеть их не могу. Это вечно орущие, сопливые созданья. С их появлением
приходится менять весь образ жизни. Ты уже больше не будешь принадлежать
сама себе. Я вот никогда не мечтала о детях, и рожать никогда не буду. И вы
лучше бы жили для себя, наслаждались обществом друг друга. Деньги,
красивые вещи, путешествия: что еще нужно для счастья? Я тебя, Ленка, не
понимаю.
- Я вышла замуж, потому что хотела иметь семью. А настоящая семья возможна
только с детьми. Я мечтала родить, еще когда сама в куклы играла. Дети - это
счастье, это наше продолжение. Ты, Вероника, просто большая эгоистка, но,
когда-нибудь и ты тоже захочешь, чтобы маленький человек называл тебя
мамою. Ты просто еще морально для этого не созрела.
– Я сомневаюсь, что я когда-либо, как ты говоришь, созрею. У меня
совершенно отсутствует так называемый материнский инстинкт, и о детях
с детства я не мечтала. И все-таки, я еще могу понять, что ты хочешь
ребенка, но зачем он Филиппу в таком возрасте? У него, наверное, уже
внуки есть?
- В том-то и дело, что нет. Ни детей, ни внуков.
- Но он же был женат?
- Был, конечно. Его первая жена родила ему сына. Они оба погибли в
автокатастрофе, когда мальчику было десять лет. Он был очень талантливый,
просто второй Моцарт: обладал абсолютным слухом и писал музыку с
трехлетнего возраста. С тех пор Филипп больше официально не женился, и
детей не хотел, потому что никого так сильно не любил, как эту жену. Хотя,
конечно, у него было много женщин, но он хотел ребенка только от любимой. А
сейчас он после стольких долгих лет полюбил меня и надеется, что у нас
родится мальчик, который будет похожим на его умершего сыночка.
- Да, ничего себе история, - сочувственно протянула Вероника. - Только, знаешь,
я с твоим малышом не собираюсь нянчиться! Заранее предупреждаю, чтобы не
было потом обид!
- Да у моего малыша и без тебя нянек хватит, это во-первых, - рассмеялась
Ленка,- а во-вторых, ни одна нормальная мать не доверит свое дитя такой няне,
как ты! Ладно, хватит уже обо мне! Как у вас дела-то? Аля, ты почему такая
грустная?
- С Марком поссорилась. На этот раз, думаю, окончательно.
- Да ладно тебе, не переживай, сколько раз у вас так уже было! Все будет
хорошо!
- Может быть, посмотрим,- вздохнула я.
После завтрака мы разошлись по своим комнатам. Ленке нужно было
отдохнуть с дороги, Вероника хотела еще раз пересмотреть свои наряды, у нее
было еще несколько сногсшибательных платьев и она не определилась
окончательно, в чем будет на празднике. А я все-таки надеялась, что смогу
дозвониться до Марка. Но зря, телефон был по-прежнему выключен.
Я набирала его номер снова и снова, но бесполезно, и, чтобы не довести себя
до истерики, я стала отвлекаться: посмотрела телевизор, послонялась по
комнате, полистала журналы. Ничего не помогало. Тогда я пошла гулять по
замку. Вероника сказала, что многие гости уже приехали, но я никого не
встретила, наверное, потому что в нем было столько много коридоров и
коридорчиков, похожих на лабиринты, и можно было запросто заблудиться. Но
я чувствовала себя очень уверенно и ощущение, что я здесь жила раньше, ко
мне опять вернулось. Конечно, я видела подобные замки не раз в кино и в
книгах, но чем можно объяснить то, что если я думала: «Сейчас за этим
поворотом будет арка, или ступеньки, или огромное витражное окно», то так
оно и было? Может болгарская ясновидящая Иванна решила передать мне свой
дар заочно, заставить, так сказать, его принять, и это начинают проявляться мои
новые уникальные способности? Самое ужасное было то, что я обещала ей
ничего никому не рассказывать, а если бы я проболталась, мне вряд ли кто-либо
поверил бы, потому что со стороны это выглядело
полнейшим бредом.
Я спустилась в библиотеку. Такого количества книг я не видела никогда: по
всем стенам огромного зала протянулись стеллажи, заставленные
разноцветными томами от пола до потолка. Кроме того, стопки книг были на
подоконниках, стульях, столах и даже прямо на полу. Я нашла на одной полке
томик «Милого друга» Мопассана. Мне очень захотелось прочитать его на
языке автора, и я протянула к нему руку. Неожиданно весь стеллаж стал
отъезжать вправо, и оказалось, что это дверь, ведущая в какое-то помещение.
Потайная комната? Очень интересно! В комнате горел неяркий свет и я зашла в
нее. В отличии от библиотеки, в ней не было окон, и она тоже вся была завалена
книгами. За этими книжными развалинами я не сразу заметила старую
женщину в инвалидной коляске, сидящую за столом спиной ко мне, и она тоже,
видимо, не слышала, что кто-то зашел, потому что не оглянулась на мои шаги,
продолжая рассматривать большой толстый альбом с фотографиями.
Женщина была, по всей видимости, глухая, потому что я прокричала
несколько раз «Бонжур, мадам», а она так и не обернулась. Когда я решила
уйти, она захлопнула альбом, отложила его в сторону, развернула коляску и
увидела меня.
- Бонжур, мадам,- улыбнулась я.
Она молча, без всяких эмоций смотрела на меня. Потом спокойное выражение
ее лица медленно сменилось удивлением, а затем … ужасом и страхом. А
дальше она начала кричать, она кричала, чтобы я убиралась прочь, что она не
хочет уходить, чтобы я оставила ее в покое. Я выбежала из комнаты, а она все
кричала и кричала. Я позвала на помощь прислугу, а сама побежала в свою
комнату.