На фотографии - первомайская демонстрация в 1961. Борис Иванович Мокроусов - слева второй.
Недавно в статье Борзенкова я нашел выдержку из стенограммы расширенного заседания парткома СО АН 20 декабря 1962 года, где приведено критическое замечание ректора НГУ академика И.Н. Векуа в адрес секретаря комитета ВЛКСМ СОАН СССР Бориса Мокроусова:
– «Мокроусов сидит здесь, он хороший парень, но пришел однажды на комсомольское собрание в университет, перевыборы были. Студенты выступали, никакого шума не было, Мокроусов решил выступить и поговорить со студентами и сказал, что ваши выступления не годятся, что вы не ставите острых вопросов, вы не верите в то, что сами говорите. А когда студент выступил с острыми вопросами, то он ушел «в кусты» и не нашел нужным раскритиковать его. Так нельзя: если ты просишь человека выступить остро, то так же остро и отвечай, а выпускать дух из бутылки и убегать — не годится.
Конечно, ректору Векуа нужно было, чтобы «никакого шума не было». Ему так спокойней. Но Боря Мокроусов, как и весь комсомол тогда, включая и все комсомольские органы вплоть до ЦК ВЛКСМ, требовали пробуждения комсомольского духа. Они хотели, чтобы комсомольцы ставили острые вопросы по деятельности своих предприятий и организаций, университетов и институтов. Они хотели искоренения многочисленных недостатков, мешающих нам жить. И в этом отношении мы с Борей Мокроусовым были заодно.
Разница между нами состояла в том, что он возбуждал критику в расчете на то, что сами критикуемые или те люди, которые их сменят, устранят или искоренят эти недостатки. Я же эти недостатки видел или искал, а когда находил, – сам старался устранить или искоренить. И работал постоянно над тем, чтобы наша жизнь стала лучше во всех отношениях.
Боря Мокроусов вызвал студента на откровенный разговор, но студент, видимо, зашел дальше в своем выступлении, чем Боря Мокроусов предполагал. Видимо, студент начал критиковать не местное руководство, а политику партии или правительства. А, может быть, и самого Хрущева. И Боря Мокроусов сознательно не стал отвечать на это выступление студента.
Я знал взгляды Бори в те времена. У нас иногда были почти откровенные беседы. Он и сам бы с удовольствием покритиковал политику партии и правительства. Но ему этого делать было нельзя, потому что его бы тогда немедленно сняли. Выступать же против студента и лукавить Боря не захотел. Боря был честным и принципиальным человеком, но, как и многие из нас, конформистом.
Но не будешь же все это рассказывать Векуа, тем более на расширенном заседании парткома СО АН. Наверное, и там Боря промолчал.