Ника Квижинадзе
Монах и Пастушка
Литературно-музыкальная композиция
по мотивам легенды Ильи Чавчавадзе «Отшельник»
Действующие лица:
Ведущая
Монах
Пастушка
Ведущая
Там, где орлы, кочуя над Казбеком,
Не достигают царственных высот,
Где цепи гор блистают вечным снегом,
И ледники не тают круглый год
Давным-давно в скале уединенной
Отцы-монахи вырубили скит.
Поныне, Вифлеемом нареченный,
Тот божий храм в народе знаменит.
Сплошной ледник отвесною стеною
Спускался в пропасть. Как гнездо орла,
Сквозь глыбы льда высоко над землею
Пробита дверь убогая была.
К подошве скал от той высокой двери
Спускалась цепь, прикована навек.
И лишь по ней подняться мог к пещере
Отрекшийся от мира человек.
Года прошли... Обитель опустела...
Вслед за монахом в землю лег монах...
Но весть о них селенья облетела
И до сих пор не умерла в горах.
Случилось так, что в древнюю обитель,
В покинутый и позабытый храм,
Из дальних мест пришел пустынножитель,
Поднялся вверх и поселился там.
Простой монах...,
Монах
Я мир покинул грешный,
Ревнуя к правде, бросил бедный свет,
Где человек живет во тьме кромешной,
Где от соблазнов избавленья нет.
Ведущая
Смирив себя молитвой и постами,
Он все страданья плотские постиг,
Но дух его, испытанный трудами,
Воистину был светел и велик.
Монах
И услыхал господь мои моленья,
И дал он мне избыток дивных сил,
И символ своего благоволенья
Страдающему иноку явил.
В пустынной келье малое оконце
Пробито было посредине скал,
Чтоб днем туда заглядывало солнце
И свет луны во мраке долетал.
Когда, в одежды светлые одето,
Светило поднималось ото сна,
Наклонный луч дымящегося света
К ногам моим он падал из окна.
Ведущая
И брал монах молитвенник смиренный,
И возлагал на луч перед собой,
Монах
И в час молитвы этот луч нетленный
Держал его, как дивный аналой.
Ведущая
Так проходили годы и недели,
Так соблюдал отшельник свой устав,
И чистоту души своей на деле
Он мог проверить, чудо испытав.
Вечернею молитвой истомленный,
Стоял он раз у края ледника.
Монах
Туманных гор шатер темно-зеленый
Манил меня и звал издалека.
И понял я мгновенное обличье
В природе существующих начал,
И дивный образ божьего величья,
Весь потрясенный, в солнце различал.
И вдруг оно померкло, и свирепо
Дохнул в пещеру ветер ледяной,
И, закрывая солнечное небо,
Громада туч повисла над землей.
И вздрогнула вселенная от страха,
И тяжкий мрак упал на листья трав,
Ведущая
И грянул град, перед лицом монаха
По ледяной скале зарокотав.
И удалился инок потрясенный,
И пред иконой матери святой
Молил ее, коленопреклоненный,
Вернуть земле утраченный покой.
Монах
И вдруг, когда все небо раскололось
И молния ударила из мглы,
Услышал я, услышал робкий голос,
Зовущий у подножия скалы.
Ведущая
Монах взглянул в ущелие — и что же?
За звенья цепи ухватясь рукой,
Какой-то путник звал его...
Монах
О боже,
Как очутился он перед скалой?
Коль вправду был он сыном человека,
Что привело несчастного сюда,
Когда под кровлю своего ночлега,
Дрожа от страха, прячутся стада?
Ты человек иль демон преисподней?
Ведущая
Спросил монах и услыхал ответ:
Пастушка
Я — человек по милости господней,
Спаси меня, святой анахорет!
Я — человек, но свод небес расколот,
Холодный ливень хлещет всё сильней.
Что ж медлишь ты? Меня измучил холод.
Дай мне приют под кровлею твоей!
Монах
Ты прав, пришлец! Священная обитель
Спасет тебя, коль ты не злобный тать.
Но если ты — лукавый соблазнитель,—
Знать, сам господь желает испытать
Монаха грешного... Да будет с нами
Его святая воля! Ухватись
За эту цепь и, встав в звено ногами,
Как по ступеням, кверху поднимись.
Ведущая
И вот из бездны пропасти пустынной
Поднялся путник, слаб и изнурен,
И сам монах, склоняясь над стремниной,
Помог ему...
Монах
Но кто же, кто же он?
Ведущая
Не рассмотрев пришельца на пороге,
Монах, сказал:
Монах
Иди за мной вослед!
Кто б ни был ты, забудь свои тревоги:
Здесь божий дом, и он спасет от бед.
Ведущая
И он повел пришельца за собою,
И в келье был все тот же черный мрак,
И только уголь, тлея под золою,
Неверным светом освещал очаг.
И думал схимник:
Монах
Если матерь божья
Его ко мне впустила на ночлег,—
Как видно, он не осквернился ложью,
Когда предстал сюда как человек.
Ведущая
А гость его, не проронив ни слова,
Присел к огню и уголья раздул,
И, весь дрожа от холода ночного,
Над очагом ладони протянул.
Пастушка
Какая ночь!
Ведущая
-промолвил посетитель.—
Пастушка
Как свищет ветер над твоей скалой!
Ведущая
И задрожал, как лист, пустынножитель,
Девичий голос слыша пред собой.
Монах
Ужель судьба послала испытанье?
Ведущая
Ужель явилась женщина к нему?
Монах
Ужель она, смутив мое сознанье,
Повергнет душу в пагубную тьму?
Ведущая
Ужели бог судил ему сегодня
Все искушенья плоти побороть?
Монах
Так пусть же воля сбудется господня
И да молчит бунтующая плоть!
Пастушка
Святой отец, хоть малую вязанку
Дай хвороста! Хоть несколько полен
Я завтра утром встану спозаранку
И сколько хочешь принесу взамен!
Ведущая
И вот монах дрожащими руками
Принес ей дров, и пламя очага
Вдруг вспыхнуло у них перед глазами
И озарило келью бедняка.
И перед взором схимника святого,
Презревшего житейские мечты,
Под сводами божественного крова
Явилась дева чудной красоты!
Монах
Без ложного смущения и страха
Она сидела около огня
Ведущая
И пристально смотрела на монаха,
Монах
Как лань лесная, шею наклоня.
И жар очей прекрасного созданья
Был так неистов, так неукротим,
Что даже пламя, вспыхнув на прощанье,
Бледнело, угасая, перед ним.
Когда б любовь явиться пожелала
В наш бедный мир, наверно, и она
О красоте иной бы не мечтала,
В девических чертах воплощена!
Кто б мог сказать, что спорить с красотою
Не в силах был чудесной девы нрав?
Пред нею зависть стала бы немою,
Несовершенных черт не отыскав!
Кто б устоял пред этими очами,
Пред этим ликом, сладостным, как сон,
Пред этими волшебными устами,
Где поцелуй любви напечатлен?
Кто б мог красе такой не покориться,
Взглянув на эти нежные черты?
Ведь даже зверь и тот угомонится
Перед лицом столь дивной красоты!
Ведущая
И покорился схимник ей бесстрастный,
Угрюмый житель каменных могил,
И, замерев, с тревогою безгласной
На деву взор плененный устремил.
Монах
Дитя мое,
Ведущая
Сказал пустынножитель...
Монах
Откуда ты? В ужасный этот час
Что привело тебя в мою обитель,
Когда все небо рушится на нас?
Пастушка
Пастушка я... На этих горных склонах
Моих овец пасу я с малых лет.
Но здесь, вверху, так много трав зеленых!
И поднялась за стадом я вослед.
О, как прекрасен вечер был сегодня!
Такого я не видела давно.
Сияло солнце, как лицо господне,
Короною лучей окружено.
И долго-долго в небо я смотрела,
И вслед за стадом шла я без конца,
И сердце так неистово звенело,
Что я забыла про совет отца.
«Не верь, дитя, коварному Казбеку,—
Предупреждал не раз меня старик,—
Пусть весь в лучах он виден человеку—
Глядишь, и ливень хлынет через миг!»
Что сделаешь? Ведь сердце своенравно,
Слова ему — что прошлогодний снег!
И вот, еще сверкающий недавно,
Нахмурил брови ледяной Казбек.
Все небо разом обступили тучи,
Рванулся ветер, набежала мгла.
Как ни хотела я спуститься с кручи—
Ступить в потемках шагу не могла.
И грянул гром над самой головою,
И град пошел, и наступила ночь,
И разбежались овцы предо мною,
И я была не в силах им помочь.
Ах, как нуждалась в отчем я совете!
Зачем я в горы вздумала идти?
Знать, верно, что неправедные дети
Всегда идут по ложному пути!
Сгубила я родительское стадо,
Сама себе наделала хлопот...
Но знаешь ли, печалиться не надо,
Когда беда нежданная придет.
И не о стаде вовсе я горюю,—
Мне жаль отца... У хижины пустой
Единственную дочку дорогую
Напрасно он сегодня ждет домой.
Не поведет и бровью мой любимый,
Когда узнает о судьбе овец,
Лишь только б мне вернуться невредимой
И успокоить старца наконец.
Стоять под градом — разве это шутка?
Оставшись там, замерзла б я давно.
Блуждать во мраке боязно и жутко,
Да и сорваться вниз не мудрено.
Но будь что будет! Помолившись богу,
Решилась я и двинулась вперед,
И потеряла сразу я дорогу,
И очутилась у твоих ворот.
Увидев цепь, я поняла мгновенно,
Где я стою... Отец твердил не раз,
Что здесь, в горах, прилежно и смиренно
Пустынник божий молится за нас.
Я стала звать, но ветры так свистели,
Что ты не слышал несколько минут.
«О боже, — я подумала, — ужели
Придется мне остаться на ночь тут?»
Но пожалел творец меня, и вскоре
Ты отозвался... Вот и весь рассказ!
И да спасет господь тебя от горя,
Как ты меня сегодня ночью спас!
Монах
Дитя мое, десница всеблагая
Вернет земле сияние зари.
Господь хранит нас, в бедах помогая,
Ты не меня — его благодари.
Пастушка
Ты думал, я разбойник или дьявол?
Монах
Дитя мое, не надо осуждать,—
В такую бурю кто б себя заставил
Забытого отшельника искать?
Пастушка
Но у тебя ужели нет на свете
Ни брата, ни сестрицы?
Монах
Дочь моя,
Я свет познал в монашеском обете,
Я позабыл, что где-то есть семья.
Пастушка
И ты давно монахом стал?
Монах
Не знаю.
Пастушка
Но как же так?
Монах
Я не считаю лет,
Покинув мир, я жизни не внимаю,
И в этом — мой монашеский обет.
Пастушка
Ты целый мир покинул для пещеры?
Монах
Да, бог меня наставил на пути.
Пастушка
Ужели бог велит во имя веры
Всю жизнь сидеть и плакать взаперти?
Прости меня, господь, за это слово,
И ты не осуди, честной отец.
Когда, бывало, у холма крутого
Я стерегла на пастбище овец,—
Слова отца я часто вспоминала:
«Там, среди льдов, угрюм и одинок,
Живет монах, он терпит бед немало,
Он ради духа плотью пренебрег».
Как я дивилась, господи помилуй,—
Зачем тебе монашеский наряд?
Ужели бог утехам жизни милой,
Которые он создал сам, не рад?
Зачем же он украсил мир цветуший
Сияньем вод и трепетом светил?
Ужель затем, что б человек живуший
Отверг его, и проклял, и забыл?
Как? От всего на свете отрешиться—
От радостей, от близких, от друзей?
Но разве я сама себе убийца?
Нет, не ужиться б в келье мне твоей!
Жилищем ты избрал каменьев груду.
Но сладок мир, как ты ни прекословь!
Здесь смерть парит — там жизнь кипит
повсюду!
Здесь скорбь кругом — там радость и
любовь!
Ужели круг семьи своей любимой
Покинул ты без горя и без слез?
Ужель тоску души неукротимой
О ком-нибудь из мира не унес?
Ужели так легка тебе разлука?
Отца и мать неужто ты забыл?
Неужто ты навек покинул друга,
С которым вместе плакал и любил?
О, как ты мог?!
Монах
Что я тебе отвечу?
Душа для нас дороже бытия.
В плену соблазна душу человечью,
Дитя мое, не мог оставить я.
Пастушка
Так, значит, нет в миру нам искупленья
И не спастись, изведав суету?
Монах
Спастись-то можно. Только путь
к спасенью
Достался мне, несчастному, в скиту.
Ведущая
Несчастному?! Что он сказал такое?
Как повернулся у него язык?
Как вылетело слово роковое,
К которому он вовсе не привык?
Монах
Несчастному?! Ведь это стон печали,
Ведь это вопль тоскующей души,
Душе того, кто счастлив был вначале,
Души того, кто здесь погиб в глуши!
Но что случилось? В чем моя утрата?
Не в том ли, что, расставшись с суетой,
Греховный мир покинул я когда-то
И здесь обрел душевный свой покой?
Ведущая
Ужель считает мукою бесплодной
Свои труды бестрепетный монах?
Монах
Не в том ли счастье, чтоб душе свободной
Воздвигнуть храм бессмертия в веках?
Ведущая
Что с ним стряслось?
Монах
Откуда это слово?
Ужель роптать я стал на свой удел?
Ужель я счастья захотел земного?
Ужель творца я упрекнуть посмел?
Ведущая
Но нет, напрасна грешная тревога!
Свой светлый дух не бросит он во тьму!
Его удел — хвалить и славить бога,
Столь дивного и щедрого к нему!
Монах
Но кто же мой лукавый соблазнитель?
Кто породил в устах моих упрек?
Ведущая
Взглянул вокруг себя пустынножитель,
И никого заметить он не мог.
Монах
Да, никого... Лишь дева молодая
Дремала сладко возле очага...
Ведущая
И бледный свет, ланиты озаряя,
Скользил по ней, смущая бедняка.
Монах
И так была пленительно-прекрасна
Она в сиянье трепетных огней,
Как будто все усилия соблазна
Соединились, торжествуя, в ней.
Как будто все утехи наслажденья,
Вся свежесть молодой ее поры
Рассыпали в пещере на мгновенье
Свои благословенные дары!
Ведущая
Дитя любви, дитя земного праха,
Молчала дева, в сон погружена,
И в сердце истомленное монаха
Блаженная сходила тишина.
Зачем же он с нее не сводит взгляда,
Зачем глядит чем дале, тем нежней,
Зачем струится в грудь ему отрада
И он невольно радуется ей?
И вот душа страдальца посветлела,
Небесный луч, сверкая, пал во тьму,
И трепет, пробегающий по телу,
Теперь, увы, приятен был ему.
Монах
А сердце билось так неукротимо,
Как будто вырывалось из груди,
И золотая арфа серафима
Звала меня и пела впереди.
Ведущая
Впервые это чувство неземное
Познал отшельник, гордый и немой.
Монах
И понял я, что грех блаженней вдвое,
чем торжество души моей живой.
И я шагнул вперед, не понимая,
Чего хочу я... Сладостно чиста,
Она спала, едва приоткрывая
Улыбкой озаренные уста.
Казалось, к упоительным лобзаньям
Звала она улыбкою своей...
И в этот миг, истерзанный желаньем;
Кто б устоял, не дрогнув, перед ней?
Ведущая
Не устоял и схимник... И, ликуя,
Склонился он над девою... И вдруг
Остолбенел...
Монах
Ужели поцелуя
Я жажду, грешный? Горестный недуг
Ужель меня преодолел сегодня?
Нет, это ложь! Жива моя душа!
Тверда в ней вера дивная господня.
И я пред нею чист, не согреша!
Ведущая
О, нет, он не лишится благодати!
Живую душу, что воздвиг господь,
Он променять не может на объятье
И превозможет немощную плоть!
Монах
Но что это? Чей это адский шепот.
Ведущая
Ага, попался, праведник?
Монах
Чей крик,
Чей злобный вопль, чей богомерзкий хохот
В погибшем сердце явственно возник?
Ведущая
Что, одолел тебя?
Монах
Откуда эти
Слова проклятые?
Ведущая
Ужели он
Сошел с ума?
Монах
Как жить теперь на свете?
Но, может быть, все это только сон?
Ведущая
И оглянулся он, объятый дрожью.
Монах
Нет никого... Лишь девы молодой
Дыханье слышится...
Ведущая
И пал он ниц
к подножью
Изображенья матери святой.
Но нет душе его успокоенья—
Монах
Всё тот же трепет, тот же лютый страх,
Всё то же в сердце грозное смятенье...
Ведущая
Все тот же ужас чувствует монах.
Монах
Душа полна молитвою усердной,
Но сердце зла не может побороть...
Ужель под кровом девы милосердной
Не замолчит бунтующая плоть?
Ведущая
Заплакал он и поднял кверху очи...
Монах
О горе! Вместо матери святой
Сиял передо мной во мраке темной ночи
Прелестный образ девы молодой!
Что с ним стряслось?
Проклятое виденье!
Ведущая
Ужели грех его настоль велик,
Что матери святой изображенье
Восприняло греховный этот лик?
Монах
Ужели бог лишил меня навеки
Святого лицезренья божества,
Чтоб снова плоть воскресла в человеке
И отказался дух от торжества?
Перекреститься? Но рука как гиря!
Читать молитву? Но дрожит язык!
И кажется, остался в целом мире
Один прелестный, но проклятый лик!
Ведущая
Что, одолел?
Монах
И снова чей-то хохот...
Ведущая
И снова, кто-то ластится к нему...
И, заглушив души последний ропот,
Он, как безумный, выскочил во тьму.
Монах
Зажглась заря, и утро засияло,
И разбежались в небе облака,
И тихо над землей затрепетало
Спокойное дыханье ветерка.
Ведущая
Кто там бежит над пропастью ужасной?
Кто бродит там, блуждая между скал?
Ужель монах? Да, это он, несчастный!
Как бледен он, как жалок и устал!
Монах
Вот я остановился на мгновенье,
Вот устремил на небо жадный взор...
Последняя надежда на спасенье
Вставала, полыхая, из-за гор.
Я солнца ждал...
Но медлило светило...
Еще вчера, открыв из кельи дверь,
Я тихо ждал, пока оно всходило...
Я ни минуты ждать не мог теперь!..
Ведущая
И наконец взошло, блистая, солнце.
И побежал он, торопясь, домой,
Монах
И светлый луч, упавший сквозь оконце,
Опять, опять увидел пред собой!
И с облегченьем я вздохнул, и снова
На богоматерь глянул, весь дрожа,
И чудным светом образа святого
Опять моя наполнилась душа.
Ведущая
И взял монах молитвенник смиренный,
Чтобы прославить бога своего,
И возложил на луч благословенный.
Монах
Но луч, увы, не удержал его!
Ведущая
И закружилась голова монаха,
И слезы горя хлынули ручьем,
И возопил он к богу, полон страха,
И бездыханный пал перед лучом.
Пастушка
И там, где раньше, полные терпенья,
Отцы святые славили творца,
Где возносились к небу песнопенья,
Где проливались слезы без конца,—
Там, посреди пустующих развалин,
Теперь лишь ветра раздается вой
Да стонет зверь, испуган и печален,
Спеша уйти от тучи грозовой.
конец
#никаквижинадзе
#монахипастушка
#ильячавчавадзе
#отшельник