Давным-давно, в счастливые времена проклятого застоя, в неведомой, сказочно культурной столице жила-была одна очень красивая, но злая девочка. Не то, чтобы совсем одна жила – и мама и папа у нее были. Мама людей градусниками лечила, а папа в милиции дорогу от нарушителей охранял. А бабушка у девочки была доброй волшебницей, и очень хотела, чтобы ее внучка выросла веселой и счастливой. И как-то летом, попросила бабушка свою подружку, пенсионерку Никифоровну из соседнего подъезда, тоже волшебницу, позвать в гости внука из Москвы, чтобы девочка с ним познакомилась и подружилась. Когда мальчик приехал, бабушка одела девочку в платьице в горошек, повязала два больших белых банта, дала ей кулек волшебных, приворотных конфет и легкого пинка под зад, и послала во двор, где лопаткой в песочнице ковырялся мальчик. Наказала она девочке угостить мальчика конфетами, подружиться, поцеловаться в щечку и проводиться под ручку домой, а лет эдак через надцать, выйти за него замуж, и жить с ним в любви и согласии долго и счастливо.
Подошла девочка к песочнице, села на краешек и стала наблюдать, как мальчик перекидывает лопаткой с места на место кошачьи какашки. Увидел мальчик девочку и обомлел от красоты её бриллиантовых глаз. Захотелось ему поразить ее талантом зодчего, и начал он вдохновенно строить прекрасный песочный замок. Смотрела девочка, как появляются на свет башенка за башенкой, и незаметно для себя кульком конфетным увлеклась. Сначала шоколадные все поела, а затем и за карамельки принялась, прогрызая себе путь в светлое, беззубое будущее. А когда все конфетное, приворотное волшебство перекочевало из кулька в девочку, превратилась она из любопытного ребенка-сладкоежки в эгоистичную, самовлюбленную, коренную жительницу мегаполиса. Разметала она ногой песочный замок, закричала, мол понаехали тут всякие, и песочница не резиновая, вали откуда приехал… Выписала мальчику фофан, пробила колобаху, уронила, так сказать, зарвавшегося москвича шавермой о поребрик.
Обиделся мальчик, повзрослел как-то сразу, а в начале девяностых справил себе левую родословную, подрезал где чего нужно, и уехал на ПМЖ в Израиль, потому что песка там много, а злых девочек – мало. Женился он на ужасной, но страшно доброй и богатой жительнице Хайфы, и начал успешно проектировать роскошные коттеджи для местных новых русских. И лишь иногда, после напряженной трудовой недели, на шабат, наливает он себе полный граненый стакан кошерной водочки, заедая её по старой еврейской традиции соленым, хрустящим огурчиком, и тяжело вздыхая, вспоминает очень красивую, странную девочку, ради которой он когда-то построил свой первый и последний песочный замок.
А в «колодце» старого питерского двора, каждый год, в первый день летних каникул происходят удивительные вещи. На том самом месте, где когда-то стояла песочница, рано утром появляются две белые розы, покрывающие крест-накрест асфальт парковочной площадки. Из черной бездны парадной, крадучись, выходит пожилая, беззубая женщина в платьице в горошек и двумя большими белыми бантами на всклокоченной голове. Она снует по двору, и с криком : «Понаехали тут… Замков понастроили, ступить негде!», бьет ногами по невидимым песочным башням и топчет бутоны роз, разметывая белые лепестки ветхими домашними тапками. Намаявшись, она падает на колени, и безудержно роняет на осколки лепестков свои бриллиантовые слезы, разрывая пронзительным, жалобным криком утреннюю тишину выходного дня.
Вот что бывает, если в детстве бабушку не слушать…