Более ста лет назад Патрик Дюбуа, бедный, но несомненно талантливый
молодой человек, только что блестяще окончивший юридический факультет
Сорбонны, благодаря восторженным рекомендациям своих преподавателей,
поступил на службу в одну из лучших адвокатских контор Парижа, владельцем
которой являлся Кристиан Мерле. Патрик не боялся сложных дел, и вскоре
фирма Мерле стала одной из лучших не только в Париже, но и во всей
Франции. А старый одинокий Кристиан Мерле полюбил Патрика всей душой,
как родного сына, и, перед смертью, все свое состояние и дело завещал ему.
Так, вывеска на здании в центре Парижа, в котором размещалась фирма Мерле,
сменила свое название с «Адвокатской конторы Мерле» на «Юридическую
контору Мерле и Дюбуа», потому что Патрик решил заниматься не только
судебными делами. Потом он женился, у него родилось трое сыновей, которые
продолжили дело отца, и тогда пришлось вешать новую вывеску «Юридическая
контора Мерле, Дюбуа и сыновья». Перед старинным зданием на рю де Сэн, в
котором все эти годы, более ста лет располагалась контора, мы и стояли сейчас
с Марком.
Если бы не уговоры Марка, я бы так и не поехала в Париж. После долгих
споров, он меня, как говорится, уломал, я поехала, но все равно считала это
недоразумением. Этого не может быть,- говорила я Марку. - А если такое
случается, то где- то и с кем-то, но не со мной.
Пожилая секретарша, узнав, кто я, провела нас прямиком к двери кабинета с
табличкой «Патрик Дюбуа», хотя для всех посетителей, как оказалось, велась
предварительная запись. Более того, сам Патрик Дюбуа вел прием только в
исключительных случаях. Старый толстый господин в дорогом костюме
поднялся нам навстречу. Конечно, это был не тот самый Патрик, историю
которого перед поездкой я узнала в интернете, а его правнук или пра-правнук,
но атмосфера старинного здания упорно пыталась разубедить меня в этом.
– Итак, приступим к делу,- сказал месье Дюбуа. Он вызвал молодого
человека, по всей видимости, своего помощника, тот взял мои документы
и куда-то их унес. Минут через десять вернулся, отдал их месье Дюбуа,
который, мило улыбнувшись, вернул мне их обратно, сказав что это была необходимая
проверка.
А потом началось самое интересное. Оглашение завещания. Согласно
которому, действительно, мне- Алле Сергеевне Ивановой, графиня Изабелла де
Россиньоль оставляла все недвижимое имущество, счета в банках, акции,
драгоценности, антиквариат…Но с одним условием: если я обязуюсь ухаживать
за ее любимыми собаками, и соблюдение этого условия будет строго
контролироваться юридической фирмой «Мерле, Дюбуа и сыновья». Если же я
отказываюсь от принятия наследства, оно перейдет все к тем же собакам…
Моим первым страстным порывом, когда завещание было дочитано до конца,
и я, наконец, осознала окончательно, что являюсь наследницей
многомиллионного состояния, было желание схватить ручку и подписать все,
что нужно, в пользу собачек… Зачем мне столько денег?! Что я вообще буду
делать со всем этим имуществом?!
Я раскраснелась и сидела, как пришибленная, как будто мое нежданное
наследство материализовалось и в виде тяжелого пыльного мешка свалилось
прямо мне на голову. Я пыталась сказать о своем отказе, попросить авторучку,
но начисто позабыла все французские слова, и бессвязно объясняла месье
Дюбуа это на русском…
Тут Марк неожиданно крепко взял меня за руку, резко встряхнул и прошипел:
- Ты что, ненормальная? А ну-ка быстро успокоилась! Не смей отказываться! -
И я пришла в себя.
- Еще,- сказал месье Дюбуа, - одной из предсмертных просьб графини было
поручение передать вам, мадемуазель Иванова, личное письмо. Вот,
пожалуйста,- он протянул мне маленький конверт.
- Я должна его сейчас прочитать?
- Нет, что вы, это не относится к документам, можете делать с ним, что вам
угодно. - Дюбуа поднялся из-за стола. -А теперь, мадемуазель Иванова, я жду
вас завтра, чтобы оформить все необходимые формальности, связанные с
исполнением завещания мадам де Россиньоль.