Ностальжи

 
  Каких только реклам не насмотрелись мы по родному телевидению. То Леня Голубков с утра до вечера экскаватор собирался покупать, то «Ностальжи» какая-то. Смысла рекла­мы Виктор, правда, не понял, а вот слово как-то запало, щекочет нервы. То ли белоэмигранты вспоминаются, то ли своя прежняя жизнь, очень уж не похожая на современную. Раньше-то он работал, а теперь вот деньги зарабатывает.
 
  Едет Виктор на своем "уазике", вспоминает, думает. Дорога дальняя, три области пересечь нужно. Что поделаешь — там, где он загружается, товар самый дешевый. Утомляться что-то стал. Летом проще. Загрузится, выедет в ночь. А какая там ночь-то — несколько часов, подремлет где-нибудь немножко, рассвет по дороге встретит, к утру на месте.
Сегодня загрузиться удалось толь­ко к вечеру. В городе гололед, пока выбрался — темно. Теперь то и дело приходится шлепать переключателем: ближний — дальний... Встречные сплош­ным потоком шпарят. Только за пол­ночь поток немного поубавится, а ближе к утру вновь помчат автомо­били. Дремать не приходится. Рынок — вещь серьезная и злая. Зевнешь — и выкинут из дела, желающих хоть отбавляй.
  Трасса, к счастью, была чистой, без гололедицы. Ехать можно спокойно, а то ведь бывает, как на катке, того и гляди — в кювет занесет, приходится крепко держать руль, так что к кон­цу рейса ладони горят. Но дорогу Виктор любит. Сколько уж крутит баранку, а не надоедает. Как мальчишка, каждый раз едет с удовольствием. Любит набегающую ленту черного асфальта, манит взглянуть, что там дальше… А вот все остальное, чем он сейчас занимается — ком­мерцию,  а точнее, мелкоспекулятивную деятельность, — терпеть не мо­жет. Но — рынок. И если уж не доста­лось ничего другого, не хватило со­вести и извилин хапнуть чего покру­че, приходится работать по мелочам. Да все бы ничего, привыкать уж стал понемногу, в конце концов тоже ра­бота, вот только поганые людишки все чаще стали объявляться на трассе.
  Много рассказов слышал про них Виктор. Сосед у него как-то вернул­ся порожняком. По этой же трассе ходил. Прямо средь бела дня оста­новили его парни в форме ОМОНа, прикладами и дубинками уговорили перегрузить весь товар в их машину, выкрутили золотники в его легковуш­ке и посоветовали больше на трассе не появляться.
Виктора пока Бог миловал. Был, правда, подозрительный случай, но, похоже, он сам больше нагнал страхов. Ближе к полуночи подъезжал к городу. Спокойно ехал, машин встречных попадалось мало. Перед подъемом, на обочине, фары выхватили две машины и несколько че­ловек рядом. Виктор успел заметить, что одна машина, как и у него, — "уазик", вторая иномарка. Когда он был почти рядом с машинами, от толпы отделился парень и замахал руками, прося Виктора остановить­ся, но то ли от усталости, то ли оттого, что парень начал махать поздно, Виктор проскочил мимо. А когда взглянул в зеркало, увидел, как не­сколько человек быстро сели в ино­марку и она стремительно стала при­ближаться к его «вездехожке», — так называл он свой видавший виды "уазик". Виктор заволновался. Не­спроста это все. Нажав до отказа на акселератор, он услышал только уча­щенный стук клапанов: разогнать "уазик" на подъеме — безнадежное дело. А иномарка тем временем прицепилась на хвост и, понятно, не обгоняла. "Влип", — с раздражением подумал Виктор, но скорости не сбав­лял. А когда подъем кончился и за ним пошел спуск, он так и не отпус­тил педаль акселератора. Стрелка спидометра быстро добралась до отметки сто , но и там не остано­вилась. Иномарка отстала, а Виктор сбавил скорость только на въезде в город.

  Гудит трасса — мчат автомобили. Легко думается, вспоминается. На этой вот "вездехожке" отъездил Вик­тор несколько сезонов по своим гео­логическим делам. Шофер был па­рень рисковый, но за машиной сле­дил. Куда только ни забирались — и по болотам, и по горам пришлось помотаться. Были они как-то на объекте в Саянах. В середине лета погода испортилась, дожди, не переставая, шли недели две, реки взбе­сились — мосты посносило. Попали они с "вездехожкой" в плен. Выход один — ждать зимы и по льду высво­бождать машину. А это значит: срыв годовой программы. Рядом с пост­радавшим мостом был натянут трос, по которому когда-то давно ходил паром. Вот и решили они сколотить плот — маленький паром получился. Только чтобы перевезти на нем "вездехожку", пришлось ее разобрать по частям. Было и так, что вертолет приходилось вызывать на подмогу. Ког­да же пришла пора списывать маши­ну, Виктор попросил начальника экспедиции продать ее. Повозмущались бухгалтерши, но продали. И вовремя, теперь вот можно хоть немножко "коммерсантить".

  За воспоминаниями не заметил, как сзади появилась машина, пере­моргнула пару раз светом, плотно прижалась к "уазику", и потом, рез­ко забрав влево, пошла на обгон. От неожиданного ее появления, от стремительного обгона Виктор насторожился. Кто-то хулиганит, подумал, при­жался ближе к обочине, сбавил скорость. Он не любил хамства на трас­се. Старался держаться от таких во­дителей подальше. Но "девятка", те­перь он рассмотрел машину, тоже приняла вправо и сбавила скорость. Медленно двигаясь за легковушкой, Виктор пытался сообразить, зачем она его обогнала и почему сбавила скорость. Когда тихая езда стала надоедать, дал поворот и вышел на встречную полосу. То же самое у него под носом проделала и "девятка».  "Ну, вот теперь-то, кажется, понятно что к чему", — как-то враз почувствовал Виктор приближение опасности.

  Постепенно притормаживая, «девятка» стала забирать на обочину. Пришлось останавливаться и ему. Двое парней в легких кожаных куртках медленно вышли из машины и, прищуриваясь от света фар "уазика", направились в его сторону. "Пора выходить и мне", — подумал Виктор и в первый раз пожалел, что не завел оружия. Сейчас бы, наверное, не помешало. Раньше ему, как начальнику партии, полагался пистолет. Не гася света фар, Виктор вышел из машины.
  — Ты почему дальний свет не выключил, когда мы тебя обогнали? — проговорил один из парней, не пере­ставая медленно двигать челюстями, вероятно, во рту была жвачка.
  Был он без шапки, короткая стрижка ежиком, круглое лицо, от чего оно казалось огромным. Второй парень держался на полшага сзади. Виктор хорошо видел его в ярком свете фар.
  — Это вы напрасно, свет я пере­ключил.
  — Не надо грязи. Что везешь! — уже резче проговорил все тот же со жвачкой.
  — Да так, по мелочам
  — Крыша есть?
  — Как это? — попытался удивиться Виктор, прекрасно понимая, о чем идет речь.

  Он тянул время, соображал, что бы предпринять. Врукопашную с двумя акселератами он вряд ли спра­вится, да и оружие у них наверняка есть. Парни наглые, он не первый клиент.
  — Начнем с лимона, месяц будешь ходить свободно.
  — Куда ходить?
  — Сеня, подай-ка дубинку, будем с клиентом экономический минимум проходить.
  Из машины вышел еще один с резиновой дубинкой. Виктор совсем затосковал — от троих ему и подавно не отмахаться. Но и отдавать миллион вот так запросто совсем не хотелось. Да и не было его при нем, миллиона-то. Парни медленно приближались. Инстинктивно Виктор сделал шаг назад и тотчас очутился в темноте, яркий свет фар теперь бил мимо.

  Все дальнейшее произошло в несколько секунд. Он и сам потом не мог объяснить, как к нему пришла эта мысль.
 Когда парни были уже метрах в трех от него, Виктор выхватил из кармана руку со скомканной в ку­лаке перчаткой, резко занес ее над головой и с криком «Ложись, с....» сделал еще один шаг назад.

  Только что грозные парни грохнулись на обледеневшую обочину.
  — Ползком в кювет, головы не поднимать!
  И, смешно задирая зады, «устроители крыши» двинулись к кювету.
  — Лежать смирно, — скомандовал Виктор, не опуская руки с «грана­той».
  Потом он достал из кармана складной ножичек, единственное его оружие, и, не сводя глаз с парней, медленно подошел к их "девятке".
  — Не двигаться, разнесу в клочья, — на всякий случай предупредил он еще раз и, убедившись  в том, что рэкетиры поверили, что у него в руках настоящая граната, кольнул покрышку одного колеса, второго и, отступив к своей машине, пригро­зил:

  — Догонять не советую.
  Быстро шмыгнул в "уазик", скрежетнул стартером и был такой. На ходу, впрочем, глаза успели выхва­тить номер "девятки", и он с удивлением отметил, что машина из их региона. Может, оттого и пред­лагали парни "крышу" — свои все же!
  Ох, как давил Виктор акселератор — чувство страха вернулось быстро. «Не простят ведь сосунки, погоню устроят». Досталось его «вездехожке». Так разогналась, что и иномарки оставались позади.

  Постепенно чувство страха стало проходить, тем более, что в зеркале Виктор видел только темноту: никто за ним не гнался. Для подстраховки все же решил свернуть на проселочную дорогу, переждать, да и вздремнуть пару часиков. Сон долго не шел — все чудилась погоня да стояло перед глазами круглое лицо с ежиком. Но ночь есть ночь. И Виктор не заметил, как заснул, откинувшись на сиденье.
  Проснулся от холода. Зимой долго в машине не разоспишься. Завел двигатель, выехал на трассу. Все было спокойно. Теперь если и была погоня, то промчалась мимо.
«Лихо я их, — сам себе удивлялся Виктор. — Как они попадали! Туда же — рэкетиры. Сопляки. Их бы к нему в экспедицию на сезон, научил бы свободу любить. Всем расскажу — посмеемся».
И вновь мелькали фары встречных машин: ближний — дальний, ближний — дальний. Мчат и мчат куда-то люди в ночи. Куда они все? В прежние времена по ночам ездили меньше. Да и вообще, пять дней по трассе грохотали грузовики, в субботу и воскресенье — легковушки. Теперь грузовиков поубавилось, зато нет у них никакого расписания: и в выходные идут, и по ночам. Легковушек на трассе стало больше, и идут они почти все двадцать четыре часа в сутки.

  Мысли опять о ночном происшествии. С кем же первым он завтра посмеется? Жене, конечно, говорить ничего не стоит, она и без того волнуется, постоянно уговаривает бросить поездки.
  Родителям? Зачем их втягивать в его проблемы! Они и не знают, что он коммерсант. Узнают — для них будет удар. Ведь они гордятся тем, что вышел их сын в люди.
Детям? Они бы, возможно, и поняли, сыновья у него славные. Но зачем? Друзьям по работе, с которыми он провел столько полевых сезонов, столько пудов соли съел? Но друзья тоже не знают, что он мотается, что-то покупает, продает.

  Соседям? Люди хорошие, мирно живут, помогают друг другу. Но для них он геолог. Уезжает на работу на своем «уазике», на дверце которого сохранилась надпись: «Геологическая экспедиция». Пусть так и остаются в неведении.
  Рассказать торгашам, с которыми связан? Им это безразлично. Да и разговора-то у них не бывает — сдал, принял, и все.  Лишь бы вовремя явился да цены подходили.
  И тут Виктор расхохотался. Громко, раскатисто. Благо, не слышал его никто. Долго хохотал, аж глаза стали влажными. «Ну вот и рассказал всем, посмеялись… Спекулянтишка мелкий». Тоскливо стало и горько. Не так он представлял завершение своей трудовой биографии.
 
  Слепят фары. Дальний — ближний… Скоро утро, но до рассвета еще далеко. И вспомнился вдруг берег Курейки — могучей северной реки на Таймыре. Весной их туда на вертолете забросили: снег выше человеческого роста, волосы в палатке к нарам примерзали, но надо было обосновываться. С навигацией подошло оборудование и стройматериалы. Теперь там мощная ГЭС, аэропорт, дороги.
  А летом у него родился сын. Не там, конечно, не на пустынном берегу — «на материке». Возвращаются они как-то из маршрута, усталые, грязные. Навстречу вездеходу начальник с бумажкой в руке.
  — Пляши, отец, — сын у тебя родился. Богатырь. Три восемьсот, — и как-то душевно говорит, сердечно, можно сказать. Такое с ним бывало редко.
Ждал этого момента Виктор, а тут растерялся. Долго смотрел на бумажку с несколькими словами, написанными знакомым почерком радиста.
  — Встречать-то из роддома поедешь? — спросил начальник, прекрасно зная, что больше месяца бригада Виктора работала без выходных.
  — А как же, — начал выходить из оцепенения Виктор. — Сын все же.

  У вездехода между тем собрался почти весь поселок. Поздравляли, советовали, смеялись, радовались вместе — первый мужик в их поселке родился.
  — Обмыть надо, — слышалось со всех сторон.
  Но Виктор теперь думал, как бы быстрей добраться до сына. Спросил у начальника:
  — Катер разрешите до Енисея сгонять?
  — Прямо сейчас собрался? — улыбнулся начальник.
  — На устье к утру будем, там проходящих теплоходов много, — торопился Виктор, понимая, что на месте ему теперь не усидеть.
  — Остынь чуток, — предложил начальник лукаво. — Завтра вызовем вертолет, гидрологов на створ забросим, тебя в аэропорт.

  Вариант с вертолетом был заманчивым. Получалось быстрее, и Виктор согласился. Ну, а поскольку вечер и ночь, то есть то, что условно называется в северных широтах в летние месяцы ночью, оказались свободными, предложил:
  — Приходите, посидим за чаем,
  Спиртное в их поселок привозили по «великим» праздникам, выдавали под роспись. Все сразу выпивалось, и утаить что-то было невозможно.
  Ничего, посидит с ребятами, потом уж вернется с материка, привезет что нужно, утешал себя Виктор. Но ошибся. Вначале рабочий его, парень курковатый, вытащил бутылку водки и со словами: «От простуды держу» — поставил на стол. Виктор приятно удивился: знал он своего рабочего, приехал парень на машину заработать — каждая копеечка на счету.

  Потом пришла инженерша из камералки, молоденькая, симпатичная девчонка — они вместе с его женой в свое время работали.
  — Витек, я так рада за вас, — пролепетала она и поставила на стол бутылку спирта.
  Главный гидролог, человек почтенного возраста, расставаясь с бутылкой, с сожалением  —   День рождения через неделю, берег вот.
  Маленькая квартирка Виктора быстро набилась до отказа. И каждый что-нибудь приносил — если уж не спиртное, то закуску. Появился и начальник экспедиции с бутылкой коньяка, а увидев, что в доме и повернуться негде, предложил:
  — Давай на свежий воздух.

  «Оно и верно» — подумал Виктор. Июль. Незаходящее солнце наконец-то управилось с двухметровым слоем снега, ожила всякая живность — красиво, как на материке.
Быстро соорудили возле дома стол и скамейки. Поздравления  начал, как и было заведено у них в экспедиции, начальник. И Виктор вдруг понял, что не такой уж он и занудный мужик, как кажется на работе. Собрался действительно весь их поселок, те, с кем не один год бродил Виктор по заполярной тундре. Просто было с этими людьми и свободно.
Сама собой родилась песня. Их любимая: «Чтобы жить километрами, а не квадратными метрами…»
Уже ближе к утру кто-то вспомнил, что есть обычай стрелять в честь рождения сыновей. В руки Виктора тут же сунули двухстволку. И два мощных выстрела громко раскатились по притихшей перед утром тайге, по долине реки, по окрестным сопкам. Эхо их долго разносилось по ущельям, пока не затерялось за синими горами, над которыми висело холодное ночное солнце. Это был настоящий праздник. Среди своих, родных по духу людей. «Н-да», — вздохнул Виктор.

  …Утро. Виктор стряхнул непрошенные воспоминания.
С рассветом ему нужно в магазины, разгружаться. Товара много, день короткий, успеть надо.
Перед въездом в город он обычно останавливался у шашлычной: ноги размять, себя в порядок привести, на «вездехожку» взглянуть со стороны, перекусить. Шашлычник Михаил, так его здесь все звали, хоть и был он кавказской национальности, уже на месте. Круглый год работает, на зиму сколачивает небольшую будчонку, но мангал держит на улице,
Припарковавшись на небольшой площадке, Виктор неторопливо вышел из машины.
  — Привет, Михаил. Не замерз еще?
  — У огня как замерзнэшь.
  — Готовый-то есть?
  — Для тэбя всэгда есть, — услужливо ответил Михаил и суетливо замахал дощечкой, раздувая и без того горевшие угли. — Как съэздил?
  — Нормально, — ответил Виктор, забирая ароматно пахнущий шашлык. — Вкусный у тебя шашлык. Как только ты их готовишь?
  — Кушай на здоровье, — скромно ответил Михаил.

  Виктор подошел к столу, на котором стояли горчица, уксус, кетчуп, на тарелочке лежали круглые дольки лука. Умел человек работать.
  — Гололеда нэт? — спросил Михаил, все так же помахивая дощечкой.
  — Гололеда нет, рэкетиры есть! — вырвалось вдруг у Виктора.
  Ему захотелось рассказать о своих ночных приключениях этому приветливому человеку.
  — Гдэ они попались?
  — В самом начале, сто верст от города не отъехал, — и Виктор принялся рассказывать о ночном происшествии.

  Михаил слушал внимательно, иногда кивал головой и удивленно вскидывал брови, но не смеялся, как ожидал Виктор. В конце рассказа он спросил:
  — Говоришь, «дэвятка» с нашей области?
  — Наши. Зачем они туда забрались?
  — Это мои рэбята.
  — Как? — удивился Виктор, ничего не понимая.
  — Напрасно ты их обидэл, они тэбя найдут, худо будэт.
  — А если я пистолет возьму? — бодро сказал Виктор, все еще надеясь, что Михаил шутит.
  — Дурачок, — все так же ласково и дружелюбно проговорил Михаил.

  Они замолчали. Виктор тщательно пережевывал шашлык, враз сделавшийся твердым, а Михаил методично размахивал дощечкой.
  — У тэбя сейчас дэньги есть?
  — Нет, — не задумываясь, ответил Виктор.
  — Потом привэзешь. Мнэ отдашь. Спокойно будэшь ездить.
  Ничего не ответил Виктор. Стянул с шампура последний кусок мяса, сел в машину и поехал.
 
  Начинался новый рабочий день, рабочая ночь закончилась. Где-то там, за лесом, прячется солнце, но и без него уже светло. Мясо не жевалось. Виктор опустил стекло и выплюнул неподдающийся кусок.

  «Вот и насмеялся всласть», — криво усмехнулся он и поддал газу…