Глава 9. В Филипповке
Глава 10. Мой отец Нестор
Глава 9. В Филипповке
Всё закончилось, и Саша с какими-то узлами приданого и новым мужем, которого звали Нестор, уехала жить в украинскую деревню под Харьковом – Филипповку. Нужно было привыкать к новым людям, к чужому укладу жизни, к украинской речи со странными словами: «либонь», «литепло» (кипячёная вода).
Жили большой семьёй, вместе со свекровью, братом Нестора Иваном и его женой. Сёстры Нестора жили неподалёку со своими семьями.
Нестор и Иван работали на железной дороге. Заработанные деньги все отдавались матери.
У Саши дома пили чай из самовара, здесь пили чай из казанка. Самовар считался роскошью. Как-то вечером за ужином Иван (мне он приходился дядей) говорит:
-Нестор, Саша не привыкла пить чай из казана, давай из следующего жалованья купим самовар.
И вот в доме появился самовар. Саша обрадовалась, это хоть чем-то напоминает обстановку родного дома, ставит на стол кипящий самовар, стаканы, блюдца. Выставляет на стол и белый хлеб с сахаром.
Бабушка сидит на другой половине дома на лежанке, изредка поглядывая в комнату, где на столе сверкает самовар. Вздыхает, в глазах отчуждение, щеку подпёрла рукой. Дядя Ваня зовёт:
-Мама, идите пить чай из нового самовара!
-Не хочу!
-Мама, да чего же Вы! Идите же, мы же ждём! –зовёт Нестор.
-Кажу ж, не хочу!
Настроение у всех упало, сидят все притихшие, друг на друга не смотрят. Вдруг раздаётся резкий вопль. Бабушка заголосила. Рывком захватила кофту, набросила на плечи, выбегает на улицу, голосит:
-Ой, Мусiю, Мусiю, якби ти встав та подивився, що у нас на столi стоїть. Людочки добрi! Пропье Санька Нестора на чаях та сахарах!
Услышали её крики дочери, забрали к себе, успокоили.
В общем, трудновато пришлось Саше. Нестор любил Сашу, но матери перечить не смел и не делал замечаний матери и сёстрам, которые частенько насмехались над Сашей, когда она испытывала трудности с украинскими словами.
Сидит бабушка на стуле, просит:
-Санько, подай панчохи, он лежать на припечку.
Саня смотрит на лежащие рядом вещи и всё прикидывает, что же бабушка имеет в виду, какой из предметов можно было бы назвать панчохами? Мысленно перебирает окружающие вещи: это тряпка, это чулки, но где же эти самые панчохи?
-Санько, та чи ти скоро вже подаси менi панчохи?
-Зараз, мама подам, - в руках у Сани чулки, а глазами ищет «панчохи» и не находит.
Наконец у бабушки не хватает терпения:
-Та що ж ти тримаеш та не подаеш? Э, голубонько, та ти, мабуть не знаеш, що таке панчохи! Та ти ж тримаеш їх у руках. Отож, що по Вашому «чулки», а по нашому «панчохи»
Как-то утром после завтрака бабушка обращается к Сане:
-Санько, мiси глину, бо треба мазати бовдур (труба на крыше).
Месит Саша глину, а сама не спешит, всё думает, где ж тот бовдур, который нужно мазать? Ищет глазами, перебирает в уме: вот стены, печь, припечек, а где ж тот бовдур? Бросила месить, зашла в хату, много уже Саша знает, вот пол – это «долiвка», но ничего не находит, чтоб было похоже на этот бовдур. Опять месит, не торопится.
-Санько, доки ти iї будеш мiсити, хвате вже, добре замiсила. Гляди, будеш лiзти на кришу, обережно, бо драбина благенька, - трогая лестницу, бабушка смотрит на трубу и приказывает, - там, на бовдурi гарненько щiлини замаж!
Саня обрадовалась, поняла, что драбина – это лестница, а бовдур – труба.
Глава 10. Мой отец Нестор
Я мало знаю о своём дедушке со стороны отца. Звали его Моисей, и звали его на украинский манер – Мусием.
Натянул маленький Нестор (в 4 года) на голову только что купленный горшок, а снять никак не может, ни туда, ни сюда, как не крути головой, а горшок сидит намертво. Бежит Нестор к отцу:
-Ой, Мусiю, Мусiю, що робити, що робити? Як же голову звiльнити?
-Та що ж робити? Горщiк новий, що ж його розбивати? мабуть треба голову рубати!
- Ой, що роби, то роби, тiльки голову не руби!
Не знаю, впрямь был такой случай или это семейная легенда, но последняя фраза Нестора вошла в быт семьи как поговорка.
Был дед Мусий крепостным, после отмена крепостного права получил участок земли под постройку дома, и далеко от дома участок для земледелия. Полевой участок был маленький, хлеба не хватало от урожая до урожая.
Участок под застройку находился в пойме речки Уды, грунт там был болотистый, всегда была угроза затопления от весенних паводков. Здесь он и выстроил с бабушкой Евдокией небольшой, по своим возможностям, домик.
В 1851 году в этом домике и родился мой отец, Нестор, и в этот же домик в 1876 году он привёз молодую жену, мою маму.
Отец застал ещё немного крепостное право и мальчишкой ещё работал на помещика. Работа была по его возрасту, пас свиней.
А с началом русско-турецкой войны его забрали в армию, он участвовал в освобождении Бесарабии от турок, имел медали. Я помню 10-ти летней девочкой, часто просила дать подержать большую серебряную медаль со странными словами по окружности: «Не нам, не нам, а имени твоему!» Что значили эти слова? Не знаю, куда она делась, может взял кто-то из сестёр или братьев. Вторая же медаль поменьше сохранилась.
Рассказывая о своей военной жизни, отец часто вспоминал Кишинёв и офицера Горина.
Так уж случилось, что отец спас ему жизнь.
С тех пор этот Горин принял большое участие в судьбе отца: научил его грамоте и много поспособствовал в получении звания фельдфебеля
Но вернёмся вновь в Филипповку, где мы оставили молодожёнов в старом отцовском доме. Тесноват он оказался для новой семьи. По просьбе отца его перевели работать на станцию Покотиловка, где в домике, принадлежащем железной дороге, нашлось место и для проживания Нестора и Саши. Пошли дети. Скудные материальные условия, почти полное отсутствие врачебной помощи послужили причиной того, что первые две девочки покинули этот мир, не дожив до года.
В 1882 году родилась моя сестра Даша, а в 1884 году сестра Мария.
Работа на железной дороге и сегодня связана с большими физическими нагрузками, что уж говорить о 19 веке. Где-то отец не рассчитал свои силы, надорвался и оказался надолго прикованным к постели. Ни больничных листов, ни страхования тогда не было. Положение оказалось безвыходным. Нищета, средств к существованию никаких, да ещё маленький ребёнок. Мама промышляла тем, что весной и всё лето собирала в лесу цветы, продавала, так что кое-как хватало на хлеб и пшено.
Мама рассказывает:
В это тяжёлое время заходит к нам господин:
-Здесь живёт Нестор Кроленко? Можно его увидеть? – узнав, что отец болен, он подошёл к постели больного.
-Здравствуй, Нестор.
Отец его узнал: «Господин Горин*! Как вы нашли меня?»
Беседуя с отцом, Горин узнал о нашем бедственном положении, стал успокаивать и обнадёживать отца:
-Всё образуется, я вам помогу, и ты встанешь на ноги.
Горин ушёл, но через пару часов вернулся с врачом. Врач осмотрел отца, дал лекарства, выписал рецепты. Рецепты Горин забрал с собой, а маме оставил деньги для покупки продуктов питания и самого необходимого.
На следующий день привёз лекарства, корзину со снедью и обещал заехать дня через три.
Благодаря лекарствам, а может быть, в большей степени моральной поддержке, состояние отца улучшилось.
Через три дня Горин вновь приехал с врачом. Врач отметил улучшение, но настаивал пока на сохранения постельного режима. Запретил подымать что-либо тяжёлое и сейчас и вообще, даже после выздоровления. В противном случае состояние резко ухудшится.
Это всё очень расстроило отца:
-А как же мне быть. Я ведь работаю на железной дороге, а там всё время приходится тяжело работать и без поднятия тяжестей не обойтись. Куда ж я теперь денусь? Ведь мы пропадём с голода!
Горин прервал отца:
-Успокойся, пока поправляйся, а там что-нибудь придумаем. Я помогу тебе найти другую работу. А врач будет приходить к тебе каждые три дня до тех пор, пока ты не поднимешься на ноги. Я тоже буду к тебе наведываться раз в неделю. Ну, пока прощай!
Отцу с каждым днём становилось лучше. Однажды Горин привёз с собой каталог и справочники по овощеводству и садоводству, где описывались разные виды и сорта овощей и фруктов, способы их выращивания и ухода.
-Вот, Нестор, изучай! Нашёл я тебе место огородника и садовода у некоего помещика Калиниченко. Это в Дергачёвской волости на хуторе Караван. А пока выздоравливай!
Через два месяца отец поднялся, но мама строго следила, чтобы он ни в коем случае не подымал ничего тяжёлого, управлялась по хозяйству таская повсюду с собой мою маленькую сестричку.
И вот при следующем наезде Горин спрашивает у врача, может ли отец ехать на новое место работы, не опасно ли это для здоровья? Врач отвечает, что отец вполне способен перенести переезд, но ещё раз напомнил о необходимости беречь себя от перегрузок.
И вот через два дня отец с рекомендациями Горина едет на хутор Караван, а через день на паре лошадей с повозкой, куда были сложены наши пожитки, туда же переехала и мама с детьми. И началась жизнь в Караване, где отец прослужил 25 лет.
*Я изменил фамилию добродетеля. По версии мамы это мог быть писатель Гаршин. Но всё это случилось задолго до рождения мамы, и она слышала всю эту историю от старших. Она произносила его фамилию как "Гашин", т.к. не выговаривала "р". Действительно, это соответствует натуре Гаршина, который принимал деятельное участие в помощи вдовам и сиротам почивших писателей. Впрочем был ли это Гаршин или нет, но всё это говорит о благородстве и великодушии русского офицера.