Жизнь моя, как осенний листочек.
Роман
Глава 3. «Переворот судьбы»
Часть 2. «Любовь, как ключ журавлиный в полёте»
Любовь, как ключ журавлиный в полёте,
как солнце, спрятанное за облаками,
из воздуха сонет не льётся, a поётся,
издалека любовь видна – выходя, парит...
Радость, возникшая в душе, оживает,
а песня последними снежинками тает,
кружит, то поднимая голос, то опуская
под музыку любви... в полёте птица...
Лепестки, не открывшиеся в любви,
весна, сакура радует, расцвела,
букет блаженства ей - подснежники,
фиалки, признак девственности её...
http://www.stihi.ru/2011/03/12/7401
Гости, жених Баграт с родителями входят с музыкантами, с
танцами, затем садятся за большой праздничный стол. Обручение
началось – очень красивое, традиционное, армянское, по всем за-
конам, писаным и неписаным. Во время танца молодых, как дождь,
осыпали деньгами над головами. У меня льются слёзы. Может, я
поспешила, что так быстро выдаю замуж дочь Марину? Что ей не
хватало в нашем доме? Всё было. Наши семейные спуски и подъё-
мы ни в коем случае не отразились на воспитании детей. Я как мать
полностью выкладывалась, в полном смысле этого слова. Делала
всё то, что сама не видела в детстве, отдавая ласку, взамен не прося
ничего, хотя чувствовала любовь с их стороны. В то же самое время
была и строга. Одевала детей, как мне бы хотелось в детстве самой,
красиво, и поэтому они выделялись среди своих сверстников.
Красива Марина! Восточного стиля, с немного вытянутыми
удлинёнными глазами, как пуговки, шоколадного цвета, с тон-
кой дугой чёрных бровей, тёмно-бордовыми большими губами, в
улыбке показывающими красивый ряд белых зубов, которые при-
давали дополнительный шарм её белоснежному лицу. Всегда при-
чёсанные самой дочкой, шоколадные, с молочным отливом, длин-
ные волосы. Не кричащая одежда. Всё указывало на утончённость
её натуры.
По внешности Баграт ей очень подходил. Высокий молодой армя-
нин c очень красивой внешностью. С тёмными глазами, светло-каш-
тановыми волосами, а главное то, что он с первого раза влюбился в
неё. И это мне давало право решиться на положительный ответ. Но
что уже говорить об этом, когда всё уже сделано, обратной дороги
нет... Весь вечер прошёл в танцах и веселье. Мариночку обручили,
надели обручальное кольцо. Все разошлись. Остались только Вано с
сыном и мы. Марина устала, целый вечер на каблучках, пошла вме-
сте с Лилей в свою комнату пошушукаться. Я же понимала их, в это
время я настолько сблизилась со своими дочками, что стала им тоже
подружкой, и мне так хотелось забраться к ним в кровать, но я воз-
держалась. Ей хотелось уже сестре всё рассказать, а та, младшая,
была очень любопытной, от неё ничего не скроешь.
Мне же помогали убирать: положить посуду в моющую маши-
ну, а фужеры хрустальные, их было, наверно, больше ста, перемыть,
ведь завтра уже свадьба и надо будет небольшой стол накрыть до
венчания. Я была как будто бы во сне. Всё делала машинально. Я
знала, что по армянскому обычаю мать не должна быть в церкви на
венчание. И я ожидала, когда у них там пройдёт церемония венчания.
Передо мной всё время крутились слова его матери Алисы, она так
сильно держала Марину с одной стороны, а Баграт с другой стороны,
как будто бы боялись, что её здесь же похитят. А выходя, поверну-
лась, посмотрела на портрет Марины, написанный в 1987 г. извест-
ным художником Петром Рыбиным, 1954 года рождения, и сказала:
«А что, портрет дочери вы не даёте?» Я ответила: «Вы берёте дочь, а
портрет пусть остаётся у меня на память».
Потом за мной заехал Ашот, и мы уже все вместе вошли в дом
жениха, куда вошла моя дочь – впервые уже как жена. У меня как
будто пеленой были покрыты глаза. Я ничего не видела и не помню
этот день, только запомнила, как он всё время танцевал, а Марину
весь вечер держал на своих руках. Её пушистая юбка от свадебно-
го платья крутилась во все стороны, поднимаясь то вверх, то вниз.
Нескончаемое шалахо, вальс – всё уже перемешалось. Мы до кон-
ца отгуляли свадьбу, а на следующее утро молодожёны улетали в
Харьков, где у Мариночки уже начиналась сессия, и поверьте, что
ни один день, ни один час он не разрешил ей быть одной, уезжать
на сессию или на дипломную, всегда был рядом с ней. И это меня
радовало. Неужели возраст, разрыв в девять лет, даёт о себе знать?
Неужели такая любовь, а может, с первого дня такая ревность, что
он, как и в первый день, встречал и провожал – она никогда не села
одна даже в такси или же в троллейбус. И если в гости к нам, они
приходили вместе.
На сессии в Харькове они подружились с братом Робертом и
его друзьями и поехали к отцу в деревню. Баграт был очень общи-
тельным и всегда вокруг образовывал особенный круг интересных
людей. После того как Мариночка сдала сессию, они возвратились.
Мариночку долго ещё тянуло домой, почти каждый день она хотела
зайти к нам, ей не хватало того общения, что мы имели на работе. И,
когда с работы Баграт подвозил и меня, она всегда говорила: «Давай
зайдём на час». Но получалось гораздо дольше, потому что он любил
играть в шахматы и заметил, что я хорошо играю, – был у него в на-
шем доме компаньон, а у девочек наших было время посплетничать.
Ведь я общалась с Мариной на работе, а Лили нет, и ей хотелось
пообщаться тоже. Лили, скучая по сестре, под разными предлогами
заманивала их к нам домой. То сделает хинкали, позвонит, пригла-
сит, то испечёт что-нибудь вкусненькое, а он был сладкоежка и очень
любил всё, что связано с мучными изделиями.
Отправили приданое Марины, полные два дня вывозили из моего
дома сложенную под кроватью в коробках, ещё не распакованную
мебель. Столовая «Ренессанс», спальня, стиральная машина, немец-
кая, кобальтовые, фарфоровые сервизы, как столовый, так и чайный,
и кофейный, хрусталь, одеяло, подушки и чемоданы: начиная с тру-
сиков, кончая платьями, плащи, пальто, дублёнка, шуба. Да разве всё
перечислишь... Они даже представить не могли, что такое приданое
у этой девочки. Я с детства дочек думала об их приданом, ещё сестра
Ашота Донара немного меня разожгла, сказав: «Девочкам, которые
выросли в армянской семье, надо послать после свадьбы хорошее
приданое». И я постепенно всё покупала и прятала.
А может, я вспоминала своё приданое, которое получила от своих
родных, за которое мне было стыдно в те годы, я не обвиняю никого.
Но всё же оно было, не вычеркнешь, всегда перед глазами – кило-
грамма три грязной шерсти на одеяло. Моя свекровь её постирала и
начесала, сшила одеяло. Старая машинка швейная, которая не шила,
а была как напоминание о приданом, старый пылесос «Ракета», на
котором мой сын верхом ездил по Чугурети, так как был он на колё-
сиках. И маленький чемодан с одеждой и пальто, которое из-за моей
беременности стало мало. Был ещё сервант, который завезли к его
сестре домой, так как у нас не было места, где поставить. Сервиз
белый, правда, фарфоровый, родители привезли ещё в молодости
из Москвы, неполный набор, употреблённый, и одна хрустальная
большая круглая пепельница, сохранившаяся во время пожара. Мо-
жет быть, нехватка в молодости сделала меня сильной. Я понимала,
что делаю больше, чем надо, но в то же самое время я понимала, что
дочки по армянскому обычаю получают только приданое, а осталь-
ное остаётся сыну. Но в то же самое время я считала это несправед-
ливым. Ведь у нас шикарная квартира, и в квартире много чего, и
мне хотелось, чтобы мои девочки ни в чём не нуждались. Никогда
не смотрели на рядом живущих в достатке, завидуя их благососто-
янию.
Ашот уехал на второй день после свадьбы. Он рад был выехать и
в этот же день, но я оставила, чтобы он помог сдать столы и стулья,
которые мы взяли напрокат, а также бутылки, пустую тару убрал из
дома. Ведь я могла хорошо руководить, но даже гвоздя никогда не
забила в доме. У меня не было такой хватки, не только у меня, но
у всей моей семьи, потому что отец этого не мог делать, не мог и
брат, который уже на то время был женат второй раз. Первая его жена
Галина взяла ребёнка и ушла от него, а вторую нам нашла та же ха-
нума, что Мариночке жениха сосватала. У него уже появилось двое
детей от второго брака. В его квартире ремонт мы полностью взяли
на себя, потому что, прожив с Галиной, никакого сдвига в ремонте не
было, несмотря на то, что мама уже не жила с ними, квартира была
в ужасном состоянии. Вторая жена была армянка – всё для дома. К
этому времени Сашка, мой брат, поступил в пищевой техникум на
факультет «Разработка пищевых продуктов», и она очень сильно ему
помогала, так как было всё на грузинском языке. Несмотря на то,
что она работала и имела уже высшее образование, она согласилась
выйти замуж за Сашку с его не очень хорошим прошлым, всячески
помогала ему и, когда я ему нашла работу бухгалтера, она помогала
делать баланс. Мне стало немного легче.
Надо отдать ей должное как профессионалу, и нужно иметь му-
жество быть благодарным ей. Она полностью приготовила на свадь-
бу Мариночке печёное (торт, разное красивое штучное печёное). Я
ни от кого не ждала подарков на свадьбу, никого не обременяла, тем
более – знала, что трудное сейчас положение, страна приближалась к
инфляции, просто попросила у них «время» приготовить что-нибудь
к свадебному столу. Например, жену Рудика – сварить «долму» в
большой кастрюле, Эмму, мою подругу с института, – приготовить
два листа «ачма», «хачапури», Фаину, мою сотрудницу, – салаты и
рулет куриный. Сестра Донара сварила осетрину, которую я завез-
ла накануне свадьбы, и блинчики с мясом. И многие ещё помогли,
даже наши соседи делали грузинские блюда, всё не перечислишь, но
я хочу сказать всем всё же спасибо за оказание помощи в этот знаме-
нательный день обручения и свадьбы Мариночки, потому что я одна
б не справилась. Мой брат Сашка не отходил несколько дней от меня,
всячески старался помочь. С таким последним тостом на свадьбе я
сказала, чтобы все не думали, что я одна всё это сделала. Ашот до-
статочно перепил и чуть-чуть не сел в свадебный торт, показывая
свой «пируэтный» танец на скамейке.
Мариночка уже несколько месяцев живёт в новом доме у мужа
и с его родителями. В этот год Ашот приехал совсем поздно. Уже
появился первый снег, и скоро Новый год. Я ставила две прекрас-
ные ёлки, одна была серебряная, а другая зелёная. Я очень любила
натуральную, но никогда, кроме веточки для аромата, не заносила в
квартиру. Я жалела: как можно было ради недели погубить ель, ко-
торая росла больше трёх, порой и более, лет. Зато вся квартира сия-
ла разноцветными шарами, и даже на люстру я подвешивала шары...
и у меня гостиная превращалась в ёлку. Я была, наверно, врождённо
одарена видеть и наблюдать самое красивое. Мне не надо было смо-
треть журналы или же оформления по телевизору. Я оформляла и
декорировала свою квартиру с художественным вкусом, и многие
спрашивали меня: «Вы, наверно, художник?» Я отвечала – нет, хотя
ещё с детства были замечены мои художественные дарования. Но-
вый год провели вместе. К нам пришли Марина и Баграт, и она ска-
зала, что беременна. Он меня спрашивает: «Вы гарантируете, что
ей не повредит то, что она поедет в Харьков на сессию?» Конечно,
как мать я сказала, что нет, но боюсь. Я хотела, чтобы она быстрее
закончила институт. Но когда они поехали в Харьков, самолёт так
сильно своими шасси прикоснулся к платформе, что она в этот же
день попала в больницу на сохранение. И туда отправили уже её
свекровь, которая ухаживала там за ней. Она пролежала несколько
дней, и не смогли спасти плод. Я думала, что зять будет сердиться,
но нет – всё пронесло... Отсутствие дитя дало Марине возможность
своевременно закончить институт и успешно сделать дипломную
работу.
Я же осталась с Лилей вдвоём, и с маленькой собачкой Мики. В
последнее время я стала задумываться, как быстро прошла жизнь.
Дети стали такими взрослыми. Роберт закончил институт, а Лиличка
заканчивает школу и будет тоже студенткой. Я даже не сомневалась
в том, что она поступит, потому что у неё была отличная успевае-
мость. У неё даже во сне если спросишь, готовый был ответ. Она
хотела быть, как я... – кабинет и шесть телефонов. Она, наверно, ду-
мала, что я не работала, а просто сидела там. И если Марину мы сна-
чала подготавливали в медицинский институт, то здесь совсем по-
другому – целенаправленность, целеустремлённость с детства. Она
решила продолжить нашу династию железнодорожников и поехать
сдавать экзамен только в Харьков, потому что у неё уже были очень
тесные, любящие отношения с отцом, так как я её часто в последнее
время отправляла к отцу.
Приближались летние каникулы. Мы с ней всё-таки решили по-
ехать к Ашоту в деревню на Украину, на квартиру к Домне Иванов-
не, где отдыхали несколько раз. Она была хорошим человеком, и,
несмотря на то, что дорога уходила всё дальше и дальше, мне не
захотелось менять село, ведь мы туда ехали, как к себе домой. Тем
более, что у Ашота там машина. Всё на грядке: лук, петрушка, мо-
лодая картошка, огурцы, помидоры. Сама же отрубит курице голову,
хотя и сделает круг, всё равно она прыгает до последнего дыхания.
На лето к нам приехал сын Роберт с двумя своими товарищами, яко-
бы немного подработать у отца. Но какая работа студентам, которые
любят поспать до двенадцати часов дня, потом вечером в клубе до
четырёх утра: кино, танцы. Через две недели они уехали, и отец по-
дарил им трёхмесячную стипендию каждому. В благодарность они
чуть не расцеловали его. В конце августа мы с Лиличкой вылетаем в
на работу, сказали, что она взяла отпуск – у них гости из Франции,
двоюродная сестра матери Баграта с мужем, и будут они их прово-
жать до Одессы. Там же решили молодожёны сделать себе неболь-
шое свадебное путешествие.
Тбилиси, весь отпуск я была как на иголках, впервые оставила Ма-
рину, и ничего нового не было слышно о ней. Как-то звонила я к себе
Я тебя никому не отдам! Буду сильно любить я тебя!
Буду пылинки струшивать с тебя, лишь бы не ушла от меня.
Буду я солнцем твоим, ласково гладить щеки лучом.
Буду я небом твоим, словно зонтом прикрывать от дождя
Я тебя никому не отдам! Буду лелеять с каждым днем.
Буду я звезды в твои косы вплетать, чтоб разлюбить не смогла.
Буду летать до луны каждый раз, всё при свече аромата.
Буду с ветерком на машине катать, шампанским обливая.
Я тебя никому не отдам! Будем до старости вместе жить.
Буду тебя крепко любить, помогать очаг создавать.
Буду я в помощь за домом смотреть, наших деток растить.
Буду тебя уважать и любить, только будь со мною всю жизнь...
http://www.proza.ru/2011/02/04/261
~*~
Три раза в день - завтрак, обед и ужин!
Три аккорда: бас, мажор, минор...
Три полосы возраста: молодость, средний, старость.
А лишь молодость мы вспоминаем чаще,
Ведь только там чувствовали, что живём,
Не думая ни о чем, наслаждаясь жизнью!
А что же средний возраст - как у всех!?
Работа, учёба, дети, семья, повышения...
Как в армии, лишь один доходит до генерала.
Хорошая полоса - старость, когда всё позади.
Закончил все дела, не знаешь, что делать,
Конечно, если ты душой музыкант, художник,
Ты начинаешь писать, рисовать,
Но скажу честно - писать люблю я больше всех,
Хотя я понимаю, что может и пишу не так!
Продолжение романа http://www.proza.ru/2013/03/20/307
Начало главы №3 http://www.proza.ru/2013/03/12/1652
Начало романа http://www.proza.ru/2011/03/16/208
Nansy Ston USA 03/16/2013
© Каменцева Нина Филипповна, 2013
Свидетельство о публикации №213031600386
http://www.proza.ru/2013/03/16/386