"Появилось сказание о волке - оборотне -
чудовище, которое может принимать облик
то волка,то человека, наводя ужас на людей"
(Альфред Брем "Жизнь животных")
Вождь сидел за обильно накрытым столом и ненавидящим взглядом охватывал лица своих сотрапезников. Под его взором приближённые опускали глаза, покрывались красными пятнами, неуютно ёжились...
"Как мне надоели эти противные рожи, - думал он. - Не верю никому, продадут без размышлений. Вон Анастас с Лазарем шепчутся, может, пакость какую готовят. Что-то Вячеслав последнее время глаза прячет, небось натворил что-то. Лаврентий глядит преданным псом, а сам только и норовит отхватить власти побольше. Этот, пожалуй, самый опасный...
А какой был выбор? Может, надо было оставить Бухарчика, Каменева, Зиновьева, а этих - к стенке? Ох, как эта троица извивалась! Трепыхались, как караси на сковородке. Письма жалобные писали, в ногах валялись. Слабаки, всё, что надо, подписали! А как я их ловко стравливал когда-то! Бухарин чернил Троцкого, Каменева, Зиновьева. Те по очереди жрали друг друга. Хорошо, что удалось разлучить эту компанию с Троцким, а то бы трудно было справиться. А так - и этих под корень и Иудушку - топориком."
Вождь поправляет седеющие волосы и обращается к соседу справа:
- Ты что это не пьёшь, Вячеслав?
Тот поспешно поднимает рюмку:
- Ваше драгоценное здоровье!
А вождь смотрит на него с презрением и думает: "Что же ты, испытанный боец партии, не смог даже за жену свою толком заступиться, когда её посадили? Вон охранник мой за жену просил, так на коленях стоял, руку целовал..."
Интересно, как бы эта шайка вела себя на месте тех, осуждённых? Да наверняка так же пощады клянчили. Вон как наши стальные маршалы прогнулись: чуть-чуть их по некоторым местам погладили, они всё и подписали... Что-то там Никита с Климом на краю стола развеселились? Поставлю-ка их на место."
- А что, Никита, сколько ты в тридцатых расстрельных списков подписал? Небось, тысяч на сто?
- Да нет! - испуганно замахал тот руками. - Куда мне!
- Не скромничай, Никита, наверно, подписал,- остановил его вождь.
- А ты, Клим, как хорошо почистил Красную армию! После тебя и Гитлеру делать было нечего. И ты, Лазарь, хорошо тогда поработал! Так проредил два министерства, что ой-ой-ой! Ну про Лаврентия и говорить нечего, он поработал и за Ягоду и за Ежова."
Произнося эту речь, вождь раздражённо думал: "Эти поганцы наверняка сейчас соображают: ты же организатор и вдохновитель...Ну я вам покажу!
- А что, Лаврентий,- обращается вождь к соседу слева,- врачи-то действительно вредители, или ты всё это придумал?
- Никаких сомнений, - убеждённо произнёс тот. - Они и до Кремля добирались.
- Смотри, Лаврентий, отвечаешь головой! А как наш народ поживает? - продолжал вождь. - Ты же всегда держишь руку на пульсе.
- После огромной работы, которую, как вы правильно отметили, провели Никита, Клим да Лазарь, народ дрожит, - и на лице его расцвела довольная улыбка.
- Во-первых, ты себя забыл, Лаврентий, а во-вторых, наша цель, - вождь поучительно поднял указательный палец, - так вот, наша цель не народ запугать, а чтобы враги нашей Родины дрожали. Не пугай, Лаврентий, и не шути так!
Вождь вернулся к столу и, наполнив свою рюмку, торжественно произнёс:
- Выпьем за великий советский народ, который не дрожал ни перед Антантой, ни перед Гитлером. Не будет дрожать и перед тобой, Лаврентий!
Все дружно выпили.
- А теперь, - с расстановкой произнёс вождь, - время игр и забав.
Он изобразил обеими руками какой-то замысловатый жест, и все сидящие за столом вдруг исчезли.
И в тот же миг вдалеке от столицы, на вершине высокой горы, царящей над окрестностью, появились девять волков: все, как на подбор, чалые, с высокими серовато-белыми лбами, с белыми губами, из-под которых грозно выглядывали крепкие клыки, с жёлтыми щеками, с хищно горящими глазами. Мощные, высокие - раза в полтора крупнее обычных волков. Среди них выделялся вожак. Он был ещё крупнее своих приближённых, а на жёлтых щеках его виднелись чёрные полоски, напоминающие усы.
Вожак строго оглядел свои владения. С горы были хорошо видны все окрестные леса и послушно выстроившиеся в них группы волков, преданно глядящих на вершину горы.
Вожак задрал голову к небу, оскалился и завыл.Его послушная свита так же вытянула шеи и подвывала главарю.
Это был ужасный многоголосый вой, от которого кровь стынет в жилах и всё живое цепенеет от страха.
Когда они смолкли,эхо ещё долго повторяло их вой во всех закоулках долины, раскинувшейся под горой.
- Беро,- обратился вожак к одному из своей восьмёрки, - почему волки из Леса номер три не переселились в Лес номер пять, как им было приказано?
- Разрешите доложить, Кобо, - эти неверные отказались подчиниться приказу. Они говорят, что в Лесу номер пять для них не будет пищи и они там погибнут.
- Они что, спятили? Как это не подчиниться приказу? - вожак оглядел своё окружение. - А ну-ка, ребятки , наведите порядок! Перегоните весь этот непослушный сброд куда следует, а для острастки треть этого народца пустите в расход.
Восемь сподвижников послушно завиляли хвостами и дружно бросились выполнять приказ.
Они злобно накинулись на обречённых волков. Гнали их нещадно, кусали и били огромными лапами. Многих из них рвали на части и безжалостно пожирали. Во все стороны полетели головы, хвосты, внутренности несчастных волков, кровь полилась рекой. В два счёта поле было усыпано останками непокорных, а выживших загнали в отведённый для них лес.
За этим жестоким наказанием с ужасом наблюдали обитатели близлежащих лесов. После столь устрашающего зрелища все до единого волки вытянули передние лапы и низко склонили головы перед возвышающимся на горе вожаком. А тот, высоко задрав хищную голову, гордо оглядывал своих подданных.
К нему подбежали восемь исполнителей экзекуции. Они запыхались после быстрой погони, бока их ходили ходуном, морды испачканы в крови, они хищно облизывались и ели глазами вожака.
А тот, не отрываясь, смотрел куда-то в направлении небольшого леска, расположенного на склоне горы. Там притулилось несколько волков. Один из них, не склонивший головы, привлёк внимание вожака, и он пристально вглядывался в его морду. Что-то в ней было до боли знакомо. Он ещё больше напряг зрение, и вдруг сквозь волчью морду проступили узнаваемые человеческие черты.
"Да это же тот самый писателишка, шелкопёр, накатавший эту ужасную статью о вожде, которую опубликовала вся западная пресса!"- сообразил вожак.
Хотел было наслать на врага своих приближённых, но потом почувствовал, что ему необходимо непременно лично расправиться с этим мерзавцем. Он живо представил себе, как зубами впивается в горло негодяя, как чувствует на губах вкус его крови...
И вожак бросился вниз - к обидчику. Тот метнулся в сторону, по склону горы. Началась погоня. Они промчались по долине у подножья горы, преодолели крутой подъём, и вот уже несчастная жертва оказалась над огромной пропастью. Загнанный волк, не раздумывая, бросился вниз, а вожак, пытаясь затормозить на самом краю, упёрся в землю четырьмя лапами, но не удержался и полетел в пропасть вслед за своим ненавистником...
--------------------
Рано утром, когда охранник, обеспокоенный тишиной за дверью хозяина, вошёл в покои, он увидел, что вождь распростёрся на полу без признаков жизни...