– Черт возьми! Последний автобус, оказывается, ушел полтора часа назад! – выругался приятель, первым изучивший расписание, висевшее на покосившейся остановке.
– Что будем делать?
– Не знаю, надо подумать, – пожал плечами он и, оглянувшись кругом, разочаровано добавил: – Тоже мне, Берендеево царство! Так – обычный полустанок!
– А все-таки, что делаем? – допытывался я. – Ты ведь предложил ехать сюда…
– Ну, двинем пешком, совершим, как говорят в Красной Армии, марш-бросок!
– Это двадцать-то три километра пехом!
– Нет, конечно! Где силы взять! Остановим первую попутку – довезут!
Силы, действительно, были на исходе. Вчера в шесть утра мы прибыли в Углич поездом «Москва-Ленинград» – ходил такой в начале 1980-х с Савеловского вокзала. Целый день бродили по городу – Волга, церковь царевича Димитрия «на крови», Воскресенский и Богоявленский монастыри. Сгоняли даже в Николо-Улейминский монастырь за 12 километров. Много хорошего и интересного есть в Угличе, нет только свободных мест в гостинице! Ночь провели на пристани – дремали сидя на лавке, вздрагивая от швартовочных команд и теплоходных гудков.
Утром первым автобусом поехали в сторону Ростова Великого. По дороге вышли в Борисоглебске, посетили местный монастырь. В Ростове оказались к обеду. Перекусили на скорую руку, и смотреть – кремль, монастыри, торговые ряды, земляной вал, озеро Неро… По нормальному, не спеша для Ростова, неофициальной столицы Золотого Кольца, и трех дней мало, но время поджимало. Кроме того, проводить вторую ночь на улице не хотелось, а так вот с кондачка остановиться на постой в ростовских отелях в разгар туристического сезона было нереально – мы даже не дергались.
Переночевать рассчитывали в Переславле-Залесском, полагая, что в этом транзитном туристическом пункте с ночлегом будет легче. В шесть вечера пришли на автовокзал. Билетов нет – середина августа, все куда-то едут! Пропустили несколько битком набитых проходящих автобусов и призадумались.
– Смотри-ка! – воскликнул приятель, водя пальцем по карте. – Сейчас оседлаем ближайшую электричку и катим на ней в Берендеево, а оттуда – автобусом до Переславля. Это рукой подать!
Идея выглядела привлекательной. Дело в том, что Ростов Великий стоит и на ярославском шоссе и на ярославской железной дороге, Переславль-Залесский – только на шоссе, а Берендеево является ближайшей к нему железнодорожной станцией. Глядя на карту, представлялось, что гораздо лучше добираться окольным путем, чем торчать на ростовском автовокзале, надеясь на чудо. К тому же прельщала перспектива взглянуть на Берендеево – уж больно сказочное название.
И вот мы плелись по пыльной поселковой улице. Скоро она вывела нас на разбитое шоссе, которое, миновав поле, нырнуло в сосновый лес. Сзади послышался шум мотора – проголосовали, но «Жигуль», прибавив газу, промчался мимо. Следующая легковушка тоже не соизволила остановиться.
– Частники! Боятся! – мрачно изрек приятель. – Жалко, рабочий день кончился, а то бы грузовик или самосвал какой давно уже остановили!
Частников, то бишь, владельцев личных автомобилей, понять было не трудно – два странных типа, бредущих вечером по безлюдной лесной дороге, не внушают доверия. Мы приуныли, однако скоро почувствовали прилив сил. Прекрасная погода, сосны смыкаются над головами – идешь, словно по лесному тоннелю, свежий, наполненный фитонцидами воздух... Начало смеркаться. Через дорогу туда-сюда сновали зайцы, над верхушками сосен тенями проплывали совы, в чаще леса ухал филин. Мы четко чеканили шаг, поглядывая на верстовые столбы: десять минут – километр! Когда совсем стемнело, решили отужинать. В котомке у нас было полбуханки черного хлеба, два апельсина и бутылка водки. Выпили, закусили и снова маршировать – хмель из головы улетучился через полчаса!
Уже за полночь остановили дребезжащую «Кубань», но прокатились не более двух-трех километров – шабашники, ехавшие в автобусе, свернули на проселок, и мы вновь продолжили мерить шагами дорогу. Изредка попадались спящие деревушки. Во втором часу ночи лес кончился, и сразу навалилась усталость, ноги не чувствовались, а в висках застучала мысль «Добраться бы до гостиницы!». Потянулись пустоши и свалки, стала встречаться праздно шатающаяся молодежь – верные признаки близкого города. Нам повезло – места в старенькой гостинице нашлись! Плюхнулись в койки и вырубились.
Утром проснулись как огурчики – словно не было пятичасового марш-броска. Сразу – на Плещеево озеро. На песчаном пляже – никого. Разделись – и в воду. Отошли от берега на пятьдесят метров – по колено! Прошли еще метров сто – опять мелко. Мне надоело, я бултыхнулся и сказал приятелю:
– Окунайся, глубже не будет!
– Еще как будет! Ты думаешь, царь Петр в луже флот создавал! Давай еще немного пройдем.
Я повернул к берегу, приятель упрямо продолжал двигаться вперед. Через пару минут за спиной послышался громкий всплеск. Неужели все-таки до глубины добрался, подумал я, оборачиваясь. Нет, мой друг тоже не выдержал и окунулся на мелководье, где воды было по пояс. Пока он возвращался, солнце вышло из-за облака, и стало отчетливо видно, что вдали, примерно в километре от берега вода резко меняла цвет с голубого на синий – там начиналась глубина. Позже обратили внимание, что по мелководной части озера и по впадавшей в нее реке Трубеж рыбаки плавали на лодках-плоскодонках с осадкой не более десяти сантиметров.
Искупавшись, принялись за осмотр достопримечательностей – опять монастыри, музей «Ботик Петра I», синий камень, которому в старину поклонялись язычники…
Долго стояли перед величественным и одновременно простым Спасо-Преображенским собором – самым древним памятником архитектуры Северо-восточной Руси, заложенным вместе с основанием города в 1152 году. Кого он только не повидал на своем веку – и татар, и поляков, и литовцев… Выстоял! Зашли внутрь – что-то на подобии музея. В дальнем углу за ширмой среди хлама приметили несколько надгробных мраморных плит: князь такой-то, княгиня такая-то… По всей видимости, местные удельные правители, быть может, потомки Александра Невского. Годы их жизни в основном укладывались в ХY-XY1 веках, хотя плиты явно были сделаны гораздо позже. Спросили у старушки-смотрительницы, откуда это взялось? Еще со старых времен, ответила старушка. Ведь когда, касатики, перед войной храм отдали под овощехранилище, то все в нем разворотили. И усыпальницы княжеские – тоже! Кости выкинули, а плиты оставили, думали – сгодятся. Так они до сих пор и пролежали здесь.
– Да, своеобразное проявление любви к отеческим гробам! – криво усмехнулся приятель. – В очередной раз убеждаешься, что свои вандалы поганят больше, нежели чужеземные завоеватели!
Перед отъездом еще раз заглянули на пляж. Теперь он был многолюден. Освежились и взяли по кружке пива с корюшкой, местной селедкой, обитающей только в Плещеевом озере, – классная штука!
– Как же вы тут на мелководье купаетесь? Не поплавать, ни понырять! – спросил приятель развалившихся поблизости на травке местных ребят, также потягивающих пивко.
– Так вот и купаемся, как видишь, пока не утонули, – ответил один из них.
– Да здесь и курица не утонет!
– Куры не тонут, верно, а вот такие приезжие, как вы, тонут по два-три человека за месяц.
– Это как же?
– Очень просто! Многие приедут и сразу на озеро – купаться! Некоторые упертые, да еще под градусом, доходят-таки до глубины. А дно здесь обрывистое, коварное. Два шага назад вроде было по пояс, и вдруг нет ничего под ногами – глубина сразу 12-14 метров. Ну, дорвался человек до хорошей воды, проплыл метров 25-30, развернулся, назад поплыл, встает, а дна – нет! Еще метров десять проплывает – опять нет! Естественно, паникует, начинает дергаться туда-сюда, теряет ориентацию – уже не соображает, откуда приплыл, в какую сторону следует плыть. И, в конце концов, пускает пузыри. В чем тут дело? Повторяю, дно коварное: граница между мелководьем и глубоководьем – не прямая линия! Языки глубокой воды вклиниваются в мелководье на 70-100 метров и наоборот. Чуть сбился в сторону – беда! Кажется, 15 метров проплыл и вернулся на то же самое место, а дна и в помине нет!
Приятель не стал больше докучать вопросами.
Уезжая под вечер, обнаружили: проходит через Переславль железная дорога – только узкоколейная. Общая протяженность пути – около 100 километров. Строилась узкоколейка для транспортировки торфа с местных торфоразработок к основной линии ярославской железной дороги. Но добыча торфа захирела, часть дороги разобрали, а оставшиеся ветки задействовали для пассажирских перевозок. Конечная остановка узкоколейки находилась напротив автовокзала, и рядом с автобусами во главе состава из четырех вагончиков пыхтел маленький тепловоз.
– Вот бы проехаться! – мечтательно сказал приятель, разглядывая схему железнодорожного сообщения. – В такую чудную глухомань можно, наверно, попасть! Но не сейчас! Давай отложим до следующего раза…
– Куда билеты берем: до Александрова или?.. – перебил я его.
– Или! – вздохнул он.
Предварительно прикидывая маршрут, мы планировали, если хватит сил, заехать еще в Александров. Ответ приятеля был предельно ясен.
– Два билета до Москвы на ближайший автобус, – сказал я, протягивая деньги в кассу.