Это была первая турпоездка. Из города Кургана я выехала в составе группы из четырех человек: супружеской четы (Венцковской Людмилы - Пушкарева Африка) и Валентины - замужней женщины лет на пять старше меня. Наша маленькая группа курганских туристов уже в аэропорту крепко сдружилась. Непритязательная, скромная и улыбчивая Валентина, не уставала угощать аппетитными пирожками. Африк, муж коллеги Людмилы Венцковской - был представителем исключительной рабочей интеллигенции - словно солнышко, согревал всех вниманием.
С Люсей я работала на ИВЦ машиностроительного завода. Была она передовой, продвинутой дамой во всем; занималась спортивным ориентированием, туризмом, каждый последующий год подтверждала статус чемпионки Кургана по шахматам. По собственной инициативе она истово окультуривала молодежь: походами по родному краю, посещениями театра и участием во всякого рода спортивных мероприятиях. Она была разработчиком программных систем, большим знатоком искусства: играла на гитаре, хорошо пела, к тому же была выносливой и изобретательной в воспитании нас - молодых специалистов.
И вот: - мой первый заслуженный отпуск. На поездку наскреблось рублей двести. Зарплата молодого специалиста составляла семьдесят рублей. Отработав год в качестве оператора ЭВМ, я была назначена руководителем группы расчетов с переводом на должность инженера-программиста и окладом в 90 рублей. Эту удачу я использовала достойно, сшив для поездки в новый мир длинное демисезонное пальто (этот стиль только входил в моду) у портного экстра-класс и купила трикотажный брючный костюм синего цвета.
Летели в Ужгород через Москву, где всей группой немного побродили по достопримечательностям и магазинам. В Москве я потратила первые пятьдесят рублей на покупку шикарного трикотажного пончо. Оно внесло разнообразие в мой скудный гардероб, облагородило мою внешность. Прилетев в Ужгород, мы окунулись в запахи весны, в запахи незнакомой и манящей параллельной жизни.
« Живут же люди! Я тоже хочу здесь жить», - часто говорила Люся и, задыхалась от восторга, от запахов весны. Мы не просто ей сочувствовали – мы сопереживали, но сказать подобное боялись, словно боялись вспугнуть птицу счастья. Птицы счастья с этой поры часто заглядывали ко мне в гости, но я всегда настойчиво и умело с ними прощалась.
Обитали первые два дня на турбазе «Свитанок» без особого сервиса. Мы успели к этому времени оценить тамошнюю жизнь, успели примерить на себя и колорит местной жизни, легкость и непринужденность общения. Как-то вечером сидели в кафе – ужинали, и я почувствовала на себе взгляд, осмотрелась. Красивый молодой человек с копной темных кучерявых волос с нескрываемым интересом поглядывал в мою сторону. Это интерес меня удивил и еще более добавил озорства и отваги в моё дальнейшее поведение.
Перед поездкой я обесцветила волосы. Раньше это делалось простой пропорцией: поровну нашатырный спирт и перекись водорода с небольшим добавлением шампуня. Часа два мазни по темно-русым волосам и ты - очаровательная блондинка, нужно было только знать пропорции состава и соблюсти защитные меры. Короткая стрижка моё стопроцентное любопытство очень выдавало, и интерес ко мне со стороны яркого брюнета был вполне объясним.
Через день мы экипировались для похода на вершину Х -мал. Я, конечно, отличилась, - взяла в поход горные лыжи. С рюкзаком за спиной, с лыжами, с мечтой дотронуться до облаков, с отчаянностью и девчачьей удалью смело влилась в группировку более осторожных и расчетливых туристов. С асфальтированной дороги уже через сотню метров мы оказались на узкой горной тропинке. Долго ещё слышали бодрые предупреждения туристов - "старичков":
-Не повезло вам, братцы, с инструктором!
-Х-мал!Х-мал!
Шли мы часа три. Все круче и круче были подъемы. Инструктор - немолодая женщина, за всё время пути давала нам отдых только два раза по пятнадцать минут, и мы в её поведении увидели некоторую националистическую окраску. Когда прошли зигзагами все лысоватые взгорки, неожиданно засверкала в лучах солнца снежная вершина. Сколько еще идти инструктор умалчивала. Я боялась первой в изнеможении упасть в снег. Мой проигрыш и позерство стали бы очевидными, и я усердно терпела. Увидев, наконец, на вершине хижину – приют и бегущих навстречу к нам туристов с подносами, на которых стояли кружки с горячим чаем, мы начали, как по цепной реакции, падать в снег. Когда очередь дошла до меня, я куда-то ввысь отправила слова благодарности, дрожащей рукой сняла с подноса кружку с чаем, и тоже повалилась в рыхлый снег.
С группой туристов, пришедших сюда на день раньше, мы пробыли до утра следующего дня. Вечером «старички» развлекали нас концертом. Как вновь пришедшие ночевали на втором этаже приюта на двух-ярусных кроватях. Миша, тот чернявый паренек, когда укладывались спать (я на втором ярусе) подошел, уперся подбородком в край кровати.
- Рассказать тебе сказку?
- Давай, лучше я тебе расскажу.
Я любила рассказывать сказки моим неожиданным попутчикам, и в этом искусстве была больше всего продвинутой. Миша мне подыгрывал, включаясь в сюжет, облагораживал его, острил. Мы то и дело заглатывали хохот, стараясь не мешать другим.
Неподалеку от нас Люся рассказывала историю своего рода, происходящего от Юлия Цезаря. Я когда-то слышала это - попросту приняла за сказку. Но вот, увидев, как у её слушателей раскрываются рты от удивления, быстро сориентировалась, и выдала Мише легенду о своем происхождении: « не лыком шиты – из рода адмирала Ушакова. Хочешь - верь, хочешь - не верь».
Действительно моя бабушка, в девичестве Ушакова, в начале двадцатого века переселились из Рассеи в Сибирь. Миша в ответ ничего не стал сочинять, внимательно прослушав, удалился.
На следующий день мы катались с гор, фотографировались. Эта прогулка выявила нового воздыхателя - высокого парня со спортивной фигурой. Он не числился в нашей группе. Володя просто примкнул, как тренирующийся горнолыжник. После ухода группы "старичков" мы, готовясь к встрече «новеньких», резвились по приюту: готовили концерт и чай, дурачились. Володя старался быть рядом со мной, а я украдкой держала в поле зрения еврея Михаила.
Вечером встречали «новеньких». Группа туристов, завидев нас, падали в изнеможении в снег. Мы бежали к ним навстречу с подносами и впихивали в руки кружки с горячим чаем. В этот день мы спали на первом этаже. Оба ухажера не отходили от меня. Я еще не имела навыков в устройстве личной жизни, возможно, инстинкты спали. Володя заботился о восстановлении моих сил – все время чем-нибудь угощал, Миша только острил.
Мы спустились с гор и оказались в долине. Замок Ракоци оставался где-то в стороне. Турбаза –новое место трехдневного обитания расположилась в живописном месте, занимала небольшую территорию с несколькими постройками. Получилось так, что спальня девушек оказалась маленькой и нам - представительницам Кургана пришлось разместиться на два дня в мужской спальне. Я выбрала верхний ярус кровати. Вечером мы «обмывали» красным вином новое жилище и новую легенду Люси Венцковской: "Замок Ракоци - родовой или фамильный замок её предков".
Миша пригласил меня на прогулку по окрестным местам. Набухающие почки деревьев источали запахи весны, волновали. Мы шутили, смеялись, неожиданно он повалил меня на землю, я, пытаясь вырваться из его страстных объятий, скрывая страх, хохотала. Наконец, отпустив меня, он в изнеможении затих. Я помогла ему встать и, взяв под руку, повела на территорию турбазы. Он вернулся в спальню, а меня перехватил Володя. Мы сидели в постройке - кухне, пили компот, шутили. Эта поддержка вернула меня в реальность, и попытка насилия со стороны Михаила перестала казаться трагичной. Когда мы пришли с Володей в спальню, Люся встретила нас предупреждением:
- Миша обещал по тебе проехать лыжами.
- Очень смешно, - сказала я, – за что - не знаешь?
...Я лежала на втором ярусе кровати, Володя держал мои руки, а Миша расчёсывал волосы на пробор.
- Вот, так тебе лучше!
- За что? – орала я, пытаясь вырваться.
У парней играли гормоны, а меня словно на привязи держала никогда не покидающее чувство гражданской ответственности. Представьте такую смесь: ярая комсомолка и фантазёрка, и задира в одном флаконе. Интимных отношений боялась как войны и догадывалась лишь, что во всей стране секса не было. Его вырывали у матушки природы совершенно случайно. Наверное, очень часто неготовность и неосведомленность рождала на свет случайных детей. Я была случайным младенцем, так как при запретности и стыдливости интим был острее, и дети рождались пугливыми.
Вернулись в Ужгород, а вечером, по приглашению Миши, мы - курганцы отправились в ресторан «Королевские подвалы». Мы словно оказались в другом государстве и в другой эпохе: ходили по многочисленным залам, как на экскурсии, любуясь разнообразным убранством каждого следующего зала. Атмосфера кутежа настолько сильно отличалась от праздной жизни в Кургане, что мы боялись даже дышать. Но кураж присутствовал, да и взаимопомощь была обыденным делом - мы помогали друг другу разыгрывать несвойственную нам привычку.
На следующий день решили посетить ресторан «Зеркальный». Зная, что женщин в брюках не впустят, оделись правильно. Сидели при свечах, больше глазели, иногда танцевали. Миша был галантен и любезен. После ресторана Миша пригласил прогуляться. Зная, чем это может закончиться, я с трудом согласилась. Валентину проводили. Гуляли в скверике недалеко от турбазы. Он опять не сдержался - обнял и повалил на скамейку. Я вырвалась.
В походе на источник «Любви» в Межгорье на костре готовили кашу. С Мишей ели из одной чашки и испытали невыносимое чувство единения. По крутой тропинке, поднимаясь в гору, не понимали: почему снизу доверху гора прошита упругими палками, а спускаясь, хохотали.
- Спасибо Бахусу, а ещё больше ранее пострадавшим от него!
Это кричал Миша, активно цепляясь за палки.
- Изабелла, Изабелла, мозжечок ты мой задела! - орал Африк, аккуратно обходя услужливое оцепление из палок. Возможно, он был менее пьяным.
После этого похода дама лет 30-ти стала шефствовать над Мишей, старательно не подпускать ко мне. Я так и не смогла в единственном танце расслабиться и подчиниться.
В Мукачево – конечном пункте турпоездки вручили значки и удостоверения «Турист СССР». После посещения женского монастыря, дегустации вина на летней террасе у виноделов я решилась, наконец, воспользоваться моментом - постичь тайну отношений с мужчиной. Вспомнила случайно высказанное признание матери: она из той породы женщин, которые могут взглядом привлекать нужного мужчину.
Вечером были танцы в столовой. Появилась группа мужчин, отличающихся от туристов стройностью и особым шармом. Я заинтересовалась одним из них. Как только объявили белый танец, я смело пошла к нему. Я не ошиблась в выборе, да и имя у него было запредельно-указующее - Золтан. Он был членом сборной Закарпатья по футболу, в Мукачево проходили сборы. После танцев он пригласил меня на прогулку. Мы ходили между высоких деревьев и целовались, целовались. Я словно проживала бесконечную счастливую жизнь. Войдя в фойе, увидела Михаила, лишь махнула ему рукой.
На следующий день праздновали отходную: обменивались адресами, пили вино «Троянда Закарпатья». Я, вспомнила о назначенном свидании. Золтан стоял у входа в гостиницу, придерживал велосипед. Ко мне, наблюдающей со второго этажа , подошёл Михаил, тоже посмотрел на велосипедиста. Я отпрянула от окна. Миша по-шутовски всхлипнул, прикрывая рукой глаза, сказал: «Желаю счастья», и вернулся в свой номер, где все остальные из нашей группы продолжали родниться.
Я не стала спускаться к Золтану, он не стал меня искать - просто уехал. Я вернулась на вечеринку. Я продолжала всегда набирать немыслимое количество ошибок во взаимоотношениях с мужчинами, словно всегда хотела оставаться кошкой гуляющей сама по себе.
Человек в жизни задерживается благодаря многочисленным связям, которые он организовал в течение своей жизни. С особым трепетом вспоминаю, оценивших меня, героев молодости: жителя города Куйбышева Осмаловского Михаила, поразившего меня своей красотой, стремящегося взять на себя чужой груз, воспитанного в мелочах и совершенно дикого во взаимоотношениях со мной; москвича – Володю, упорно ожидавшего моего отречения от первой влюбленности; Золтана, на которого упала, моя проснувшаяся колдовская сила. Помню Мишину шутовскую прощальную позу на поле аэродрома в Мукачево, помню широкую спину уходящего в бесконечность доброго и мудрого Володю, помню доверчивого Золтана.
Птица счастья только коснулась меня крылом, но я не была готова это понять. Прожив и исследовав жизнь, понимаю, что мечтаю вернуться на эти незабываемые миражи и поступить иначе.
Через три года я вернулась по зову матери в Кемерово, она тяжело заболела. Решила устраиваться на работу в проектный институт, встретилась с Любашей - моей подругой. Она объявила, что в институте работает наш педагог. Я раздумала и устроилась в вычислительный центр угольной отрасли.