(ред. Е. Смородина)
Многим из вас стало интересно, как и когда я получил прозвище "Жнец". Этой ночью в час безлунный над старинными томами я склонился в полусне, и теперь рассказ мой прольется дождем букв на нижележащие строки. Я специально буду вести толк в третьем лице, дабы пронзить милостивого читателя объективностью оценки событий.
Некоторое время назад Никола и его добрый друг Сергей пребывале на отдыхе в столь милых сердцу любого русича Объединенных Мексиканских Штатах, а еще точнее - в Мехико. Город сей славен архитектурой, текилой, кирпичом, бабами и шпинатом. Друзья держали путь из одного бара в другой, наслаждаясь теплым как моча мексиканским квасом. Разморенные истомой жаркого дня, они укрылись в клубе "Ла Моска", ближайшем к их отелю заведении. Отсидев там пару часов в блаженной тени, глаголя похабные анекдоты и подразумевая толки о политике, они расходились по номерам, не в силах выдерживать кричащих на сверхзвуковой скорости самок в сомбреро.
Но одним погожим днем все изменилось. Пока друзья, как обычно, проводили время за столиком в "Ла Моске", наслаждаясь обществом друг друга, странный человек вошел в заведение. Его крепкая фигура выгодно отличала его от большинства завсегдатаев бара, и лицо его, казалось, было недосягаемо для бреющих лучей центральноамериканского солнца. Неспешным размеренным шагом он подошел к столику, где приютились Никола и Сергей, и резким движением руки сбросил сомбреро со своей головы. "Hola, amigos! Que tal?" - громко отчеканил он. Никола не утеряв момента учтиво отметил, что незнакомец имеет честь общаться с потомками кривичей, чему тот, казалось, даже не удивился. "Прошли проверочку", - неожиданно промолвил он. Только в этот момент Сергей обратил внимание на то, что кожа незваного гостя была много темнее таковой у стандартного представителя коренного населения страны. Тем не менее, мужчина говорил без всякого акцента. Он настоял на разговоре на испанском, так как это, по его словам, "запутает нежданых попаданцев". Привожу сей разговор дословно:
-Sois turistas, muchachos?
-Si, senor. De Rusia.
-Ha! Se este pais! He sido alli. Como os llamais?
-Soy Nicola, y este es Sergio. Y usted?
-Llamadme Miguel. Es todos que nececitais saber.
-Estamos muy contento de verle, senor.
-Callate! Quereis beber? Se un bar buenissimo.
-Si, senor, queremos! Vamos ahora mismo!
Для незнакомых с данным наречием поясню, что господин представился Мигелем и пригласил новых знакомых в некий замечательный бар.
По пришествии туда Никола занял место у барной стойки, а Сергей - в углу возле шеста стриптизерши. Мигель сказал что ему нужно кое-с-кем поговорить и ретировался, не подняв и пылинки сверх положенного размахом ноги. Хриплый бармен с лицом, похожим на свежеиспеченное яблочко, поведал Николе, что сеньор Мигель заказал для них выпивку. Сверх этого он не сказал ничего, и все попытки Николы продолжить беседу не увенчались успехом. Но рюмок, заказанных Мигелем, вполне хватило, чтобы остаток дня друзья провели в нездоровом чаде пьяного кутежа и угара. По прибытии в отель Никола снизошел до сопровождения Сергея до его номера, так как тот неудачно лопнул бутылку в руке, вследствие чего, даже не трезвея, источал кровь. Переступив порог граждане России увидели следующую картину: молодая пара занималась любовью в кровати Сергея, пока трое других молодых мексиканцев опорожнялась на простыни и люстру. Будучи воспитанными гостями чужой столицы, наши герои незамедлительно удалились и, по настоянию Николы, пошли в его номер спать.
Проснувшись поутру, Сергей обнаружил, что его товарища нет рядом, что было совсем не в его привычке. Попытавшись встать с кровати, он ощутил резкую боль ниже так называемого "копчика". Испугавшись за возможные события минувшей ночи, он воззвал к имени Николы, нетерпеливо вытаскивая из-под себя одеяло. Оказалось, Никола уже приготовил завтрак, а причиной боли в "сергеевой норе" было падение с лестницы у входа в номер. Приняв на веру сей факт, бравый парень вскочил с кровати, перевязал все еще кровоточащую руку бинтом и сел завтракать. Друзья планировали забежать в бар, где давеча умудрились провести теперь уже вымытый алкоголем из их голов вечер, а затем пойти на ближайший стадион и посмотреть на дерби легендарных "Cruz Azul" и "America".
Пока Никола запирал ключом дверь, Сергей неспешно окидывал взглядом территорию вокруг комнаты друга, пытаясь найти ту самую лестницу, что стала виновницей его страданий. Тщетно - не было ни одной лестницы в поле его зрения. Начиная дрожать от страха, он поведал об увиденном Николе, в ответ на что тот лишь странно подмигнул и поднес собственный указательный палец к широким ноздрям друга.
Еще не успевших войти в бар друзей встретил дружелюбный гул и одобрительные восклицания. Шокированный Сергей не понимал, почему все тычут в него пальцами и говорят "El grano!! El grano!!" ("Зерно!! Зерно!!"). Николая же, казалось, избегал даже немногословноговорящий бармен. Русич неспешно подошел к стойке бара, о чем-то пошептался с печеным барменом, повернулся обратно и возвестил: "Помню дни, когда опускающие урожай летали над землей песчинками манящего в даль рассвета! Помню секунды, что отделяли нас от вечности! Помню час, когда ты, да-да, ТЫ, Сергей, предал мое доверие, пойдя с самкой на гулянки, игнорируя мое предложение пойти на каток! А теперь и ты вспомнишь!! Вспомнишь события вчерашнего вечера!! Вспомнишь, как прогибался под моей косой! Вспомнишь, как трещала по швам твоя норка, встречая мой бульвинкль!! Вспомнишь, откуда это отношение, и почему все зовут тебя "эль грано"! Да потому, что твое душное тело - чистое поле, весь девственный урожай которого был вчера сведен к одному лишь зернышку!! Тому зернышку, что я пожал! Ибо есть ты - жатва, и я есть твой жнец! Жнец! ЖНЕЦ!!! EL SEGADOR!!" "SEGADOR!! SEGADOR!!" - подхватила уже окружившая Сергея толпа. Казалось, что каждая рука, каждый миллиметр вытянутых в сторону пожатого Сергея членов тел людей вокруг него направлен лишь на все еще болящую точку его тела. Он еще не знал, что через несколько дней в центре Мехико начнется революция, вызванная юным писателем, новым духовным лидером реформистов. После событий тех дней родина узнает его как Колюню Славянского. Для всего остального мира он будет известен как Жнец. Его час пробил. Жнец пожинает плоды. А ты, читатель, осторожней на лестницах.