Я открыл свои краски и уловил их еле слышный на свежем воздухе божественный аромат... Они манили меня, а руки просто горели, вдохновляемые шумом этого моря и песнями ветра, которые эхом все тише и тише вторили звукам египетской ночи…
И кто назвал это море Красным... Прекрасные густые краски от густой синевы до глубокой и яркой морской отмели, соперничающей с небесной лазурью... И ничего красного, за исключением водорослей, и рыб-клоунов, которых с верхней террасы разглядеть невозможно.
Я щурю глаза и пытаюсь рисовать. Легкие брызги и теплый восточный ветер наполняет мою душу счастьем. И все, что видит глаз ложиться на бумагу. Я не люблю рисовать в цвете. Нет... Люблю! Но сегодня все буйство красок живет в черно-белых эскизах и мне не хочется повторять все это в цвете, который вот уже неделю не может вместить моя душа: это и кактус, который цветет ночью, а днем «дремлет» плотно сжав свои зеленые лепестки, что бы уберечь свое сердце от палящего зноя... и красные пески вокруг оазиса, где раскинулся, приютивший нас отель... и дым кальяна, который растворился во вчерашней ночи... Я рисую остров Тиран и соседний отель, и пальмы... и самолет, который скоро унесет нас домой...
Официант, затаив дыхание, смотрит на бумагу, и пока на террасе работает старший менеджер, боится спросить «нравится ли мне здесь» и, можно ли ему посмотреть мою книгу. Любопытство берет верх и, улучив момент, он всматривается, насколько похоже на «оригинал» то, что сохранил альбомный лист. Его зовут Ахмед и он тоже рисует, и его интересует моя книга. Ну конечно книга, я взял ее и смотрел, точнее – листал, пытаясь запомнить и изучить ее принципы, изучая руки... Книга так и называется – «Рисование динамических рук для художников»... У меня не получаются именно руки и именно они завораживают и просят завершить на бумаге характер моих героев. Но я увлекся...
Ахмед листает мой альбом, забыв о своей работе и грязных стаканах в умывальнике и о том, что если его увидит менеджер, он лишится места, которое кормит всю его многочисленную семью. Я трогаю его за рукав, глазами указывая на Таф-Таф*, который везет ему неприятности в лице старшего менеджера. Он вовремя возвращается к посуде, не сводя глаз с моего столика.
Мы снова одни на террасе и он погружается в мою книгу еще раз, ему не хочется отдавать ее мне и он хвалит мой рисунок, мечтая заполучить книгу.
– Сколько она стоит?
– Ты рисуешь? – спросил я в ответ. – Покажи!.. Нарисуй мне что-то в альбоме.
Он оглядывается и все же берет в руки карандаш. И он забывает, что презирает меня, прислуживая у стойки, забывает о менеджере и, даже, о заветной книге, он рисует. Рисует робко и немного коряво. Его карандаш начертил силуэт восточного города. Я улыбаюсь.
Я говорю, что был в Old Market** вечером и, что у них другие цифры и, то, что мы называем арабскими цифрами, они пишут иначе. И я прошу написать в альбоме цифры по-арабски.
– Сколько стоит твоя книга?
Я улыбаюсь.
– Что ты будешь с ней делать?
– Сколько стоит твоя книга? – упрямится Ахмед.
– Она не продается.
– ...
– Это тебе. – Я протянул ему книгу. – Я куплю себе другую.
Он только недоверчиво покачал головой.
– Она твоя. Только рисуй, пообещай, что будешь рисовать.
– Я буду учиться, – сказал Ахмед и вернулся за стойку.
Египетская ночь сменилась моросящим дождем моей родны, а где-то на дне чемодана, тихонько шептались на ветру черно-белые пальмы у побережья некрасного Красного моря...
---------------------
* Таф-Таф – открыты небольшой автобус, который развозит туристов по территории египетских отелей.
** Old Market (анг.) – Старый Город в Шарм-Эль-Шейхе (Египет), куда туристы часто ездят на рынок.
11 мая 2007 г.