(Грешно смеяться над больными людьми...)
Все мы были когда-то молодыми, веселыми, бесшабашными и немного безответственными. И, конечно, все мы были комсомольцами. Ходили на комсомольские собрания, на субботники, сдавали комсомольские взносы и никак не могли дождаться, когда же стукнет нам 28 лет и можно будет из комсомола по возрасту выйти. Взносы сдавали неохотно. Жалко было заработанные «непосильным» трудом денежки от сердца отрывать. Но, что делать? Платили.
Зарплаты у нас тогда были небольшими, денег всегда не хватало, а тут еще и взносы платить - и комсомольские, и профсоюзные. В день зарплаты, которую, кстати, я и выдавала, в нашей комнате сидели член профкома и комсорг редакции. Раскладывали они свои ведомости и ждали, когда же им добровольно свои кровные отдадут. Мимо члена профкома пройти было трудно, она не давала поблажек никому, попробуй не заплати! И голос у нее был как у маршала на параде. А Женя-комсорг была девушкой тихой, безобидной и незаметной. Может, она была и не такая уж незаметная, просто все комсомольцы, получая зарплату, делали вид, что ее не замечают. Все старались побыстрей исчезнуть из комнаты, а она сидела над своими бумагами, понуро опустив голову.
Работа у меня тогда была неспокойная. Постоянно я куда-то ходила, бегала, что-то куда-то носила, в общем, на месте меня застать было трудно, и если вдруг, по какой-то причине, я не заплатила взносы, поймать меня было уже практически невозможно. Женя, не собрав и половины денег, постоянно стояла над душой неплательщиков. Вот, вроде тихая, ничего не требует, просто стоит над душой и жалостно смотрит. Как правило, никто не мог вынести этого ее взгляда и, доставая кошелек, расставались с деньгами. Проще заплатить, чем объяснить, почему нет! Но со мной этот фокус не проходил по двум причинам – я сразу же тратила те деньги, которые были у меня на карманные расходы, а остальные исправно отдавала в семью. Короче, денег у меня не было никогда.
Но Женя этого не понимала, она подходила ко мне каждый день с утра, я делала вид, что не вижу ее, брала в руки сверки, верстки, какие-то докладные и шла разносить все это по издательству. Сначала она покорно ждала моего возвращения, а потом просто стала ходить за мной хвостом. Куда я, туда и она. Я в Плановый отдел она тихонько идет за мной и стоит у двери ждет меня, я в Производственный отдел, а она опять за мной. Да не просто стоит – плачет. Идет за мной тоже плачет и все бубнит – заплати, да заплати. И сколько бы я ей не говорила, что заплачу в следующую зарплату, не понимает!
Один раз так две недели от зарплаты до зарплаты и ходила. Все уже попривыкли, что за мной хвостом комсорг ходит, и вопросов не задавали, может, следит за мной? Может, задание у нее такое комсомольское? Надоела она мне тогда до чертиков, и как назло ни у кого денег занять не могу, ни у кого лишних нет!
Уже песню запеть хотелось – По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед... Издательство большое было, а она везде за мной, когда сама-то работать успевала? Поворачиваюсь я к ней один раз и говорю:
- Слушай, Панова, и не надоело тебе за мной таскаться?
- Взносы заплатишь, тогда и отстану.
- Да нет у меня денег! Нету! В зарплату заплачу!
- Тогда так и буду ходить за тобой, - и заплакала, громко, прям зарыдала. Слезы текут, стоит, утирается и причитает, - Заплати взносы, заплати...
- Да что же это такое! - возмутилась я. – Сказала же нет у меня, ну что мне сберкассу ограбить?
- Грабь, только заплати! – и опять рыдает.
- Да ты, я думаю, чокнутая! – воскликнула я, и скрылась в 1 отделе.
После этого случая я всегда старалась платить взносы вовремя, а она так и ходила за должниками и тихо плакала, роняя слезы на многострадальные ведомости.
Как-то раз зашел к нам в кабинет начальник чаю попить. Слово за слово, так, мол, и так, рассказал он нам, что собирается он комсорга нашего - Женю Панову послать в Индию - у нас в редакции почти все молодые специалисты ездили в Индию на языковую стажировку. Но Панову! Она ж там за неделю перегреется и совсем с колес съедет! А стажировка-то аж на 3 месяца была. Ну, я и говорю, значит, начальнику:
- Нет, Панову нельзя в Индию, там жарко. Она там совсем сопреет и мозг окончательно потеряет.
- О чем это Вы? – спросил меня он.
- Так она же чокнутая! – по-простому ответила я.
- Ну, что Вы говорите! Нормальная она. Работает хорошо, комсомольской работой занимается.
- Так-то оно так! Только ненормальная она, это я Вам точно говорю!
- Да с чего Вы взяли? – возмутился начальник.
- А Вы что не видели, как она за нами ходит и плачет, когда ей взносы не сдают. Будто на паперти стоит. Это Вы считаете нормальным?
- Не видел никогда! Правда?
- Ну! А отправлять ее в Индию или нет, это, конечно, Вам решать!
Прошло полгода, документы на выезд для Пановой оформили, и улетела она в жаркую далекую страну. Все ей там понравилось, писала она письма начальнику с благодарностью, что поверил он в нее и подарил ей эту незабываемую поездку. А вскоре ушла я в декретный отпуск и уже не думала ни о работе, ни о комсомольских взносах, ни начальнике, и тем более о Пановой.
Приехала я в редакцию за деньгами. Декретные получать. Ну, естественно чайком решили побаловаться, тортик купили. Пригласили мы к себе на чаепитие начальника. Он приходит, на меня смотрит и улыбается так хитро.
- А Вы правы были насчет Пановой-то! Долго она там не выдержала. Действительно мозги от жары съехали. Чудила она там сильно, а потом, так и совсем разбуянилась... Привезли ее обратно спецрейсом в смирительной рубашке. Во как! А Вам надо в медицинский поступать. Вы у нас большой специалист по психиатрии! – и рассмеялся.