ЧАСТЬ ВТОРАЯ
«Моя память, как странная книга: из обрывков листов, перепутанных глав, где смешались в одно: и любовь, и интрига, судьбы близких людей и далеких держав
Моя память, как крест, как беда, как болезнь, от которой нельзя излечиться, где навеки со мной, неизменны всегда, все, что было, что есть и что может случиться»
Стихи неизвестного поэта.
Увидели они друг друга в автобусе. Она ехала с работы и села на конечной остановке автобуса на свое привычное место у окна в середине салона. Он же сел в автобус в самом городе, сел в уже переполненный к этому времени до самого «нельзя» автобус. Он еле влез в него, но все-таки пробрался в самое его «нутро», то есть, до самого центра салона. Пробрался и остановился как раз перед ней, тяжело и запалено дыша. Видать не слишком легко ему досталось это «пролезание» во внутрь автобуса.
Она глянула на него и вдруг разом почувствовала, причем почувствовала самим своим сердцем, всей своей женской сущностью, всем своим женским «нутром» и даже телом, что этот парень - ее парень. И не просто ее парень, а ее судьба, ее жизнь, ее радость, ее горе отныне и навеки. До конца ее дней. И что именно за ним, за этим парнем, она согласна будет пойти, куда угодно, хоть на край самого света.
Почему она так почувствовала, она не поняла. Но что это именно так и есть, она осознала сразу. Осознала и еще раз внимательно посмотрела на него. Парень, как парень. Ничего особенного. Хотя нет, довольно симпатичный. Очень даже симпатичный. «Девки» наверное, вешаются на него – не счесть! Но это же и хорошо, что симпатичный! Значит, дети у них будут красивыми! Она так подумала и мгновенно заалела лицом.
А парень глянул на нее и сердито нахмурился. Причем, сердитое выражение лица ему не шло абсолютно, и он стал выглядеть смешным и нелепым, как актер в неудачном гриме. И Зина прыснула от этой своей мысли, прикрывшись для приличия ладонью. Парень растерянно повертел головой, потрогал лицо у себя рукой и в недоумении поглядел на Зину. Зина не выдержала и улыбнулась ему. Точнее, даже и не ему одному, а самой себе и всему окружающему ее миру. Потому что ей вдруг стало так хорошо на душе, что не улыбнуться и не порадоваться за себя ей было совершенно невозможно.
А парень глянул на нее и застыл в недвижимости. Он даже рот приоткрыл в изумлении. А губы у него были пухлые, ярко розовые, сочные, в общем, девчачьи. Чему он изумился, трудно сказать. Но он уже глаз не мог оторвать от лица Зины. Стоял и смотрел на нее. Стоял и смотрел. И ничего не говорил. И даже не предпринял попытки заговорить с ней. Просто стоял, смотрел на нее и глупо, блаженно улыбался.
И этот его восторженный взгляд, взгляд мужчины на понравившуюся ему женщину, причем, не сально липкий взгляд опытного мужчины, враз наполнившийся плотскими желаниями; нет, это был взгляд обычного парня, совсем еще молодого мужчины, восхищенного ее женским обликом, ее женским обаянием, пусть даже еще и совсем девическими; взгляд парня, покоренного ее женской красотой и еще не совсем проснувшейся женственностью; взгляд парня, смотрящего на нее, как на богиню, как на икону и не пытающегося даже скрыть своего мужского восхищения. И этот его взгляд, взгляд парня, враз очарованного и покоренного ею, так и остался в памяти Зины до сих пор. И останется, наверное, до конца ее дней. Потому что это было самое дорогое в ее женской памяти и самое значимое.
Ведь это был взгляд парня, впервые взглянувшего на нее, не на как обычную девушку, работающую где-то на заводе и сейчас сидящую у окна в автобусе, а взглянувшую на нее, как на «Ее Величество Женщину», то есть, на некое Божественное проявление Красоты и Жизни на земле, и в покорном благоговении склонившего перед ней свою голову. А такого женщине забыть невозможно. И этот его восторженный взгляд, взгляд мгновенно очарованного ею и разом влюбившегося в нее парня, потом очень часто спасал ее в самые трудные минуты жизни.
Больше она его не видела. Хотя потом узнала от подружек, что в семье одного бывшего офицера, живущей на их улице, появился молодой парень, очень даже симпатичный и компанейский. И устроился этот парень работать на местном машиностроительном заводе строительно-отделочных машин, так называемом заводе СОМ, электросварщиком. И еще то, что парень этот холостой и играет в заводской волейбольной команде. И не плохо, вроде играет,
А потом в декабре к ней подходит комсорг их инструментального завода, где она работала в пошивочном цехе для шитья кожаных сумок под инструмент и полушутливо, полусерьезно ей сказал:
-- Зинуля! Вот тебе пригласительный билет на Новогодний городской огонек. Кое кто из наших соседей с завода СОМ очень просил вручить его именно тебе персонально! Даже фамилию твою мне на листочке напечатал. Вот, как Зинуля дела обстоят! Но я слово дал и слово свое сдержал!
Зина взяла пригласительный билет, оформленный очень красочно, на котором было напечатано витиеватым почерком ее имя, фамилия и отчество. То есть, ее пригласительный был не простым билет на вход, а персональным пригласительным билетом, на котором были пропечатаны индивидуальные номера ее стола и места за ним. Учитывая то обстоятельство, что получить такой билет на молодежный Новогодний Городской Огонек было проблемой из проблем, то появление его у Зины, да еще такого персонального, значило что-то сверх серьезное для нее! За этим билетом что-то стояло не слишком понятное. И она почему-то сразу же подумала о том парне, которого увидела тогда в автобусе. Или ей так хотелось думать?
Из того Новогоднего Огонька ей запомнилось лишь одно: танцевальный зал. Она с подругами стоит около стены недалеко от входя и видит, как он, тот парень из автобуса, идет к ней через весь зал. Идет и смотрит на нее. И лицо у него радостное и какое-то очумело восторженное. Но, подойдя к ней почти вплотную, парень вдруг неожиданно отворачивается от нее и приглашает на танец какую-то девушку, стоящую рядом с ней. И так продолжается несколько раз. Она ничего понять не может и стоит в полной своей растерянности. Даже танцевать ей совсем расхотелось. Да и парень тоже растерян, судя по его лицу.
И тогда она решает взять инициативу в свои руки. Нечего ждать, когда надо действовать. Она подходит к тамаде, ведущему праздник, и просит его объявить дамский танец. И тот объявляет этот самый дамский танец, когда девушка выбирает себе партнера, а не парень партнершу. И она решилась. Если гора не идет к Магомету, то Магомет сам идет к этой горе. И она пошла, закусив губы, настроившись серьезно, решительно и непримиримо.
И она сама пошла к нему через весь зал. Шла и смотрела на него. И она увидела, как он замер в недвижимости, когда увидел ее, идущую к нему через зал, увидела его глаза, смотрящие на нее восхищенно, восторженно и умоляюще; увидела, как побледнело у него лицо чуть ли не до синевы в губах, увидела, как затряслись у него от волнения эти самые его пухлые девчачьи губы, когда он пытался произнести слово: «Пожалуйста!», в ответ на ее дежурную фразу: «Разрешите вас пригласить на танец!», но у него ничего не получалось.
Тогда она сама взяла его за руку и повела танцевать. Играли «Албанское танго», танец влюбленных. Они танцевали, смотрели друг на друга и ничего не говорили. Глаза сами за них говорили все нужное, что им надо было сказать. И больше Зина его от себя уже не отпускала. Ни на шаг. Словно опасалась чего-то непредвиденного. И они были вместе до самого конца «Огонька».
***
И с тех пор они стали встречаться. И тогда она поняла, что ее Андрея, несмотря на его внешнюю мужественность и мужскую активность, нужно постоянно направлять и поправлять. И если не поправишь его в нужный момент, то упускаешь его, и тогда не всегда можно будет угадать, как все это обернется и чем может закончиться.
А терять его она не хотела. Ее тянуло к нему неодолимо. И она постоянно думала о нем. Ей не хотелось с ним разлучаться. Ни на минуту. И расставшись с ним поздно вечером, она, лежа в постели, сразу начинала думать о новой встрече с ним. Ей хотелось быть с ним всегда. Только с ним и ни с кем другим больше на свете. И она действительно могла бы пойти за ним, куда угодно, хоть на самый край земли и самой вселенной. Она готова была пойти за ним, потому что не представляла своей жизни без него. Не могла представить. И не хотела представлять. Они и так слишком уж редко друг с другом встречались.
Она работала на заводе в две смены. Поэтому в их распоряжении была всего лишь одна неделя. Да выходные. Ну, ладно, вечера в выходные дни были ее личными вечерами. На них никто дома не претендовал. Но среди недели она могла выкроить для себя всего лишь два три вечера, не больше. У мамы был со здоровьем не очень. И надо было ей по дому помогать. Мама не просила. Точнее, просила очень редко, когда ей было совсем невмоготу. Но она же сама все видела.
А здесь еще контрольные работы и домашние задания по Университету. Ведь она училась заочно в Воронежском Университете на биологическом факультете. Всего одного бала не добрала тогда на вступительных экзаменах до проходного. Всего одного. Обидно! Но, когда она пришла в приемную комиссию за документами, то ей в приемной комиссии сказали, что с этими оценками за вступительные экзамены ее могут сразу же зачислить на первый курс заочного отделения биологического факультета. А если она на заочном сдаст сессию за первый курс на хорошо и отлично, то сможет рассчитывать на перевод на дневное отделение. И она согласилась. Не могла не согласиться. Потому что училась она всегда хорошо и учиться она хотела.
Хотя, с другой стороны, если бы она тогда поступила на дневной, тогда бы она не познакомилась со своим Андреем. Вот какие они пироги получаются! Так что и вправду, нет худа без добра. И эта ее неудача на вступительных экзаменах в Университет привела ее к знакомству с Андреем. Вот только времени у них для встреч совсем нет. Ну, никак нет! Слишком уж они оказались заняты в первое лето своего знакомства.
Зина пол лета провела на экзаменационной сессии в Воронежском Университете. А после того, как она вернулась домой, уехал в Москву на сессию сам Андрей. Он тогда неожиданно уехал в Москву поступать во МГРИ, в Московский геологоразведочный институт, и также неожиданно поступил. А потом, когда он приехал из Москвы и начал оформлять расчет с завода в связи с поступлением в институт, уехала в Воронеж она оформлять свой перевод на дневное отделение Университета в связи с завершением своей летней сесии на одни отлично. Короче, судьба стала разводить их, не давая им возможности для встреч.
И он ей тогда так и не смог объяснить вразумительно, почему поехал именно в Москву, если она училась в Воронеже? Ведь и в Воронежском Университете тогда тоже был этот самый геологоразведочный факультет. Поэтому ему можно было спокойно и в Воронеже поступить. И учились бы они тогда вместе. И многих, премногих проблем бы в их жизни тогда совсем бы не было. Но он уехал в Москву и поступил именно в Москве.
Да, жизнь тогда распорядилась по своему. Не в их пользу. Точнее, не в ее пользу. Потому что потом началось такое, чего она не может себе объяснить даже сейчас, после стольких лет жизни. Потом пришел сентябрь, когда они оба расстались на целых два с половиной года. Точнее, не они расстались, а он, Андрей, порвал с ней всякие отношения. Зачем? Прочему? Для чего? От чего?
Она не знала, как и не знает до сих пор. Ни одного письма из Москвы от него после отъезда несмотря на ее бесчисленные письма. Ни одного! А она тогда написала ему чуть ли не с десяток писем. Но ни одно из них он не ответил. И ни разу не приехал в Лебедянь из Москвы на каникулы.
Как она пережила эти годы его молчания, сейчас ей и самой трудно объяснить. Но пережила. Хотя она была в таком отчаянии, что даже подумывала о самоубийстве. Всерьез подумывала. Потому что жить ей не хотелось совсем. Но мать, которую она очень любила и с которой она была в очень хороших отношениях, тогда совсем заболела и это семейное несчастье оказалось той единственной ниточкой, которое вытащило ее из тьмы собственного отчаяния.
Да и Сергей, будущий ее муж, тоже оказался рядом. Хотя она тогда на мужчин вообще смотреть не могла. Они все вызывали у нее чувство неприязни, открытого отвращения и даже ненависти. Все, кроме Сергея. Но она Сергея вообще не признавала за мужчину и потому, наверное, не отталкивала его от себя. А он постоянно был с нею рядом и помог ей выстоять. И потом, где-то года через два она дала ему согласие на брак с ним после окончания Университета.
А потом свершилось это чудо, это невероятнейшее для нее событие, которое буквально перевернуло весь ее мир. Это чудо заключалось в письме Андрея, которое она получила на Главпочтамте Воронежа, куда приходила ее корреспонденция. Она сначала даже не поверила своим глазам. Она несколько раз тряхнула головой, отгоняя наваждение, которое бесчисленным количеством раз приходило к ней во сне, затем долго повертела письмо в руках, боясь поверить в его реальность. После чего отошла в сторонку, села на лавку за большой овальный стол центрального зала главпочтамта, несколько раз глубоко вдохнула в себя воздухи и затем осторожно распечатала его.
Письмо было, как письмо, ничего особенного, кроме одного – письмо было отправлено из Лебедяни. Оказалось, что Андрей был на производственной практике в Крыму и на обратном пути заехал в Лебедянь, где не был почти три года. И в этом письме он просил у нее прощения за то горе, что принес ей и себе своим молчанием. Он ничего не объяснял, он лишь просил у нее прощения.
И она простила его. Не могла не простить. Потому что любила его. Любила только лишь его одного на свете и никого больше другого. В этом она уже убедилась. Ей пришлось в этом убедиться. Жизнь ее в этом убедила. И где-то недели через две она ему ответила. Ответила скупо, сдержанно, но не отрицательно. И между ними завязалась переписка. Ничего особенного, ничего этакого, ничего сверх естественного. Обычная переписка двух влюбленных друг в друга молодых людей, парня и девушки.
А потом была их встреча в Москве, когда на зимних каникулах она возвращалась из поездки в Ленинград и с вокзала позвонила ему в общежитие. Эта встреча многое определила в их дальнейших отношениях. Потому что впервые за все эти годы разлуки они увидели друг друга. Увидели и оба поняли, что для них в жизни ничего не изменилось. Они по прежнему любят друг друга. И им надо постараться любой ценой сохранить эту их нерастерявшуюся еще любовь.
И они пытались ее сохранить. Искренне пытались. В середине марта он приехал к ней в Воронеж. И целых три дня они провели вместе. В пятницу утром он приехал, в воскресение вечером уехал. Ночевал он у нее в общежитии. Она договорилась с девчонками их комнаты. Девчонки, а их жило четверо в одной комнате, поддержали ее. Они устроили праздник с небольшим выпивоном, где собрались ее друзья и сокурсники. Андрей держался легко, свободно, пел под гитару студенческие песни и очаровал всех ее девчонок.
А ночью девчонки разошлись по комнатам общежития и оставили их одних. И ночь эту они не спали совершенно. Они наслаждались друг другом. И в эту ночь она стала женщиной в его объятиях, женщиной от любимого ее мужчины. И эта ночь оказалась самой счастливой ночью в ее жизни. Других таких ночей, проведенных ею с мужчиной, по ощущению полноты счастья, переполняющей одновременно и ее душу, и ее сердце и ее тело, у нее больше не было. Все остальные ее ночи с мужчинами, будь они с оргазмами или же без них, порой яркие, порой незабываемые, порой ошеломительные, были совершенно другими, второстепенными и не главными. А эта ночь сразу стала самой главной в ее женской жизни.
КОНЕЦ ВТОРОЙ ЧАСТИ
Продолжение здесь http://www.proza.ru/2013/03/15/892