Анюта шла по улице, не разбирая дороги. Слезы делали расплывчатыми фары машин, фонари, витрины магазинов. Девочка натыкалась на прохожих, бормотала "Извините!" и брела дальше. Переходя дорогу, прошлепала открытыми туфельками по луже, но даже не заметила этого.
"Четыре!" – думала она. – "Получить четверку по предмету, который собиралась сдавать без обдумывания! Что же это такое? Даже Колеванову поставили пять баллов! А он от учебника ни на шаг. Зубрила!". Эта вопиющая несправедливость подлила масла в огонь и Анюта всхлипнула.
Дзень! - совсем рядом звякнул дверной колокольчик. "У Анюты" – прочитала первокурсница название кафушки и шагнула внутрь, прельстившись названием-тезкой. Заказала кофе, села за отдаленный столик и заново принялась вспоминать подробности пережитого огорчения.
"- Курносенко! – преподаватель равнодушно скользнул взглядом по веснушчатому лицу студентки. – Берите билет.
Анюта спокойно взяла первый попавшийся квадратик, мельком глянула на вопросы и положила на стол перед экзаменатором.
- Идите, готовьтесь… - произнес он, не отрывая глаз от своих бумаг. – Почему вы вернули? Не знаете?
- Я уже могу отвечать.
- Третьим вопросом там идет практическое задание. Сядьте и напишите, потом подойдете.
Анюта немного занервничала, но села за ближайший стол и застрочила ручкой по листку. Через несколько минут встала, положила перед преподавателем листок.
- Можно начинать?
- Начинайте.
Девочка не торопясь, с примерами, гораздо шире, чем требовалось по билету, отвечала на вопросы. Экзаменатор – молодой, чересчур самоуверенный кандидат наук – рассматривал написанный студенткой листок с некоторой долей сомнения. "Вызубрила, - думал он. – А практику кто-то ей написал. Наверняка половины даже объяснить не сможет."
- Хорошо, - сказал он наконец. – Теорию вы знаете. А по практическому заданию у меня возник вопрос. Что это за процедура, и почему вы ее поставили в начало тела программы?
- Это "фул пруф" – объяснила Анюта. – Защита от дураков.
- Что-о?
- Аварийный модуль. Предохраняет от ошибок при вводе, неверно заданных параметров, а вот эта операция следит за состоянием системных регистров. В случае возникновения внутренних сбоев не дает потеряться результатам вычислений.
- А в билете это, разве, требовалось? – кандидату наук явно не нравилась эта нагловатая, как ему показалось, девчонка.
- А в билете, разве, требовалось, чтобы программа работала? – с вызовом возразила Анюта. – Там просят написать программу. Написать! А не заставить ее работать.
Студенты отвлеклись от своих заданий и прислушались к разгорающемуся спору. Тихая, скромная Анюта показывает характер! И перед кем! Сам начальник институтского ВЦ пришел принимать экзамен – их преподаватель заболел. Анюта немного опоздала, не успела выслушать всех новостей - "Ну, чужой дядька. Законы программирования от этого не изменились. Сдам!".
- А вы уверены, что Ваша программа будет работать? – экзаменатор сделал ударение на слове "ваша".
Он прекрасно видел, что программа работать будет; что написана она на реальном языке программирования, а не на суррогате, которому учат студентов; что в программе соблюдены все "правила хорошего тона", не влияющие на работу программы, но резко облегчающие ее понимание. Но подобная прыть шестнадцатилетней девчонки ему не нравилась, и возникшая антипатия к ней заставила сказать:
- Ваша оценка – четыре. В дальнейшем внимательнее читайте вопросы билета. Давайте зачетку, - и, внутренне злорадствуя, вывел баллы зарвавшейся студентке.
Онемевшей рукой Анюта взяла зачетку и, двигаясь, как автомат, вышла из аудитории…"
- Я же все правильно написала, - в который раз пробормотала девочка.
Она подняла голову, осмотрелась. "А здесь довольно уютно," –подумала она, рассмотрев небольшой полуподвальчик.
- Привет, - вдруг услышала она. – Ты меня, наверное, не помнишь…
* * *
- Встать! Суд идет! – в зал суда торжественно вошли держатели "карающего меча справедливости". – Можно сесть!
- … Суд приговаривает Румянцева Анатолия Викторовича к двум годам лишения свободы. Учитывая положительные отзывы с работы, а также то, что преступление совершено в первый раз, а также, видя искреннее раскаяние подсудимого, суд определяет меру наказания, как условную, с конфискацией имущества и административным штрафом. Подсудимого из-под стражи освободить…
Анатолий Викторович вышел из здания суда в сопровождении жены и сына. По привычке полез в карман, доставая ключи от машины. Не нашел, хлопнул себя по лбу и пошел к троллейбусной остановке.
- Чем не "Мерседес" – деланно весело спросил он у семейства, трясясь в грохочущем транспорте. – Те же четыре колеса, тот же руль…
- Тот же кондиционер, - мрачно добавил сын Костя.
- Ты бы хоть молчал, взломщик, - сказала ему мать. – Нашелся вундеркинд на мою голову!
Отец невесело ухмыльнулся.
- Все мы здесь виноваты! Кто отдал сына в математическую школу?
- Ладно, чего уж… - дипломатично заметила жена. – Хакеры, так вашу налево.
Приехали в голую, опустошенную обысками квартиру. Анатолий Викторович прошел по комнатам, присел на раскладушку.
- Хоть квартиру оставили.
Поймав на себе косые взгляды обоих родителей, Костя выскользнул из дома и направился к Сашке Воробьяненко – своему однокласснику и лучшему другу. "Сейчас бы в "Старкрафт" пару часиков повоевать, глядишь, и полегчает. А если с кем-нибудь еще по "сетке" – вообще бы кайф". Но домашний компьютер отобрали еще задолго до суда отца, в институте игры не сильно жаловали, а у друзей компьютеров не было.
Сашка увлекался спортом – карате, фехтованием, биатлоном. У его отца – эксперта-криминалиста – было несколько подаренных охотничьих ружей, из которых Сашка научился неплохо стрелять. Отец всячески поощрял любовь сына к боевым видам спорта. Он часто вывозил обоих друзей на стрельбище, где учил стрелять, показывал приемы самообороны как с оружием, так и без него. Косте нравилась стрельба, к борьбе он относился прохладно, но само общение с взрослым человеком, который относился к ним, как к равным, делало эти выезды притягательными для школьников. Впрочем, теперь уже студентов – заканчивался первый год учебы. Для Кости - в университете, для Саши – в институте физкультуры.
- Ну что, выпустили? – спросил Саша, едва увидев друга на пороге.
- Выпустили, - вздохнул Костя.
Дипломатично помолчали, хотя Саша сгорал от любопытства. Когда Костиного отца арестовали, Костя как-то проговорился, что виноват в этом он, Костя. Но, как Саша не расспрашивал, больше не услышал ни слова. Костя обещал рассказать, когда все недоразумения закончатся. Парень помнил об обещании и, когда расселись по креслам в Сашиной комнате, начал рассказ:
- Помнишь, я тебе говорил, что отец работает начальником информационного отдела "Риконбанка"? Это обозначает, что все банковские программы разрабатываются непосредственно под его руководством. Также его отдел создает программы–"защитники", которые не дают посторонним людям влезть в программу и присвоить деньги.
- Компьютерный отдел безопасности, - подытожил Саша.
- Да, что-то вроде. И вот, как-то раз прихожу я домой, а отец что-то на компьютере составляет. Довольный! Спрашиваю: "Пап, что это?". А он веселится, говорит: "Новая игра. "А ну-ка, взломай меня" – называется. Хочешь поиграть?" Я удивился. "Неужели так и называется?" "Нет, - отвечает. – Называется она иначе, но смысл именно такой. Как будто тебе нужно проникнуть в базы данных банка и перевести на свой счет миллион." Я уточнил: "Миллион чего? Долларов?". "А это чего сможешь. Сможешь попасть на валютные счета – тогда и долларов." Потом он снова засмеялся и предложил: "Хочешь попробовать?" Кое-какой опыт взламывания лицензионных программ у меня был, несколько "крэкеров" всегда со мной, я и согласился. Сел за компьютер, занялся. А отец пошел машину в гараж ставить, где то задержался немного. Когда пришел, я ему и говорю: "Все сделал, па. Десять миллионов уже на трех моих счетах. Один – в Нью-Йорке, другой – в Токио, третий, самый маленький, здесь. Хорошая игрушка, я нашел в ней все наши банки, даже твой, и положил туда миллион. Вот только беда у программы – не работает модуль генерации нового кода после очередного вхождения в систему. Я вычислил старый код за пару минут, потом, правда, долго разбирался с системой счетов – искал валютные. Нерабочий модуль генерации задействован и там, поэтому старый код доступа к валюте я вычислил еще быстрее… Папа, что с тобой? Почему ты такой бледный?". А потом приехала милиция, директор их банка, учредители, куча народа из налоговой полиции, службы безопасности и еще откуда-то. Папу загребли. Оказывается, он работал с новой системой защиты своего банка. В тот момент был подключен к банковской информационной сети и решил проверить надежность программы, предложив мне ее взломать. К сожалению, он не знал, что некоторые процедуры не отлажены, а я не знал, что это не игра. Вот и все…
- Ну, ты гений! И что, все деньги забрали? Все десять миллионов?
Костя поколебался, прежде чем ответить.
- Нет, не все. Только те, что были положены на счет здесь, в "Риконбанке". Это как раз миллион долларов.
- А остальные? – Саша понизил голос до шепота.
- А остальные они не сумели проследить. Я составил маленькую программку, которая снимала по одному доллару с каждой операции и отправляла бы на счет в зарубежный банк. Причем каждый последующий доллар шел по своему маршруту, через десяток-другой специально созданных счетов, закрываемых после прохождения этого доллара.
- Это что, сто миллионов новых счетов?
- Меньше, около миллиона. По теории вероятности некоторые счета должны были использоваться дважды, трижды, а то и больше раз. Проследить, конечно, можно, но если знать, где искать. А главное – знать, что искать нужно. До сих пор никаких претензий от вкладчиков не поступало, а значит и потерь нет.
- Девять миллионов долларов – и нет потерь?
- Девять миллионов операций с суммами от ста тысяч и выше. Потеря одного доллара из ста тысяч, как правило, не обнаруживается.
- И у тебя осталось девять миллионов долларов?
Костя хмыкнул.
- Как же, осталось… Может, конечно, и осталось, но как их взять? Из Нью-Йорка и Токио?
- А ты поближе не мог отправить? Хотя бы в Париж, или в Лондон?
- Куда угодно, но мне понравилось само сочетание: "Счет в Нью-Йорке!". Представляешь, заходишь покупать "Феррари", садишься за руль и говоришь: "Снимите с моего счета в Нью-Йорке!". Круто!
- Да, - согласился Саша. – Это не какой-то там Париж.
- Ладно, хватит о грустном. У тебя деньги есть? Мороженым угостишь в кафе? А то отец УЖЕ не работает, мама – ЕЩЕ… А стипендию я не успел получить.
- Какие вопросы, пойдем. Тут недалеко новая кафушка открылась, "У Анюты" называется. Там неплохой кофе.
Вскоре друзья зашли в кафе.
- Смотри, - прошептал Саша. – Классная девчонка, только ревет почему-то. Может, поможем?
- Я ее знаю. Мы с ней в десятом классе на олимпиаду программистов ездили, в финал вышли.
- Кто победил?
- Она. При прочих равных условиях ее программа быстрее работала. Соображает девчонка.
Ребята подошли к девушке.
- Привет, - начал Костя. – Ты меня, наверное, не помнишь… Мы с тобой на олимпиаде встретились…
- Почему, помню… - ответила Анюта, вытирая платком слезы.
- Можно присесть?
- Конечно, - заторопилась девочка, убирая с соседнего стула сумочку и кулек с конспектами. Садитесь!
Ребята сняли куртки, повесили на спинки стульев.
- Черт, зараза какая-то прицепилась, - пробормотал Костя, щелчком сбивая непонятную загустевшую каплю с рукава. Капля не сбивалась. – А-а, тут еще и проволочка…
Костя выдрал каплю с клочком материи, бросил на пол.
- Это Саша, а это Аня, знакомьтесь, - представил он ребят друг другу, каблуком давя загадочную каплю.
* * *
- Проклятье! – прохрипел бритоголовый "качок", сбрасывая с головы загрохотавшие наушники. – Он раздавил "жучка"!
- Другого нет? – спросил заместитель директора "Риконбанка", сидящий на заднем сиденье.
- Нет. Спасибо, что хоть этот удалось поставить.
- Тогда поехали…
- В банк?
- Нет, в "контору". Посидим, подумаем… В банк всегда успеется. А кое в чем этот малыш прав.
Неброская "пятерка" медленно отъехала от тротуара и двинулась в сторону центра.
* * *
В сауне царило уныние. Три мужика, завернутые в простыни, мрачно тянули через соломинки "Кока-Колу" и поглядывали на дверь. Парилка давно нагрелась, термометр показывал 96 градусов; водка в морозильнике давно остыла, еще не открытая банка с солеными огурчиками выдавливала слюну у голодной и трезвой компании.
- А может… - несмело предложил худощавый парень, поигрывая хрустальной стопкой.
- Никаких "может"! – отозвался толстячок с нежной белой кожей. – Он за квартал даже пиво определит. А уж всыпет за это – держись.
- А он что, сам приедет? Без компании? Нам потом снова пол ночи телефон крутить? – спросил молодой.
- Приедет – увидишь, – флегматично заметил третий – молодой человек с манерами пресыщенного жизнью миллионера. Он был новеньким в этой компании, поэтому предпочитал говорить поменьше.
"Кока-Кола" заканчивалась, шефа не было. Молодой встал, подошел к бильярду, одной рукой взял кий, ткнул по шару. Тот с грохотом врезался в пирамиду, остальные шары весело застучали о бортики. Один за другим три шара ввалились в лузы. Толстячок зааплодировал.
- Тебе бы не морды бить, а пари выигрывать, - одобрил он удар.
Молодой еще несколько раз ткнул кием, каждый раз загоняя шар в лузу. Затем положил кий, подошел к холодильнику, открыл морозилку и протянул руку к запотевшей бутылке водки.
- Косой, ты сколько лет на нарах отбарабанил? – с деланным безразличием спросил толстячок, наливая очередной бокал "Колы".
- Нисколько, - удивленно ответил тот, замерев перед холодильником.
- Если сейчас выпьешь, то можешь считать, что лет десять. Понял?
- А за что?
- Было бы кого, а уж за что всегда найдется. Правда? – и засмеялся своей шутке. Косой раздраженно захлопнул холодильник, сел на свое место.
- Обещал к восьми быть, а уже девять, - пробурчал он.
Дверь в предбанник с шумом распахнулась, впустив с улицы струю прохладного воздуха. Сидящие за столом поежились, встали, приветствуя вошедшего. Тот молча обошел всех троих, пожал руки. Заглянул во все помещения, оценил запасы в холодильнике.
- Ну, что ж, начнем, – сказал он, снова открывая входную дверь. – Заходите, красавицы!
В сауну впорхнули три девичьи фигурки.
- Так, девочки, раздевалка за углом. Переодевайтесь и милости просим к нашему столу.
Прибывшая троица скрылась за ширмочкой, загораживающей вешалку.
- Никогда еще сам не принимал участия в нашем отдыхе, - прошептал толстячок "миллионеру". – То ли брезгует, то ли здоровья нет. Приедет, привезет жратвы и выпивки на неделю, дела сделает и исчезнет – мол, гуляйте дальше сами.
А тот, о ком шла речь, сел во главе стола, достал из дипломата какие-то бумажки, аккуратно разложил их справа и слева от себя и щелкнул пальцами, требуя тишины.
- Итак, - словно продолжая давно начатый разговор, заговорил он. – На кону – девять миллионов. Благодаря оперативным действиям отдела безопасности мы получили информацию о них первыми… И единственными…
"Если бы я тогда не перепутал куртки в раздевалке, черта лысого вы получили бы, а не байку про девять миллионов, - думал Косой, слушая шефа. – Это ж надо так подфартить, что у копеечного клиента и сына Румянцева одинаковые куртки оказались."
- … Василий свою роль уже сыграл – информация проверена, подтверждена, теперь наступает наша очередь – узнать счета, пароли и разработать процедуру получения этих денег, а самое главное – остаться в "Риконбанке". Какие будут предложения?
- Взять пацана, припугнуть – выложит на блюдечке, - осмелевший от похвалы Косой решил рубить сплеча.
- А потом? Отпустить? Парень побежит в милицию, к папочке, в банк, растрезвонит историю – и мы в полном нокауте. Не годится.
- Предложить ему часть денег – пусть пользуется.
- И он, и его семья – под колпаком. Одна крупная покупка и начнется раскрутка. Где взял деньги, заплатил ли налоги, заплатил ли свой штраф и так далее и тому подобное. Не годится.
- Разрешите? – поднялся немногословный новенький. – Для начала представлюсь. Новый советник шефа по стратегическим вопросам. Зовут Дима. Я долго думал на эту тему. Предлагаю: рекомендовать взять Румянцева-старшего на работу в банк. Обеспечить доступ к информации. Осмотрится, обвыкнется, захочет получить деньги. Начнет суетиться, рано или поздно пробьет канал получения денег. Вот тут должны вступить в игру и мы – перехватить деньги в момент возникновения канала. Виды канала могут быть разными – от получения по сети до архаичного перевоза черного нала в карманах. Если отследим канал – дело в шляпе. Нет – у нас в запасе имеется другой счет, тоже внакладе не останемся. У меня все.
- Какие еще будут предложения? – шеф посмотрел на каждого из присутствующих. – Нет предложений. Проект принимается. Работаем.
Шеф встал, сложил свои бумаги, застегнул пуговицы плаща и позвал:
- Девочки, ваш выход!
Из-за ширмы выплыли завернутые в простыни девочки – операционистки того же "Риконбанка".
- Нет! Так дело не пойдет! Никаких простыней. У нас никто не стесняется. Форма одежды – только тапочки!
Одна девочка, блондинка чуть постарше остальных, спокойно скинула простыню, стала на цыпочки, вытянула руки вверх и покружилась перед собравшимися. Под простыней ничего не было. Она не в первый раз принимала участие в таких совещаниях, знала правила и обычаи.
Две другие несмело сбросили простыни – на одной оказалось бикини, на другой – закрытый купальник серебристого цвета.
- Девчонки, здесь всегда так, раздевайтесь, - шепнула блондинка и уверенно устроилась на коленях у советника. – Ну что, давай знакомиться?
Та, что была в бикини, несмело развязала тесемки, скинула лиф, но замерла, прикрыв грудь руками. Первым не выдержал Вася–"Косой". Он вскочил из-за стола, выдернул из вазы розу и протянул девушке. Принимая цветок, та раскрылась. Вася подхватил ее на руки, дернул завязки трусиков и посадил уже обнаженную девушку за стол. Она не сопротивлялась.
Оставшись в одиночестве, третья девушка действовала решительно. Она глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду, закрыла глаза и моментально стянула с себя купальник. За столом раздались аплодисменты. Она кинула купальник на вешалку, прошла к столу и схватила бутылку шампанского, только что вытащенную из холодильника. Решительно скрутила пробку, плеснула в бокал и выпила. Только после этого устроилась на единственном пустовавшем месте возле толстячка. Тот одобрительно потрепал ее по щеке.
- Я вижу, все устроились, - констатировал шеф. – А я вас покидаю, еще есть неотложные дела.
Под хлопки открываемого шампанского, повизгивание охмуряемых девочек и звон вилок он собрал бумаги в дипломат и исчез.
* * *
Троица сидела у Ани в лаборатории и резалась по сети в старого доброго "Варкрафта". Других сетевых игрушек Аня на рабочих машинах не нашла. Костя играл вполсилы – и стратегию и тактику этой игры он освоил довольно давно. Аня в нее играть почти не умела, а Саша видел ее вообще в первый раз. Возведя укрепления и расположив армию в порядке обороны, Костя оставил друзей разбираться друг с другом, а сам пересел на другой компьютер. По модему связался с универовским сервером, порылся по дискам, скачал несколько игрушек, залез в свой каталог.
С момента ареста отца Костя ни разу не садился за компьютер, но сегодня, когда все решилось, с удовольствием тарахтел по клавишам. Утром позвонил директор банка и предложил отцу вернуться в банк. Доступа к банковским операциям, конечно, не дали, но зарплату оставили. Предоставили компьютер и задачу – совершенствовать программу ведения статистики.
Костя ковырялся в своих программах. "Взломщик1", "Взломщик2", "Взломщик3" – замелькали знакомые названия каталогов. Он выделил все программы такого плана, свел их в один каталог и нажал "F8". "Хватит, довзламывался," – решил студент. "Вы действительно хотите удалить 94 файла?" – спросил компьютер-перестраховщик. "Да!" – мысленно ответил Костя и мысленно нажал кнопку. Но рука не шелохнулась. "Да!" – повторил Костя и снова мысленно нажал кнопку. Рука дернулась к клавиатуре, но вместо привычного "Yes!" на экране отпечаталась цифра "9 000 000".
"Чертовщина какая-то!" - подумал Костя. Он еще несколько минут поборолся с собой, но крамольная мысль решительно завладевала его сознанием. Когда же голос рассудка был поглощен шестью нулями, "юный хакер" ринулся вглубь своих программ.
- … Костя! Ты проиграл! Да отвлекись ты! – тормошил друга Саша через пару часов. – Аня первая атаковала тебя, твои войска ее разбили, но и сами пострадали. А потом я зашел с другой стороны – и бац! У тебя никого не осталось. И золота нет!
- У тебя самого один пехотинец чуть живой, а у Кости еще рабов куча, - возразила Аня.
- Золота, говоришь, нет? - азартно спросил Костя, медленно отвлекаясь от своей работы. – Да мы скоро купаться будем в золоте! Швырять с Эйфелевой башни золотые червонцы!
- Он, часом, не того? – шепотом спросила Анюта Сашу.
- Он гораздо больше "не того", чем мы с тобой!
Девушка с сомнением посмотрела на ребят, бросила взгляд на монитор, заинтересовалась.
- Где это ты?
- Нью-Йоркская биржа. Весенние торги. Вот пошли каналы общения с банками…
- А как ты влез? Там же наверняка есть секретные коды.
- Нет, это общедоступная информация. А вот туда, где нужны коды, я и хочу пролезть. Пока не получается.
- А зачем?
- Пролезу – увидишь! У тебя дискета есть?
- Есть… - Аня порылась в шкафу, достала несколько дискет. Костя вставил дискету, нажал кнопку.
- Тут есть страничка биржевых анекдотов. Переведу – дам почитать. Посмотрим, есть ли у американцев чувство юмора.
- О, и мне запиши, - Аня протянула вторую дискету.
* * *
Телефон запищал в два часа ночи.
- Шеф! Есть! Не успели мы установить контрольный блок, как он выдал сигнал. Шеф, ваш советник как в воду смотрел! Этот Румянцев оказался несколько хитрее, не успел выйти – сразу за компьютер.
- Что скачал? Коды?
- Не знаю. Мы не успели даже отладить модуль перехвата. Пять часов расшифровывали билиберду, единственное, что выяснили – было две дискеты. Возможно, что идентичные. Объем не выяснили даже приблизительно.
- Откуда была связь?
- Не из банка, не из квартиры. Сработала цепочка. Несколько звеньев уже выяснили, еще несколько определим к утру. Дальше след теряется. Единственное, что известно точно – работали в нашем городе.
- Если он перевел деньги еще куда-то, то это могут быть адреса или счета. Достаньте мне эти дискеты. Хотя бы одну.
- Какими средствами?
- Мне нужна дискета.
- Понял, шеф!
* * *
Анюта вышла из лифта, направляясь к своей квартире. Но ей пришлось подождать – прямо перед ее дверью торчала стремянка и молодой телефонист в спецовке ковырялся с проводами.
- Извини, сестренка, - виновато пропел он. – Третий день телефон не отвечает. Сейчас переключусь и пущу тебя. Это твоя квартира?
Девушка промолчала, отошла к лифту. Через пару минут мастер слез, сложил стремянку, упаковал инструменты и направился к лестнице. Аня подошла к двери. Краем глаза увидела, что мастер на лестнице замер, глядя в ее сторону. Аня подняла руку и нажала кнопку звонка. Ремонтник поскакал вниз по лестнице. Анюта достала ключи и вошла в квартиру. Там все было в порядке.
Девушка включила компьютер, пошарила рукой по столу в поисках дискеты и не нашла ее. С удивлением посмотрела под стол – может, упала. Дискеты не было. "Наверное, в лаборатории оставила", - подумала девушка, достала из ящика другую дискету и сунула в дисковод. Но там уже была дискета. И тут Аня испугалась. Она никогда не оставляла дискеты в дисководе. И сейчас она до мельчайших подробностей вспомнила, как собиралась в магазин – вытащила дискету, хотела положить ее в ящик, но потом оставила на столе, выключила компьютер, задвинула клавиатуру и пошла одеваться. А сейчас дискета находилась внутри и на экране светилось ее содержание.
Девушка сняла трубку телефона, начала лихорадочно набирать номер, сбилась и вдруг задумалась. Аккуратно положила трубку на рычаг и бросилась одеваться. Выбежала из квартиры, вернулась, выдернула провод из модема и ушла, аккуратно закрыв за собой дверь.
* * *
В дверь позвонили.
- Лизка, открой! – крикнул Саша из своей комнаты. – Это, наверное, мама пришла!
По телевизору шла увлекательная передача про историю мирового танкостроения. Сравнивались танки разных стран, военные доктрины, под которые строились эти грозные машины. Саша весь ушел в телевизор, запоминая новые названия, вглядываясь в документальную хронику.
По коридору прошлепали детские тапочки – младшая сестра побежала открывать дверь.
- Мама, это ты? – раздался звонкий голосок и щелкнул замок.
- А-а-а!.. – вдруг раздался дикий крик сестры и прервался, закрытый чьей-то рукой.
Саша метнулся в коридор и отпрянул, увидев здорового мужика, зажимающего рот девочке. Та трепыхалась, но здоровила даже не обращал внимания. За спиной здоровилы виднелась еще чья-то фигура. Времени на размышление не было.
Оттолкнувшись ногой от косяка, Саша пулей выскочил в коридор и влетел в родительскую спальню. "Телефон! Где же телефон?" – пульсировала в голове мысль. Саша обвел взглядом комнату. База радиотелефона на месте, а трубки нет. Парень нажал на кнопку поиска трубки. Где-то в кухне запищал ответ.
"Черт, что делать?" – несколько растерялся Саша. По коридору уже приближались шаги. Парень метнулся к двери, приложил ухо к филенке. Там кто-то топтался.
- Ну, чего ждешь? Бери его! – услышал он чей-то голос. Тут же начала поворачиваться ручка двери.
- Размечтались, гады! – крикнул Саша и дернул спинку огромного раскладывающегося дивана. Тяжелая дубовая спинка откинулась, диван превратился в кровать и выехавшая часть намертво заблокировала входную дверь.
- Теперь телефон, - пробормотал Саша. Он помнил, что где-то в шкафу валялся старый аппарат.
Саша начал лихорадочно выдергивать ящики шкафа. За дверью раздавалось пыхтенье – кто-то пытался открыть дверь. Дерево потрескивало, но сделанный на заказ тяжеленный диван стоял насмерть.
- Выбей замок! – услышал Саша приглушенный голос из глубины квартиры.
Удары в дверь прекратились, парень уставился на дверь. Вдруг дерево взорвалось щепками, отлетела ручка. На ее месте зияло пулевое отверстие. Снова затрещала дверь.
Саша покрылся холодным потом. "С глушителем!" – понял он. – "Ну, сволочь, держись!". Он бросился на балкон. Там, в специальном сейфе отец хранил оружие. Кодовый замок открылся за мгновение – отец давно доверил комбинацию сыну – и Саша схватил пистолет. Отвел затвор – патронов не было. Пошарил в глубине сейфа – ни одной обоймы.
"Тем хуже для вас!" – подумал студент и схватил "помповушку", подаренную отцу американскими полицейскими на какой-то конференции. Передернул затвор, патрон с приятным хрустом вошел в ствол. Саша метнулся обратно в комнату. Дверь уже трещала, из под косяка сыпалась штукатурка. Начал поддаваться и диван, при каждом ударе сдвигаясь на несколько сантиметров. Саша подбежал и ногой попытался вернуть его на место. С той стороны снова глухо щелкнул выстрел. Пуля прошила дверь рядом со старым отверстием, срикошетила от металлического кронштейна на диване и обожгла кожу на плече у парня.
От неожиданности Саша подпрыгнул, мгновение помедлил и выстрелил в дверь. Усиленный заряд картечи пробил в двери огромную дыру, сквозь которую стрелок успел заметить оседающее тело. Парень похолодел, но времени для переживаний не было – кто-то приближался к спальне. Саша сложил диван, выглянул в коридор. Один за другим прозвучали три пистолетных выстрела. Пули сбили наличник над головой у невысокого студента. Он отпрянул, лег на пол, высунул ружье в коридор и, не целясь, нажал на курок. Потом еще раз. Кто-то дико заорал, крик медленно перешел в стон. По паркету загремел упавший пистолет. Саша встал, поднял ружье на уровень глаз и боком выскользнул в коридор, готовый нажать курок.
Под ногами лежал здоровила, держась руками за живот. Он не двигался. "Я убил человека." – промелькнула мысль. Но подумал это Саша, как посторонний, как будто это не он выпустил три заряда минуту назад. Тело словно двигалось само, отдельно от сознания.
Второй корчился у входной двери. Сквозь железную дверь, превращенную картечью в решето, пробивался свет из коридора. Двумя Сашиными выстрелами из коридора было сметено все – люстра, картины со стен, обувь вместе с ковриком. Одежда на крючках превратилась в лохмотья. Увидев человека с помповым ружьем, раненый полез было к двери, оставляя кровавый след, но потерял сознание и замер, выбросив вперед руку.
Саша ногой толкнул дверь в комнату сестры, медленно вошел. Комната была пуста. Вышел, боком двинулся к залу. Прицелившись в воображаемого противника, скользнул в дверной проем.
Прямо напротив него сидел третий бандит – худощавый мужик лет тридцати пяти в белом плаще. Одной рукой он за подбородок прижимал к себе Лизу, другой держал нож у ее горла. Саша успел заметить красный след от ножа на шее у девочки, ее закатившиеся глаза.
- Отпусти ее!
- Брось ружье!
Приказы прозвучали одновременно, но никто не подумал их выполнять. Саша медленно переводил ствол с головы противника на его ноги. Стрелять в голову – попадет и в сестру. Перебьет ноги – бандит может успеть полоснуть ножом.
- Мне терять нечего, - заговорил бандит. – Я на зоне господин. А ты останешься без сестры. Брось дуру!
- Я выстрелю в живот. Лизе посеку ноги – зарастет, как на собаке. А ты через неделю сдохнешь от мучений. Выбирай!
- Стреляй!
Сергей не шелохнулся, целясь ему в лоб. "Был бы карабин, влепил бы между глаз, как на полигоне, а картечь разнесет обоих!" – констатировал мозг.
- Брось ружье, получишь сестру.
Саша лихорадочно раздумывал. Где-то завыла сирена. Жильцы дома спохватились и вызвали, наконец, милицию. Бандит зашевелился, бросил взгляд на окно. У Саши появилась идея.
- Ружье я не брошу. Отпустишь сестру – по делу пойдешь, как свидетель. Попытаешься рыпнуться – пристрелю.
Бандит нахмурился. Видно было, что он лихорадочно взвешивает все "за" и "против".
- Положи ружье, я брошу нож, – наконец сказал он. Сирена завыла под самыми окнами.
- Нет! Отпусти ее.
Еще несколько томительных мгновений сохранялось прежнее положение. У Саши вспотели ладони, он нервно поиграл пальцами на цевье. Внизу по лестнице загрохотало множество сапог.
- Решайся! – Сашу начинало трясти. – Скажешь, что ты приехал позже них, пришел, когда все уже было кончено, попал под прицел. Сидишь и ждешь милицию. Об отношениях с дружками наплетешь сам. Ну!..
Бандит отнял нож от горла девочки.
- Сдашь?
- Нет.
Нож упал на пол. Хватка бандита ослабла, девочка скользнула на пол, от падения пришла в себя, заплакала и на коленках подползла к брату. Обхватила ручонками его ноги и окончательно разрыдалась, уткнувшись в брюки.
- В твоих интересах сказать то, что слышал. Одно слово не по сценарию – всплывет все. А нож – в первую очередь.
Саша вытащил платок, не выпуская мужика из-под прицела, аккуратно взял нож через материю и кинул в непрозрачную вазу с колосками на подоконнике.
- И запомни! Если завтра, через год, через пять лет с кем-нибудь из нас что-то случится – нож с твоими пальчиками всплывет мгновенно. А если это узнает папа – ты не доживешь даже до суда. Сдохнешь там, где находился в тот момент!
Бандит сидел, прикрыв глаза. На лбу у него от напряжения медленно выступали капли пота. Возле входной двери шла непонятная возня. И вдруг железная дверь, словно спичечный коробок, улетела куда-то наружу, а в квартиру повалили спецназовцы в "бронниках", с автоматами наизготовку и в черных масках на головах.
- Не стреляйте, все свои, - еле успел крикнуть Саша, но замолк, мгновенно очутившись на полу рядом со скрученным бандитом. Над каждым, ткнув ствол автомата в затылок, стоял спецназовец и следил за каждым их движением.
За окном шумели моторы, в комнату вваливались все новые и новые люди – капитаны, полковники. Кто-то сказал, что ждут генерала.
- Кто хозяин? – спросил незнакомый полковник, сев на корточки рядом с бандитом.
- Я! – сказал Саша, пытаясь подняться. Охранник ткнул его стволом в шею и Саша вновь лег щекой на паркет.
- Отпусти его, - скомандовал полковник. Парня подняли, отряхнули, поставили перед полковником.
- Фамилия, кто еще здесь живет, что произошло и кто это такой? – полковник сел на диван и ткнул пальцем в лежащего под ботинком спецназовца бандита.
- Воробьяненко Александр. Студент инфиза, - представился Саша. – Где Лиза?
- Девочка? Внизу, в "скорой помощи". Сестра?
- Да.
- Уж не майора Воробьяненко ты сын? Из третьего управления?
- Его самого.
- Вот, сюрприз для папы будет… Так что здесь произошло?
Саша начал с самого начала, с передачи про танки. Бандит лежал на паркете, повернув лицо к рассказчику. Саша видел, как напряглось у него лицо, когда Саша дошел до главного момента. Аж скулы побелели. Сдаст или не сдаст? – угадывал Саша вопрос в его глазах. Парень тянул время, описывая мелочи, а сам лихорадочно размышлял: "Он Лизу ножом чуть не прирезал… А с другой стороны, отпустил ее. А если бы у него рука дрогнула? И я остался бы без сестры? Но ведь он отпустил ее!"
- …И вот, когда я вышел в коридор… - бандит вперил в студента тяжелый взгляд, но парень его уже не видел, – я увидел сестру на диване, она была без сознания. Я хотел броситься к ней, но тут появился вот этот, в белом плаще. Я сразу взял его на мушку, сказал сесть на диван и он сидел до вашего прихода.
- Но дверь была заперта изнутри, - удивился полковник. – Кто же ее закрыл?
"Попался! Надо было сказать правду! Но уже поздно. И я же обещал не сдавать!"
- Она защелкивается сама. При установке мастера немного перекосили коробку, и она защелкивается, если не придержать.
- Проверь, - кивнул полковник бойцу у входа. Тот исчез, через секунду возвратился, кивнул головой.
- Хорошо, продолжай…
На улице взревел мощный мотор, раздался визг резины, чей-то истеричный вскрик. Хлопнула входная дверь. Кто-то из бойцов выругался, отброшенный с дороги мощным ударом. Продравшись сквозь спецназовский заслон, в комнату ворвался сам майор Воробьяненко с пистолетом в руке. Окинул взглядом комнату, оценил обстановку, спрятал пистолет и подошел к сыну.
- Папа! – прошептал Саша и повис у него на плече. Из глаз брызнули слезы.
- Не реви, тебе же семнадцать лет, - бормотал Иван Трофимович. – Все будет хорошо…
Наконец он отпустил сына, посадил его на диван, показал полковнику разбитые костяшки на пальцах.
- Я там твоему бойцу, кажется, больно сделал – не хотел меня пускать. Пойду, извинюсь… Кстати, мать пришла. Она внизу, с Лизой. Там все в порядке… - и пошатываясь, вышел из комнаты.
В квартиру прибывали все новые чины…
* * *
- …"Знаете, кого в мире вспоминают чаще всего?" – читал начальник службы безопасности "Риконбанка" анекдот на экране переносного компьютера. – "Маму Била Гейтса!"
- Это почему-же? – небрежно спросил сидящий рядом Косой.
- А кого ты проклинаешь, когда у тебя WINDOWS посреди работы вешается?
- Я работаю всегда аккуратно! У меня еще ни один фраер не повесился. В крайнем случае, орут благим матом! И не знаю никакого виндоуза.
Собравшиеся заржали. Юмор анекдота померк перед интеллектом их охранника.
- Ладно, хватит, - прекратил веселье начальник.
Он подошел к одному из своих людей и показал ему дискетку.
- Ты что принес? Здесь двести анекдотов, одна порнокартинка и ни одной цифры, интересующей нас.
- Шеф! Это та самая дискета! Объем и даты сходятся до мелочей!
- Проверил точно?
- Несколько раз. Кроме того, совпадают некоторые цепочки на этой дискете и в том массиве, что мы перехватили.
Шеф отошел, задумался.
- Действовать по заранее намеченному плану, - сообщил он собравшимся. – Все свободны!
В этот момент на улице взревел мотор, взвизгнули тормоза, хлопнула дверь машины. Через секунду в сауну влетел мужик лет тридцати в спортивном костюме и в тапочках на босу ногу.
- Шеф! Кравцова замели! – с порога гаркнул он, переводя дыхание.
- Когда?
- Утром! Двоих его бойцов постреляли, а сам он отмазался, проходит как свидетель.
- Как это случилось?
- Они вломились в квартиру ко второму пацану, а у того полон дом оружия. Он из помповушки нашпиговал картечью одного, второй был в "броне", получил заряд в упор, теперь изображает котлету. Оба в реанимации, Кравцов в ментовке. У этого пацана папа, оказывается, крупная ментовская шишка, чуть ли не в СБ, точно не смог узнать – дом оцеплен, всех жильцов трясут, вся область поднята "в ружье". Выясняют причины. Это все.
- Папа-милиционер – это наша вина. Недосмотрели. Всем затаиться. Работать только компьютерщикам. Все ясно? Тогда свободны.
* * *
Компания собралась у Кости. Саша, как пострадавший, сидел на почетном месте – единственном офисном кресле с подлокотниками. Анюта устроилась на раскладушке, Костя – на подоконнике. Саша рассказывал о происшедшем.
- …И что, ты их убил? – с ужасом спросила Аня.
- Нет. Первый оказался в бронежилете. Ребра поломаны, весь синий, но жить будет. Второму досталось больше. Не надо было в меня стрелять. Он сейчас в реанимации, врачи говорят, что скоро переведут в обычную палату. Картечь из него горстями доставали.
Девушка поежилась, хотела что-то сказать, но не решилась.
- Я отцу все рассказал. Про тебя, про деньги…
- Про все? – изумился Костя.
Саша оглянулся, будто их мог кто-то подслушивать, помолчал немного.
- Нет. Только про местные. Про другие не говорил ничего. Мне же нужно было объяснить всю эту ситуацию!
- Ребята! – несмело начала Аня. – Мне кажется, что ко мне кто-то в квартиру залезал. Снял копию с дискеты, которую мне Костя записал.
- Почему ты так решила?
Аня рассказала свои наблюдения, не забыла упомянуть и про телефониста у двери, и про то, что выдернула провод из модема.
- Молодец, - похвалил ее Саша. – Теперь мы знаем, что именно они ищут. Что было на дискете?
- Какие-то анекдоты, пошлая картинка и больше ничего. Более подробно я не успела посмотреть.
- Видимо, кто-то узнал про деньги и хочет их найти. Через нас. Не останавливаясь ни перед чем, судя по стрельбе у Саши, - подытожил Костя.
- А кто это может быть? – Аня неподдельно заинтересовалась сложившейся ситуацией.
- Скорее всего, кто-то из сотрудников банка. Причем достаточно высокопоставленных – начальство, служба безопасности, учредители… Работают неофициально, не привлекая ни милицию, ни налоговую. Иначе папа опять сидел бы.
- И заграбастать эти деньги себе, - добавил Саша. – Отдадим?
- Что-то не хочется, - поморщился Костя. – Из принципа. Я их, можно сказать, получил. Отец за них, можно сказать, пострадал. А кто-то на них, можно сказать, жить будет? Если даже мы их не получим, то их не получит никто. Согласны?
Саша и Аня кивнули.
* * *
Сверкающий красавец "BMW" с открытым верхом несся по шоссе по направлению к Лос-Анжелесу, покрывая не меньше ста миль за час. Мощные "хай-эндовские" динамики грохотом ударников с лихвой компенсировали бесшумный двигатель. Водопады музыки звучали настолько агрессивно, что привлекли внимание экипажа патрульной полицейской машины, которую "BMW" аккуратно обошел на одном из скоростных участков. Взревев сиреной, полицейские догнали "германца" и приказали остановиться у обочины. Кабриолет послушно припарковался, музыка чуть притихла. Дверца моментально открылась и из-за руля выскочил водитель, на ходу сунув руку в карман джинсов.
- Замри! – крикнул полицейский, выхватывая револьвер и падая на землю. Водитель "BMW" растерянно выронил документы, которые достал из кармана, поднял руки и замер.
- Сними очки! – скомандовал блюститель порядка, вставая с земли и продолжая держать свою жертву под прицелом.
Водитель "BMW" сдернул огромные солнцезащитные очки с лица. Дужка очков зацепилась за что-то, пришлось дернуть посильнее. Заколка, за которую и зацепились очки, слетела и по плечам золотистым водопадом рассыпалась копна волос.
- Добрый день, мисс. Зачем вы вышли из машины? – уже спокойно спросил инспектор, пряча оружие в кобуру. Из-за открытой дверцы вышел напарник с ружьем и тоже приблизился к девушке. Высокая, стройная, курносая натуральная блондинка с испуганными голубыми глазами растерянно хлопала огромными ресницами.
- Я… хотела показать документы… - ответила девушка и начала собирать рассыпавшиеся бумажки.
- А вы знаете, что не имеете права выходить из машины, если вас останавливает инспектор?
- Я… Я по привычке… - пролепетала незадачливая нарушительница, переминаясь с ноги на ногу.
- Это где же такая привычка? – поинтересовался полисмен, небрежно просматривая документы.
- В Союзе… То есть в Украине… В России. Там я всегда выхожу первая.
- Но сейчас вы здесь, поэтому будьте добры выполнять здешние правила. И главное, сделайте потише музыку. Громкая музыка отвлекает от дороги. Счастливого пути! – инспектор вернул документы, кивнул напарнику, сел в машину и отвалил от обочины.
- Чтоб тебя черти съели! – выругалась по-русски девушка и стукнула кулачком по блестящему крылу. – Все настроение испоганил, зараза!
Она пнула туфелькой колесо, плюхнулась на сиденье, вырубила магнитофон и втопила педаль газа. Коробка-автомат не позволила человеческим эмоциям вылиться в визг резины, но все-же довольно резво бросила машину вперед. "Это ж надо! – возмущенно думала она, – первый день каникул начинается с гадостей. Ну, ничего, скоро дом, там все будет хорошо."
Через пару часов кабриолет уже поворачивал во двор небольшого котеджика, где жила семья Катерины – так звали девушку-водителя.
- Наконец-то, - облегченно выдохнул отец Кати, отходя от окна. – Хоть с дочкой неприятностей нет.
Мама, на ходу вытирая заплаканные глаза, бросилась к двери, выскочила на крыльцо и кинулась обнимать дочь. Отец подошел следом.
- Вы чего? – удивленно отстранилась Катя, проходя в дом. – Что это?
- Это наш крах, - ответил отец, вслед за дочерью входя в дом.
Внутри дома ничего не было. Вся мебель куда-то исчезла, занавески на окнах, картины, мамины горшки с цветами – все как корова языком слизала.
- Это что, ограбление?
- Нет, это доверчивость, - невесело усмехнулся отец и замолчал.
- Его кинул напарник, - вмешалась мать. – Промотал все деньги и исчез, а все бумаги оформлены на отца.
- И что теперь? – забеспокоилась Катя.
- После продажи всего имущества мы торчим банку около миллиона долларов, - по-русски охарактеризовал ситуацию отец. – Какого лешего только совались в здешние дела!
Катя никогда не вмешивалась в дела отца, знала только, что он связан с какой-то химией. Она училась в колледже, жила в общежитии, с семьей общалась только на каникулах. И всегда дом был – полная чаша. Отцу везло. Буквально сразу по приезду из Союза нашел хорошую работу, потом открыл собственное дело и вдруг такое несчастье.
Девушка поднялась к себе в комнату. В углу – сваленные одеяла, подушка, в стенном шкафу – ее вещи, книги. На паркете – компьютер.
- Мам! А компьютер что, не продали? – крикнула Катя, выглянув из комнаты.
- Нас он не спасет, а тебе для учебы пригодится, - донесся снизу голос отца.
Катя вытащила из вороха одежды махровый халат, полотенце и отправилась в ванную. Настроение, подгаженное еще инспектором, стало совсем гадким. Она наполнила ванную, разделась, хотела кинуть белье в стиральную машинку, но ее уже не было. Кинув все на пол, она залезла в теплую воду и немного расслабилась.
- Катя! – сквозь дверь позвала ее мать. – Мы съездим в банк, может, что-то уладим. Дождись нас.
- Хорошо!
Вскоре внизу хлопнула дверь. Посидев еще немного, девушка вылезла, накинула халат и пошлепала к себе в комнату, оставляя на паркете мокрые следы. Раскрыла окно, протерла волосы полотенцем. Подошла к компьютеру, босой ногой нажала выключатель. Пока шла загрузка, замотала голову полотенцем и села перед экраном по-турецки.
Первым делом просмотрела почту.
- О-о-о! – удивленно воскликнула она, пробежав список сообщений. – Привет с бывшей Родины!
И девушка впилась в письмо глазами.
- Папа! Мы спасены! – вдруг заорала она и кинулась вниз по лестнице. Вспомнила, что родителей нет, на мгновение огорчилась, что не может сообщить радостную новость, и помчалась к компьютеру – предстояла серьезная работа.
* * *
- Значит, расклад такой, - говорил Костя, откупоривая бутылку с "Кока-колой" и разливая содержимое друзьям, - работаем сразу по двум направлениям – и Нью-Йорк, и Токио. Если провалится один вариант – может, сработает другой. Начнем с Нью-Йорка. Саша, ты помнишь Катьку Волченко?
Саша покраснел, отвернулся и деревянным голосом ответил:
- Это та, рыжая, что со мной в девятом классе сидела?
- Да, и в которую ты был влюблен без памяти.
- Это я был влюблен? – взвился Саша, покраснев еще больше. Анюта заулыбалась.
- Ладно, все мы были в нее немножко влюблены, - дипломатично ответил Костя.
Анюта засмеялась, уловив заминку перед словом "немножко".
- Мальчики, ближе к делу. Первым делом – самолеты, ну, а девочки… Сами знаете.
Костя как-то странно посмотрел на Анюту, вздохнул и продолжил прерванный разговор.
- Так вот, Катька уехала с родителями в Штаты. У нее папа, говорят, крутой бизнесмен. Сообщение по Интернету я уже послал, кое-что рассказал, попросил помочь.
- Как, открытым текстом? – ужаснулась Анюта.
- Ну, "привет", "пока", "как дела" – конечно, открытым текстом. А остальное… - Костя порылся в ящике стола, достал исписанный листок, почерканный красной ручкой, и протянул девушке. Та внимательно посмотрела на химические формулы с уймой исправлений и с недоумением вернула листок Косте.
- Я в химии не сильна, - неуверенно произнесла она.
- Он тоже, - хохотнул Саша, глянув на бумажку. – Знаешь, что здесь написано?
- ???
- Что наша химичка – дура! В тот день Костя схлопотал от нее двойку, замаскировал цифры нашего кода химическими формулами и передал эту записку мне. А химичка заметила это, отобрала листок и давай черкать, уравнивая неуравниваемое.
- Уравняла? – с интересом уточнила Аня.
- Уравняла, - вздохнул Саша, - мою оценку с Костиной. Ладно, давай дальше.
- Я попросил Катю кое-что узнать, теперь все зависит от нее. А вот по Токио… По Токио надо работать. Аня, ты поможешь мне. Я хочу проделать старую операцию, только наоборот. Распылить токийские четыре миллиона по доллару и разными путями отправить в наши банки. Вот здесь – общая схема программы, надо довести до ума, отладить и запустить с абсолютно чужого компьютера. Желательно, чтобы запускалась сама в фоновом режиме. Справишься?
- Сейчас посмотрю, - девушка несколько минут рассматривала бумажку с Костиной схемой, - Пожалуй, да.
- Если будут трудности – заходи, вместе подумаем…
- И не только подумаем, - ехидно вмешался Саша.
Костя с Анютой обменялись мимолетными взглядами. Девушка, чуть смутившись, отвернулась, а Костя обыденным тоном продолжил:
- А я, тем временем, подумаю над схемой счетов, куда будут стекаться все наши капиталы. Аня, ты работай над основным блоком, а я потом вставлю конкретные цифры. Ну что, вопросы есть? Вопросов нет. Тогда сегодня гуляем, а завтра за работу.
* * *
- Шеф, - голос в телефонной трубке лучился гордостью за выполненную работу, - было послано одно сообщение в Штаты, предположительно то, что нас интересует…
- Копия есть?
- Обязательно. Но оно зашифровано. Я бегло просмотрел его, но я не спец в криптографии.
- Объем?
- Восемь печатных листов…
- Вези. Через десять минут жду.
- Шеф, тут еще по Токио…
- Все при встрече. Жду.
Через десять минут новый советник вошел в небольшой кабинет шефа, положил на стол пачку распечатанных листов и отошел на два шага, дабы не мешать своему начальству. Шеф долго пристально вглядывался в текст.
- Ты что мне принес? Это же обычный курсовик по сопромату. Вот пояснительная записка, формулы, схемы…
- Я немного знаком с прикладной механикой вообще и с сопроматом в частности. Тут нет ни одного правильного расчета. Кроме того, я проверил некоторые формулы по справочнику. Все коэффициенты абсолютно не вписываются ни в один расчет. Более того, они абсурдны. Мне кажется, что здесь имела место попытка замаскировать цифровые данные шифра под безобидную студенческую переписку.
- Цифровой ряд выделил?
- Вот, - на стол легли еще два листика. – Тут два варианта. Один – по порядку, второй – по возрастанию.
- Это уже кое-что, - шеф, что-то довольно урча, водил карандашом по цифрам. – Это шифр с двойной внешней привязкой. Однако! Для расшифровки могут потребоваться годы… Если это интересующий нас документ, что можно в нем зашифровать?
Советник ответил, не задумываясь. Он уже размышлял на эту тему.
- Судя по объему шифровки, текст оригинала довольно значительный – четыре-пять тысяч знаков. Значит, либо здесь указания внедренному агенту с предоставлением свободы действий, либо мы имеем дело с чем-то, что нас не касается.
- Жаргончик у вас, - поморщился шеф. – Кагебешный. Попроще надо, подоступнее…
- Как и у вас, товарищ полковник госбезопасности.
- Бывший полковник, - поправил шеф. – Ладно, зубки показали друг другу и за дело. Что там по Токио?
- Мышиная возня. Из разных точек города шарят по Токийским банкам. То ли ищут свой счет, то ли проигрывают варианты переразмещения средств.
- Значит, что мы имеем, - подвел итог шеф. – По американскому счету действовать будут оттуда, по токийскому – отсюда. Согласны?
- Абсолютно.
- Тогда свободны. Будут новости – сообщайте немедленно.
Как только советник вышел, шеф снял трубку.
- Ало! Таможенное управление? Начальника, пожалуйста. Это Ордынский беспокоит. Заместитель директора "Риконбанка". Николай Петрович? Добрый день. Не забыли?
- Вас забудешь, - зарокотал в трубке мощный бас главного таможенника. – И захочешь забыть, так не позволите.
- Ну-ну, зачем так категорично? Николай Петрович, вы помните нашу беседу?
- Да, я прекрасно помню… - Обладатель густого баса запнулся, вспомнив, что говорит по телефону. - …Свои профессиональные обязанности…
- Вот и хорошо. Мне надо с вами поговорить.
- Через час у меня дома. Адрес…
- Николай Петрович, обижаете.
- Ах, да… До встречи.
Ровно через час "Мерседес" шефа въезжал во двор частного дома начальника таможни. Ворот при въезде не было. Но не успел шеф подивиться этому факту, как что-то блеснуло, на мгновение ослепив. Шеф покрутил головой, но ничего подозрительного не заметил.
- Не боитесь? – спросил он через минуту вышедшего навстречу таможенника.
- Что ворот нет? Нет, не боюсь. Вы вспышку заметили? – шеф невольно моргнул. – При необходимости БТР остановит. Проходите в дом.
- Николай Петрович, - начал шеф, когда оба дельца расселись по креслам в уютном кабинете начальника таможни с чашечками кофе в руках. – Вы уже оказывали нам несколько услуг, за которые мы были вам очень признательны…
Николай Петрович поморщился, вспомнив некоторые из этих услуг. Вот он предостерегающе поднял палец. В кабинет зашла молодая домработница в эротичном халатике, поставила перед каждым вазу с фруктами и, аппетитно покачивая бедрами, вышла, плотно закрыв за собой дверь. Мужчины проводили ее долгими взглядами.
- Так вот, - продолжил шеф, - Теперь мы можем оказать вам услугу. Дело в том, что в ближайшие дни, может, недели, будет совершена попытка ввезти в страну довольно крупную сумму наличными. Сумма эта, мягко говоря, незаконна. Поэтому, было бы неплохо ее обнаружить, конфисковать у преступников и передать куда надо.
- То есть, вам.
- И нам тоже. Нам, как вы понимаете, достанется большая часть, скажем, семьдесят пять процентов. Двадцать пять процентов – на ваше усмотрение. Хотите – десять процентов себе, пятнадцать государству, хотите – наоборот. Нас это не касается.
- Какая сумма?
- От одного до пяти миллионов. Предположительно – аэропорт. Вы согласны?
- А если нет?
- Мы найдем другие пути, - тонко улыбнулся шеф. – А сто тысяч долларов, причем это минимум, по-моему, не самая мелкая сумма. Так как?
- А что делать с перевозчиком?
- Скорее всего, отпустить. Изъять деньги, извиниться и отпустить. Сто процентов гарантии, что он даже не будет знать о том, что везет.
"На самом деле он категорически не хочет огласки, - думал Николай Петрович, - видать, у самого рыльце в пушку. Но, кажется, владеет ситуацией – знает, что потерпевший не побежит жаловаться ни в милицию, ни в другие структуры."
- Договорились, - наконец произнес начальник таможни. – Завтра же дам указания.
- Сегодня! – с нажимом поправил его шеф.
- Хорошо, сегодня, - вздохнув, согласился Николай Петрович и протянул руку к телефону.
* * *
Тройка друзей томилась у портала аэропорта уже второй час. Пассажиры, прилетевшие из Лос-Анжелеса, медленно сочились сквозь таможенную проверку. Женщина лет тридцати, одетая в таможенную форму, тщательно проверяла каждое место багажа, открывала каждый пакетик, выкладывала на полированный стол все вещи из спортивных сумок, сосредоточенно погружала обе руки в разинутые рты чемоданов. Вокруг нее стояло несколько сотрудников таможни в бронежилетах и внимательно следили за пассажирами.
- Может, она не прилетела? – в тысячный раз спросил Саша. Костя в тысячный раз посмотрел на замусоленную от частого доставания бумажку – интернетовскую распечатку.
- "Прилетаю четырнадцатого, рейс из Лос-Анжелеса, встречайте с цветами", - в который раз прочитал Костя. – Сегодня четырнадцатое?
- Да.
- Рейс из Лос-Анжелеса?
- Да.
- Других рейсов нет?
- Ты же сам проверял, чего спрашивать?
- Значит, должна быть здесь.
Чуть в стороне стояла Анюта с двумя букетами в руках. Ребятам надоело махать этими "вениками", как выразился Саша, и они нагрузили девушку ароматным багажом. Аня сильно не сопротивлялась. Ей еще никто никогда не дарил цветы, и сейчас она любовалась их совершенными формами, вдыхала чарующий запах и не сильно обращала внимание на происходящее вокруг. Но вскоре и она осмотрелась.
- Костя, Саша, - вдруг подошла она к друзьям. – Что-то много времени люди на досмотре проводят. Мы несколько раз одноклассника встречали, он из Израиля приезжал погостить, так таможенники только документы смотрели. А здесь форменный шмон устраивают.
Ребята побледнели.
- Заметут Катьку.
- Непременно. С такими деньжищами!
- То-то она и выжидает, остальных пропускает.
- Как на экзамене, когда не учил билетов.
- Сравнил, тоже. Там двойка, а тут…
- Только б догадалась, выкинула бы деньги в самолете и спокойно прошла бы.
- Не, не догадается… Глянь, у мужика второе дно нашли!
За стойкой началась суматоха. Дюжие молодцы в бронниках подхватили горе-контрабандиста под руки, забрали его чемодан и повели куда-то в сторону. Лица друзей помрачнели еще больше.
- Гляди, Катюха! – пихнул друга Саша.
И точно! К стойке подошла высокая стройная девушка с длинными волосами, экипированная по последней американской моде. Она приветливо улыбнулась таможеннице, протянула ей документы и небрежно бросила чемодан на стойку. Женщина профессиональным жестом открыла крышку чемодана и нацелилась на его внутренности. Улыбка застыла на курносом Катином лице, лица же друзей просто превратились в каменные маски.
И тут от толпы встречающих отделился благообразный старичок с окладистой седой бородой. Постукивая тростью по плиткам пола, он быстрым шагом направился к Кате.
- С приездом, Светочка! Здравствуй, моя любимая внучка!
С этими словами он заключил девушку в объятия и начал проталкивать к выходу, локтем подцепив и чемодан. Расчувствовавшаяся теплой встречей таможенница протянула ей документы. Катя взяла документы свободной рукой, сердце облегченно ухнуло, но опомнившаяся таможенница вдруг цепко схватила чемодан.
- Одну секундочку! – сказала она, глянув на девушку.
Катя снова похолодела. Но события продолжали развиваться. Откуда-то сбоку к стойке подскочил экстравагантно одетый молодой человек.
- Девушка! – завопил он. – А вы будете производить личный досмотр?
Таможенница невольно обратила свое внимание на подошедшего. На нем нельзя было не остановить взгляд. Новые, кричащей расцветки кроссовки; грязные джинсы, рваные до неприличия; безразмерная майка с невероятным количеством надписей на всех языках мира и, наконец, прическа, еще не панковская, но уже далеко не стандартная.
- Личный досмотр без достаточных на то оснований не производится, - отрезала она, пытаясь вернуться к чемодану.
- Девушка, а, девушка! – продолжал настаивать несостоявшийся панк. – А если я сам вас попрошу произвести личный досмотр? Я даже знаю подходящее место – кафе на Октябрьской, знаете? Там так вкусно готовят! Пальчики оближешь!
Таможенница, одинокая женщина с ребенком, непроизвольно подняла руки, поправляя прическу. Единственное, что ей в эту минуту захотелось – это посмотреться в зеркало, поправить макияж. Тем временем старичок всучил в руки Кате ее чемодан, втолкнул ее в толпу встречающих и испарился сам, как будто его и не было.
- Если бы вы знали, какие там отбивные, - продолжал вещать "панк" вконец запутавшейся таможеннице. – Я лично привез шеф-повару отличного бразильского перца… Так я за вами заезжаю!
- Да-да, - рассеянно подтвердила женщина в форме, приступая к проверке следующего пассажира.
Тем временем Катя пробиралась сквозь толпу к бывшим одноклассникам, неуверенно им улыбаясь. Костя с Сашей уже отобрали у Ани цветы, вытерли холодный пот с лица и готовились к встрече.
- Девушка! Вернитесь! – зычный голос таможенника заставил вздрогнуть всю четверку. Выскочивший, как чертик из табакерки, мужик в броннике быстрыми шагами направлялся к Кате. Та отрешенно смотрела на его рацию.
И тут случилось невозможное. Оборванец бомж, за секунду до этого ковырявшийся в урне, подскочил к девушке, сильно толкнул ее в набегающего таможенника, выхватил чемодан и скрылся за дверью с надписью: "Посторонним вход воспрещен". Толчок был настолько силен и внезапен, что и мужик, и девушка, а с ними еще несколько встречающих повалились, как подкошенные. Прошло несколько секунд, прежде чем сотрудник таможни раскидал людей и бросился вслед за чемоданом. Он распахнул дверь, за которой скрылся оборванец, и остолбенел. В комнате, уставленной всевозможной электронной аппаратурой, лощеный летный офицер беседовал с заместителем начальника аэропорта. Ни чемодана, ни бомжа, ни второго выхода в комнате не было. На окнах – решетки.
- Тут… Это… Бомж… - ошалело забормотал таможенник и замолк, поймав недоуменные взгляды присутствующих. – Простите, Алексей Степанович, тут никаких эксцессов не было?
- Нет, инспектор, все в порядке, - удивленно произнес заместитель.
- До свидания!
Инспектор вышел из комнаты, еще раз глянул на табличку "Посторонними вход воспрещен" и достал рацию. Выбежавшие через секунду из здания аэровокзала таможенники увидели только хвосты двух десятков таксомоторов, веером растворяющихся в хитросплетении улиц.
Первой сориентировалась Катя.
- Украли! Чемодан украли! – бросилась она к ближайшей стойке. Девушка в голубой аэропортовской форме механически улыбнулась Кате.
- Обратитесь, пожалуйста, к милиционеру.
- Где? – спросила Катя, но выслушать ответ уже не успела – налетела таможенная братия и замела приезжую в глубину аэропорта.
В тягостном молчании троица вышла из здания, расселась на лавочках перед входом и приготовилась к долгому ожиданию.
- Катька не подведет, - уверенно сообщил Саша. – Вон, как она к милиционеру кинулась, мгновенно сообразила! Она знает, что им сказать.
Костя с Аней молча кивнули. Пошел первый час ожидания.
* * *
- Что, сволочь, ста тысяч мало показалось? Захотел все загрести? А о шкуре своей ты подумал? Ты же подо мной ходишь, пешка поганая! Я же могу сдать тебя сию минуту! Никто и не вспомнит, что был такой Николай Петрович, начальник таможенного управления! Да за твои дела тебя на месте ментура положит, не доводя до суда! – Шеф скалой нависал над сидевшим в кресле Николаем Петровичем и разъяренно выплевывал ругательства. Он видел полное спокойствие человека, которого считал прочно сидящим у него на крючке, и это спокойствие распаляло его еще больше.
Шеф не узнавал себя. Он чувствовал, что что-то идет не так, как надо. Внешне ситуация ясная, как грабли – таможенник захватил чемодан с деньгами, решил не довольствоваться частью, а забрать все. И за это его надо наказать. Как он его накажет, шеф еще не решил. Но вдруг вспомнил, что его положение тоже довольно шаткое. Если раньше он чувствовал, что за ним стоит правление банка; в крайнем случае можно обратиться за помощью к истинным хозяевам их банковской системы, то сейчас он вел игру сам, и рассчитывать можно только на себя. И не дай бог об этой игре узнают те, на кого он раньше привык надеяться. "И эта гнида, видимо, просекла мое положение. Ишь, как пялится спокойно. Ладно, поиграем дальше."
- Хорошо, Николай Петрович. Этот вопрос мы оставим на дальнейшее рассмотрение. Теперь скажите пожалуйста, зачем вы целый день мурыжили перевозчика? Кстати, выяснили, кто он?
Николай Петрович встал, оттолкнув плечом шефа, подошел к столу, налил себе чашечку кофе из серебряного кофейника, вернулся к креслу и спокойно заговорил.
- А теперь послушай ты, коль пошел такой разговор. Если меня и возьмут, то не за свои, а за твои дела. Это раз. Второе. Я могу поинтересоваться у руководства банка, что это за деньги. Кстати, не ты ли сам подстроил это представление, чтобы не платить мне обещанный процент? И третье. Пешку поганую я запомню. Я могу простить обвинение, основанное на ложных фактах. При условии, конечно, что недоразумение будет впоследствии улажено. В жизни все бывает. Но на личное оскорбление ты пошел зря, ш-ш-шеф!
Презрительное "ш-ш-шеф" не добавило радости шефу, ощутившему вдруг, как закачалось под ним массивное с виду кресло. Он окончательно понял, откуда это чувство неуверенности, возникшее при разговоре с начальником таможни. "Ладно, - думал он. – Сейчас твоя взяла. Но будут еще и операции, будет еще таможня, будет еще банк. Будет еще возможность подставить тебя под удар моих хозяев. А пока, значит, остается Токио".
Погруженный в свои мысли, шеф не слушал больше собеседника. А тот, не замечая состояния своего визави, говорил:
- …денег ни я, ни мои подчиненные не брали. Мы даже не знаем, что внутри чемодана. Баба, что досматривала чемодан, видела содержимое только мельком. Говорит, обычное шмотье – свитер, юбки, лифчики. А если отбросить эмоции и ответить на твой последний вопрос, то слушай. Екатерина Волченко, дочь разорившегося в Штатах нашего эмигранта, вернулась домой к бабушке с дедушкой. Говорит, что временно, пока отец не встанет на ноги. Интерпол проследил все операции ее отца. Разорился чисто, каждый цент подтвержден. Версия, что дочь везла украденные отцом деньги, провалилась. Предположили, что она перевозит нал, рассчитывая на вознаграждение, чтобы спасти отца. Тоже глупо. Их долг – около девятисот тысяч. Перевезти миллион за девятьсот тысяч, когда проще заплатить пару процентов и переслать официально? Сомнительно. Теперь о встречающих. Трое одноклассников, сопляки-первокурсники. Сидели у подъезда до двух ночи. Когда им начали задавать вопросы, заикаясь, несли обычную чушь. Ничего интересного. Дед с бородой, который назвал Катю Светой, ошибся, опоздал на час, прозевал свою настоящую внучку, прилетевшую, кстати, этим же самолетом, и кинулся на первую увиденную девушку, сослепу не разобрав. Расфуфыренный донжуан уже второй день увивается за Ниной, той бабой, которая и проворонила досмотр. Но тут есть интересный фактик. Один из встречавшей троицы, Константин Румянцев, сын вашего… Господин Ордынский, вам плохо?
- Нет-нет, все в порядке, - шеф, который мысленно прокачивал Токийский вариант, выругал себя за задумчивость. – Все в порядке, Николай Петрович, все в порядке. Все, что вы мне рассказали – интересно, но не существенно. До свидания, надеюсь, мы еще увидимся.
- Возможно, - осторожно ответил начальник таможни, провожая гостя к выходу.
* * *
- Так, братцы-кролики, остались мы ни с чем, - подвел грустный итог Костя, когда четверка, отоспавшись и отдохнув от аэропортовских событий, собралась у Саши. – Катя, сколько там было?
- Ровно три миллиона, - Катя стояла у окна и смотрела на жизнь, которой не видела вот уже два года.
- А… - неуверенно начал Костя.
- Полтора миллиона, согласно нашей договоренности, я использовала в своих целях. Пятьсот тысяч еще осталось, .
- Катька! Ты – умница! – Саша вскочил и чмокнул девушку в щеку. – Я боялся, что ты решишь перевезти все деньги, а здесь уже забрать свою часть!
- Это мне папа посоветовал все не везти.
Саша снова подскочил к Кате и чмокнул в другую щеку. Девушка заулыбалась.
- Это твоему папе, - поспешил объяснить Саша.
- Значит, плакали американские денежки, - подытожил Костя. – Поэтому обратим взоры на Японию.
- Куда? – удивилась американка.
- На Японию, Токио, - повторил Костя. – Аня, ты составила программу?
- Да. Осталось только подставить твои данные и конечные адреса.
- Ну, и отлично. Собирайтесь, ребята. Прогуляемся, покажем Кате родной город. Чай, соскучилась по родине, а? Катерина?
- Еще как, - ответила гостья.
- А заодно зайдем к Анюте и выполним некоторые формальности, связанные с Токио.
- Кстати, - спросила Катя. – Вы мне объясните, наконец, что вас связывает с Токио?
- По пути и объясним. Двинули?
- Двинули!
Ребята побродили по городу, поездили на транспорте, приведя в неописуемый ужас отвыкшую от давки Катю, посидели в кафе, потанцевали в дискотеке, вспомнили школьные дни. И все время разговаривали. Костя с Сашей, перебивая друг друга, рассказали Кате все перипетии свей "борьбы за миллионы", она, в свою очередь, поделилась бедами своего отца.
- И что, вы напрямую вернули деньги в банк?
- Нет, что ты, - снисходительно ответила Катя. – Отец обратился к своему другу, тоже нашему эмигранту. Тот еще из Союза вывез туда ненависть к контролирующим организациям любого толка. И когда мой отец попросил у него безнальный кредит в девятьсот тысяч с немедленным погашением его наличными, без ведома налоговой, тот с радостью согласился. Кредит был оформлен официально, банк получил свое, папин друг – свое. И, по нашим условиям, шестьсот тысяч еще остались на нашем счету. Но при таких условиях… Чемодан украли… Мы часть денег можем вернуть…
- Да ладно, - махнул рукой Костя. – Это твои деньги… Разберемся. А чемодан выброси из головы. Переживем.
- Ой, что это? – вдруг остановилась Аня, когда компания подошла к ее дому и поднялась на нужный этаж. Действительно, картину, представшую перед друзьями, радостной не назовешь. Возле пустого дверного проема возился мужчина в тренировочном костюме, прилаживая на место вышибленную вместе с коробкой дверь.
- Привет, дочка. Беда у нас. Это твои друзья? Заходите, посмотрите на безобразие.
- Аня, у тебя что, папа тоже обанкротился? – негромко спросила Катя у подруги. Действительно, квартира напоминала Катин дом в день ее приезда на каникулы – остались только голые стены да шкафы с отломанными створками.
- Это не папа обанкротился, - подошла к друзьям женщина с заплаканными глазами. – Это государство наше давно обанкротилось! Не может защитить своих граждан от воровства. Из последних сил тянулись, отец сутками в своем цеху сидел, чтобы дочке к институту компьютер купить. И на тебе.
Женщина, мама Анюты, всхлипнула, достала платок и ушла в кухню.
- Как!? И компьютер тоже?
- Был тут милиционер, - отозвался от двери отец, - он сказал, что из за компьютера и весь сыр-бор. Все остальное – как прикрытие, чтобы замести следы. Ищите, говорит, ваше барахло на ближайшей мусорке. Мужики, коль вы здесь, подсобите дверь поставить, негоже при открытых дверях ночевать.
Саша с Костей вышли помочь, девчонки направились в Анину комнату. По ней как смерч прокатился и вымел все – книги, куклы, вазы с цветами, постельное белье. Ящики стола вывернуты, все дискеты исчезли.
- Соседи говорят, - вошла в комнату мама, - что носили долго, топали как слоны. Средь бела дня, не таясь, как у себя дома. Поэтому и не подумали милицию вызвать – решили, что мы переезжаем, что это грузчики ходят.
- Аня, - Катя подождала, когда мама выйдет и задала вопрос. – А эта, токийская программа, которую Костя просил сделать, где?
- Ой, - Анюта побледнела. – Она же на моих дискетах была! И в компьютере… А еще… А еще там номера Токийских счетов, мне их Костя недавно дал.
Девушка сидела ни жива ни мертва. Теперь вся их затея находится под угрозой.
- Не переживай, - успокаивала подругу Катя. – Если это обычные домушники, то можешь не беспокоиться. Они твои дискеты выбросят в первую же урну. В крайнем случае, продадут вместе с компьютером, кто-то их переформатирует – и дело с концом.
- Это если обычные, - сквозь слезы сказала Аня. – А если это именно за этими кодами и охотились?
На это Катя не нашлась, что ответить, и лишь молча гладила подругу по руке.
* * *
Вася Косой стоял перед шефом в его рабочем кабинете и докладывал:
- Квартиру мы обнесли подчистую. Вывезли на мусорку даже ковры. Пускай поищут! И книги, и шмотки, даже столы и стулья.
- А самое главное?
- Вот, - Косой выложил на стол несколько дискет и небольшой черный коробок – винчестер с Аниного компьютера.
- А компьютер? Тоже на мусорке?
- Ну, - замялся Косой. – Почти.
- Значит, на базаре. А если твою сволочную натуру менты по этому компьютеру вычислят, что ты на допросе петь будешь?
- Да ладно вам, он уже три раза перепродан, осядет у какого-нибудь студента-очкарика и всего делов.
- Всего делов, - передразнил Василия шеф. – Дальше что?
- Вывезли мы все барахло на мусоросжигательный завод, так что концы в воду. В пять вечера пришла ее мамаша. Сразу крик, слезы, истерика! "Милиция, честных людей обокрали!". Тьфу, противно. Приехал наряд, посмотрел, бегом обошел соседей, написал в акте, что никто ничего "не видел-не слышал" и уехал. Потом приехал с работы папаша и начал вставлять дверь.
- Так вы еще и дверь высадили? Везучая у тебя задница, что никто не видел взломанной двери и сразу не капнул в ментовку.
Вася пожал плечами - мол, что я могу поделать, коль такая везучая.
- Ладно, свободен. Не забыл, кстати, что сегодня ночью ты дежуришь?
- Буду как штык! – дурашливо отсалютовал шефу Косой.
- Как штык не надо - лучше будь вовремя. Свободен.
Подождав, пока за охранником закроется дверь, шеф выдернул телефонный шнур из модема, отсоединил свой компьютер от банковской сети и вставил Анютину дискету.
- Посмотрим, что тут у нас, - бормотал он, просматривая содержимое дискеты. – Так, здесь ничего, а здесь?
На первой дискете ничего интересного не оказалось, вторая и третья были посвящены Анютиной учебе в институте – курсовые, контрольные, практические. Четвертая дискета содержала те самые анекдоты, один из которых так и не дошел до Василия. А вот пятая дискета заставила вспотеть ладони. "Хорошо, хоть поотключал и сеть, и модем," – подумал шеф, видя тщетные попытки компьютера куда-то прозвониться.
- Ну, Васька, ну, черт везучий, - бормотал шеф, разбираясь в Аниной программе. Вдруг он замер, лихорадочно схватил карандаш, листок бумаги, через мгновение отбросил в сторону. Лишь через несколько минут он немного успокоился.
- Молодец, девочка, - шептал он, запоминая номера искомых токийских счетов и коды доступа к ним. – Принесла дяде миллион на блюдечке с голубой каемочкой.
Запищал интерком секретарши.
- Вы просили напомнить, что в восемь у вас встреча с господином Степановым, - защебетал в динамике девичий голосок. – Уже семь.
- Спасибо, Людочка, уже бегу!
"Господин Степанов" – кодовое название фешенебельной красотки, с которой у него сегодня назначено свидание в "Метрополе". Ради такого случая можно отложить и "Дело четырех миллионов", как мысленно окрестил его шеф. Он выключил компьютер, вытащил дискету, бросил ее поверх горки других Аниных дискет и ушел, не забыв подключить на место телефонный шнур и кабель компьютерной сети.
- Людочка, пока! – сделал он ручкой секретарше и через пару минут "Мерседес" уже выруливал на улицу.
* * *
- Дед, а дед, - кричала на весь сад полная девушка лет двадцати пяти своему родному дедуле – представительному пожилому человеку с седой окладистой бородой. – Открой тайну!
- Скажи, какую, глядишь, и открою, - отозвался дед. Стоя на стремянке, он подвязывал ветки яблони к шесту.
- А вот какую! – Звонкий голос разносился далеко за пределы сада. – Зачем ты меня встретил, а когда привез домой, снова уехал в аэропорт?
- Тише ты, пигалица, - у деда от неожиданности шест выскользнул из рук, упал в траву и ветка яблони накрыла деда с головой. – Трость забыл, пришлось вернуться. А ты откуда знаешь?
- Знаю, видели тебя там, - понизила девушка голос до конспиративного шепота. – И не одного! Говорят, женщину обнимал? Или врут?
- Тьфу на тебя, Светка, - облегченно вздохнул дед, выбираясь из яблоневого плена. – Куда там мне еще и женщин обнимать? У меня яблоня не подвязана, а тебе все любовные истории подавай. Чай в своей Америке совсем у отца с матерью от рук отбилась, женихов косяками водишь, а?
- Так уж прямо и косяками, - надула пухлые губки девушка. Она подошла к деду, обняла его.
- И не прибедняйся, дед! Яблоня у него. Ты у меня еще ого-го! – Девушка постучала кулачком по крепкой груди деда. – И борода у тебя, смотри какая красивая!
- То-то, что борода, - похвала была приятна деду, но ухо он держал востро.
- А эта женщина, там, в аэропорту, тебя любит? – Света попыталась зайти с другого бока.
- Да сказал же тебе, не было никакой женщины! Приехал, забрал трость и вернулся. С чего ты взяла, что я был с женщиной?
- А Марфа, соседка твоя, там семечками торгует. Видела тебя, говорит, так всю и обхватил.
- Да Марфа твоя полоумная! Она куст вночи за влюбленную парочку принимает!
- А ты откуда знаешь? А, дед?
- Кыш отсюда, безобразница, - не выдержал дед. Мелькнув босыми пятками, Света умчалась в дом.
"Ты погостишь немного и уедешь в свою сытую Америку, - думал дед, снова залезая на стремянку. – Да еще и на работу устроишься, во-он сколько энергии! А мне на два рубля в день пенсии не больно пожируешь. Так что извини, внучка, что встретил тебя не так. Да еще и красавицу заморскую Светулей назвал. За десять тысяч долларов можно ненароком ошибиться. И люблю я тебя больше жизни. Лишь бы ты на меня не серчала". А стариковские узловатые руки в это время умело крепили разросшиеся ветки к сосновому шесту.
* * *
"Президентский" номер отеля "Метрополь" был готов к приему гостей. Только-только ушла последняя горничная, добавлявшая последние штрихи к многотысячному уюту. Лишь секунду назад вышел официант гостиничного ресторана, оставив на столике вазу с экзотическими фруктами и ведерко со льдом, из которого торчало горлышко вычурной коллекционной бутылки. Директор "Метрополя" лично проследил, чтобы свечи стояли там где надо, чтобы свет был включен лишь так, чтобы создавать во всех трех комнатах интимный полумрак, чтобы перина и подушки на огромной кровати были взбиты равномерно, чтобы… Да мало ли у него своих секретов, как угодить клиенту? Да еще и такому клиенту, который за сутки в номере платит недельную стоимость.
К залитому светом подъезду отеля бесшумно подкатил роскошный лимузин. За ним следовал черный "Мерседес". Мгновенно выскочивший из отеля человек в ливрее открыл заднюю левую дверь лимузина. Оттуда медленно, каждым движением показывая свое достоинство, вылез сухощавый человек в неброском, но безумно дорогом костюме-тройке. На безымянном пальце левой руки сверкал бриллиантом массивный золотой перстень, в карман жилетки уходила золотая цепочка старинных часов-луковицы.
Он подошел к правой двери машины. Человек в ливрее услужливо распахнул ее. Мужчина протянул руку, помогая выйти своей спутнице. Когда женщина, легко опершись на руку своего кавалера, выскользнула из машины, онемел даже видавший виды директор гостиницы, стоявший неподалеку. Женщина, действительно, была прекрасна. Фигура богини, точеное лицо, знавшее специалистов не одного салона красоты, профессионально наложенный макияж - все это притягивало взгляды. А каскады драгоценностей, подчеркнутые черным, простого кроя вечерним платьем из безумно дорогой ткани, шокировали невольных свидетелей.
Мужчина подставил руку, женщина чуть коснулась ее своей, обтянутой черной перчаткой, и вместе вошли в распахнутую директором дверь.
- Мы только что поужинали, - небрежно бросил мужчина директору. – Проводите нас в наш номер.
Директор засуетился, вызвал лифт, выгнал мальчишку-лифтера и сам поднял гостей на нужный этаж. Отодвинул горничную, распахнул обе створки президентского номера и в поклоне замер, пропуская гостей внутрь. Пара вошла, дверь захлопнулась.
- Спокойной ночи, - пожелал директор закрытой двери и удалился с ощущением до конца выполненного долга.
- …Наконец-то, - шеф сбросил лаковые туфли, с размаху закинул пиджак на шкаф и повалился на кровать, смяв тщательно уложенные одеяла. – Оксана, солнышко, нравится?
- Уютно, - похвалила женщина, пройдя по комнатам. – Помоги мне!
Шеф подскочил к Оксане, помог ей расстегнуть сережку, бросил ее на тумбочку и попытался обнять спутницу.
- А теперь эту, - она подставила другое ушко. Пришлось расстегнуть и эту.
- А теперь, - красавица руками подтолкнула мужчину к кровати. - Ляг и смотри.
Шеф снова бухнулся на кровать. Тем временем Оксана подошла к магнитофону, включила какую-то романтическую мелодию. Плавно двигаясь в такт музыке, начала снимать с себя драгоценности. Колье, броши, подвески – все это великолепие потихоньку очутилось на тумбочке. Последней очутилась на тумбочке заколка, распустив по плечам каскады волос. Теперь движения Оксаны превратились в эротический танец, который продолжался несколько минут. Но в тот момент, когда мужчина уже готов был броситься к ней, женщина подошла к нему, повернулась спиной.
- Расстегни, пожалуйста!
Шеф дрожащими руками расстегнул крючок, потянул вниз молнию и платье водопадом соскользнуло к ногам. Оксана переступила через него и предстала перед своим другом во всей красе – на ней остались одни туфельки на высоком каблуке. И вновь она опередила желание мужчины.
- Я в ванную, а ты жди меня здесь. Я скоро буду! – и, послав воздушный поцелуй, женщина исчезла в ванной. Дверь осталась приоткрытой.
В образовавшуюся щель шеф видел мельканье обнаженного тела, струящиеся волосы, взмахи полотенца. Когда же из ванной донеслось гуденье фена, он вскочил, рывками сорвал с себя одежду и забрался под простыню. Наконец фен выключился, и через минуту Оксана вплыла в комнату.
Она была босиком, волосы тщательно высушены и умело разбросаны по обнаженным плечам. На женщине была лишь прозрачная накидка на бретельках, едва доходящая до колен, и тоненькая золотая цепочка на щиколотке. Она медленно приближалась, села на постель рядом с шефом, начала легко массировать его виски. Мужчина начал задыхаться, но включился в игру – начал нежно ласкать ее грудь, сначала сквозь тонкий шелк рубашки, потом забравшись под него. Через мгновение рубашка слетела с плеч Оксаны и он ощутил своей грудью ее теплую кожу. И в этот момент зазвонил мобильный телефон.
Перегнувшись через край кровати, шеф попытался нащупать его в кармане брошенных брюк. Оксана, чуть поморщившись, достала трубку и подала шефу. Не переставая ласкать партнершу, шеф нажал кнопку.
- Кто это?
- Але, шеф, это я, Косой.
- Что случилось? – спросил шеф, изгибаясь под умелыми ласками женщины.
- Ничего! – ответил бодрый голос охранника. – Шеф, я сижу за вашим компьютером. Скажите, где дискета с анекдотами? Помните, что я у девчонки скачал?
- Рядом с компьютером, в куче, - ответил шеф, начиная хрипеть от наслаждения. – Все, пока!
Оксана выключила телефон, сунула под подушку и занялась своим партнером всерьез. Тот застонал. И вдруг, сквозь волны наслаждения он явственно вспомнил, как подключает модем, сеть и кладет убийственную дискету поверх горки таких же дискет.
- Черт! – Он сбросил с себя Оксану, схватил телефон и набрал номер.
- Занято, - прорычал он, набирая номер вновь и вновь. Было занято. А сквозь короткие гудки он вдруг явственно ощутил жужжанье модема и поток команд, которые лишали его четырех миллионов. Оксана с недоумением и обидой смотрела на него с пола, куда он швырнул ее, доставая телефон.
- Сука! – выругался он, швырнув телефон об стену. Брызнули осколки.
- Тварь! Из-за тебя я потерял хренову тучу денег! – рычал шеф, натягивая штаны. Оксана сидела, даже не пытаясь понять происшедшее, просто пережидала эту бурю.
Надев пиджак на голое тело, натянув туфли без носков, шеф несся к выходу из отеля.
Из-за конторки выскочил директор.
- Вам понравился ваш номер? – елейная улыбка, казалось, намертво прилипла к его физиономии.
- Прочь! Машину мне! – гаркнул шеф, вылетая на улицу.
Через секунду он вскочил за руль своего "Мерседеса" и понесся в контору.
- …Шеф! Вы так рано! И в таком виде! – восхитился Косой, увидев своего начальника. Кулак с треском влепился в ухмыляющуюся рожу. Что-то хрустнуло.
- Жа што, шеф? Што проижошло? – плюя кровью и выбитыми зубами снова сунулся Косой. И тут шеф ударил ногой. Удар пришелся точно под дых и Вася отлетел к стене, всхлипнул и сполз на пол. Фигура его застыла в неестественной позе.
Шеф сел за компьютер, увидел на экране анекдоты и еле сдержал себя, чтобы не врезать кулаком по экрану. Нашел нужную дискету, переписал номера счетов и коды, пробился в Токио, проверил эти счета. "Текущая наличность равна нулю, – прочитал он на экране. – Счет закрыт". Шеф сел, обхватил голову руками и замер. Минут через двадцать он встал, пригладил волосы. Эмоции прошли, остался трезвый расчет. "Так, что там говорил таможенник? – начал вспоминать он. – Что не брал? Скорее всего, действительно не брал. Завтра же расспрошу поподробнее. Неужели непредвиденные обстоятельства?"
Но выяснить это он уже не успел. Дверь кабинета распахнулась, и в сопровождении охранников вошел человек, которого шеф меньше всего ожидал увидеть – тот самый истинный хозяин всей банковской сети города. Он опустился на стул перед шефом и без вступления перешел к делу.
- Час назад меня подняли с постели сообщением, что из нашего банка кто-то, пользуясь банковскими ресурсами, снял со своего счета в токийском банке четыре миллиона долларов и перевел их по неизвестным адресам. Выяснили, что пользовались именно этим компьютером, - гость кивнул на мерцающий экран. - Меня интересует, откуда эти деньги, каким образом они попали на ваш личный счет в Токио, и где они сейчас. От ответов на эти вопросы зависит ваше будущее.
Шеф стал лепетать про Румянцева, про дискету девчонки, про то, что программа была еще не закончена, поэтому деньги неизвестно где, про дурака Васю, засунувшего не ту дискету. Но сидевшему напротив шефа было на это наплевать.
- Где деньги?
- Я не знаю… Их уже невозможно достать…
Ночной гость встал, кивнул охранникам и вышел, не сказав больше ни слова.
…Утро вступало в свои права. Город оживал, приближаясь к часу пик. Первыми застонали троллейбусы и метро, везя рабочий люд на фабрики и заводы. Потом закряхтели маршрутные такси, развозя обслуживающий персонал всяких бутиков, шопов и супермаркетов. Следующими взвыли автодороги, лопаясь по всем швам от машин, везущих хозяев этих самых бутиков и шопов.
На стыке между второй и третьей волной часа пик спешили занять свои рабочие места служащие банковской системы, в частности – Риконбанка. Они заходили в огромный кондиционированный холл своего банка и останавливались. В центре зала высился стенд с фотографией в черной рамке. Возле стенда несли печальную вахту директор банка, два его заместителя ("почему не три?" – думали сотрудники), управляющие. Преисполнившись скорби, подошедшие поближе могли прочесть траурные строки: "Вчера, возвращаясь домой, трагически погиб в автомобильной катастрофе заместитель директора банка…".
"Сволочь, четыре зуба выбил" – подумал Вася-охранник, бросив взгляд на траурную фотографию.
* * *
- "Стулья разбегаются, как тараканы" – процитировал Костя классика публицистики. Перед ним на экране округло поблескивали нули, показывая количество денег на Токийском счету. Друзья сидели в салоне компьютерных игр, заплатив за два часа работы с Интернетом.
- И осталась бабка у разбитого корыта, - продолжил цитировать классиков Саша.
- Господа, я хочу сообщить вам пренеприятнейшее известие, - продолжила литературную тематику Катя.
- Что еще стряслось? – вскинулись ребята.
- Ничего, ничего, - поспешила успокоить их Катя. – Это единственная цитата, пришедшая мне в голову.
- Самое главное, в тему, - буркнул Костя.
- Так, чего загрустили? – вдруг спросила Катя. – У нас еще тысяч четыреста осталось, как раз каждому по сто. И провезти проще…
- Нет, Катюша. Мы тебе эти деньги обещали, тебе ими и пользоваться.
- Ну, это мы еще посмотрим, - ответила американка и упрямые огоньки блеснули у нее в глазах.
- Единственная просьба, - обратился Костя к Кате. Будет возможность – перешли тысяч пять Анюте на ремонт квартиры. Она больше всех пострадала от нашей аферы.
Катя вытащила бумажник, достала все сотенные купюры – их оказалось пять - и сунула Ане в карман джинсов.
- Это на первое время. Приеду в Штаты – пришлю остальное. Обратный билет у меня есть, а оставшейся мелочи мне хватит до отъезда.
- Спасибо, - коротко поблагодарила Аня.
* * *
Роман Ткаченко лежал на кровати, заложив руки за голову, и радовался жизни. На плече у него посапывала миловидная женщина, которая его, кажется, даже немного любит. В соседней комнате спит ее пятилетняя дочурка. Это сразу снимает с него кучу всяких обязательств, как-то: жениться, хранить верность, приходить не позже девяти и т.д. Кстати сказать, Нина – так звали его пассию – сама выдвинула такие тезисы, дав Роману полную свободу действий.
Но самое интересное, пользоваться этой свободой как-то не хотелось. Вот уже десять лет после окончания института он не имеет ни постоянной работы, ни места жительства. Ночует, где придется и с кем придется. Женщины появлялись и исчезали, оставляя после себя разочарование и пустой кошелек. Поначалу такая жизнь устраивала, даже нравилась. Но все когда-нибудь надоедает. К тому же Нина не была похожа на его обычных партнерш по постели. А самое удивительное, что мысли все время возвращались к ней.
Он аккуратно передвинул женщину на подушку, натянул свои рваные донельзя джинсы и вышел в кухню. Зажег свет, поставил чайник на огонь. Закурил, устроившись возле открытого окна.
В уютной кухоньке-пятиметровке царил порядок, который могла создать только женская рука. Вымытая после ужина посуда ("И когда только она успела?") была аккуратно расставлена в шкафу; миниатюрный обеденный стол застелен белоснежной скатертью ("Боже, я забыл уже, как выглядит скатерть."); занавески на окнах ("!") были выглажены, задернуты и даже подшиты, чтобы не волочились по полу.
Стол был засыпан рекламными газетами. Роман докурил, выбросил бычок в окно и собрал газеты ровненькой стопочкой. Отступил на шаг, полюбовался, и остался доволен.
Подставив стул к стене, залез рукой в вентиляционную отдушину, нащупал сверток и достал его на свет божий. Медленно развернул, снял резинку с упругой пачки и небрежным жестом кинул на стол. Новенькие стодолларовые купюры веером рассыпались по скатерти. Зрелище получилось внушительное. Не убирая денег, Роман взял первый рекламный листок и углубился в раздел "Продам жилье". Примерно час он просматривал все объявления, черкал карандашом, затем перечеркивал, снова черкал, выписывал на отдельный листок номера понравившихся вариантов. Закончив черкать, он встал, выключил выкипевший чайник и направился в комнату. Решение было принято.
- Нина! А, Нина, вставай! – затормошил он женщину в постели.
- Тише ты, дочку разбудишь, - еще не проснувшись, ответила та. – Что случилось? Который час?
- Вставай, и иди за мной. Скоро у дочки будет своя комната. А я хочу сказать…
- Что ты говоришь? Какая своя комната?
С этими словами Нина зашла в кухню и остолбенела, увидев россыпь купюр.
- Нина, выходи за меня замуж, - выпалил Роман, претворяя в жизнь принятое решение.
- Боже мой! – всплеснула руками женщина. – Откуда это сокро… Что ты сказал?
- Я сказал, что люблю тебя, и хочу, чтобы ты вышла за меня замуж, - упавшим голосом повторил Роман.
- А ты уверен?
- Уверен, - угрюмо подтвердил парень, решив, что получает отказ.
Нина подошла к нему, поднялась на цыпочки, обняла его за шею и нежно поцеловала. Поцелуй затянулся, перешел в ласки. Долго раздеваться не пришлось ни ему, ни ей. И тут же, на столике с десятью тысячами долларов, Нина всем своим телом дала Роману согласие.
- А на эти деньги, - задыхаясь страстью, шептал Роман, - мы купим трехкомнатную квартиру… Для тебя… Для меня… И для твоей Маринки… То есть, нашей Маринки…
- Квартиру, если ты так решил, купишь на свое имя, - на мгновение остановилась Нина. – Я не хочу быть тебе обязанной.
- Как хочешь, - ответил Роман. – Ты теперь тоже моя…
И столик заскрипел с новой силой. А утреннее радио, почему-то, передавало марш Мендельсона.
* * *
Непротопленная, неуютная сауна. За столом три человека – забинтованный Вася Косой, советник Дима и начальник таможенного управления Николай Петрович.
- Не верю! – говорил таможенник. – Интерпол работал, местная налоговая на уши встала, говорят, ФБР подключили – и ничего! Никаких зацепок! Все чисто! Чисто этот Волченко разорился, чисто продал дом, машину, обстановку, до мелочей чисто оформил заем на двадцать лет у своего друга, тоже русского. Мы знаем даже, сколько денег отец дал Кате на расходы – восемьсот долларов. И если ваша история с девятью миллионами – правда, то бизнесмен Волченко не имеет к ней никакого отношения.
- Но Румянцев-младший встречал ее, а ведь это из-за него весь сыр-бор!
- Кстати, откуда взялись эти девять миллионов долларов? У кого они пропали?
Советник пожал плечами.
- Я не сотрудник банка, мне не известны источники получения. Все банковские дела вел шеф.
- Вот, что я вам скажу, - поднялся Николай Петрович. – Я бы с радостью вам помог найти деньги, и сам бы в накладе не остался, если бы у этой истории было хоть какое-то обоснование. А заниматься поисками эфемерного острова сокровищ я не могу и не хочу. До свидания.
- Ну что, Вася, пока, - поднялся вслед за таможенником советник Дима. – Я склонен согласиться с Николаем Петровичем, что в чемодане денег не было. Интерпол тоже умеет работать, и если они ничего не раскопали, то мы вдвоем и подавно не сможем. Прощай.
- Покеда! – бросил Вася, когда за Димой закрылась дверь. – И остался я после этой истории с носом.
Он подошел к зеркалу, потрогал распухшее лицо.
- Да еще и с поломанным, - добавил он.
* * *
Самолет заходил на посадку в аэропорту Орли. На горизонте задевала облака Эйфелева башня. Второй пилот, положив руки на штурвал, дублировал движения командира экипажа. Земля стремительно набегала на пассажирский лайнер со ста двадцатью пассажирами на борту. Вот промелькнуло начало полосы. Резко взвизгнув, колеса коснулись бетона, чуть оторвались, чтобы через мгновение уже уверенно катиться по полосе, гася скорость тяжелой машины.
Лайнер подрулил к причальному порталу, огромная кишка соединила его дверь со зданием аэропорта, пассажиры потянулись к выходу. Вслед за ними направился и экипаж.
- Вячеслав Михайлович, что это? – вдруг обратилась к командиру симпатичная юная стюардесса. Она брезгливо держала в руках грязное, вонючее шмотье – огромных размеров древний комбинезон, прорезиненные бахилы от костюма химзащиты и облезшую шапку-ушанку.
- Где ты это взяла?
- Здесь, в подсобке, возле бачка с мусором.
- Ирочка, солнышко, не волнуйся, - засмеялся второй пилот. – Я попрошу тебя выбросить это вместе с остальным мусором. Мне оно больше не понадобится. Хорошо?
- А вы что, собирались надевать это?
- Нет, что ты. Просто забыл по пути к самолету выбросить, – улыбаясь, ответил второй пилот.
"Собирался или не собирался, - думал второй пилот, выходя из самолета. – А надел. И не просто надел, а на свою парадную форму. И даже в мусорке поковырялся. Но тебе, девочка Ирочка, об этом знать не нужно. Интересно, а что бы ты сделала за десять тысяч долларов?".
Экипаж самолета в парадных темно-синих кителях не спеша двигался по залу аэропорта.
* * *
Костя, Саша, Аня и Катя сидели в кафе "У Анюты". Они заказали кофе, мороженное и бутылку шампанского. Сегодня Катя улетала домой, в Штаты, поэтому друзья решили устроить прощальные посиделки.
- Почти как тогда, помните? – спросила Аня. – В тот день, когда мы познакомились.
- И настроение такое, правда? – поддержал Саша.
- Почти, - улыбнулась девушка, - только по другому поводу. Сегодня Катя уезжает. Всего неделя, а кажется, сто лет.
- Ничего, - рассмеялась Катя, - вот, ребята остаются. Они тебя развлекут. А я тебе буду писать. По интернету. И вам, ребята, само собой. А давайте… Идея! Приезжайте зимой к нам! Все втроем! Дорогу я вам обеспечу, жить будете у нас. Покупаетесь, позагораете! Договорились?
- Я не привык в снегу загорать, - буркнул Костя. Идея отдыхать за чужой счет ему не сильно нравилась.
- У нас нет снега! – возразила Катя. – У нас всегда тепло!
- А знаете, почему вы грустите? – вдруг спросила Аня. – Потому, что закончился наш детектив, что нет больше общей идеи, общих задач, общей опасности, в конце концов.
- Может быть, и закончился… - согласилась Катя. – А может быть, и нет!
Она встрепенулась, приподнялась и стала что-то внимательно рассматривать.
- Смотрите, мой чемодан идет!
Все встрепенулись, посмотрели и застыли. А Саша побледнел и начал шарить по столу в поисках чего-то острого. К их столу приближался давешний бандит, который когда-то угрожал ножом Сашиной сестре. Он нес в руках Катин чемодан. По пути он приветливо улыбнулся бармену, шлепнул по попке пробегавшую мимо официантку и подошел к друзьям.
- Добрый день! Можно присесть? – не дожидаясь приглашения, взял у соседнего столика стул и присел между девушками.
- Что вам надо? – глухо спросил Саша.
- Вернуть вам чемодан. Вы как, не против?
- Это не наш чемодан, - так же глухо сказал Саша.
- И содержимое не ваше? – весело спросил бандит, укладывая чемодан на столик. Он щелкнул замками, раскрыл крышку. – Так, посмотрим, что у нас здесь.
Бандит стал медленно выкладывать на стол содержимое чемодана.
- Это свитер, это еще один свитер, это футболка, снова футболка, еще футболка, и еще футболка. А это джинсы. Симпатичные, видимо, заграничные. А это у нас туфельки. Красивые, на высоком каблуке. О-о-о! А это платье. Хм, вечернее. А как хорошо гармонирует с туфельками! Надо отдать должное, у хозяйки чемодана очень неплохой вкус.
Катя невольно покраснела. Чтобы скрыть это, она уткнулась носом в вазочку с мороженным и начала торопливо глотать аппетитную массу. Бандит бросил на нее быстрый взгляд и продолжил:
- А тут у нас косметичка. Внутрь залазить не будем, содержимое не представляет ценности для нашей мужской компании. А девушки и так прекрасно знают, что там лежит. Правда, девчонки? Так, продолжим. Вот спортивный костюм, вот кроссовки к нему. А это что? Купальник? Хорош! Только почему закрытый? Обладательнице такой фигуры нужно иметь только бикини! Наконец мы подходим к завершающей части нашей программы. Ой, что это? Неужели эти три веревочки можно назвать трусиками?
Он вывалил на стол целый кулек ажурного женского белья. Катя стала пунцовой. Остальные молча смотрели этот дурацкий спектакль, не зная, что делать. На них стали оборачиваться, некоторые с интересом слушали комментарии бандита. Последними на стол легли несколько хрустящих пакетов с колготками.
- Я смотрю, - продолжил бандит, - на вас не произвел впечатление показ мод. Видимо, вы ожидали чего-то еще. Но должен вас огорчить. Тут больше ничего нет.
Девушки непроизвольно заглянули в чемодан. Он действительно был пуст.
- Что ж, придется смотреть в вещах. Может там что-нибудь завалялось?
Он взял кулек с бельем, достал оттуда полупрозрачный миниатюрный бюстгальтер, растянул его руками и приподнял над столом. Первой не выдержала Катя. Она вскочила, спихнула бандита со стула, оттолкнула от стола и стала кидать вещи обратно в чемодан. Захлопнув крышку, она повернулась к бандиту.
- Если это вы забрали деньги, на здоровье. Пользуйтесь. Никто за вами гоняться не будет. Если вы извращенец, и вид женского белья доставляет вам удовольствие, пойдите на базар, там этого добра хватает. А если…
- Стоп, стоп, стоп! – бандит замахал руками. – Не так бурно и не так громко. Присядьте. Чемодан, как я вижу, ваш. Вы это признали. Чего я, собственно, и добивался. Кричать на все кафе о деньгах не стоит. Учтите это. А теперь о главном. На ярлычке того самого лифчика я написал номер камеры хранения и ее шифр. Это на вокзале. В камере лежит спортивная сумка. В ней три миллиона без нескольких десятков тысяч. Заберете ее. Недостающие деньги я потратил на получение чемодана в аэропорту и сохранение его вплоть до последнего дня. Вот это – газета. Я дал в нее объявление о пропаже чемодана и вознаграждении за его возврат. Объявление дал на твой телефон, Саша. Сейчас я верну вам чемодан, получу вознаграждение…
- Сколько?
- Формально, Костя. Это чистая формальность, если кто-то начнет задавать вопросы. Так вот, верну чемодан и исчезну. Вы обо мне не слышали, и я о вас не слышал. Договорились?
- Зачем вы это делаете? Ведь могли оставить себе?
- Мог. И хотел так и сделать. Не все, конечно, а процентов восемьдесят. Вам и пятьсот тысяч на всех хватило бы. Но возникло одно "Но" – я не смог проследить эти деньги. Чьи они, как они попали к Кате, и почему таможня так их искала. Сейчас таможня затихла, и это меня насторожило. Поэтому мой вам совет, отдайте эти деньги тому, у кого вы их взяли. Если я и мои… сотрудники не знают, с чем имеют дело, мы отказываемся от него, дабы не вляпаться в крупные неприятности. Чего и вам советую.
- Вас как зовут? – задал первый вопрос Костя.
- Называйте меня Миша.
- Спасибо, Миша. Если, конечно, деньги в камере..
- Проверить не трудно. Это дело получаса.
- Миша, - вставил Саша. – Зайдите, пожалуйста ко мне. Я вам нож верну.
Миша рассмеялся.
- Надеюсь на твою порядочность, пацан! А теперь прощайте. И запомните – я вас не знаю и вы меня не знаете. Договорились?
С этими словами Миша встал, шлепнул по попке официантку, отчего та захихикала, и вышел.
Компания сидела молча. Катя приоткрыла чемодан, достала драгоценную деталь туалета и посмотрела на ярлычок. Действительно, мелким шрифтом, почти неотличимым от настоящей надписи, было указано: "№735, Г572".
Компания долго сидела молча. Таяло в вазочках забытое мороженное, теряло газ шампанское. Первой нарушила тишину Аня.
- Розыгрыш?
- Не думаю, - Костя в задумчивости сунул ложку от мороженного в бокал с шампанским. – Что будем делать?
- Мне кажется, надо последовать совету Миши, - вдруг выступил Саша. – И отдать деньги законному владельцу.
- Это кому же? – удивился Костя.
- Катя, дай сюда чемодан, - попросил он, достал оттуда лифчик и торжественно накинул его Косте на шею.
- Тебе, компьютерный гений!
- Что вы делаете, мальчишки? – возмутилась Аня, пытаясь отобрать у парня кружевной лоскуток. – Люди же смотрят!
Катя хохотала, Саша улыбался, глядя на веселую потасовку.
- Хватит, хватит! – смеялся Костя, пряча помятую вещь в карман. - За такое событие выпить надо!
- Рано. Давайте, все-таки выпьем за Катин приезд. – Саша поднял бокал, чокнулся с друзьями и вместе выпили. - А потом сделаем так: мы с Аней сходим на вокзал, проверим сумку. И соберемся здесь через час. Идет?
- Годится! Пошли. – Аня уже была готова.
Саша с Аней вышли из кафе. Костя расплатился, взял Катю за руку и медленно двинулся к парку.
- Как ты думаешь, деньги там? – спросила Катя.
- Не знаю, - честно признался студент. – Я вообще не понял причины такого альтруизма.
Катя согласно кивнула. Ребята прошли по парку, посидели на лавочке, постояли на мостике через ручей. Иногда обменивались ничего не значащими фразами. Вдруг Катя спросила:
- Костя, а ты хорошо Сашу знаешь?
- А что? – осторожно осведомился парень.
- Он хороший?
Костя растерялся. Что значит – хороший? Хороший друг? Да! И Костя с жаром начал рассказывать, какой он, этот Сашка. Катя внимательно слушала, чуть опустив глаза. Видно было, что ей приятно слушать хорошие вещи про одноклассника. Вдруг Костя осекся, посмотрел на Катю.
- Тебе он нравится?
Девушка вспыхнула, промолчала.
- Вот, Сашка обрадуется! – воскликнул Костя.
- Нет! – чуть ли не вскрикнула Катя. – Не надо! Не говори ему, что я спрашивала! Пожалуйста!
- Ладно, - согласился Костя. – Не скажу. А почему?
- Не знаю, - сама себе удивляясь, ответила Катюша. – А что, правда обрадуется?
- Спроси сама, - ответил Костя. – Пошли, наши, наверное, уже ждут.
Вскоре они входили в ставшее родным кафе.
- Деньги у нас, - спокойно отметил Костя, увидев сияющие лица друзей. – Катька, смотри, мы твой чемодан опять чуть не потеряли! Хорошо, хоть, не увел никто!
Под их столиком, за которым сидели уже другие посетители, стоял Катин чемодан. Друзья извинились, забрали чемодан и подсели к Саше с Аней.
- Сумка там! – возбужденно зашептал Саша. – Вся забита деньгами! Мы не считали, но сквозь ткань пачки прощупываются до самого дна. Мы переложили сумку в другую ячейку, взяли только одну пачку – десять тысяч долларов.
- Никто не видел?
- Нет, там вообще никого не было.
- Хорошо, - глубокомысленно изрек Костя. – А что мы будем делать с такими деньжищами здесь? Ведь не спрячешь же три миллиона в чулане?
- Мне кажется, - вступила Аня, - Что лучше всего положить их в надежный банк где-то за рубежом. А себе оставить немного, чтобы только на жизнь.
- Причем подальше, - добавил Саша. – Где-то в Америке.
Все невольно посмотрели на Катю.
- Можно попробовать, - просто сказала она.
Компания заулыбалась, начиная понимать курьезность происходящего.
- В Нью-Йорке, например, - предложил Саша.
Друзья захохотали.
- Или в Токио, - добавил Костя, давясь от смеха.
Отдышавшись, он встал, постучал ложечкой по бокалу и торжественно объявил:
- Операция "Все наоборот" объявляется открытой!