***
Компиляции
Великий князь Симеон Бекбулатович
***
Крещёный татарин и хан касимовский Симеон Бекбулатович, в 1575 году по желанию Иоанна Грозного был венчан на царство как Царь «великий князь всея Руси»
***
Симен Бекбултович
(до крещения Саин-Булат хан, тат. ,
в монашестве Стефан;
ум. 5 января 1616, Москва) — касимовский хан в 1567—1573, сын Бек-Булат султана, правнук Ахмат-хана, правившего Большой Ордой. Вместе с отцом перешёл на службу к Ивану IV Васильевичу Грозному.
Участвовал в Ливонских походах 1570-х годов. В годы опричнины Иван настоял на именовании Симеона «великим князем всея Руси» (1575-76), хотя, в сущности, потомок Чингисхана политического веса не имел и оставался лишь подставным лицом. C 1576 года — Великий князь Тверской.
***
В 1575 г. царь Иван Васильевич «отрекся» от престола и возвел на него Симеона Бекбулатовича. Симеон Бекбулатович пробыл великим князем всея Руси 11 месяцев. Известны жалованные грамоты, писанные от его имени. В 1576 г. Иван Васильевич вернулся на трон, а царя Симеона жаловал великим княжеством Тверским.
Осенью 1575 года в Успенском соборе Кремля Симеон был посажен Иваном Грозным на царство:
«…посадил царем на Москве Симеона Бекбулатовича и царским венцом его венчал, а сам назвался Иваном Московским и вышел из города, жил на Петровке; весь свой чин царский отдал Симеону, а сам ездил просто, как боярин, в оглоблях…»[
Соловьёв С. М. «История России с древнейших времен» (т. 6 гл. 4
Над Симеоном был совершён обряд венчания на царство, он председательствовал в думе земских бояр и издавал от своего имени правительственные указы. Жил Симеон в Москве, окружённый пышным двором, в то время как Грозный поселился в скромной обстановке в Петровке. В своих посланиях Симеону Иван Грозный соблюдал принятые униженные формулы обращения подданного к царю:
«Государю великому князю Семиону Бекбулатовичю всеа Русии Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом да с Федорцом, челом бьют»
Послание Симеону Бекбулатовичу (1575)
Формально страна была разделена на владения Великого князя Симеона и на «удел» Ивана, но фактически правителем государства оставался Иван Васильевич.
***
Симеон Бекбулатович (до крещения - Саин-Булат) (?-1616) - касимов. царевич. Чингизид. Появился в России в кон. 50-х гг. XVI в., когда его отец, царевич Бек-Булат, перешёл на службу в Москву. В кон. 60-х гг. получил в управление Косимовское ханство. Участвовал в Ливон. войне 1558 -1583. В 1573 крестился, приняв имя Симеона. В 1575 Иван Грозный назначил его «великим князем всея Руси», а себе выделил особый «удел», сохранив в своих руках фактич. власть в стране. Через 11 месяцев царь ликвидировал свой «удел», убрал С. Б. с «великого княжения» и пожаловал ему в удел земел. владения в Твери и Торжке. Тот стал называться «великим князем тверским». Этот титул и земли С. Б. потерял при Борисе Годунове. В 1606 был пострижея в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Стефана.
Использованы материалы из кн.: Богуславский В.В., Бурминов В.В. Русь рюриковичей. Иллюстрированный исторический словарь
***
Симеон Бекбулатович (до крещения Саин Булат) (ум. 1616, Москва) - касимовский хан. Номинальный вел. князь. Сын царевича Бек-Булата, потомок ханов Золотой Орды. Вместе с отцом перешел на службу к Ивану IV Васильевичу Грозному. Участвовал в Ливонских походах 70-х гг. В 1573 крестился. Осенью 1575 в Успенском соборе Кремля Симеон был коронован и стал называться вел. князем всея Руси, а царь стал именоваться князем Иваном Васильевичем Московским. Формально страна была разделена на владения вел. князя Симеона и на "удел" Ивана, но фактически правителем гос-ва оставался Иван Васильевич. "Политический маскарад" (В.О. Ключевский, С.Ф. Платонов), при к-ром Иван Грозный продолжал сохранять власть, современниками и историками объяснен не был. Множество предположений (внешнеполит. необходимость, испуг Ивана Грозного предсказаниями волхвов, напророчивших на этот год "московскому царю смерть", необходимость усиления террора и др.) не доказано и не опровергнуто. Через 11 мес. Симеон получил в удел земли в Твери, а Иван Грозный снова стал царем. Земельные владения Симеон потерял при Борисе Федоровиче Годунове. В 1606 был пострижен в монахи. Похоронен в Симоновом монастыре.
Использованы материалы кн.: Шикман А.П. Деятели отечественной истории. Биографический справочник. Москва, 1997 г.
***
Вот что писал По этому поводу и как объяснял все произошедшее В. Б. Кобрин:
«Осенью 1575 года в Успенском соборе Кремля был торжественно коронован великим князем всея Руси крещеный татарский хан Симеон (до крещения его звали Саин-Булатом) Бекбулатович. А Иван Грозный стал именоваться князем Иваном Васильевичем Московским. По словам Пискаревского летописца, он «ездил просто, что бояре, а зимою возница в оглоблех... А как приедет к великому князю Симеону, и сядет, далеко, как и бояря, а Симеон князь велики сядет в царьском месте».
В этом политическом маскараде была одна удивительная деталь. На первый взгляд, Россия была разделена на две части: на великое княжение Симеона Бекбулатовича и на «удел» князя Ивана Московского. Но в одной части страны словно не существовало ни великого князя Симеона, ни князя Ивана Московского. Здесь все по-прежнему делалось именем «царя и великого князя Ивана Васильевича всеа Русии». Это были в основном земли с татарским и другим нерусским населением, входившие раньше в Казанское ханство. Царь Иван, видимо, опасался, чтобы имя татарина на великокняжеском престоле не вызвало здесь волнений...
О причинах этой странной комедии с переодеванием в недоумении гадали современники, спорят и историки...
Автор Пискаревского летописца передает противоречивые слухи, ходившие в то время среди русских людей. Одни утверждали, что царь испугался предсказания волхвов, напророчивших на этот год «московскому царю смерть». Другие же полагали, будто царь «искушал люди: что молва будет в людех про то». Разумеется, это не более чем слухи. Второй из них показывает, как представляли себе современники личность и нрав царя Ивана. Он, по их мнению, был готов даже на такую крупномасштабную провокацию, как отказ от трона, чтобы услышать «молву» о себе, выявить своих противников.
Больше доверия, чисто психологически, заслуживает первая версия. Ведь в колдунов и предсказателей тогда верили безоговорочно. Дела о «ведунах», которых держали у себя для гаданий, весьма распространены. Так, при Федоре Ивановиче родственников последней жены царя Ивана - Нагих - обвиняли в том, что они специально «добывали» ведунов, чтобы узнать, «сколь долговечен» царь Федор. Если царь действительно испугался предсказания, то я даже готов признать за ним некоторую толику своеобразного гуманизма: отказавшись сам от титула московского царя, он не подставил под удар судьбы-злодейки и Симеона - тот был всего лишь великим князем, а не царем, да к тому же не московским, а «только» всея Руси. Так что в этом году просто не было «московского царя».
Короче, не думаю, чтобы сегодня наша наука располагала достаточным материалом, чтобы ответить на вопрос, почему и зачем царь Иван на-год отказывался от престола. Во всяком случае, осенью 1576 года все вернулось на прежние места, а Симеон Бекбулатович остался великим князем, только уже не всея Руси, а тверским. С находившихся в его уделе Твери и Торжка он фактически лишь получал доходы да держал у себя положенных пр титулу придворных.
Самостоятельного значения ни сам Симеон, ни его княжество не имели. В России же еще почти восемь лет продолжалось царствование Ивана Грозного».
Использован материал кн.: Вольдемар Балязин Занимательная история России, М. 2001.
***
Симеон Бекбулатович (ум. 1616) — касимовский "царь", в 1573 г. крестился и принял имя Симеон, в 1575—1576 гг. был "посажен" Иваном IV на престол как великий князь всея Руси, причем сам Иван именовался князем Московским, но во внешнеполитических актах ставил царский титул (Послания Ивана Грозного. М.; Л., 1951. С. 195; ПСРЛ. Т. 34. С. 192, 226). В 1576 г. Симеон был сведен с великокняжеского престола, получил в удельное княжение Тверь и Торжок, позднее, в 90-е годы, был сослан Борисом Годуновым (см.: Корецкий В. И. Материалы по истории Земского собора 1575 г. о поставлении Симеона Бекбулатовича "великим князем всея Руси" // АЕ за 1969 г. М., 1971. С. 296—299; он же. Земский собор 1575 г. и частичное возрождение опричнины // ВИ. 1967. № 5. С. 43). Загадочное "вокняжение" Симеона привлекло внимание многих исследователей. Некоторые из них считали его продолжением "политического маскарада" опричнины и фарсом (см.: Ключевский В. О. Сочинения. М., 1957. Т. 2. С. 178; Платонов С. Ф. Очерки по истории смуты в Московском государстве. М., 1937. С. 118—119). Аналогии поставлению искали в литературном памятнике "Повесть о Варлааме и Иоасафе", а также в положении других соправителей и татарских царевичей при великих князьях. Само "вокняжение" рассматривалось то как попытка Ивана IV выдвинуть свою кандидатуру на пустующий польский престол и таким образом завершить Ливонскую войну, то как рецидив опричнины или антиопричнина. Сводку мнений историков сделал А. А. Зимин (Зимин А. А. В канун... С. 24—28, 35—42). В отдельных работах историки, вслед за Горсеем и Флетчером, объявляли целью Ивана IV отказ от обязательств, в первую очередь финансовых (см.: Предисловие).
Использован комментарий к кн.: Путешествия сэра Джерома Горсея
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
Великий князь всея Руси Симеон Бекбулатович
Много странных страниц оставила нам эпоха правления царя Иоанна Грозного. Вот, например, он взял да и возвел Касимовского хана Саин-Булата в цари " Третьего Рима"
Далеко не все теперь помнят о таком российском самодержце, а если его царствование и упоминается, то только как странный эпизод эпохи Ивана Грозного. Однако современники чрезвычайно серьезно относились к царскому достоинству Симеона. Всего лишь одиннадцать месяцев он занимал трон, но затем все оставшиеся сорок лет жизни царский титул не давал покоя ни его преемникам, ни ему самому. Именно это и является самым удивительным и поучительным.
О Борисе Годунове некогда Пушкин сказал: "Лукавый раб, татарин, зять Малюты", хотя последний татарин в роду Годуновых умер за двести лет до рождения самого Бориса. Царь же Симеон был настоящим татарином и мусульманином и до крещения именовался Саин-Булатом. Отца его звали Бек-Булат, в нем текла благородная кровь чингизидов. Он был прямым потомком ханов Золотой Орды, внуком последнего золотоордынского хана Ахмата. В родословной книге о нем значилось: "Из рода большие Орды царей". В 1558 году Иван IV пригласил татарского царевича Бек-Булата из Ногайской орды к себе на службу. Возможно, русский царь хотел таким образом потешить свое самолюбие (ведь к нему на службу ехал потомок тех самых суровых владетелей, которым двести с лишним лет со страхом служили предки Ивана Грозного), может, он решил противопоставить высокородного татарского царевича менее родовитым крымским ханам, – все это лишь предположения. Достоверно известно, что Бек-Булат в 1563 году участвовал в военном походе под Смоленск. Но только отец нашего героя прослужил московскому царю недолго, в 1566 году его уже не было в живых. Хан Бек-Булат "голову положил на государевой службе". После его смерти, как того и следовало ожидать, служить продолжал сын, Саин-Булат. В официальных документах он именовался астраханским царевичем. В конце 60-х годов в его судьбе произошел первый взлет. Иван Грозный сделал Саин-Булата ханом в Касимове.
Касимов в то время был небольшим городком на Оке, названным так в честь выезжего казанского царевича Касима, получившего его еще от Василия III около 1452 года, а до того город назывался Городец-Мещерский. В России с удовольствием принимали на службу татарскую знать и наделяли ее землями. Так, татарский царевич Кайбула владел Юрьевом, Дербыш-Алей – Звенигородом, Ибака – Сурожиком. Но только в отличие от других владений Касимовское ханство являлось полноправной территорией ислама в составе России, "басурманский закон" был здесь в неприкосновенности, о чем русские цари не уставали напоминать Крыму и Турции, когда те вдруг начинали волноваться о судьбе своих единоверцев. Все же касимовские ханы были скорее московскими служилыми людьми высшего разряда, а ханство – своеобразным поместным окладом. Саин-Булата же начали в актах и разрядных книгах именовать не царевичем астраханским, а царем касимовским. Он первым удостоился такого высокого титула, его предшественники именовались более скромно – царевичами. Букет титулов дополнило пожалованное Саин-Булату звание слуги государева, которое давалось только наиболее близким, прочие же были "холопами".
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
Великий князь всея Руси Симеон Бекбулатович
И вот уже в качестве касимовского царя Саин-Булат принимает участие в Ливонской войне, в походах 1571-1573 годов под Орешек, Пайду, Колывань (нынешний Таллинн). Причем роль его не самая последняя, он командует либо передовым, либо сторожевым полком. Впрочем, победами себя Саин-Булат не обессмертил, скорее даже был неудачлив. Под его неосмотрительным и беспечным воеводством русское войско было наголову разбито при Коловери (Лоде).
Однако полководческие неудачи, как можно ожидать, не повлекли за собой царской опалы. Уже в июле 1573 года, видимо, по настоянию Ивана Грозного касимовский царь был крещен в селе Кушалино Тверского уезда, получив при этом христианское имя Симеон. Тогда же Иван Грозный, делая понятное только ему одному дело, женил новообращенного. Его суженой стала Анастасия Мстиславская, дочь влиятельнейшего боярина князя Ивана Федоровича Мстиславского, бывшего главы земщины. Ей было суждено разделить странную участь своего мужа.
Осенью 1575 года судьба преподнесла Симеону Бекбулатовичу неожиданный грандиозный сюрприз. В жизни его произошел переворот, о котором, надо думать, впоследствии он не раз с отчаянием вспоминал. Иван Грозный отрекся от царства в пользу касимовского царя. В одночасье татарский хан был произведен в цари "Третьего Рима", а царь Иван Грозный стал князем Иваном Московским, скромно покинул Кремль и переехал на Арбат за Неглинную, где поселился в бывшем опричном дворе.
Современники недоумевали. Но не удивление оказалось главным их чувством, а страх. Все гадали, чем может обернуться очередная шутка грозного царя. Царская игра в отречения была уже знакома. Десять лет назад с этого началась опричнина…
Английский посол Даниил Сильвестр утверждал, что в беседе с ним Иван IV объяснял свое неожиданное решение грозящими ему изменами и заговорами: якобы он "предвидел изменчивое и опасное положение государей и то, что они наравне с нижайшими людьми подвержены переворотам". Поводом к передаче престола стали "преступные и злокозненные поступки наших подданных, которые ропщут и противятся нам за требование верноподданнического повиновения и устрояют измены против нашей особы". В пользу данной версии говорит и то, что за год до отречения, летом 1574 года, Иван Грозный в очередной раз вернулся к мысли о бегстве от московской крамолы в Англию. С английской королевой Елизаветой велись переговоры о предоставлении ему убежища. В Вологду свезли царские сокровища и строили суда для отъезда.
Находившийся в то время в России другой англичанин, Джером Горсей, увидел здесь серьезную финансовую подоплеку. По его мнению, хитроумный Иван IV желал руками царя Симеона аннулировать все жалованные церкви грамоты и тем самым серьезно урезать ее земельные владения.
В отечественных источниках мы не встречаем никаких объяснений и толкований случившегося, как правило, они просто констатируют факт. Только один летописец позднее указал, явно передавая слухи, что Иван Грозный испугался предсказания: "волхвы ему сказали, что в том году будет пременение: московскому царю смерть". Учитывая его суеверность, такое предположение со счетов тоже сбрасывать не стоит.
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
Мнения историков по этому поводу различны. Очень популярной оказалась версия, что таким экстравагантным образом Иван Грозный восстановил опричнину, отмененную им в 1572 году. Другие предполагали за отречением желание царя развязать себе руки для борьбы за освободившийся польский престол. Третьи видели здесь своего рода "антиопричнину", цель которой – расправиться со старой опричной гвардией. Целый ряд историков считали отречение просто политическим маскарадом, самодурством Ивана Грозного, возжелавшего в очередной раз унизить родовитое боярство, поставив над ним татарского царя.
Однако именно в пресловутом татарстве царя Симеона ничего обидного для московских бояр не было и быть не могло. "Потерькой чести" для них скорее стало бы возведение на престол равного им русского родовитого боярина из бывших удельных князей. Дело в том, что Симеон Бекбулатович по родовитости неизмеримо превосходил их всех.
Иван Грозный, конечно, мог и любил "божиими людишками играть", но с царским местом шутить бы не стал, сажая на него человека худородного. Не так уж много времени прошло с тех пор, когда единственным царем на Руси считался хан Золотой Орды, а московские государи были всего лишь великими князьями, да и то только с разрешения (предоставления ярлыка на великое княжение) золотоордынского владыки. Татарские князья, что вели свой род от Чингиз-хана, были "честными прирожденными" царями "от царского корени". В государевом родословце 50-х годов XVI века роды астраханских, крымских и казанских царей шли сразу после родов князей московского дома. Потому и в среде русской знати было особенно престижным вести свою родословную от выезжих татарских царевичей. Вплоть до Петра официально считалось, что они "честию всех бояр выше".
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
Таким образом, национальность Симеона не могла ни у кого вызвать оскорбленности и отторжения. Кстати, и до него выходцам из татарских родов случалось занимать высокие посты в Московском государстве. Так, в 1572-1575 годах, как раз перед началом царствования Симеона Бекбулатовича, главой земщины был астраханский царевич Михаил Кайбулович.
С недоумением и страхом следили бояре за разворачивающимся фарсом. Летописец рассказывает, что Иван Грозный "ездил просто, что бояре, а зимою возница в оглоблех; а бояр взял себе немного, а то все у Симеона; а то, как приедет к великому князю Симеону и сядет далеко, как и бояре, а Симеон, князь великий, сядет в царьском месте".
Вскоре после своего отречения 30 октября 1575 года Иван Грозный пишет Симеону Бекбулатовичу челобитную: "Государю великому князю Симиону Бекбулатовичу всеа Руси Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом, да с Федорцом челом бьют". Иван Грозный – Иванец Московский, говоря о себе, употребляет самые уничижительные обороты, просит государя его пожаловать и милость свою показать. А просил Иванец всего ничего – во всем государстве "людишек перебрать". То есть пересмотреть размещение, службы, денежные и поместные оклады всех служилых людей. Впрочем, все прекрасно понимали, в чьих руках находится реальная власть. Под именем и с гербом Симеона Бекбулатовича выходили государственные указы и пожалования, но на его грамоты дьяки старались не отписываться, а отвечали только князю Иванцу Московскому. Симеону не доверили управление Казанским царством, видимо, все-таки отчасти опасаясь его татарского происхождения, и не дали распоряжаться государственной казной.
Справедливости ради заметим, что хотя современники и потомки упрямо именовали Симеона царем, формально он им все-таки не был. Осторожный Иван Грозный не стал передавать ему этот титул, которым сам он начал именоваться – первым среди Рюриковичей – только с 1547 года. На престол Симеон сел с титулом "великого князя всея Руси". Иван же остался князем Московским, Псковским и Ростовским. В его уделе были Ростов, Псков, Двинский уезд, новгородская Шелонская пятина, Дмитров, Ржев и Зубцов. Своей "княжеской" резиденцией он сделал Старицу.
Царя Симеона не показывали иностранным послам, их принимал только князь Иван Московский. На недоуменные вопросы он отвечал, что "дело еще не окончательное, и мы не настолько отказались от царства, чтобы нам нельзя было, когда будет угодно, вновь принять сан", а Симеон Бекбулатович, объяснял Иван, "поставлен лишь по нашему соизволению".
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
Действительно, как Иван поставил Симеона на царство "по своему соизволению", так же неожиданно, без всяких объяснений в августе 1576 года и ссадил его с трона, на котором Симеон Бекбулатович успел просидеть чуть меньше года.
Иван Грозный мог поступить с Симеоном так, как советовал ему некогда Ивашка Пересветов в своей "епистоле", ссылаясь на опыт "турского салтана": надобно "возвести правителя высоко, да и пхнуть его в зашею на дол". Но, против ожиданий, царь обошелся с Симеоном милостиво. Ему был пожалован внушительный титул великого князя Тверского – к тому времени никто, кроме Ивана Грозного, не имел великокняжеского титула. К титулу, как и следует, прилагались обширные земли в Твери и Торжке. В 1580 году по писцовой книге основных владений Симеона было 13500 десятин пахотной земли. Хотя "великое Тверское княжество" и включало в себя только разоренную опричниной Тверь, Торжок и Микулинский уезд, Симеон имел свой великокняжеский двор – уменьшенную копию московского государева двора, свои приказы, своих бояр и стольников, дворец в Твери и постоянную резиденцию в богатом селе Кушалино. Дарованными ему землями распоряжался почти самовластно, обладал особым правом судить и жаловать "людишек своих".Казалось бы, так и жить Симеону Бекбулатовичу, которого не переставали называть царем, управляться в обширных владениях, растить многочисленных детей – царевичей и царевен… Так и было при Иване Грозном. Однако в 1584 году со смертью самодержца все изменилось. При Федоре Иоанновиче власть оказалась в руках царского шурина Бориса Годунова. Тогда-то и настали черные дни для царя Симеона. Все началось с того, что его тесть Ф.И.Мстиславский, который по завещанию Ивана Грозного входил в регентский совет при Федоре Иоанновиче, был обвинен в заговоре против Бориса Годунова. (Ходили даже слухи, что он якобы хотел заманить Годунова к себе домой и убить во время пира.) В результате Мстиславский в 1585 году был пострижен в Кирилло-Белозерском монастыре под именем Ионы. Вслед за этим Симеон Бекбулатович был лишен титула и имений и сослан на житье в тверское село Кушалино, где он некогда был крещен по желанию Ивана Грозного и где прежде имел свою "великокняжескую" резиденцию. Как записано в Никоновской летописи: "Царь Симеон Бекбулатович не бяше уже на уделе во Твери… а двора же его людей в те поры не много было и живяше в скудости…"
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
После гибели в Угличе царевича Дмитрия и смерти бездетного царя Федора Россия стала перед необходимостью выбирать себе нового самодержца. Конечно, первым кандидатом на осиротевший престол был Борис Годунов, однако таким однозначным положение вещей представлялось далеко не всем. С новой силой разгорелись в Москве интриги. И тут опять всплыло имя царя Симеона. Как оказалось, укрепившийся за ним титул царя все еще имел магическое влияние. Идея божественности царской власти не допускала для царя приставки "экс". Однажды посидев на троне, Симеон навсегда остался царем. И как бы смехотворно и всецело номинально ни было его царствование, в глазах многих исключительно он обладал бесспорным правом на престол. В апреле-мае 1598 года в пользу царя Симеона начали настойчиво высказываться Романовы и Бельские. Претендовавшие на власть знатные роды решили консолидироваться вокруг этой фигуры против могущественного Бориса. Годунов вынужден был принимать меры. Целуя крест новому царю, подданные должны были обещать: "Царя Симеона Бекбулатовича и его детей и иного никого на Московское царство не хотети видети, ни думати, ни мыслити, ни семьитись [то есть не родниться], ни дружитись, ни ссылатись с царем Симеоном ни грамотами, ни словом не приказывати на всякое лихо, ни которыми делы, ни которую хитростью; а кто мне учнет про то говорити или кто учнет с кем о том думати и мыслити, что царя Симеона или сына его, или иного кого-нибудь на Московское государство посадити, и яз то сведаю или услышу от кого-нибудь, и мне того изыскати и привести к государю". Кстати, опасения относительно Симеона не исчезли у русских царей и после Бориса Годунова. В 1605 году присягавшие его сыну Федору давали то же самое обязательство, хотя к тому времени проекты возведения на трон Симеона давно уже потеряли актуальность.
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
С именем Бориса Годунова современники связали и ослепление царя Симеона. В Никоновской летописи читаем: "Враг вложи Борису в сердце и от него [Симеона] быти ужасу, и посла к нему с волшебною хитростью, и повеле его ослепити, тако же и сотвориша". Француз Яков Маржарет, возглавлявший отряды телохранителей Бориса Годунова, а потом и Лжедмитрия I, утверждал, что лично знал царя Симеона и беседовал с ним и тот ему поведал, что к нему в село Кушалино прибыл в день его рождения человек с письмом от Бориса. Письмо было милостивым, в знак своей царской милости Борис посылал Симеону испанского вина. Выпив за здоровье Бориса, Симеон и его слуга, разделивший возлияние с господином, вскоре ослепли. Лжедмитрий I, перед вступлением в Москву перечисляя преступления Бориса Годунова, обвинил его в ослеплении царя Симеона, а заодно и в отравлении его сына Ивана. Естественно, документальных подтверждений нет, но этому можно и поверить, зная нрав Бориса: не казнить врагов прилюдно, а расправляться с ними втихомолку.
При царе Борисе слепой царь Симеон Бекбулатович, всеми избегаемый, тихо жил в своем селе. Бывший правоверный мусульманин стал теперь ревностным православным христианином. Видимо, уже не надеясь на благополучие и "не искаша земнаго ничего", он решил наконец позаботиться о душе. Свои накопления он стал расточать на строительство храмов и на вклады в монастыри. Словно предвидя будущую судьбу, особо богатые вклады он отправил на Соловки.
Тем временем на престоле воссел Лжедмитрий I. Новый самодержец, царское достоинство которого было весьма сомнительно, не мог не вспомнить о Симеоне Бекбулатовиче. Тот был приглашен в Москву и обласкан, ему даже официально позволили именоваться при дворе царем. Но ласки Самозванца были недолгими. В марте 1606 года он решил одним махом и бескровно избавиться от гипотетического конкурента. (Хотя стоит сказать, что к этому времени у слепого и сломленного царя Симеона никаких самодержавных амбиций уже и быть не могло.) Лжедмитрий I решил сослать его в монастырь, откуда уже навсегда заказан путь в государи. 3 апреля великий князь всея Руси Симеон Бекбулатович, в прошлом царь касимовский Саин-Булат, был пострижен под именем Стефана в том же Кирилло-Белозерском монастыре, где десятью годами раньше окончил свои дни его тесть, старец Иона. Причем Лжедмитрий знал и помнил об этом и в напутствии сопровождающим наказывал, чтоб постригли его "как старца Иону Мстиславского" и о том "отписали к нам к Москве, чтобы нам про то было ведомо".
***
Московский журнал
Б. Кузнецов
1.05.1999
Всего полтора месяца спустя Лжедмитрий I был убит. Свято место пусто не бывает, и в цари "выкликнули" боярина Василия Шуйского. Популярностью в народе он не пользовался, права на престол у него были шаткие (говорили, что он "самочинно в цари нам поставился"), и потому он тоже вспомнил о несчастном царе Симеоне, ныне старце Стефане. Казалось бы, слепой монах уже не мог вызывать никаких опасений, но уже через девять дней после прихода к власти, 29 мая 1606 года, Василий Шуйский посылает в Кирилло-Белозерский монастырь пристава Ф.И.Супонева с грамотой, в которой приказывает перевести старца Стефана на Соловки. При этом царь Василий проявляет необычайную поспешность, он строго требует, чтобы ему отписали, "какого числа он из монастыря выедет, чтобы нам про то ведомо было вскоре".
На далеких Соловецких островах в нужде, под строгим надзором старец Стефан прожил шесть лет. Не облегчили его положения и прежние богатые вклады, их пересилила строгость царского указа. Все это время он посылал в столицу грамоты с просьбой вернуть его в Кирилло-Белозерский монастырь. Но только 25 июля 1612 года, когда на российском престоле не стало законного царя, над старцем смилостивились. "По совету всея земли" его вернули в Кириллов. (Видимо, свою роль сыграло и то, что далеко не последним человеком в "совете всея земли" был шурин старца Стефана Ф.И.Мстиславский.)
Прочно утвердившейся династии Романовых дряхлый слепой Стефан уже был не страшен, и потому его оставили в покое. Последние годы он в забвении и одиночестве доживал в Москве. Ему выпало пережить всех своих детей – Евдокию, Марию, Анастасию, Федора, Дмитрия и Ивана. Не дождалась его возвращения и жена Анастасия, которая вослед мужу приняла постриг и стала старицей Александрой. Она скончалась 7 июня 1607 года, когда Стефан находился на Соловках, и была похоронена в московском Симоновом монастыре. Сам же Стефан преставился 5 января 1616 года. Его похоронили рядом с супругой. На надгробном камне было написано: "Лета 7124 году генваря в 5 день преставился раб божий царь Симеон Бекбулатович во иноцех схимник Стефан". Теперь уже не найти этой могилы. На ее месте стоит Дворец культуры ЗИЛа…
Русская линия / Библиотека периодической печати / Великий князь ...
***
Великий князь Симеон Бекбулатович
Из истории марионеточного правления на Руси
Иван КРЫЛОВ
А.Литовченко. "Грозный показывает свои сокровища английскому послу Горсею". 1875 г.
Осенью 1575 года царь Иван Грозный отрекся от престола.
На московский трон вступил царевич из рода Чингисхана. Русская история могла бы быть совершенно иной, унаследуй он политическую волю, мужество, вероломство и амбиции своего великого предка.
Но он всего лишь точно и честно исполнил отведенную ему скромную роль в блестящей политической комбинации, придуманной Иваном Васильевичем с размахом, достойным его шекспировской эпохи. История марионеточного правления в России, интересная сама
по себе, серьезно повлияла на наше политическое сознание, впервые так наглядно продемонстрировав, что Власть и Ответственность могут быть совершенно невзаимосвязаны. В дальнейшем этим приемом пользовались неоднократно, конечно, не в столь радикальной форме, а скорее под девизом "Не ведает царь, что творят его бояре", и эффективность его весьма ценили. А царь Симеон, герой и жертва этого беспрецедентного исторического трагифарса, оказался забыт...
Великий князь Симеон Бекбулатович
Из истории марионеточного правления на Руси
Иван КРЫЛОВ
Потомок Чингисхана
Симонов монастырь, в главном храме которого был похоронен Симеон Бекбулатович. Фото 1882 г.
В один из октябрьских дней 1575 года Москва шумела, как потревоженный улей: царь Иван Васильевич отрекся от престола и посадил на великое княжение всея Руси крещеного татарского царевича Симеона. Не все сегодня слышали об этом российском государе, а если его правление и упоминается в учебниках истории, то только как странный курьез, сумасбродство Грозного. Современники отнеслись к этому иначе. Дело в том, что царем Симеон стал задолго до коронации в Успенском соборе.
В нем текла благородная кровь чингизидов. До крещения он именовался Саин-Булатом. Его отец Бек-Булат являлся прямым потомком властителей Золотой Орды - внуком последнего золотоордынского хана Ахмата. В 1558 году Иван IV пригласил Бек-Булата к себе на службу. Достоверно известно, что в 1563 году тот участвовал в военном походе под Смоленск, а уже в 1566 году "голову положил на государевой службе". После его смерти службу продолжил сын. В официальных документах Саин-Булат именовался астраханским царевичем. Однако в конце 1560-х годов в его судьбе произошел первый взлет. Иван Грозный посадил Саин-Булата на престол в Хан-Кермане (Город Хана), как в то время именовался городок Касимов
Великий князь Симеон Бекбулатович
Из истории марионеточного правления на Руси
Иван КРЫЛОВ
Татарское "подбрюшье" Московии
Вооружение русских всадников. Из "Записок о Московитских делах" С.Герберштейна. 1557 г.
После распада Золотой Орды татары нередко переселялись в пределы Московского княжества. Отпрыски знатных ордынских фамилий вместе с чадами и домочадцами просили у великих князей службы и места для проживания. В разное время выехавшим из Орды царевичам давались в удел исконно русские города.Татарский мурза Кайбула владел Юрьевом, Дербыш-Алей - Звенигородом, Ибака - Сурожиком.
В правление Василия II наблюдался такой наплыв татар на московскую службу, что при дворе русские чувствовали себя отодвинутыми на второй план. В российском дворянстве можно проследить несколько сот фамилий тюркского происхождения - Аксаковы и Юсуповы, Бердяевы и Тенишевы, Урусовы и Карамзины, Третьяковы и Чаадаевы, и многие другие...
Почему Москва с таким вниманием относилась к бывшим поработителям? Во-первых, высокое происхождение татарских эмигрантов позволяло им претендовать на ханские троны в Казани, Астрахани и Бахчисарае. Во-вторых, трехвековое подчинение Золотой Орде выработало на Руси стойкое почитание династии Чингисхана, которая там правила. По свидетельствам летописцев, татарские царевичи при кремлевском дворе считались "честию бояр выше". И не раз случалось так, что, отправляясь на войну, великий князь передоверял управление страной не боярам, а одному из своих татарских подданных. Например, на время похода на Великий Новгород в 1477 году Иван III поручил все дела татарскому царевичу Муртазе, бывшему у него на службе; позднее, в 1518 году, сын Ивана, Василий III, при приближении к столице войск крымского хана бежал из Москвы, возложив ее оборону на татарского царевича Петра...
Великий князь Симеон Бекбулатович
Из истории марионеточного правления на Руси
Иван КРЫЛОВ
Касимовский хан
Касыму, сыну первого казанского хана Улуг-Мухаммеда, великий князь Василий II пожаловал Городец-Мещерский (с тех пор этот город в Рязанской области носит название Касимов). Владения вокруг Касимова составили зависимый от Москвы улус.
Однако вначале все обстояло совсем по-другому. Основание Касимовского ханства было вынужденной уступкой Орде.
Все началось с того, что в 1437 году в результате внутренних разборок внук знаменитого Тохтамыша хан Улуг-Мухаммед потерял престол в Большой Орде. Спасаясь, он бежал в Белевское княжество на границе Руси. Однако такое соседство не понравилось великому князю Василию II, который послал к Белеву войска. Улуг предложил принять его в московское подданство, обещал верно служить, стеречь границу. Все тщетно. Московские рати устроили страшный разгром, Улуг-Мухаммед снова был вынужден бежать. Однако вскоре его дела наладились. Он обосновался в Казани и принялся мстить. В 1445 году татары захватили Нижний Новгород, а затем в битве под Суздалем взяли в плен самого Василия II. Тот откупился суммой, равной которой не было в истории России ни до, ни после, - 200 тысяч рублей (по другим источникам - "вся казна"). Понятно, что таких денег у незадачливого великого князя не было. Как бы в залог Василия II заставили дать обширное земельное владение сыну победителя - царевичу Касыму.
Возвращение Василия II в Москву с татарским отрядом, который должен был увезти выкуп в Казань, вызвало восстание против князя, так дорого купившего свободу. Василия свергли, а к власти пришел лидер "антиордынской оппозиции" Дмитрий Шемяка, его двоюродный брат. Василия ослепили (с тех пор он стал зваться Темным) и сослали в Углич. И тут на помощь Василию пришел его злейший враг. При поддержке войск Улуг-Мухаммеда Василий возвратил себе трон. И только тогда смог расплатиться с долгами...
На протяжении веков Касимов был важным военным фактором в московских стратегических раскладах. Надо отметить, что в отличие от других русских княжеств Касимовское ханство являлось мусульманским уделом в составе России. Об этом русские цари всякий раз напоминали Крыму и Турции, когда там начинали волноваться о судьбе своих единоверцев на Руси: "Когда б государь наш бусурманский закон разорял, не велел бы Саин-Булата среди своей земли в бусурманском законе устраивать".
Многие правители Касимова оставили яркий след в истории. Например, касимовский хан Шах-Али пять раз занимал казанский престол, а его воины участвовали во всех казанских походах русских войск. Но наиболее успешную карьеру сделал наш герой - Саин-Булат.
Великий князь Симеон Бекбулатович
Из истории марионеточного правления на Руси
Иван КРЫЛОВ
Царев слуга
Восхождение Саин-Булата к вершинам власти началось в 1570 году, когда в московских разрядных книгах его начали именовать царем касимовским (предшественники именовались скромнее - царевичами). Возможно, у Саина нашлись могущественные покровители в Кремле: он был родственником второй жены Ивана IV, Марии Темрюковны, происходившей из рода владетельных кабардинских князей. Однако к тому моменту царица уже умерла (Грозный утверждал, что ее отравили), а ее брат Михаил Черкасский, командовавший опричной гвардией, был в опале. Так что возвышение Саин-Булата нельзя объяснить только дворцовыми интригами. Многие в то время делали стремительную карьеру в опричном войске - но Саин никогда не служил в опричнине.
Важным условием для продвижения по службе татарского сановника на Руси было его обращение в православную веру. В июле 1573 года, по настоянию Ивана Грозного, касимовский царь был крещен в селе Кушалино Тверского уезда, получив при этом христианское имя Симеон. Саин знал, что теряет право на престол мусульманского Касимова. Впрочем, эту потерю Грозный компенсировал ему сполна, пожаловав звание "слуги государева", которое давалось только наиболее близким сановникам и только за особые услуги. Кроме Симеона, такой титул носили князь Михаил Воротынский (будучи в 1572 году главнокомандующим русской армией, он наголову разгромил Крымскую орду) и Борис Годунов, который был фактическим правителем России при слабоумном царе Федоре. Разъясняя иностранцам значение звания "слуги государева", московские дипломаты заявляли, что "то имя честнее всех бояр, а дается то имя от государя за многие службы".
Что же должен был совершить Саин-Булат, чтобы заслужить такое расположение Грозного? Как минимум, спасти царя от неминуемой смерти или раскрыть заговор. Летописи об этом молчат. Есть соблазн объяснить внезапное возвышение касимовского хана его тайными интимными отношениями с царем. В этом нет ничего удивительного - история знает аналогичные примеры. Любовником Ивана Васильевича называли Федора Басманова, сына руководителя первого опричного правительства. Он был необычайно красив (Н.Карамзин писал про него: "Прекрасный лицом, гнусный душою"). Князь Андрей Курбский утверждал, что именно это обстоятельство обеспечило Басмановым карьеру. Говорили, что высокого положения фаворит достиг благодаря соблазнительным пляскам в женском костюме перед царем. Слухи эти весьма раздражали Грозного. Когда князь Дмитрий Оболенский-Овчинин на пиру бросил в лицо царскому любимцу: "Предки мои и я всегда служили государю достойным образом, а ты служишь ему содомией", Грозный приказал задушить боярина.
Впрочем, несмотря на то, что мужеложство на Руси в то время было довольно распространено (австрийский посол Сигизмунд Герберштейн в своей книге "Записки о Московитских делах" отмечал, что гомосексуализм распространен во всех социальных слоях), к чести Симеона можно сказать, что такого рода предположений у современников не возникало.
Так что причины расположения Ивана Грозного к Симеону остались для историков тайной за семью печатями.
...В 1573 году Иван Грозный женил Симеона. Его супругой стала одна из красивейших женщин того времени - Анастасия Мстиславская, дочь князя Ивана Федоровича Мстиславского, которого иностранцы называли "принцем крови" - мать его была племянницей великого князя Василия III. Таким образом, Мстиславские, которые вели свой род от великого литовского князя Гедимина, приходились родней и царю Ивану IV. Женившись на красавице Анастасии, с царем породнился и Симеон Бекбулатович.
Брак Симеона и Анастасии был удачным. У них родилось шесть детей - Евдокия, Мария, Анастасия, Федор, Дмитрий и Иван. Но в тихую семейную жизнь вмешалась высокая политика.
Великий князь Симеон Бекбулатович
Из истории марионеточного правления на Руси
Иван КРЫЛОВ
На московском престоле
30 октября 1575 года Иван Грозный отрекся от царства и передал верховную власть Симеону, незадолго до того назначенному главой Боярской думы. Решение это готовилось втайне и потому даже для ближайшего царского окружения прозвучало как гром среди ясного неба.
Бывший касимовский хан стал "царем и великим князем всея Руси". Венчался Симеон в Успенском соборе в Кремле - как положено московским государям. Сам же Грозный, по словам летописца, переехал "на Неглинною на Петровке, на Орбате, против Каменого моста старово, а звался Иван Московский... А ездил просто, что бояре, а зимою возница в оглоблех... А как придет к великому князю Симеону, и сядет далеко, как и бояр, а Симеон князь велики сядет в царьском месте".
Грозный сохранил за собой "удел", в который отошли Ростов, Псков, Дмитров, Старица, Ржев и Зубцов. Всю остальную Русь (кроме бывшего Казанского ханства) "правил" Симеон. Под именем и с гербом Симеона Бекбулатовича выходили государственные указы и пожалования. А сам Грозный писал на имя Симеона челобитные: "Государю великому князю Симиону Бекбулатовичу всеа Руси Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом, да с Федорцом челом бьют". В челобитных Иван Грозный просит государя его пожаловать и милость свою показать, и "людишек перебрать" - пересмотреть денежные и поместные оклады служилых людей.
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
Историк похож на шахматиста, который играет сам с собой, но при этом белыми фигурами за себя. Поскольку противника нет, он вынужден думать и за чёрных, но так, чтобы получилось "белые начинают и выигрывают". Вот только у шахматиста тридцать две фигуры, а у историка -- столько, сколько фактов он сумеет откопать и сколько закопать, или сделать вид, что их нет. И в зависимости от политической ситуации или национальных амбиций игрока часто получается, что за белых выступают сто фигур, а за чёрных — одна, да и та какой-нибудь беззащитный король. Именно с одной из таких коронованных особ историки поступили особенно жестоко, хотя этот человек заслужил чёрной неблагодарности меньше любого другого царя. И единственный в русской ордынско-казанской истории никогда не рвался на трон.
Даже не все историки сейчас помнят о российском самодержце по имени Симеон Бек-булатович, а если имя это где-то и проскальзывает, то только как странный эпизод тиранического правления Ивана Грозного, возведшего татарского царевича на московский престол в очередном припадке умопомешательства и в точно таком же припадке с этого престола убравшего. Однако, как это ни странно, современники чрезвычайно серьезно отнеслись к царскому достоинству Симеона. Всего лишь одиннадцать месяцев он занимал тронное место в Кремле, но затем все оставшиеся сорок лет до смерти титул не давал покоя московским преемникам забыть царя Симеона. Жизнь "одарила" его тяжкими испытаниями, но история "наградила" ещё суровее — забвением, словно человека этого звали Герострат или он был виновен в неисчислимых бедствиях. Но в истории России такое случается сплошь и рядом: князь Владимир Киевский, умудрившийся нарушить все заповеди Иисуса Христа, был объявлен святым, а Симеона, за всю жизнь мухи не обидевшего, церковь замолчала, хотя своим иноческим терпением он должен был по всем законам совести принять хотя бы венец мученика. За что же такая немилость даже в советские времена, когда история с религией шли в разные стороны?
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
Некогда Пушкин сказал о Борисе Годунове: "Лукавый раб, татарин, зять Малюты". Сказал, может быть, ради рифмы и размера строки, но Годунов навеки остался отрицательным персонажем. Ну, что лукавый раб — ещё понятно: лебезил перед Грозным, чтобы выжить в лихую годину опричнины, и крутил интриги при дворе. С зятем Малюты Скуратова — тоже как будто всё ясно: Малюта — записной палач и истязатель, Годунов пошёл по стопам тестя и убил царевича Дмитрия. Но при чём тут татарин? Это же не преступление! Тем паче, что последний чистокровный татарин, от которого пошёл род Годуновых, умер лет за двести до рождения Бориса. Царь Симеон же Бекбулатович был настоящим татарином. Неужели этого ему не простили московские бояре? Точнее будет даже сказать: неужели московские бояре не простили ему того, что своим присутствием на троне он напоминал им об их же татарских корнях?
До крещения второго московского царя звали Саин-Булат. Его отец, Бек-Булат, был чингизидом — прямым потомком ханов Золотой Орды, — внуком последнего золото-ордынского хана Ахмата. Того самого, что в 1480 году стоял на Угре против Ивана III и вынужден был отступить, когда московский князь послал дружину, чтобы разграбить оставшуюся без защиты Орду Ахмата. В 1558 году Иван Грозный пригласил родителя Саин-Булата к себе на службу. Но отец прослужил московскому царю недолго: хан Бек-Булат вскоре "голову положил на государевой службе". После его смерти служить продолжал сын. В официальных документах Саин-Булат именовался астраханским царевичем. В конце 60-х годов Иван Грозный сделал его* сначала ханом в Касимове, а затем и первым касимовским царём. Букет пожалований дополнило почетное звание слуги государева, которое давалось только приближенным к самодержцу лицам и его родственникам, прочие же скромно именовали себя холопами и людишками.
До Саин-Булата касимовские владетели, несмотря на столь внушительный титул, были скорее московскими служилыми людьми высшего государственного разряда, а ханство было их своеобразным поместным окладом. Правда, в память о ханском происхождении их всегда сажали перед троном на одну ступеньку выше бояр и удельных князей. В отличие от своих предшественников, которых в официальных бумагах именовали лишь царевичами, Саин-Булат получил титул царя Касимовского. Зачем Ивану Грозному понадобился ещё один царь в собственном царстве? Дальнейшие поступки Ивана этот вопрос прояснят...
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
И вот уже в качестве Касимовского царя Саин-Булат принимает участие в Ливонской войне, в походах 1571-1573 годов. Но как воевода победами он себя не обессмертил, скорее даже был неудачлив. Из первого похода Иван Саин-Булата вернул, пожалев молодого и неопытного человека, но на следующий год под его же неопытном руководством русское войско было наголову разбито при замке Лоде (Коловери). Царской опалы, которой ждали конкуренты за ступеньку под троном, не последовало.
В июле 1573 года, по всей видимости, по личному настоянию Ивана Грозного, Саин-Булат крестился и стал именоваться Симеоном Бекбулатовичем. Зачем ещё и это понадобилось хозяину Кремля? До Саин-Булата он ничего не имел против того, чтобы каси-мовцы исповедовали ислам. Однако московский царь имел на касимовского царя другие виды.
Тогда же Иван Грозный, доводя до конца только понятное ему дело, женил новообращенного. Суженой стала Анастасия Мстиславская, дочь влиятельнейшего боярина князя Ивана Федоровича Мстиславского, бывшего главы земщины. Он тоже вёл свой род от чингизида, царевича Худайкула. Анастасии предстояло разделить странную и нелегкую участь своего мужа.
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
Осенью 1575 года произошло событие, которое определило всю последующую судьбу Симеона Бекбулатовича. Иван Грозный отрекся от Московского царства в пользу касимовского царя, а сам стал просто князем Иваном Московским, скромно покинул Кремль и переехал то ли на Арбат за Неглинную, где поселился в бывшем опричном дворе, то ли на Петровку.
Современники растерянно разводили руками, наблюдая столь странные поступки и перемещения. При этом большинство бояр считало, что вся эта "комедия" задумана исключительно для новой войны с ними, которую и поведёт царь Симеон, а Иван останется как бы ни при чём. Царские игры в отречение были уже известны. Память еще хранила ужасные воспоминания, что опричнина началась с того же: царь притворно решил отречься от престола. Многие историки считают, что Иван Грозный в порыве самодурства хотел унизить родовитое боярство, поставив над ними татарского царя, однако, надо признать, что в "татарстве" Симеона ничего обидного для московской знати и быть не могло. Наоборот, она — эта знать — рядом с ним была просто худородной. Саин-Булат вел свой род от Чингисхана, а значит, был "от честнаго царского корени". И, вплоть до Петра, официально считалось, что татарские царевичи "честию всех бояр выше". Только начиная с Петровских времён, места у трона и в правительстве стали занимать немецкие ремесленники, отставшиеся не у дел на родине. К тому же надо вспомнить, что ещё при деде Ивана единственным царем на Руси назывался хан Золотой Орды, а московские государи получали ярлык' на великое княжение из его рук. Симеон же (Саин-Булат) был законным наследником Золотой Орды, как внук Ахмата. Иван Грозный, конечно, мог и любил "божиими людишками играть", однако, с великокняжеским местом предков шутить бы не стал, посадив на него человека, который своим происхождением мог бы оскорбить царские регалии. Замысел Ивана был куда как хитрее: он хотел показать всему миру, что столица Золотой Орды теперь Москва.
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
И московские люди не обижались на своего государя, а только со страхом следили за его лицедейством: ведь следующего хода никто предугадать не мог. Но Иван Грозный действовать не торопился: "ездил просто, что бояре, зимою возница в оглоблех; а бояр взял себе немного, а то все у Симеона; а то, как приедет к Симеону и сядет далеко, как и бояре, а Симеон сядет в царьском месте". Своему преемнику он подавал униженные челобитные. "Иванец Васильев с своими детишками, с Ыванцом, да с Федорцом, челом бьёт, просит пожаловать да милость свою показать". Грозный царь, сделав государственный ход, занялся излюбленной игрой — самоуничижением. Его нарочитое юродство вызывало ужас, поскольку обычно служило прелюдией к грядущим казням и падением в немилость. Несмотря на подчеркнуто подобострастное отношение Ивана к Симеону, все прекрасно понимали, что власть осталась в тех же руках. Под именем и гербом Симеона Бекбулатовича выходили государственные указы и пожалования, но на его грамоты дья^я предпочитали не отписываться, а отвечали только князю Иванцу Московскому. Симеону не доверили управление Казанским царством и не дали ему распоряжаться даже государственной казной.
Здесь стоит, наконец, сказать, что формально Симеон не был царем, хотя все современники и потомки именовали его именно так. Осторожный Грозный не стал передавать ему титул царя, ведь и сам Иван только лишь тридцать лет назад первым среди Рюриковичей получил этот титул. На царский престол Симеон сел с титулом "великого князя всея Руси", но с которым, кстати, занимали это место предки Ивана ГУ. А так как место это уже было царское, то на Симеона и перенесли соответствующий титул. И в то же время царя Симеона не желали показывать иностранным послам. Их принимал только князь Иван Московский. На недоуменные вопросы английских послов он отвечал, что "дело еще не окончательное, и мы не настолько отказались от царства, чтобы нам нельзя было, когда будет угодно, вновь принять сан", а Симеон Бекбулатович, объяснял Иван, "поставлен лишь по нашему соизволению". Фарисейский этот ответ даже трактовать не требуется: Грозный откровенно заявлял, что Золотая Орда по-прежнему существует, только главный улус в ней теперь — Московский. Действительно, как Иван поставил Симеона "по своему соизволению", так по тому же соизволению и свел его. В августе 1576 года Симеон Бекбулатович в одночасье перестал занимать престол московских государей. Царь вновь на удивление милостиво обошелся со своим "протеже". Ему был пожалован титул великого князя Тверского, опять же единственного, кроме Ивана Грозного, великого князя в России (остальных великих князей к тому времени ликвидировали). Хоть "великое княжество Тверское" и было совсем небольшим (оно состояло из разоренной Твери, Торжка и Микулинского уезда), но Симеон был в нём хозяином, имел свой великокняжеский двор, приказы, бояр, дворец, распоряжался землями, судил и жаловал "людишек своих". Но вместе с этим он вновь вернулся к роли служилого человека, хотя его по-прежнему именовали царем. Казалось бы, так и жить Симеону Бекбулатовичу и по мере сил служить московскому государю, управлять в обширных владениях, растить многочисленных детей, да вспоминать о перипетиях своей судьбы. Однако в 1584 году со смертью Ивана Грозного для Симеона наступили новые испытания.
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
На престол сел слабоумный Федор Иоаннович (при чём слабоумным его считали за исключительную доброту и мягкость). Сразу же при дворе начались распри между наставниками, которым вверил своего сына Иван (одним из них был И.Ф. Мстиславский, тесть Симеона.) Как известно, всё окончилось тем, что власть прибрал к рукам ловкий царский шурин Борис Годунов. С этого момента началась черная полоса в жизни царя Симеона. Сначала его тесть оказался в опале и был пострижен в Кирилло-Белозерский монастырь под именем Ионы, а Борис Годунов избавился от могущественного соперника. Вслед за этим и сам Симеон Бекбулатович, который вообще не собирался участвовать в придворных интригах, был лишен титулов и имений и сослан на житье в свое тверское село Кушалино. Жил он там небогато:
"двора же его людей в те поры не много было и живяше в скудости..."
После гибели в Угличе царевича Дмитрия всем стало понятно, что законная династия Доживает последние дни. Смерть бездетного Царя Федора поставила Россию перед не обходимостью выбирать нового самодержца. Естественно, первым кандидатом на осиротевший престол был Борис Годунов, однако таким однозначным положение вещей представлялось не всем. С новой силой разгорелись в Москве интриги. И тут всплыло имя царя Симеона, однажды уже законно сидевшего на царском месте. Как оказалось, прочно укрепившийся за ним титул царя все ещё производил чарующее действие на современников. Идея божественности царской власти не могла предполагать приставки экс- в отношении самодержца. Однажды посидев законно на троне, Симеон в представлении той эпохи навсегда оставался царем. И как ни относительно было его царствование, в глазах современников он все же обладал большими правами на престол, чем кто бы то ни был, в том числе и худородный (разумеется, по меркам московских бояр) Борис Годунов. Хоть он и зять предпоследнего царя, но в государстве жили сотни представителей княжеских родов. Сами они своих прав на трон не выдвигали, понимая невозможность благополучного исхода: ведь если бы их созвали на собор и заставили голосовать, то каждый проголосовал бы сам за себя.
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
В апреле-мае 1598 года в пользу отошедшего ото всех дел царя Симеона начали настойчиво высказываться Романовы и Бельские. Претендовавшие на власть знатные роды решили консолидироваться против могущественного Бориса вокруг фигуры царя Симеона. Расчёт был прост: если Симеон станет царём, то Россия на законном основании будет требовать себе земли до Монголии и Китая. Однако Годунову удалось быстро пресечь эту интригу, и царем стал он. Присягая ему, подданные в обязательном порядке обещали не хотеть на царство Симеона, не ссылаться с ним, не дружить и не родниться, а заодно и докладывать обо всех, кто собирался это делать. (Кстати, те же обещания они вынуждены были давать на присяге и сыну Годунова Федору.) В это время царь Симеон ослеп. По убеждению современников, его ослепили по тайному приказу Бориса. Из воспоминаний французского телохранителя Годунова и ЛжеДмитрия, лично встречавшегося с Симеоном, известно, что Борис в день своего рождения послал Симеону милостивое письмо и просил выпить за его здоровье, для чего отправил испанского вина. Выпив этого редкого и дорогого тогда "лакомства", Симеон Бекбулатович ослеп.
Всеми избегаемый слепой царь Симеон уединенно жил в своем селе. Видимо, уже не надеясь на благополучие и "не искаша земнаго ничего", он решил, что пришло время позаботиться о душе и предвосхитить весьма вероятную опалу в скором будущем. Свои накопления он стал расточать на строительство храмов и на вклады в монастыри. Словно предвидя свою судьбу, особенно щедрые вклады отправил на Соловки.
Пока царь Симеон "душу строил", дела в государстве шли своим чередом. Страна пережила страшный трехлетний голод и успела возненавидеть "законного царя" Бориса. Призрак убиенного царевича Дмитрия облекся в тело самозванца и даже не в одного, как потом выяснилось. Накануне его первого вступления в Москву Борис умер; поговаривали, что он отравился, мучимый страхом и совестью, что вполне возможно, если учесть, как тяжела для него оказалась шапка Мономаха. В конце концов, на престоле воссел Лжедмитрий (Григорий Отрепьев).
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
Новый царь, достоинство которого могло быть подвергнуто сомнению, не мог не вспомнить о старом царе, мирно проживающем в своих деревнях. Симеон Бекбулатович был приглашен в Москву и обласкан. Но ласки самозванца оказались недолгими, потому что были притворными. В марте 1606 года Отрепьев решил одним махом, но при этом бескровно, избавиться от возможного конкурента. (Хотя стоит сказать, что к этому времени у слепого и сломленного царя Симеона никаких самодержавных амбиций уже и быть не могло. Не водились они за ним и ранее.) Дмитрий решил постричь его в монастырь, откуда путь в государи уже был заказан. Симеона постригли в тот же Кирилло-Белозер-ский монастырь, где за десять лет до этого окончил свои дни его тесть Мстиславский. 3 апреля царь Симеон стал старцем Стефаном. Но и Отрепьев недолго продержался на престоле. После пострижения Симеона Бекбула-товича прошло полтора месяца, и Лжедмитрий I был убит. Однако свято место пусто не бывает, и в цари выкликнули боярина Василия Шуйского. Популярностью в народе он не пользовался, прав на престол у него совсем не было (современники говорили, что он "самочинно в цари нам поставился"), и потому он сразу вспомнил о несчастном царе Симеоне, теперь старце Стефане. Казалось бы, слепой монах не мог вызывать никаких тревог и опасений, но уже через девять дней после своего прихода к власти Шуйский послал в -Белозерский монастырь пристава с грамотой, в которой приказал перевезти старца Стефана ещё дальше, на Соловки, под строгий надзор. При этом царь Василий проявил необычайную поспешность и строго потребовал, чтобы ему срочно отписали, "какого числа тот из монастыря выедет, что бы нам про то ведомо было вскоре".
На далеких Соловецких островах старец Стефан прожил шесть лет в нужде и под строгим надзором. Не облегчили его положения и прежние богатые вклады, их пересилила серьёзность царского указа. Все это время он посылал в столицу грамоты с просьбой вернуть его в Кирилло-Белозерский монастырь. И только 25 июля 1612 года, когда на российском престоле законного царя вообще не было, над старцем смилостивились. "По совету всея земли" его вернули в Кириллов. (Видимо, не малую роль сыграло в этой милости и то, что далеко не последним человеком в этом "совете всея земли" был шурин старца Стефана Ф.И. Мстиславский.)
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
Новой династии Романовых, прочно укрепившейся на царском месте, дряхлый слепой старец Стефан был не страшен, и потому его (наконец-то!) оставили в покое. Последние годы своей жизни он провел в Москве. Старец Стефан доживал свой век в забвении и одиночестве. Ему выпала тяжкая участь — он пережил всех своих многочисленных детей — Евдокию, Марию, Анастасию, Федора, Дмитрия и Ивана. Не дождалась его возвращения и жена Анастасия, которая вослед мужу приняла постриг и стала старицей Александрой. Она скончалась 7 июня 1607 года, когда старец Стефан находился на Соловках, и была похоронена в московском Симоновом монастыре. Сам же Стефан преставился 5 января 1616 года и был погребен рядом с супругой. Власти в последний раз доказали, что они не забыли о родовом достоинстве старца. Распорядившись похоронить его в Симоновой обители, они воздали ему тем самым последние княжеские почести. Бывшего "царя Симеона" новые "предержатели земли российской" не захотели хоронить в царской усыпальнице в кремлевском Успенском соборе. Симонов же монастырь одно время служил местом упокоения великих русских князей и царей, там и решено было, соблюдя соответствующие приличия, устроить погребение старца Стефана. На его надгробном камне было написано:
"Лета 7124 году генваря в 5 день преставился раб Божий царь Симеон Бекбулатович во иноцех схимник Стефан".
Сейчас уже не найти этой могилы, на месте Симонова монастыря возвышается дворец культуры ЗИЛа.
С погребением память о царе Симеоне ушла быстро.
Бывшему татарскому царевичу выпала причудливая и тяжкая судьба, полная парадоксов и контрастов. Побыв ханом, царем и великим князем, он пережил шесть царей и закончил жизнь монахом. Будучи татарским царевичем, прямым наследником Золотой Орды, Саин-Булат стал русским царем. Из правоверного мусульманина его заставили превратиться в православного схимника. Трижды он менял имя. Не желая власти и не делая ничего, чтобы приблизиться к ней, был постоянно ею настигаем и преследуем. Имел большой почет, но знал, что за спиной многие посмеиваются над ним. Не был виновен, но страдал только за то, что ему выпало несчастье не по собственной воле посидеть какое-то время на московском престоле. Злополучный царский титул поглотил жизнь человека, в жизни своей желавший людям только добра.
СУДЬБА ЧИНГИЗИДА
Национальность – здесь нечем гордиться
и нечего стыдиться
Фарит Фарисов
Тайны татарского народа
(часть 1)
В глазах преемников вина Симеона Бек-булатовича была лишь в том, что он занимал московский престол и остался после этого жив. Сами недостаточно прочно восседая на троне, они не хотели мириться с еще одним законным царем в своей державе (двум медведям, как известно, в одной берлоге тесно, даже если один из них уже "на пенсии"). Поскольку до других многочисленных "законных" искателей престола им было трудно добраться, то свою суровость и непреклонность в вопросах государственного порядка они изливали на того, кто и не собирался сопротивляться, а именно на безропотного царя Симеона, который, может быть, всю свою жизнь хотел лишь одного, — чтобы московская власть оставила его, наконец, в покое. Но власть, особенно в России, это дверь, которая открывается только в одну сторону, однажды поимев с ней дело, отделаться от нее почти невозможно. Она, в лице своих служителей, ничего не забывает и никому не прощает. У нее нет снисходительности, она всё воспринимает всерьез и буквально (уж если ненавидит, то и дышит негодованием вместо воздуха), и особенно суровой и серьезной она становится, когда речь вдет о местах под троном. И именно потому Симеон Бекбулатович на всю свою жизнь так и остался несчастным заложником царского титула...