Введение в смысл здесь: http://www.proza.ru/2013/02/14/1112
Непосредственно начало повествования: http://www.proza.ru/2013/02/14/1137
!!!WARNING!!!
Предупреждение об опасности: в текстах под заголовком "Зимний каботаж" содержится очень ненормативная лексика. Несовершеннолетним и лицам с неустойчивым моральным обликом читать СТРОГО ЗАПРЕЩАЕТСЯ!
Так, еще раз для особо тупых и для болезненно любопытных эстетов:
Лексика очень, очень, очень ненормативная и может нанести вашей психике очередную травму. Все, я предупредил. Если хотите читать – пеняйте на себя!
***
Дополнение.
Похвальное слово водоплавающим.
Владивосток, 30 декабря 1987 г.
Перечитав спустя некоторое время все изложенное выше в преддверии Нового года, я наконец устыдился. Во-первых, потому что до сих пор искренне считал, что написал великое произведение, а при ближайшем рассмотрении оказалось, что это, мягко говоря, не так. ****утая ***мотина с охуительно ****опротивными матюками - вот что это такое, и матюков, к сожалению, в ней немножко многовато для того, чтоб все это когда-нибудь напечатали. Впрочем, и без матюков печатать тут нечего. Впрочем, я сейчас откровенно выебываюсь с целью показаться самокритичным, так что вы уж не подумайте сдуру, что устыдился я действительно именно этих сраных матюков. Стыдно мне, дезертиру и ренегату, только за то, что я уже почти месяц живу бурной сессионной жизнью в великолепно ****ской универовской общаге славного Владивостока, а Точила, Приятель и все остальные продолжают таскать уголь через студеное Охотское море и тоскливо мастурбируют вечерами в иллюминатор. Поскольку при всех муках совести, она (совесть) все-таки не в силах подвигнуть меня попроситься на каботаж обратно, а изничтожить написанное у меня не поднимается рука - попробую я хотя бы написать окончание и выразить основную мысль сего бессмысленного повествования.
Деятели древней русской литературы, которую я наконец успешно сдал, когда хотели облизать в своем произведении какую-нибудь княжескую задницу, изящно называли это «похвальным словом» такому-то. Ну и я тоже назову, хотя речь в слове пойдет не о князьях и не о задницах. Речь пойдет о морском народе и его образе жизни, а также о том, зачем я об этом так грубо и цинично («о том-об этом», ***ня какая-то пишется; блин, ну неужели не видно, насколько тяжко мне выдерживать солидный стиль, - имейте же совесть, вникните!)…
Суть, видите ли, в том, что если ко всему на свете относиться серьезно, то крыша в море съезжает набок за год. Исходя из этого непреложного факта, общение наше в рейсах действительно происходит в основном в формах лошадиного ржания по весне, громкого и грубого... а в душе все-таки хранится теплый и нежный комочек, и никому не покажем мы его, пока не придет время. И грубый наш матерный смех защищает нас от свинцовой блевотины продажного и подлого этого мира, а теплый и светлый комочек - он есть у каждого, кто достоин называться человеком! - он согревает изнутри и не дает превратиться в циников, снобов или равнодушных ко всему сорокотов. Ведь не все же время мы таковы и как прекрасен бывает час, когда вернувшись, наконец, к тем, кто тебя ждет, можно снять с души маску, отбросить ее и с облегчением подумать - нет, еще не приросла она!
Весело работать в совдеповском торговом флоте. Здорово и прекрасно. Чего только нет в Дальневосточном, имени адмирала Рыгалова, ордена Ленина, Октябрьской революции и Святого Евпупентия морском пароходстве! И квартир для плавсостава нет, и порядка, и хороших рейсов без взяток, и правды в береговых службах - и вообще очень долго перечислять, чего тут только нет. Зато постоянно видишь вокруг себя удивительных, никогда не просчитываемых до конца людей - племя водоплавающих. (Долболобые хранители традиций, считающие, что плавает гавно, а в моря ходят - идите нахуй пешком со своим пафосом!) Извините, отвлекся. Черт знает, где у этих людей предел прочности... Возможно, его вообще нету. Завидующие шикарной жизни моряка - много ли останется вас, если сунуть вас рылом из книг в реальность? Будете ли вы по собственному согласию честно пахать по 8-12 часов подряд изо дня в день, без выходных и праздников, видеть семью раз в три-четыре месяца, а то и раз в год, выходить на авралы, травить себя в танках и подпоршневых пространствах, получая за весь этот ад по 100-150 рэ в месяц?
"Бананово-лимонный Сингапур...","Ах, белый теплоход!", "Волны нас качают, качают, качают..." - все это замечательно красиво и приятно щекочет романтикой, когда несется из магнитофона. В реальности же - будни, когда весь в мазуте и масле носишься по этому самому белому теплоходу, пытаясь понять, почему же двигатель, сука такая, стучит на ходу. Когда эти самые волны, что "качают, качают", раскачают до такой степени, что выблевываешь, кажется, уже внутренности, и голова разламывается от высокого давления, а ты все равно несешь вахту и делаешь, что положено - ибо куда ты, в конце концов, денешься посреди океана? Когда плавясь от жары и растекаясь темной лужей, стоишь в бананово-лимонном Сингапуре и шевелишь лапой в разрезанном бритвочкой кармане, все еще не решаясь поверить, что всю валюту, полученную за четыре бесконечных месяца рейса, у тебя стибрило местное косоглазое отребье...
Лучшее, что я когда-либо читал об отечественном торговом флоте, написано моряком с большим опытом и прекрасным чувством юмора - Виктором Конецким. Но после нескольких лет в плавсоставе теперь я с грустью набираюсь наглости ответственно заявить: я читал херню. Отнюдь не потому, что Конецкий написал плохо, или что сказанное им неправда - но потому, что это правда штурмана и капитана, забывшего, а то и никогда не снисходившего до мысли, что под мостиком водятся люди не глупее его самого. Мне же довелось побыть в шкуре простого моряка и я из личного опыта понимаю теперь, почему нелюбовь и презрение между комсоставом и рядовыми матросами и мотористами обычно столь взаимны. Впрочем, это, пожалуй, отдельная больная тема для широких размышлений, сейчас же я в оправдание цинизма и некоторой кажущейся пошлости своего опуса хочу лишь подчеркнуть мысль, что жизнь водоплавающего без регалий весьма отличается изнутри от литературных и прочих образов.
Над этим самым моряком буднично издеваются бухгалтерия и мелкие конторы пароходства, его третируют прямое начальство, ССХ и служба мореплавания, грызут нескончаемые регистры и комиссии, выпивают всю кровь таможни и неутомимое КГБ. Ему подло и беззастенчиво урезают безо всяких объяснений оплату труда и сурово карают за контрабанду, которая единственно может позволить сводить в семейном бюджете концы с концами. Его заставляют по двадцать лет слоняться без кола и двора, имея прописку "на судах пароходства". Ему изменяют уставшие от одиночества жены - и прожженные стервы, уверенные в своей правоте, и глупенькие девчушки, мучительно краснеющие после и пытающиеся найти зыбкое оправдание в природе... Его дети до пяти-шести лет боятся своего папу, привыкая к нему по месяцу, ибо видят раз в году, а после, вырастая, привыкают к мысли - папик в морях, и хер с ним. Что-нибудь крутое притащит...
И он придет из бесконечного своего рейса, измученный и истосковавшийся, получит от берега порцию плевков в рожу и нежданных ударов со всех сторон, и... согласится, извинится, подождет еще, простит, привезет. И уйдет в очередное плавание, сжав зубы и выругавшись в пустое безразличное небо. А если прорвется все же горечь наружу, совсем сожмет тоска и повесит наш водоплавающий буйну голову над стаканом отравы - хлопнет его по плечу товарищ и ласково скажет:
- Какого ***, Ваня? Не бзди - прорвемся.
... А вы хотели бы услышать что-то еще?