Фенькин юбилей... окончание

    

     Настал "великий день"! С утречка  пораньше, Галка потащила меня делать маникюр. Маникюрша разочарованно посмотрела на мои руки, потом на меня, обвела глазами зал, пожала плечами и снова посмотрела на руки.
   - А где ногти? – спрашивает.
Я удивлённо таращусь на неё, не понимая в чём проблема.
   - Вот…они, - отвечаю, взглядом, указывая на огрызки обожранных ногтей.
   - Так ногтей – то и нет, всё же сожрано, как после налёта саранчи. Над чем тут работать, дамочка? – грозно замечает она. – Придётся наращивать.
   - На-живую? – туплю я. – Без наркоза?
   - На-живую, - машинально отвечает, выставляя какие-то баночки, коробочки и машинку для "сверления зубов". – Какой ещё наркоз? – вдруг доходит до неё смысл заданного мной вопроса, - совсем что ли очумели, дамочка?
     Мысленно помолившись, я отдалась в её руки. Не без страха и интереса, я наблюдала, как на месте моих огрызков, появлялись приклеенные,  пластиковые ногти, длинные до неприличия.
   - Девушка, простите, а как же я такими ногтями… ни почесаться, ни еду сварить, ни зад детям утереть…
Маникюрша, поднимает на меня тяжёлый взгляд и я понимаю что сморозила, что-то глупое, а что?
   - Вы что, первый раз замужем?
   - Да, а как вы догадались? - отвечаю.
   - Да тут не надо быть умной, вот село без сельрады, - шепчет она, продолжая работу.
Когда мастерица взяла в руки машинку и включила её, я закрыла рот свободной рукой.
   - Не дам, - вякнула я.
   - Чё не дашь?
   - Зубов сверлить не дам.
   - А кому они нужны, зубы твои? Эта машинка для спилки всякого хламу с ногтёв  твоих. Спокойно, дышите глубже, зубов трогать не будем, - и она в который раз недоумённо обвела взглядом зал.
     Когда она закончила корпеть над моими ногтями, я хрюкнула от удовольствия, и растопырив пальцы веером, первый раз за всю жизнь, залюбовалась своими руками.
   - Ногти не жрать, - кричит мне вслед маникюрша.
   - Ну, правда, что я дура, такую красоту уничтожать, - бормочу я в ответ.
   - Через три недели приходи на коррекцию, иначе, отпадёт всё к ей-ной матери.
   - Что отпадёт? – уточняю я, с испугу таращась на неё, как баран на новые ворота. – Руки, что ли?
     Мастерица зашлась в хохоте, поочерёдно хватаясь  то за живот -  то за голову, с трудом выдавливая из себя фразу:  "Только ногти отпадут, ой уписаюсь сейчас, только ногти. Ой, село!"
   - Верка, ну чего ржать-то, человек первый раз эту херню приклеивает, откуда знать ей, - заступается за меня Галка, рассматривая мои и свои руки. - Хорошо. Идеально, почти. Вер, а Верусь, хороший ты мастер, дай бог тебе мужа богатого и красивого, - желает ей Галка.
   - Да есть у меня муж, забыла что ли?
   - Да разве же это богатый и красивый? Конь с яйцами, прости меня за выражение. Я тебе желаю  кра-си-во-го и при деньгах.
   - Как только – так сразу, - отвечает Верка, продолжая смеяться и плакать одновременно. – Проваливайте к чёрту, мне работать надо.


   - А сейчас идём к тебе, примешь ванну, а потом научу тебя макияж на рожу накладывать, - командует сестра.
   - Это ещё что? Не хочу я ничего накладывать, - возражаю я. – Хочу, чтоб лицо видно было.
   - Ой и дура ты у меня. Макияж это реснички подкрасить, тени наложить, румяны всякие, помаду, - объясняет Галка.
   - А-а, так это я и сама могу. Раз, два и готово, чему тут учиться?
   - Не надо раз, два. Тут нужна рука мастера. Знаю я твои раз, два. Стыда потом не оберёшься. Хватить спорить, погнали, времени у нас в обрез и не забудь, сегодня твой день, а Фенька – приложение к нему, запомнила?


     В ресторан мы с Мишкой приехали на такси. И правда, не переться  же  на  каблуках через весь  Дрогобыч, столицу нашу. Не дай бог споткнусь. Мишка-то мой не удержит мою женскую, молодую массу, возись потом с ним, откачивай. Да и костюм испортит. Жалко. Новый почти, второй раз после свадьбы нашей одёванный.
     Заходим в зал. Я по сторонам оглядываюсь, челюсти стараюсь не разжимать, чтоб не отвалилась от восторга. Всё делаю, как Галка велела. Смотрю, Фенька, свекруха моя, скачет к нам собственной персоной. Разодетая, вся в перьях и бриллиантах. У нас на базаре открыли страшно дорогой магазин с бриллиантами разными "Бижутерия" называется. Видать там скупилась. Повисла на Мишке, слюнявит его поцелуями, а краем глаза на меня зырит.
   - Ой, сынуля, дорогой, - а сама шепчет ему на ухо: " Молодец, что крокодилицу свою не притащил гостей пугать. А молодуха-то, хороша. Ох, Дон Жуан ты у меня. Весь в мамашу, вылитый. А вслух: "Мишенька, познакомь меня со своей девушкой".
     Мишка мой-то онемел, задыхаться стал от волнения. Я его нежно так за зад и ущипнула, чтоб от удушья не помер.
   - Вероника, - мило говорю я и протягиваю Горгоне руку для пожатия. Она  оценила меня в который раз, с головы до пят, видать,  довольная осталась, судя по её роже.
   - Никочка, - обращается она ко мне, - можете называть меня, просто Фени, надеюсь, мы с вами подружимся … - и… упорхнула, обдав нас запахом французских духов.
   - Мишка, а Фенька наша на старости лет свихнулась никак, меня не признала, - шепчу я супругу растерявшись, - чё будем делать?
Смотрю, а Мишка мой довольный, как слон после промывания желудка, сияет весь, ус закручивает.
   - Стефочка, а давай мы их разыграем. Ох и повеселимся чувствую, - говорит муж, покашливая в кулак, - и сверкая глазками-колокольчиками от предвкушения удовольствия.
   - А чё, - отвечаю, - мне нравится идея. – Фенька, мать твоя, сама напросилась. Я согласна. Розыгрыш – так розыгрыш.
   - Никочка, Мишенька, - раздался писклявый Фенькин голос за нашими спинами, - хочу представить вам своего супруга.
   - Пьер-р, - произносит высокий, седовласый усач, пожимая Мишке руку,  задерживая липкий взгляд на мне.
   - Вероника, - говорю я, мило улыбаясь, протягивая ему свою руку, к которой он припал в долгом поцелуе, причмокивая и слюнявя. Мне захотелось врезать ему в глаз, чтоб не приставал, но вспомнив Галкины указания, замечания и наставления, я отказала себе в маленьком удовольствии. Та хай, лижет, если ему нравится.
     - Слушай, Мишка, а мужик-то классный, видный, миллионер. Что он в твоей матери нашёл? Старая стервь, прости меня Господи, а он смотрит на неё влюблёнными, преданными, как у кобеля глазами. Зажимаёт её в каждом углу  при всех, не стесняясь, чё по моложе баб не было?
   - Тихо, не бурли, а то всё испортишь, - шепчет Мишка, награждая меня тумаком в бок.
     В разгар веселья Фенька подсела к сыну.
   - Мишка, куда своего крокодила дел? – интересуется она шёпотом, озираясь по сторонам, чтоб никто не услыхал.
   - В селе она, укатила картошку копать, - отвечает сын, не моргнув глазом.
   - А-а! Ну, туда ей и дорога. Небось, прёт впереди трактора. С её-то мощью и техника не понадобится, - ржёт она пискляво. – А внуки мои где?
   - В селе со Стефой. Поехали молочка домашнего попить, да воздухом свежим подышать, - отвечает Мишка, посылая мне воздушный поцелуй. Фенька следит за его взглядом и с ревностью смотрит на меня, отплясывающую с её мужем миллионером.
   - Миш, - вдруг жалобно завыла мать, - ты детей-то не бросай. Стефка  замечательная мать, но такое село беспросветное…, где ты только её откопал?
   - Мать, ты чего, успокойся! Ни кого я не бросаю, ни жены, ни детей…
   - А что это за модель, это как понимать? – не унимается Фенька.
   - А… это женщина-мечта, - говорит Мишка, - это моя Медея.
   - Тьфу, - смачно плюёт Фенька, - весь в отца паразита и бабника. Я думала    вырастила  порядочного человека, высокообразованного специалиста, верного мужа, хорошего отца, - кипит Фенька, - а ты, а ты…. *****н,  бля..ь  - мужского рода, - и она удалилась, больше не произнося ни слова.


     Ночью меня разбудил звонок моего мобильного телефона. Мишка мне его купил на день рождения.
     - А что я буду с ним делать? – спрашиваю  я супруга, рассматривая безделушку и нажимая на все кнопочки одновременно.
   - Это твой мобильный телефон, - терпеливо говорит муж, отбирая мобильник  и объясняя, как им пользоваться.
     Женщина я простая, не привычная к высоким технологиям. Подарок я приняла с благодарностью, а пользоваться им так и не научилась. Поэтому, когда среди ночи, зазвонил мобильный телефон, я подскочила и побежала открывать дверь. За дверью никого не было, а звонок продолжал тренькать. Я галопом вернулась в спальню и схватила телефон.
   - Аллё, - осипшим от сна голосом прогудела я.
   - Спишь? – спросила трубка Фенькиным голосом.
   - Сплю.
   - Картошку прокопала? – зло спросила свекровь.
   - Картошку? – удивилась я.
   - Картошку, картошку, - зашипела на меня Фенька.
   - Какую картошку в три часа ночи? – уточнила я, ничего не понимая.
   - Село! – заорала взбешённая свекровь. – Чтоб завтра поутру была у меня, как штык. Мишке ничего не говори, хочу с тобой по душам поговорить. Сейчас же поклянись, что не проболтаешься, - приказала свекруха.
   - Чтоб я сдохла, чтоб мне…
   - И этого достаточно, - перебила Фенька.
   - Почему на моём юбилее не была? – строго спросила она.
   - Да как это не была? – сорвалось с языка.
   - Слушай меня, Золушка, - прорычала трубка, - я твоя добрая фея, завтра в восемь утра ты у меня. Проспишь – пеняй  на себя, хоть и спать не ложись, мне по барабану. Заруби это у себя на носу. Карету прислать не могу, доедешь на автобусе. Всё. Конец связи.
     Что теперь будет – думала я с ужасом. – Розыгрыш удался на славу, но зашёл слишком далеко.
   - Мишка, -  бросилась я к мужу. Но он только громко свистнул, сладко храпанул и перевернулся на другой бок.  – Мишка, да проснись же ты, – заорала я  ему в самое ухо. 
Мишка подскочил, как ужаленный и бросился к шкафу одеваться.
   - Куда!? – перехватываю я его на ходу.
   - На работу, - отбивается от меня муж.
   - Какую ещё работу в три часа ночи, распыляюсь  я и одной левой, зашвыриваю его обратно в постель.
   - Только что, Фенька звонила. Завтра меня на "ковёр" вызывает. Муж, смотрит на меня, ничего не соображая. – Думаю, она хочет рассказать мне о твоей измене, паразит, - в сердцах говорю я.
   - О какой измене, Стефочка?  Мы, ведь, маму разыграли, а она и поверила. Просто объясни ей, …  ну хочешь, вместе поедем и всё расскажем, как на духу.
   - Нет, сама поеду, - решаю я, - и объясню ей на своём языке, простыми словами, быстрей поймёт.


   - Чё  припёрлась? – грозно спрашивает Фенька, открывая дверь.
   - Так вы ж сами, приказали…
   - Может оно и к лучшему, что сама пожаловала, - и она затаскивает меня вовнутрь. -  Слушай, девка,  –  Фенька, расправив крылья, идёт в наступление. – Очень, очень советую тебе испариться, исчезнуть из жизни моего сына. По-хорошему прошу, - голосом, не предвещающим ничего хорошего, вещает свекруха. – У него семья: жена, детки. Ну, что такой красивой бабе, как ты, искать рядом с моим Мишкой? Там же и плюнуть-то  не на что. Откуда ты только взялась на нашу голову?  - расплакалась свекровь.
И так мне стало её жалко, до слёз, что захотелось эту Веронику порвать.
   - Мамо, - тихонько скулю я, - мамо!
   - Какая я тебе "мамо",  - кричит Фенька, - Змеюка, разлучница!  Это,  невестушка моя может меня так кликать, а не ты, беспардонная твоя морда, шалава. Не отступишься от Мишки, заберу Стефку с дитями к себе в Израиль, а вас – прокляну и на похоронах своих видеть  не хочу.
     И такой меня смех разобрал, как представила Феньку в гробу, стреляющей глазами по скорбящему, от  "невосполнимой потери"  народу…
   - Чё хихикаешь, кикимора болотная? Сейчас тебе перестанет быть смешно. С минуты на минуту здесь будет невестка моя, тебе небо в алмазах не покажется. Погодь, недолго красоваться рожей осталось. Она тебе и морду, и причёску всё поправит, - грозится свекровь, посматривая на часы, яростно набирая номер телефона, одновременно маршируя по гостиничному номеру туда, сюда, обратно.
В моей сумке зазвонил мобильник.
   - Аллё, - тихо говорю я, отдаляясь от свекрови.
   - Ты где? - шипит Фенька. – Я же сказала, не жди карету, топай ножками.
   - Да, здесь уже, - шепчу я,  сверля её взглядом.
   - Где здесь? – переходит на шёпот свекруха. - Поторопись, пока не поздно, - и она резко оборачивается в мою сторону.
   - Ты с кем там шепчешься, разлучница?! - возмущённо восклицает Фенька и выхватывает из моих рук  мобильный телефон.
   - Кто на проводе? - орёт она в трубку, - Чего молчишь,  сволочуга? - К одному уху она прижимает свой телефон, а к другому  - конфискованный мой мобильник и разговаривает сама с собой.
   - Я тебе покажу… - она отодвигает от уха трубку и внимательно смотрит по сторонам. – Ты мне ещё погрози, - пытается она договориться о мирном соглашении с кем-то не знакомым. И снова осечка, опять удивление в глазах. - Мать твою, - произносит она в трубку и в ужасе отодвигает её от себя. – Ещё и ругается, - неуверенно  говорит она.
     Я понимаю, что общение с самой собой, явно, не приносит ей удовольствия.
   - Мамо, - позвала я.
Но свекровь растеряно-недоумённо смотрит то на одну - то на другую трубку, что-то соображая.
   - Ты кто? – резко спрашивает она меня.
   - Так, невестка ваша, Стефка, - отвечаю,  заикаясь от волнения.
   - А где другая?
   - Да, не было другой,  никогда, неужто  не признали?
   - А кто с Мишкой  на моём юбилее был? – задала следующий вопрос Фенька.
   - Я, - отвечаю, опуская глаза.
   - А Пьеру, кто глазки строил?
   - Не строила я глазки, а как это?
   - Ой, божья невинность, а как жопой вертела и глазами стреляла из всех калибров, больших и малых, не помнишь? - жалуется Фенька в сердцах.
   - Не было другой, разыграли мы вас. Везде и кругом была я, - и я склоняю повинную голову.
   - Смотреть в глаза! – вдруг приказывает свекровь, - быстро отвечай, не задумываясь. Как детей зовут? Когда родились? Как мамашу мою звали, покойницу? 
     Меня всю передёрнуло от напряжения. Я старалась отвечать на все её вопросы правду, опасаясь с перепуга ошибиться. Докажи потом, что ты – это ты.
   - Кликуха сына?
   - Колокольчик, - выстреливаю я.
   - Пра-вильно, - говорит Фенька, принимая странную позу, чем-то напоминающую меня саму в ярости. – Так, что же получается, всё это была ты? Краса – разлучница, шалава, … ты?
   - Ага, - заржала я, - она самая. Краса ненаглядная, невестушка ваша, а вы,  маманя,  переживали.
     Свекруха, стукнула копытом, как коняка … и пошла на меня грудью.
   - Мамо, не суетитесь, - только и успеваю произнести я, перехватывая занесённую ногу, над своей головой. – Вам нельзя, у вас возраст, давление поднимется! - Но разгневанную  Феньку не так просто успокоить. Пришлось применить силу.
   - Мамо, последнее предупреждение, прекратите скакать, у меня в глазах от вас двоиться. Всё, пошла на прорыв, - оглашаю я и перехватываю Феньку-каратистку  в воздухе, в очередном прыжке, с целью поразить неприятеля, то есть меня. Зажав её между грудями, я не отпускаю драчунью, пока из неё не выходят  пары.
   - Стефка, да отпусти, кобылица. Признала, да признала я тебя, - говорит свекруха, отряхиваясь, как курица после петуха. - Сильна, зараза, ну коняка, и чем тебя покойная  Евдокия в детстве кормила? - и она смеётся громко и задорно, а вслед за ней ржу и я, от всей своей широкой души.
   - Так что, вы меня разыграли? – спрашивает она по-детски и в её синих глазах, зажигаются такие же колокольчики как у Мишки. - Ну и ладно, главное, что семья в безопасности, - и она крестится, плюнув мне на ногу три раза.