Много это или мало? Большое это событие или…?
Если это был настоящий друг, то много, очень много. Это трагедия.
Да, пожил он не так уж и мало – 58 лет. Это если смотреть с точки зрения молодых, тех, кому сейчас лет 15 – 20. А с моей точки зрения – это мало. Чуть более половины того, что надо бы ему было прожить. Причем это могли быть самые его счастливые годы. Уважаемый аксакал. Тихая домашняя, семейная старость, когда любуешься на детей и внуков. Пенсия, пусть незаслуженно маленькая, но все же…
В детстве (довольно счастливом, как я сейчас оцениваю), мы вместе проводили много времени. У нас был лес, который в наших местах назывался «тугай». Была речка, точнее поливной канал, который брал свое начало из Аму-Дарьи. Вода в том канале была не слишком прозрачная, но она была живая. В ней водилась рыба, и мы могли смело купаться в канале, не заботясь о том, сколько в ней микробов. Пусть санэпидстанция их считает, шумит и требует, и запрещает. А мы были счастливы.
С точки зрения взрослых тугай был пыльным солончаком, заросшим колючими кустарниками. Настоящих деревьев там не было. А женщины побаивались тугая, так как там водились шакалы, которые выли вечерами где-то там в этих диких и грязных кустах.
Но нас, мальчишек, неудержимо привлекал этот мир. Мы быстро приноровились бегать по тропинкам, не замечая колючек, хотя время от времени кто-нибудь из нас ловил в ногу или в руку приличный шип от джуды. Вы не знаете, что такое «джуда»? Это деревце такое. Очень распространенное в тугаях. Разновидность лоха. Мы очень любили это дерево за вкусные плоды, которые тоже назывались «джуда», а на «цивилизованном» языке это были дикие финики. Кроме того, веточки этого дерева были прекрасным топливом для наших костерков. Мы любили делать чаепитие в лесу.
Да…. О чем это я? А, о детстве. В детстве ведь многое воспринимается не так, как во взрослом состоянии. Мы бегали по жаре, и мой друг рассказывал мне, как, несмотря на то, что он быстро бежал, ему прижгло ноги от горячей земли, и он плюхался на попу в дорожную пыль и «сушил ноги», точнее охлаждал ноги в воздухе, пока бедная попа поджаривалась на раскаленной сковороде дороги. Потом вскакивал и бежал дальше, охлаждая уже попу. Так и добегал до тенёчка.
Нам в нашей маленькой компании никогда не было скучно. То мы делали детекторные радиоприемники, то строили «самолет», который хоть и не отрывался от земли, но требовалось сдать экзамен на пилота или штурмана, чтобы управлять им. И, конечно, ловили рыбу, плавали наперегонки, носились на велосипедах по бездорожью, строили в тугае шалаши, которые гордо называли «штабами», читали книги, играли в шахматы. Став постарше, мы занимались фотографией, а в дальнейшем даже снимали любительское 8-миллиметровое кино. Любили слушать пластинки (выпросил, вымолил у мамы проигрыватель). И всё-то нам не сиделось. То нам загорелось сражаться на шпагах и луках со стрелами. Шпагами служили палочки от вербы, снабженные консервными крышками для защиты пальцев. Пальцы на руках были в самодельных кольцах из телефонной проволоки. Луки, хоть и самодельные, неплохо стреляли камышинками с кусочком пластилина вместо наконечника. То прокладывали в лесу телефонную линию и устанавливали «пост». То играли в индейцев. А то ещё придумали игру, где надо было отыскать противника в лесу по следам. В качестве следов были обрывки бумаги, которые убегающий и прячущийся должен был оставлять время от времени на тропинке.
Нет, скучно нам не было…
Потом был перерыв. Перерыв в общении, связанный с учебой, потом служба в армии. А потом опять мы вместе. Теперь на работе. Геофизика – интересное дело. И романтики – хоть отбавляй.
Вот Вы знаете, что такое КМПВ? Да, это аббревиатура. Но мы в 1978 году произносили это слово, не задумываясь о расшифровке. КМПВ – это была и партия (геофизическая), и работа, и целый пласт приключений, воспоминаний, событий. Это был кусок жизни, в котором было всё – и удачи, и неудачи, и работа по 14 часов в день, и премии за перевыполнение плана. И аварии, после которых случались санкции, и трудовые победы, за которыми бывали награды.
А расшифровка – корреляционный метод преломленных волн. Понятно? Я рад за Вас, если Вы поняли.
Мы успели искупаться в Аральском море, когда оно ещё не погибло. Мы побывали на священных местах (стоянках караванов шелкового пути). Видели карстовые озера и купались в них. А сколько народа погибло там из-за нелепостей и глупостей? Ну, и из-за пьянок, конечно. Но мы, с моим другом, пьянками не увлекались.
Как-то возле нашего лагеря грохнулись два военных самолета. То-то было событие!
Или вот ещё – охота на сайгаков. Это ведь вспомнить – сколько приключений, сколько страстей, разбитых автомобилей, погубленных жизней сайгаков? Мы тогда не задумывались о смерти. Мы жили. Как все. И как все, были грубоваты и жестоки.
Это позже, значительно позже, когда я уже заканчивал свою карьеру в геофизике, я осознал вред, который мы, люди, наносим природе. И, помнится, написал рассказ на эту тему. Надо бы поднять из архива.
Потом была перестройка и реформы, которые вынудили нас расстаться, как оказалось, навсегда. Но в моей памяти мой друг остался.
Имя его Амангелды Досходжаев. В детстве – Алик.
И хотя он уже ушел в иной мир, но ушел моим ДРУГОМ. А для меня – это главное.
Аминь!