Я сидела в автобусе, глядя бездумно в окно на серые, убегающие дома, на кричащие витрины магазинов, зазывающие покупателей, на пожелтевшие тополя, бросающие листву на ветер. На остановке автобус остановился, сидевшая рядом со мной женщина встала и поспешила к выходу. На её место сел статный высокий мужчина. Он, с интересом посмотрев на меня, спрятал чуть заметную улыбку.
- Вы на следующей остановке не выходите?- спросила я.
- А вы хотите, чтобы я вышел?
- Да я вообще ничего не хочу,- бросила я кислые, как недозревшие яблоки, слова, которые утонули в его карих глазах.
- Вы что, испугались? Не бойтесь, я вас не обижу. Я шоколадный зайчик, такой сладкий и совсем не злой. Я бы вам помог продукты донести.
- Вы не зайчик, вы - медведь, нахальный и навязчивый,- пробурчала я, поднимаясь с сиденья.
Он тоже встал и, пропустив меня вперёд, пошёл за мной. Сойдя с автобуса, я обернулась. Он стоял и улыбался. В его карих глазах кувыркался день, жонглируя солнечным светом. Незнакомец сдвинул брови, и капризно сложив пухлые губы, предложил:
- Давайте я всё-таки помогу вам донести сумки,- и, не дожидаясь ответа, взял сумки из моих рук и понёс. Я жила недалеко от остановки и вскоре мы были у моего подъезда.
- Вот мы и пришли,- сказала я.
- А вы на каком этаже живёте?- спросил он.
- На третьем,- ответила я и, увидев в его глазах отражение своего одиночества, перестала сопротивляться судьбе.
Мы по ступеням поднялись на третий этаж. Он, поставив сумки у моей двери, произнёс, катая в масле слова:
- Прощайте, моя милая незнакомка, но знайте, вы похитили моё сердце и, приручив его как дикого зверя, посадили в клетку своей души.
- Как я смогла так быстро похитить ваше сердце! Уверяю вас, клетка души моей пуста,- возразила я.
- Тогда подарите мне ключик от её хрустальной дверцы и моё сердце навсегда будет вашим.
Я открыла двери своей трёхкомнатной квартиры и, осыпав незнакомца сыпучим как горох смехом, предложила:
- А не хотите ли пройти в мою одиночную камеру, чтобы откушать чего-нибудь.
- Конечно!- с радостью согласился он.
Мы зашли в квартиру. Он положил сумки на кухонный стол. Я стала доставать из сумок продукты и раскладывать их по местам.
- Кто вы? Мы даже ещё не познакомились.- спросила я.
- Я, Виктор Сергеевич Непрядов, работаю на заводе слесарем пятого разряда. Не женат. Сорок два года. Живу с матерью. Положительный, не пью, не курю. Ищу свою половинку и, кажется, нашёл,- протараторил Виктор.
Теперь настала моя очередь представиться.
- Я, Татьяна Васильевна Корская, работаю в местной поликлинике в регистратуре. Вдова. Пятьдесят шесть лет. Имею дочь, двадцати лет, живёт самостоятельно. Внуков нет. Положительная. Убейте моё одиночество, и я вам буду предана до конца своих дней,- сказала я, чеканя слова.
Разница в четырнадцать лет не смутила меня. "Как быстро я согласилась войти в чужую реку, не побоявшись утонуть, быть сбитой с ног её сильным течением и пойти на дно,захлебнувшись её мутной водой",- подумала я и, отогнав нахлынувшее на меня беспокойство, пригласила Виктора пройти в гостинную, а сама пошла на кухню готовить обед. Я подогрела борщ, сготовила пюре, нажарила котлет, вскипятила чай и пригласила Виктора к столу. Войдя в кухню, он, спохватившись,вышел и стал обуваться.
- Вы уже уходите?- обиженно спросила я.
- Вы знаете, совсем забыл, к столу надо бы купить водочки, или вина. Что вы любите?
- Любви к спиртному я не испытываю, но в холодильнике всегда стоит бутылочка хорошего красного вина. Так что, разувайтесь и идёмте обедать.
Он прошёл в кухню, сел за стол и, окружив меня темнотой карих глаз, взял в плен мою душу, крепко связав её своим бархатным чуть хрипловатым голосом. Я купалась в шоколаде его глаз и,утомлённая ожиданием, медленными глотками пила вино. Я включила музыку и он, бросив улыбку как алый пион на мою вздымающуюся грудь, пригласил меня на танец и закружил в вихре быстрого вальса. Потом был роскошный вечер и ночь, наполненная нежностью и безудержными ласками. Из сумерек мы выпрыгнули в утро, на губах горели поцелуи, а душа как раскалённая плита дышала жаром.
Прошла неделя как в тумане, как в каком-то забытьи. Я была счастлива и так боялась потерять его! Хотелось жить, заботиться о самом дорогом мне человеке и быть ему усладой. Катился вечер во взъерошенный октябрь. Набычившись, по небу тучи плыли. Я, придя с работы, приготовила ужин и, глянув в окно, увидела Виктора. Сердце сладко защемило. Он вошёл, снял у порога куртку. Из его глаз,подёрнутых грустью, вытекал немой вопрос, который он неумело старался спрятать.
- Ты что-то хочешь мне сказать?- спросила я.
Сердце как пружина сжалось, и стало вдруг нечем дышать.
- Ты знаешь, я себя чувствую чужим, ненужным, нелюбимым, ведь я у тебя даже не прописан,- сказал он с горькой усмешкой.
Я рассмеялась.
- Да разве это проблема! Давай сюда паспорт. Я тебя завтра же пропишу.
Он достал из кармана куртки паспорт и, протянув мне, сказал:
- Не забудь. От мамы я уже выписался. Теперь ты у меня самая любимая женщина, после мамы, конечно, но ты же не в обиде?
- Нет. Я так тебя люблю! Ты единственный и самый любимый мужчина на свете,- сказала я и поцеловала его в губы.
- Танечка, а квартира у тебя приватизированна?- спросил он, нежно обнимая меня.
- Да как-то всё некогда этим заняться. Посмотрим, может ты этим займёшься. Пошли ужинать, а то ужин остынет,- сказала я, увлекая его за собой.
На следующий день я его прописала. Он светился от радости и одну меня боготворил. Разницы в возрасте я не чувствовала. Я купалась в счастье. Я сорила им, как деньгами и не жалела. Я ловила сладкие как мёд мгновения и ничего и никого вокруг не замечала. Он для меня был Богом, Дьяволом и Змеем искусителем.
Однажды вечером он пришёл весь сияющий и, нежно склонившись ко мне, произнёс:
- Сегодня нам премию выдали и я купил тебе красивое нижнее бельё. Примеришь сегодня?-и подал мне красивую коробку.
Я тут же открыла её и развернула лежащее в ней шёлковое, отделанное тонким кружевом, бельё.
- Боже, какая красота!- воскликнула я.
- Такое бельё нужно носить только в нашей собственной квартире. Танечка, давай приватизируем квартиру? Скоро приватизация закончится. Будет у нас своё гнёздышко.
- Да оно у нас и так своё,- возразила я.
- Не совсем, а так будет наша собственность.
- Ну, хорошо, только там столько бумаг собирать надо!
- А давай я займусь приватизацией, а ты напишешь отказ от приватизации, чтобы я тебя за собой не таскал.
- Да ради Бога. Мне хлопот меньше. Ведь ты не обманешь меня? Занимайся, сколько хочешь, мой любимый и нежный котяра.
- Почему котяра?- поинтересовался Виктор.
- Урчишь, ластишься, а что у тебя на уме никто не знает.
Он рассмеялся, подхватил меня на руки и отнёс меня в спальню, в облако мягкой постели. Нас обожгла жгучая как крапива страсть, и сбросила с небес в сумерки надвигающегося вечера.
На следующий день Виктор взял отпуск и стал заниматься приватизацией. На работе я не могла скрывать своего счастья, оно переполняло меня.
- Ты прям вся светишься, и молодеешь с каждым днём. А что, твой благоверный тебя в загс не приглашает?- спросила Галина Петровна, моя сослуживица.
- Ему некогда, он приватизацией занимается. Я от неё отказалась. Бумаги мне и здесь надоели, а Виктор отпуск взял.
- Ты что, обалдела! Он же тебя потом на улицу выгонит из твоей трёхкомнатной квартиры. Не боишься? Я, понимаю, если бы ты молодая была, а то лет то тебе уже сколько! Вот дурёха!
- Ты что? Он без меня жить не может! Такие слова говорит, без вина пьянят. Завидуешь, поди?- спросила я обиженно.
- Нет, ты вообще свихнулась. Пьянят говоришь! Боюсь, что после такого запоя, тебе не сладко придётся,- сказала она, бросив мне в счастливое лицо горсть разочарования.
Вечером, когда мы, поужинав, сидели на диване, смотря сериал по телевизору, в дверь позвонили. Я подошла к двери и, поглядев в глазок, отшатнулась от неё. У двери стояла моя дочь, беременная, наверно на седьмом месяце. "Господи,так всё хорошо было, и на тебе, явилась, да ещё и с пузом".- подумала я, и вернулась в гостинную, где на диване безмятежно отдыхал Виктор.
- Виктор, ко мне дочь приехала с чемоданом, видно у меня жить собирается,- сказала я.
Он быстро поднялся с дивана. В темноте его глаз поплыли кусочки льда.
- Нагулялась! Ты что, её хочешь домой пустить? А я? Как же я! Выбирай, либо она, либо я.
Я стояла ошеломлённая, как-будто мне пощёчину влепили. "Дочь я, конечно, люблю, но его люблю больше жизни. Я столько времени его ждала! И что? Я теперь должна с ним расстаться!"- думала я. Открыв двери, я окатила дочь ледяным взглядом и, покачав головой, сказала:
- Зачем приехала! На материном счастье крест поставить? С кем живот нагуляла к тому и иди. А у меня, извини, не приют для падших девиц.
- Но ведь я твоя дочь!- воскликнула она.
- Ты здесь даже не прописана. Так что, где жила, туда и возвращайся,- сказала я, задушив жалость, что поднялась со дна души.
- Желаю тебе счастья, мамочка! Но ты вспомнишь ещё свою дочь и пожалеешь о своём поступке. Прощай,- сказала она и слёзы, не вмещаясь в её глазах, потекли по бледному лицу.
Я закрыла двери. В окно души влетел камень печали, разбив покой и блаженство.
- Ну что, ушла?- спросил Виктор и, обняв меня крепкими сильными руками, поцеловал мои глаза.
- Это, чтобы глазки твои не грустили. Всё будет хорошо. Птицы счастья, залетев к нам, и свив гнёзда в наших сердцах, не покинут нас. Мы будем счастливы и любимы.
Я посмотрела в окно, пытаясь в темноте увидеть силуэт дочери, но двор был пуст. С тёмных небес повалил первый снег, такой чистый и белый. Осень бежала по снегу в рваном платье дождя. Она дотянулась до третьего этажа и, бросив мне в оконо свои слёзы, растворилась в белизне падающего снега.
Дни потянулись вереницей блаженства, нежности и тепла. Взбив на небе облака, пришла зима и, глядя мне в окошко, махнула белым рукавом. Я была счастлива и мне казалось, что так будет вечно. Поглядев на Виктора,я улыбнулась. Виктор поймал мою тёплую улыбку жадными горячими губами, и таинственно произнёс:
- Сегодня вечером тебя ждёт сюрприз.
Я рассмеялась, подумав: "Наконц-то он сделает мне предложение и подарит обручальное кольцо". Весь день моя душа томилась в ожидании чуда. Тащилось время кое-как, цепляясь за каждую секунду. Я намозолила глаза, поглядывая на часы. Тучи, скомкав небеса, спрятали солнце под серой накрахмаленной юбкой. Ветер чистил крылышки как воробей, усевшись на карниз. С неба посыпал снег. Я с работы мчалась, нет, летела, не чувствуя под ногами земли. Я поднялась на свой этаж и сунула ключ в замочную скважину, но он не хотел открывать замок и упрямо не поворачивался.Я удивлённо поглядела на ключ, вертя его в руках, потом нажала на звонок. Дверь открыла незнакомая женщина и, поздоровавшись, спросила:
- Вы наверно за вещами?
- За какими?- удивилась я.
- За своими. Ваш муж собрал ваши вещи в сумку и сказал, что вы позже придёте и их заберёте.
- А вы что здесь делаете?
- Мы здесь теперь живём. Мы купили эту квартиру. Документы у нас все в порядке. Так что разбирайтесь с вашим мужем,- сказала женщина и, подав мне сумку, закрыла двери.
Я стояла словно каменная, не зная, что теперь мне делать, куда идти. "Вот так сюрприз! Жестокий сюрприз. Какая я дура! Как мне теперь жить и где?"- думала я, и слёзы ручьями текли по щекам. Я набрала номер Виктора.
- Привет,- тихо сказала я.
В трубке зазвенел смех.
- Привет. Сколько женщин встречал, но такой дуры ещё не видел! Неужели ты думала, что я тебя любил. Какая ж ты наивная! Прощай, старуха.
В трубке послышались гудки. Я ещё раз набрала его номер.
- Абонент не доступен,- услышала я.
На улице начиналась метель. Я вышла из подъезда и пошла по улице, таща за собой сумку. Я была безжалостно раздавлена каблуком судьбы. Это она, бросив мне пригоршню счастья, потребовала за него такую высокую цену. Дойдя до парка, я смахнула со скамейки снег и села, облокотившись на свою старенькую клетчатую сумку. Силы покинули меня. Обида, прихорашиваясь, гляделась в мои слёзы как в зеркало. Предательство ликовало. Любовь убила меня, бездушно и расчётливо, сначала лишив меня зрения, потом разума, а потом и жизни. Я задохнулась едкой пустотой и разочарованием. Мне стало жарко, нутро горело. Вдруг ледяная рука сжала сердце, оно перестало стучать, и я опустилась на дно тишины. Ко мне подошла дочь с ребёнком на руках.
- Ты меня простила?- спросила я, глядя в сумерки её глаз.
Она молча прошла мимо меня. Я хотела броситься за ней вслед, но моё тело не слушалось меня. Сквозь пелену небытия я разглядела плохо одетого мужчину.
- Тебе этого уже не нужно, а мне пригодиться,- сказал он, взяв мою сумку, в которой лежали мои документы и вещи.
Пошарив в моих карманах, он нашёл там кошелёк и, положив его в свой карман, скрылся. Обида, обретя крылья, полетела в сон Виктора и в нём разбилась о каменную стену равнодушия. Зима открыла мне ледяные ворота, приглашая зайти. Я, потеряв всё: себя, свой дом и даже имя, сидела неподвижно на скамейке, глядя замёрзшими глазами на рыхлую снежную тьму, на яркий свет за ледяными воротами.