Второй рассказ

               
Этот дом стоял здесь еще до моего рождения. Возвышался среди зарослей терновника. В лучах заходящего солнца играл бликами на белых ставнях. Скрипела лестница. Раскачивалось от ветерка плетеное кресло-качалка. И мой дуб... Он точно был еще до меня. Древний, ветвистый гигант, сбросивший крону к накренившейся крыше. Он знал детьми моих родителей.  И я... Я стою рядом с ним. Здесь. Сейчас. Юнец в накрахмаленной рубашке и ролексе. Да кто я такой?! Верно, черт возьми...
  Где-то здесь, за холмом есть пруд. Гнилостная и грязная вонючая лужа, кишащая комарами. Там я ловил лягушек. В штанах, задранных по колено ловил голыми руками.. Но оно того стоило. Достаешь разделочный нож из ящика...
- Родной! Родной? Это ты?
- Да, мам... Марта уже дома? - молчит, не отвечает.

  Чем не картина? Женщина в халате развешивает белье на веревке: яркие синие простыни... Белые гольфы, черная рубашка... Внизу вьюном кружится зверь. Белые лапы. Черное пятнышко на макушке. Друг. Лает, мешается, топчется по выстриженной лужайке.
  Вечно мешался... Длинные уши волочились по земле. Влажным носом утыкался в ладонь по утрам. Теребил за край одеяла, лишь бы я поднялся... Крал мои бутерброды, подъедал мою кашу. Казалось, никогда не наедался... А теперь стар стал. И все тот же. Прежний. Друг.
  Что-то я замешкался. Пора бы и в дом наведаться. Наверняка, сестренка заждалась. Вижу, так солнечно в коридоре... Так солнечно в комнатах. Я помню, редко видел солнце в своем детстве. Все сумерки. Звезды. И холод. А все почему? Черт его знает...
  Грамофон играет. Скрипит, надрывается, старушка... Заедает пластинку. Вот она, моя вечная странная музыка. Ею наполняется все вокруг.
  Эти деревянные косяки, пожелтевшие обои, дубовые полы... Мое черное кресло... Оно все еще здесь. У окна. Рядом торшер из тонких прутьев, плотно стянутых бечевкой.
- Марта! Марта! Где ты, Марта?!

  И куда задевалась? Сколько помню... Сидела у торшера. С книгой. Старая потрепанная обложка. Блеклые черные буковки на пожелтевших от времени страницах... Коленки вечно изодраны, гольфы натянуты сильнее положенного. Странная, долговязая девчонка. Сестренка...
А грамофон не унимается. Режет пластинку на кусочки иглой. Солнце... Где же оно? Секунду назад дом купался в нежном ясном свете. И снова мрак. Прохладно и тенисто. Вспомнилось. Именно так все и было...
  Зачем-то поднимаюсь по лестнице вверх. Никогда не любил эту лестницу. Я... Боялся ее. Ночью, казалось, кто-то крадется по ней, озирается по сторонам, прячется. Кто-то очень страшный и злой. Я давал ему сотни имен. И ни одно ему не нравилось. Ему нравилась эта извилистая старая лестница...
  Я мучился страхами. Я боялся темноты. Прятался под кроватью от наступающего мрака. Мрак крался за мной. Метался по комнате. Он думал, что я сплю... Рыскал по углам, как голодная собака. А я боялся дышать. Казалось, он услышит и найдет. Даже луна в те мгновенья не светила. И звезды предательски скрывались за окном. Я не слышал ветра, не слышал скрипа грамофона, не слышал шагов внизу... И мне казалось, что сейчас я один. Ложась в кровать, я начинал ждать... Ждать, когда мрак ступит на лестницу...
- Марта! Марта, сестренка! Где ты? - мне стало немного жутко.
  Как когда-то в детстве... Всему виной воспоминания. Ощущение, что все это уже происходило. Слишком яркие эти видения... В голове. Мутит.
   Может, ее нет дома... Совсем позабыл спросить.
   Вдруг я заметил: грамофон смолк... Скрип утих. Моя музыка растворилась в старом доме. И я снова здесь. Узкий темный коридор, грязный красный палас. Множество фотографий на ровных дощатых стенах. Как странно... Я совсем не помню всех этих странных людей. Красивые, счастливые, улыбающиеся и вечно молодые. Я забыл их в своем прошлом. И забыл их теперь. Кто они? Эти лица в золоченых рамках... 10.03.13
   А вот в самом уголке, где падает полуденная тень, мой детский рисунок. Невзрачный такой. Не будь это мой рисунок, не заметил бы ни в жизнь. Черным карандашом по белому помятому листу. Желтые, красные крапинки какие-то. Зеленый карандаш... Травка, наверно. Мелкая, жухлая, оскудевшая. И что-то синим... В самом центре. Рядом с черной мазней. Что это? Небо. Нет, не может быть. Небо, там где цветочки, похожие на тучки. Я нарисовал это в тот самый день... А это стало быть...
- Марта, сестренка! Марта! Не отзываешься...

  Вот та самая дверь. Дверь в самом конце коридора. Маленькая, обшарпанная, покрашенная розовым. Вот только краска уже потрескалась и осыпалась на пол... Почему никто это не подмел? Дергаю за ручку. Закрыто. Или... Дверь, словно присохла к проему. Что-то здесь не так...
- Марта!...
- Марта, сестренка, где ты?!
- Марта, я чувствую...
- Что-то с тобой случилось...
 Голос искажался. Становился то тише, то громче. Все звенело в моей голове. Нескончаемо громко. И эхо отвечало мне доселе незнакомым едким шепотом.

  Это тот самый день, когда я ловил лягушек в пруду. Это тот самый день, когда на ветру раскачивалось кресло-качалка. И дом купался в закатных оранжевых лучах... Я слышал дуновение западного ветра. Я слышал, как заело пластинку на первом этаже. И мрак поднимался по лестнице... Это был тот самый день, когда я начал бояться... Это тот самый день, когда я нарисовал рисунок в старой рамке...
  Дверь поддалась. Но где же? Что это все значит? Темный дощатый чулан. Чердачная комната. Сыростью пахнуло мне прямо в лицо. Солнца здесь не было. Оно боялось показаться в этом богом забытом месте. Здесь обитали детские страхи. И полчища крыс и тараканов. Коробка с моими игрушками... Старое пианино... Торшер... С прутьями... Но я же видел его... только что... на первом этаже. И вот шкаф с фарфором родителей... Здесь так темно... Так темно... И страшно. Как в тот самый день.
- Марта, ты здесь? Сестренка...
- Это ты? Ты все-таки вернулся?
- Да, да, Марта, родная. Я не мог за тобой не вернуться... Лучик мой... Сестренка! Я нашел тебя, наконец-то...
- Я просто читала. Как и прежде, помнишь? Здесь. Под торшером. Заслушалась, как играет грамофон...
- Но ведь это все было не здесь...
- Здесь, братик. Ты просто все забыл. Все забыл, как только ступил за ворота нашего дома.
- Я что-то ничего не понимаю...
- Ты просто все забыл...

  Снова заиграла музыка. Грамофон закрутил новую пластинку... Я слышу, как внизу кто-то ходит. Наверно, обед готовят... Нужно попытаться вспомнить, где я припарковался. А то сейчас окончательно перестану понимать, что происходит. И действительно забуду. Марта смотрит на меня, как на виноватого. А я действительно не могу вспомнить ничего... Больше ничего... Я здесь на этом темном чердаке. И как вообще могу что-то различать в таком кромешной тьме... И снова страшно.
- Там, где старый дуб...
- Что там, Марта?

 Мне стало не по себе. Внутри осела вековая сырость. Показалось, что я вот-вот задохнусь. Это все призраки... Прошлое преследовало меня лицами с фотографий. Улыбки в золоченых рамках... Они усмехались мне вслед. Я спасался, как маленький ребенок. Я сбегал вниз по жуткой лестнице... Бежал через коридор... Играл грамофон. Я слышал, как снова зажевало ту же самую пластинку. Я выскочил из дома. Набрал в легкие воздуху. Спокойствие.

 Где же веревка с бельем? Где мой Друг с темным пятнышком, белыми лапками? Что происходит? Где все? Что случилось... Вот дуб. Она сказала что-то про дуб. Я должен узнать, что она имела ввиду... Моя милая Марта... Я вернулся слишком поздно... Где мои запонки? Мой ролекс?

 Я и в самом деле все забыл, моя милая Марта. А ты пыталась мне сказать. Ты же не знала,
что я мог забыть.

  Этот дом стоял здесь еще до моего рождения. Стоит и сейчас. На холме среди леса. И во дворике высится древний, раскидистый дуб... Дуб, который знал больше меня и знает теперь. Может, оттого что он старше... Или потому что он не человек. Он не забывает.

  Эти нежные маргаритки у его корней... Ее любимые цветы. Цветы моей Марты. Мы переехали из этого дома десять лет назад. Здесь осталась она. Ждала меня, непутевого братца...   Смешная долговязая девчонка, сидевшая с книгой под торшером. Играл грамофон. Заело пластинку. Женщина в длинном халате вывешивала синие простыни. Я вернулся из школы... А дальше пришел мрак. Он прокрался с задней двери. Его никто не ждал... Мрак всегда приходит нежданно... И только я знал, что он будет. Потому что мрак во мне.