С тех пор как не стало родителей, приятель знает меня дольше всех – с четырнадцати лет. Остались, конечно, родственники, но – далеко, а он всегда под боком. В январе мы въехали в новую пятиэтажку и сразу познакомились, хотя точек для соприкосновения, вроде, было мало – учились в разных школах, несоответствие в возрасте, да и зима не лучшее время для уличных контактов. Тем не менее, по вечерам, как пенсионеры, регулярно гуляли по заснеженному городку. И разговоры вели серьезные – о литературе, истории, космосе, даже политике. Нам нравилось такое общение, потому что по природе своей были некомпанейскими и не тянулись к весело-шумному времяпровождению. А наступили летние каникулы – добавилось купание, велосипед, футбол и мы окончательно сдружились.
У моего приятеля куча увлечений. Страстный рыбак – все свободное время готов пропадать на озере. Летом ловит на кружки, зимой – на мормышку. Грибник и ягодник. Смотаться ранним утром на электричке в Конаковский Мох, 4-5 километров идти до грибного места, нарезать рюкзак опят, а потом назад – для него сущий пустяк. Я в плане рыболовства и собирательства ему в подметки не гожусь. Однажды приятель с таким же фанатом, у которого шурин был машинистом электровоза, поехали за клюквой. Машинист в нарушении правил притормозил товарняк, и они высадились на болоте в самой глуши калининской области. Целые сутки скакали по кочкам, набрали по четыре ведра ягод каждый пока на обратном пути машинист не забрал их домой. Да что там калининская область! На рыбалку и по грибы он несколько раз выбирался в низовья Оби, в Березово, откуда был родом его напарник по работе Владимир Григорьевич. Там ребят вертолетом закидывали километров на сто вверх по реке, и они, не торопясь, спускались на плоту вниз, ловя рыбку и собирая грибы.
Чтобы быть сподвигнутым на подобное, надо иметь хорошую физическую подготовку. Приятель ею обладает – сухопарый, подтянутый, ни одной лишней унции жира, как писал Джек Лондон. По утрам старается бегать, тягает пудовую гирю, летом плавает. Под настроение с такими же ветеранами гоняет мяч. Я уже давно завязал с этим баловством, футболом, а он, молодец, держится. Правда, стал осторожным – боится травм и не только их. Обратил как-то внимание – приятель перестал ездить на велосипеде, а ведь был большим любителем. Спросил при встрече. Он поначалу замялся, а потом признался: понимаешь, боязно – вдруг упаду, да и машин кругом много развелось. О, как – раньше с вертолета по веревочной лестнице спускался и ничего, а сейчас велосипед стороной обходит!..
В 1968 году моего приятеля призвали в армию. Он ровно на два года старше меня – родились в один день под знаком Весов. Приятель окончил школу в 1967-м – это был последний год одиннадцатилетнего обучения, я уже кончал десятилетку в 1968-м. Вуз он выбрал заумный – биологический факультет МГУ, однако завалил химию. Не беда – устроился лаборантом в Зеленограде и готовился к новому заходу. Но обстоятельства сложились не в его пользу – в начале 1968 года изменились призывной возраст и срок службы. Если раньше призывали с 19-ти лет и служили три года, то теперь призывать стали с 18-ти, а службу сократили до двух лет. Короче говоря, приятелю не удалось дотянуть до вступительных экзаменов – в мае ему забрили лоб. А я в августе благополучно сдал экзамены и поступил в МИСИ.
Служил приятель танкистом в ГДР. Армейская служба его явно не восхитила, потому что после нее он, посылая подальше, всегда говорил «Иди ты в Красную армию!». Сам он из этой армии вернулся несколько приземленный и, следуя моему примеру, подался в МИСИ. По окончании института был распределен мастером в трест «Зеленоградстрой». Работал вместе с Николаем Злобиным – инициатором бригадного подряда в жилищном строительстве, дважды героем социалистического труда, членом Президиума Верховного Совета СССР. Хотя Злобин считался бригадиром, руководство треста его побаивалось и старалось ублажать, так как при любой обычной для производства нестыковке он резко повышал голос «Да я сейчас в ЦК позвоню, лично Леонида Ильича проинформирую!».
На стройке приятель повадился выпивать – приезжал после работы под градусом и еще добавлял. Быстро пьянел и впадал в меланхолию, распевая-декламируя «Как мало пройдено дорог, как много сделано ошибок…» или «Вся наша жизнь – ошибка и обман!..».
Приятель покинул «Зеленоградстрой» ранее положенных трех лет и завязал с Зеленым Змием. Еще поработал в нескольких местах – тоже не понравилось. Одно время даже прибился к бригаде шабашников, которые строили в совхозах АВМ – агрегаты витаминной муки. Его самобытная душа индивидуалиста любила свободу и не терпела начальство. Найти работенку, соответствующую таким качествам, при социализме было непросто. Приятель нашел – он и Владимир Григорьевич, партнер по шабашке, подвязались наладчиками в московских конторах, занимающихся установкой систем пожарной сигнализации. Объекты попадались разные – от здания МИД до заводского клуба. Работали следующим образом. Вдвоем брались за объект, который по плану должен был сдаваться, например, через три месяца. Вкалывали как лошади и все делали за месяц. Потом один месяц халтурили, второй месяц занимались своими делами. Курировавшему их в данный момент прорабу отстегивали часть нахалтуренных денег за прикрытие.
Как-то попался чересчур зарвавшийся прораб – начал ставить палки в колеса, требуя больший процент. Пытались урезонить – безрезультатно. Что ж, согласились на кабальные условия, выждали несколько месяцев и вдруг предложили: «Слушай, мы нашли другую шарагу, давай вместе перейдем – там для халтуры возможностей больше». Прораб подумал и согласился. Уволились. Прораб перед увольнением, вспомнив прежние обиды, поругался с начальством. Получив трудовые книжки, заявили: «Ну, бывай, дружище – в новую шарагу мы и без тебя устроимся!» Бедняга так и сел!
Свободное время – наше основное богатство! Мой приятель обладал им в полной мере и, главное, знал, как распоряжаться. И для друзей времени не жалел. Я не встречал более отзывчивого человека. Помочь с ремонтом, с переездом, да с чем угодно – всегда, пожалуйста! Когда Владимир Григорьевич решил переселить мать из Березова поближе, купив старый дом в Конаково, то он два лета помогал ему в обустройстве дома и участка. Одним словом – отличный парень и верный безотказный друг!
Необычно складывались отношения приятеля с женщинами. Вернее сказать, этих отношений просто не было. Не то чтобы он их боялся, но избегал – точно. Наверное, был знаком с творчеством древнегреческого поэта Паллада Александрийского и читал известные строчки «Всякая женщина зло…», взятые Мериме эпиграфом к Кармен. Уже не только наши жены, но и мы, друзья, напрямую, без всяких намеков, спрашивали «Что тянешь? Когда женишься? Досидишься – всех девок разберут!». Он отшучивался, но, в конце концов, созрел для решительного шага. В августе 1986 года мы с ним собирались в вологодскую область – посетить Кирилло-Белозерский монастырь. Приятель вдруг отказался под каким-то предлогом. Я удивился – раньше за ним такое не водилось, уговор всегда держал. Через пару дней случайно узнаю, что он укатил в Геленджик, да не один – с дамой! А по приезду совсем ошарашил, пригласив на свадьбу.
Я был у него свидетелем и, напрягшись, сочинил стихотворение, которое на свадьбе прошло на «ура»:
За свои почти уж сорок
Ты немало преуспел,
Переделал массу нужных,
Интересных, важных дел.
Был прорабом и танкистом,
В реставрации служил,
АВМ по селам строил,
В МИД спокойно заходил…
Посещал места святые,
На Руси все церкви знал,
И каноны древних зодчих
С наслаждением изучал.
Строил лодки, бегал кроссы,
На снегу в футбол играл…
А устав от дел насущных,
По грибы в Сибирь летал…
И за что бы ты ни брался
Получалось – высший класс!
Но однажды ты сломался.
И скажу здесь без прикрас:
Валя, я причину ломки
Несомненно, вижу в Вас!
Стал грустить мой друг и сохнуть,
А потом сказал: «Шабаш!
Для семейной жизни личной
Буду строить я шалаш!»
Нет, сомнений быть не может,
Ты же создан для семьи:
По плечу тебе заботы,
Чуткость, такт, каприз жены…
А пройдет, быть может, год –
Закричит дитё в коляске,
Вот уж ты и – педагог!
Скоро у моего приятеля действительно родились две дочки, но, к сожалению, стихотворение оказалось не вполне пророческим – семейная жизнь дала осечку. Что хорошо для друзей, плохо для жен – так уж они устроены. Начались претензии – ты много времени уделяешь друзьям и забавам! Приятель, как ответственный муж и отец, с головой окунулся в быт, но и свои увлечения не забросил. Сходить на рыбалку или прокатиться на лыжах – это для него глоток свежего воздуха. Получал упреки – ты делаешь только то, что тебе нравится! При таких заявлениях упрекающая сторона недвусмысленно дает понять, что именно ей приходится делать остальное, неблагодарное – то, что не нравится! Этак все можно представить в черном цвете. Приятель принесет корзину грибов – жена ворчит, дескать, придется возиться с ними до ночи! Приятель обзавелся дачным участком – жена в штыки: теперь еще там горбатиться надо.
Дочки подросли, и отношения с ними оказались такими же натянутыми. Они жили в маленькой хрущебной двушке – теснота ужасная! А мать приятеля проживала одна в трехкомнатной квартире, меняться с сыном не желала, что очень раздражало его супругу – то есть, в семейную жизнь еще вклинился пресловутый квартирный вопрос. Помню, заглянул как-то навестить друга, и его говорливая старшая дочка-шестилетка, с любопытством крутившаяся рядом, вдруг брякнула: «А папа ругается с мамой и заставляет ее любить бабушку». Всего одна детская фраза, но до чего точная и емкая – сразу становится ясно, какая атмосфера царит в семье.
На восьмом десятке у матери поехала крыша – стала забываться, уходить из дома… Болезнь Альцгеймера! Приятель, чтобы присматривать за ней, устроился оператором в газовую котельную – сутки на службе, трое дома. Пошли новые упреки – мало зарабатываешь! Всю плешь проели – хоть ложись и помирай! И досаднее всего, что пить, как в старом анекдоте, совсем не хотелось! Для тех, кто не знает или забыл, приведу этот анекдот. Одного холостяка достали «Почему не женишься? Подойдет время умирать – тебе даже стакан воды некому будет подать!» Холостяк женился, обзавелся детьми, дожил до глубокой старости. Наконец, слег и чувствует, пришла за ним смерть. Вокруг него хлопочут домочадцы, он же лежит и грустно вздыхает «А пить ведь совсем не хочется!..»
Болезнь прогрессировала. Приятель перебрался к матери – готовил, стирал, убирал. По сути дела, ушел из семьи. Жилось не сладко. Зимней ночью мать могла разбудить его:
– Почему телевизор не работает?
– А сколько время? – спросонья спрашивал он.
– Полпятого.
– Полпятого чего?
– Вечера, – бормотала она
– Да не вечера – утра!
– А… – удивлялась мать, наконец, сообразив, что перепутала ночь с долгим зимним вечером.
Часто, в моменты обострения, старушка не узнавала его. «Мужчина, кто вы такой? Что вы здесь делаете?» – испуганно вопрошала она. Тогда приятель рассыпал на столе пакет гречки и строго говорил «Ну-ка, мать, хватит чудить, садись и перебирай!» От привычного занятия шарики в ее голове становились на место – сын смешивал перебранную гречку и убирал пакет до следующего раза.
Иногда просветление длилось пару недель – приятель оживал и тут же выбирался на рыбалку, по грибы. Однако к этому времени его охватило новое увлечение – дача! Настолько увлекся садоводством, что лекции в политехническом музее посещал. Наловчился даже выращивать виноград – по несколько ведер собирал. Одна незадача – замучили бобры. Участок выходил на речку, которую облюбовала колония этих зверьков. Они строили плотину, приличную часть участка затопляло, и старания приятеля шли насмарку. Он объявил войну бобрам – разорял их гидротехнические сооружения, ставил капканы, травил. Бобры не сдавались и стойко держали оборону.
После смерти матери часть жилплощади оспорил младший брат. Он всю жизнь прослужил в армии, в родные края свалился после отставки, получил по воинскому сертификату жилье и занялся бизнесом. Больную мать навещал, но – не более. В принципе брат имел право на наследство, но приятель по настоянию жены в свое время оформил на себя завещание и опекунство – суд решил тяжбу в его пользу. Из зала суда братья вышли, разорвав все родственные отношения. После ремонта приятель с женой и младшей дочкой перебрался в родительскую квартиру, старшая дочь осталась в двушке. Квартирный вопрос был разрешен, и семейная жизнь почти перестала буксовать.
Мой приятель давно разменял шестьдесят, но продолжает работать в котельной. Оптимальный вариант: сутки дежурит, трое суток – рыбалка, дача, лыжи! Очень доволен. Увлекся дыхательной гимнастикой и рекомендует ее всем как панацею. Еще в молодости я подметил у него завидное качество, необходимое для душевного равновесия, – не желать в материальном отношении того, что не в состоянии себе позволить. Помню, как он начал собирать антикварные фотографии монастырей, но быстро забил, сообразив, что хобби требует немалых денег. Этакий умеренный аскетизм. А здоровый образ жизни и врожденный консерватизм выработали в нем стойкий иммунитет к диалектическим передрягам бытия. Приятель критически относится к обществу потребления, а от компьютера, интернета, банковских карт и прочих новаций сегодняшнего дня шарахается, как черт от ладана.
Недавно я случайно повстречал его – собрался на дачу разорять бобровую плотину. Сухенький, потрепанный годами, в линялой штормовке, с рюкзачком, с палкой от собак – словно странник из прошедшей эпохи, такой знакомый и родной. Постояли-поговорили. «Здоровьица тебе, крепкого здоровьица! И дыши глубже!», пожелал он на прощание, и мне показалось, чуть даже поклонился вслед.