В самом тёмном углу сырого и мрачного подвала старинного векового купеческого дома с роскошной утеплённой мансардой,сквозь застеклённые широкие окна которой открывался чудесный и живописный вид на небольшое,но чистое и всегда прохладное озеро,в жаркие летние дни покрывающееся многочисленными белоснежными лилиями,сиротливо стояла старая,вся в паутинной серой пыли,керосиновая лампа с надтреснутым закопчённым от долгого употребления стеклом,сквозь который даже не был виден высохший и растрескавшийся от времени пеньковый фитиль,бывший когда-то белым,как только что выпавший февральский снег,и когда его осторожно зажигали в самый первый раз,налив в лампу заранее приготовленный тёмный,дешёвый керосин,привозимый из столицы старым,еле двигающимся купцом с соседней улочки на своей неказистой лошадёнке,всегда искоса посматривающей на подходивших со своими вместительными банками покупателей,спешащих расплатиться какой-нибудь подходящей затасканной монетой и скорее удалиться восвояси,разгорающаяся совершенно новая лампа вначале освещала окружающие
человеческие лица,а затем всё сильнее и ярче светила на стоявшую поодаль мебель,ровные бревенчатые стены и наконец и самый потолок,играя какими-то таинственными тенями и резкими
всполохами скорее всего от гуляющих по деревянным помещениям вездесущих сквозняков,появляющихся сначала из какой-нибудь недостаточно заделанной паклей продолговатой ниши и затем постепенно выветриваясь наружу сквозь узкие щели печных задвижек.