Остров Фантазии - комедия в 2-х действиях

                ОСТРОВ   ФАНТАЗИИ
               
               
               
                комедия в 2-х действиях
                с Прологом и Эпилогом
               

               
                Действующие лица
               
                Фантазёры

Юрий Макарович Пирожков – градоначальник.
Елена Ермолаевна – его супруга, домостроительница.
Маша – дочь четы Пирожковых, студентка.
Силуян – домоправитель Пирожковых.
Отец Охлобыстий – поп-расстрига, молодой человек лет 30.
Асклепий Савельевич Клипосовский – профессор медицины, друг семьи Пирожковых.
Барбарис Авраамович Берестовский – олигарх, деловой партнёр Пирожкова.

                Речники

Евграф Поликарпович Ударцов – владелец автосервиса, приятель Пирожкова.
Ульяна Петровна – супруга Ударцова.
Евсей – сын четы Ударцовых.

                Эпизодические персонажи

Эй-ты  –  пресс-секретарь Пирожкова.
Майор Косяков – начальник милиции.
Массовка.


Романсы на стихи Марины Цветаевой и Игоря Северянина.

 

                Характеры и костюмы
                (замечания для господ актёров)

Фантазёры – это богатые чиновники, обладатели так называемой «элитной недвижимости» на Острове Фантазии в столице России.
Речники – это обыкновенные работяги и служащие, которые волею судеб, ещё при советской власти, оказались владельцами участков в дачном посёлке Речник на западе Москвы.
Юрий Макарович Пирожков – лысый (или почти лысый) пожилой мужчина лет 60. В народе его прозывают «Пирожок». Чтобы быть ближе к этому самому народу, он обрядил своего слугу Силуяна в старинный крестьянский костюм, а сам постоянно, не снимая, носит традиционный казацкий картуз чёрного цвета с красным околышем. Причудливое сочетание этого картуза с модным костюмом, белой рубашкой и галстуком придаёт облику Пирожкова самобытную экстравагантность. Во время разговора с собеседником Пирожков время от времени снимает картуз и протирает внутреннюю поверхность околыша носовым платком (эта привычка советских, и отчасти «постсоветских», чиновников отошла в область преданий, но весьма трогательна. Они ведь постоянно  потеют от усердия).
Елена Ермолаевна Пирожкова – домостроительница, женщина новой экономической формации; про таких говорят «бизнес-вумен» и «железная леди».
Маша Пирожкова – студентка и модница, – этим всё сказано.
Барбарис Авраамович Берестовский - олигарх-нувориш, стремительно разбогатевший в «лихие девяностые»; при всей своей брутальности не лишён «отрицательного обаяния».
Евграф Поликарпович Ударцов - ровесник Пирожкова, мужчина «так себе», ничего особенного, ни рыба ни мясо.
Ульяна Петровна Ударцова - пожилая девушка со следами былой красоты; в молодости привыкла ловить на себе восхищённые взгляды, поэтому в подпитии ведёт себя экстравагантно.
Евсей Ударцов -  борец за справедливость новой формации: ему хочется и рыбку съесть, и кое-куда сесть.
Силуян – домоправитель Пирожковых, по причуде хозяев всегда одет в народный русский костюм: лапти, онучи, синие штаны и красная рубаха-косоворотка с вышивкой, подпоясанная шерстяным кушаком. В речь  он постоянно вставляет крылатые слова и афоризмы (следствие прочитанных книг из библиотеки Пирожкова).
Асклепий Савельевич Клипосовский – профессор медицины, философ-материалист; носит очки и портфель, из которого постоянно достаёт какие-то газеты, журналы и книжки, чтобы процитировать.
Отец Охлобыстий – молодой священнослужитель новой формации. Одет в традиционное облачение священника (чёрную рясу), на груди вместо креста постоянно носит смартфон на шнурке. На ушах носит модные ярко-оранжевые очки фирмы Дольче-Габбана. Любимая поговорка о. Охлобыстия: «Я на пике модных тенденций».
Эй-ты  –  пресс-секретарь Пирожкова, обычный чиновник для мелких поручений.
Майор Косяков – начальник милиции, мужлан и служака, его любимая поговорка: «Я, может, всю жизнь в органах».

Просьба к актёрам: найти для характера каждого персонажа самобытные краски, чтобы герои комедии выглядели живыми, современными людьми, а не схематичными карикатурами.

Наилучший эпиграф к этой пьесе - банальный афоризм из Шекспира: «Весь мир - театр, и люди в нём актёры, у каждого есть вход и выход свой» (цитата из комедии «Как вам это понравится», написанной 500 лет назад).
               
                Пролог

Уголок дворянского поместья где-то неподалёку от Москвы (такие «дворянские гнёзда» много раз описаны в русской классике – у Пушкина, Тургенева, Гончарова, Чехова, Бунина). Тёплый майский вечер. Смеркается. Белый цветущий сад, яблоневый или вишнёвый. На качелях под деревьями, медленно раскачиваясь, юная девушка в белом нарядном платье поёт под гитару романс:
 
      Всё лишь на миг, что людьми создаётся,
                Блекнет восторг новизны,
                Но неизменной, как грусть, остаётся
                Связь через сны.

                Успокоенье... Забыть бы... Уснуть бы...
                Сладость опущенных век...
                Сны открывают грядущего судьбы,
                Вяжут навек.

                Всё мне, что ты бы ни думал украдкой,
                Ясно, как чистый кристалл.
                Нас неразрывной и вечной загадкой
                Сон сочетал.

                Я не молю: «О, Господь, уничтожи
                Муку грядущего дня!»
                Нет, я молю: «О, пошли ему, Боже,
                Сон про меня!»

                Пусть я при встрече с тобою бледнею, -
                Как эти встречи грустны!
                Тайна одна. Мы бессильны пред нею:
                Связь через сны.

На дорожке сада из-за кустов появляется молодой человек в светлом летнем костюме с книжкой в руке.

М о л о д о й  ч е л о в е к. Маша, ну куда же вы пропали? Я так скучаю без вас! М а ш а. Как?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Как двуглавый орёл без второй головы!
М а ш а. Глупая шутка.
М о л о д о й  ч е л о в е к.  Везде вас ищу, весь сад оббегал. Вот новые стихи Северянина, вы только послушайте (открывает книгу и с воодушевлением читает):
Элегантная коляска, в электрическом биеньи,
Эластично шелестела по шоссейному песку;
В ней две девственные дамы, в быстротемпном упоеньи,
В ало-встречном устремленьи - словно пчёлки к лепестку.

А кругом бежали сосны, идеалы равноправий,
Плыло небо, пело солнце, кувыркался ветерок;
И под шинами мотора пыль дымилась, прыгал гравий,
Совпадала с ветром птица на дороге без дорог...
 
(волнуется, набирает в лёгкие воздуха для дальнейшей декламации и невольно делает паузу)

М а ш а. Это всё?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Да нет же! Ну почему у вас никогда не хватает
терпения дослушать? (продолжает декламировать с ещё большим
воодушевлением) 
                У ограды монастырской столбенел зловеще инок,
Слыша в хрупоте коляски звуки «нравственных пропаж»,
И с испугом отряхаясь от разбуженных песчинок,
Проклинал безвредным взором шаловливый экипаж.

Хохот, свежий точно море, хохот, жаркий точно кратер,
Лился лавой из коляски, остывая в выси сфер,
Шелестел молниеносно под колесами фарватер,
И пьянел вином восторга поощряемый шоффер...
М а ш а (раздражённо). Ерунда какая-то. Ничего не понятно. Похоже на бред человека, опьянённого закисью азота.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Так и знал! Вас ничем удивить невозможно! Неужто вы не чувствуете, как это современно, иронично, искромётно, свежо! Именно Северянин сейчас на пике модных тенденций. Вот где настоящий модерн! Не то что все эти чахоточные нытики Надсоны и Сологубы! Неужели вы до сих пор не поняли, что главное в стихах совсем не смысл, а темперамент, эмоция, чувства, накал страстей? Главное не слова, а то, что остаётся после того, как слова отзвучали. Это, как послевкусие от драгоценного вина. Помните у Брюсова: «Быть может, всё в жизни лишь средство для ярко-певучих стихов»? Вы что, и вправду об этом не знаете?

(Во время дальнейшего диалога свет на сцене постепенно меркнет – это сгущаются вечерние сумерки).

М а ш а (встаёт с качелей, берёт в руки ветку сирени, лежавшую рядом, время от времени отмахивается от комаров). Не знаю и знать не хочу. Все эти декаденты не в моём вкусе. Ну-ка дайте сюда вашего Северянина, прочту что-нибудь наугад (берёт и раскрывает книгу, читает вслух с нарочитым пафосом)
Я еду в среброспицной коляске Эсклармонды
По липовой аллее, упавшей на курорт,
И в солнышках зелёных лучат волособлонды
Зло-спецной Эсклармонды шаплетку-фетроторт. 
Мореет: шинам хрустче. Бездумно и беcцельно.
Две раковины девы впитали океан.
Он плещется дессертно, - совсем мускат-люнельно, -
Струится в мозг и в глазы, по-человечьи пьян.
(закрывает книгу и с раздражением бросает её на качели) И эту несусветную околёсицу вы называете гениальной? Особенно замечательно – «струится в гла'зы»! Вы когда-нибудь слышали такое даже от самого безграмотного извозчика?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Ничего не вижу в этом безграмотного, обычный неологизм. Теперь в моде пикантность и эпатаж, настало время иных приоритетов, что же в этом предосудительного?
М а ш а. (медленно прохаживается по сцене) А то, что Пушкин призывал глаголом жечь сердца людей, пробуждать в них совесть и благородство, чувства добрые, стремление к высоким идеалам, а ваши декаденты обопьются своим мускатом, выпрутся на сцену и орут благим матом что попало, лишь бы публике потрафить - мели, Емеля, твоя неделя.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Вы ещё Некрасова вспомните про «поэта-гражданина» и «сейте разумное, доброе, вечное»!
М а ш а. И вспомню! Вашему Северянину до Некрасова далеко, как до луны, и всем футуристам тоже. Они как будто с ума посходили! В воздухе пахнет грозой, предчувствием небывалой катастрофы, Россия после японской войны и убийства Столыпина плывёт со страшной пробоиной в боку и скоро пойдёт ко дну, как «Титаник», а ваши искромётные краснобаи всё резвятся, новоявленных гениев из себя корчат. В воздухе пахнет серой и огнём, как перед истреблением Содома и Гоморры, а они всё в бирюльки да неологизмы играют. Вот уж поистине – пока гром не грянет, мужик не перекрестится.
М о л о д о й  ч е л о в е к. И где вы только понахватались этой премудрости? – катастрофа, «Титаник», Содом и Гоморра… Прямо Гришка Распутин в юбке какой-то, ей-Богу!
М а ш а. Папа' депутат Городской думы, он каждый день варится в политике и знает истинное положение вещей. Он говорит, что революция неизбежна и будет самой кровавой в истории.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Во-он оно что! Теперь понятно, откуда в вашу прелестную головку залетело пророчество об Апокалипсисе. Ваш папа' выбился в помещики из купцов, а прадед его и вовсе был крепостным, насколько я знаю. Поэтому передайте вашему Нострадамусу вот что: пусть почём зря страху не нагоняет и не примеряет на себя вретище библейского пророка.
М а ш а. Вот сами и передайте, когда встретитесь, и заодно прочтите ему рондэли и миньонеты вашего Северянина, особенно про «струится в гла'зы». Как ревностный поклонник Пушкина и Лермонтова он будет в восторге.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Опять вы со своим Пушкиным, прямо спасу от него нет! Тоже мне идеал человеколюбца! Всю жизнь деньги из семьи таскал, в карты проигрывал, жену-красавицу вдовой оставил всю в долгах как в шелках. Если бы царь его долги не оплатил, она с детьми так и померла бы в нищете. Во французишку этого прощелыгу с десяти шагов и то попасть толком не смог, а корчил из себя бретёра. Да и Лермонтов не лучше – не рылся бы в чужих письмах и дневниках, не дразнил бы Мартынова «жидови'ном» и «мартышкой», и не было бы никакой дуэли. Больно задирист и остёр на язык был, а тогдашние офицеры не чета нынешним, они насмешек над собой не прощали, тем более при дамах.
М а ш а. Браво! Если б вы в адвокаты дьявола нанялись, вам бы цены не было. Оказывается, Дантес с Мартыновым невинно пострадавшие бедолаги, а оба непревзойдённых гения России – всего лишь мелкие скандалисты. Вам не стыдно за такое невежество? Может, вы ещё и убийцу Столыпина в герои зачислите?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Герой и есть, истинный герой нашего времени. Знаете, что он сказал своим палачам на эшафоте, когда его спросили: «Вы теряете жизнь, неужели вам не жалко?» Он ответил: «Жизнь — это всего лишь лишняя тысяча несъеденных котлет. Зачем о ней жалеть?» Точно так же мог бы сказать Печорин.
М а ш а. Вас не переспоришь. Только знаете что я вам скажу: сочинять в наше время рондэли и миньонеты, это всё равно что плясать канкан на палубе тонущего «Титаника».
М о л о д о й  ч е л о в е к. Не понимаю, что вы вообще хотите от литературы. Она всегда была увеселением, игрой. С пляски козлоногих сатиров, между прочим, началась древнегреческая трагедия.
М а ш а. Знаю об этом не хуже вас. Но сейчас другое время, сейчас мы все накануне гибели. Мы ждём от писателей здравых мыслей, ясных идей, чёткого указующего перста: куда дальше идти и что делать? А вместо этого слышим козлиное блеянье про «шаплетки» и «волособлонды». Мы хотим окончательных ответов на последние вопросы: зачем мы живём и какой смысл в нашей смерти?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Окончательные ответы, mon cher, знает только Господь, да и то не все. Я думаю, он сейчас довольно сильно недоумевает по поводу того, что творится в России.
М а ш а. И я так думаю. Мы ведь сейчас, как люди, которые много дней голодали в пустыне и взалкали, наконец, настоящей грубой пищи - воды и хлеба. А ваши Северянины предлагают пирожное бланманже. Разве же это духовная пища?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Кто же тогда, по-вашему, лучший поэт современности? Кто?
М а ш а. Мне нравится Блок. Вот суетятся всё люди ради барышей и чинов, любят и одновременно предают друг друга… теперь ведь всё стало одно и то же – что в Бога верить, что беспробудно грешить… а он опередил время. Он живёт далеко в будущем. Когда Господь испепелит этот мир за грехи, как Содом и Гоморру, когда всё кончится и наступит Страшный суд, он знает, что' потом будет, он видит Новое Небо из нашего плесневелого погреба … и он горюет так, как не взвоет в отчаянье хором даже вся монашеская Русь … Неужто не помните хотя бы это? –
Ужасен холод вечеров,
Их ветер, бьющийся в тревоге,
Несуществующих шагов
Тревожный шорох на дороге,
Холодная черта зари,
Как память близкого недуга
И верный знак, что мы внутри
Неразмыкаемого круга...
Не-раз-мы-каемого… понимаете ли вы это, наивный весельчак?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Господи, ну и что здесь вас так впечатляет? Что тут такого, о чём никто не догадывается или не знает? Всё то же нудное интеллигентское нытьё о бессмысленной жизни. Поэтому Блок всем и нравится, поэтому и вошёл в моду. Только и он ведь уже устаревает, выдыхается, как давно откупоренное вино. Все эти «прекрасные дамы», «снежные маски» и арлекины порядком надоели. Будущее – за новым искусством, где не будет никаких проповедей и нравоучений.
М а ш а. Что же будет?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Одна чистая эстетика, без жалобы и нытья! Когда ваш Блок был ещё молодым и дерзким, он зажигал сердца совсем другими стихами:
Я чувствую, я верую, я знаю –
Сочувствием провидца не прельстишь.
Я сам в себе с избытком заключаю
Все те огни, какими ты горишь!
Нужны новые формы, новые ритмы, яркие краски! Пора наконец проснуться от вековечного тусклого сна!
М а ш а. Завидую вашему оптимизму! И кто же нас будет будить? Эти ваши очумелые футуристы в жёлтых кофтах? Это же обыкновенные уличные хулиганы, богемная шпана, торжествующий грядущий хам! Им бы всё стёкла в витринах колотить да русский язык коверкать. «Сбросим Пушкина с парохода современности» и начнём читать «Облако в штанах», что ли? Прекрасная перспектива, что и говорить! (цитирует с иронией) «Я взял и смазал карту будня! Я показал на блюде студня косые скулы океана!» О чём это, не соизволите объяснить? Да по сравнению с этим косноязычием даже стихи капитана Лебядкина и то шедевр!
М о л о д о й  ч е л о в е к. Вы просто-напросто увязли в болоте классицизма и не хотите идти в ногу со временем! А я на пике модных тенденций! Вы вот носитесь со своим Пушкиным, как с писаной торбой, а я ещё в гимназии забросил его на шкаф и запоем прочёл Пшибышевского и Ницше, Бодлера наизусть знаю…
М а ш а. Какого ещё Бодлера? Слыхом о таком не слыхала. Очередной новоявленный гений из какого-нибудь Череповца, как Северянин?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Эх, Маша, Маша! Застряли вы на своём Пушкине, как телега на просёлке – ни тпру ни ну. Месье Бодлер гениально воспел цветы зла, которые у каждого человека растут в подполье души.
М а ш а. Ну и назвал бы свою книжку «Записки из подполья», цветы-то тут при чём?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Да вы дослушайте! Я вот что о жизни понял: и вы, и я, и все вокруг только ведь для приличия притворяются добрячками, комедию ломают. Комедию, так сказать, дель арте. Всю жизнь играют одну и ту же роль, да и играют, надо сказать, фальшиво, скверно. А сдёрни с каждого из нас маску да загляни под неё как следует – каких только мерзостей там ни увидишь! Смотришь - влезает на трибуну Государевой думы очередной гуманист и борец за правду, какой-нибудь Гучков или Родзянко, и так складно витийствует о борьбе со взятками, о совести и чести, о любви к Отечеству – прямо заслушаешься! Только на физиономии-то его глумливой всё ясно написано – мошенник и пройдоха, каких свет не видывал. И так все до одного, уж поверьте. На самом деле каждый думает только о себе, о своей выгоде, и себя одного жалеет. Вот вы, например, давно милостыню подавали нищему, убогому, калеке?
М а ш а. Не помню. Кажется, давно.
М о л о д о й  ч е л о в е к. То-то и оно. И я давно. И так все, кроме сердобольных старушек в деревне. Каждый, Маша, озабочен устройством своих делишек.  Поэтому от душеспасительных нравоучений графа Толстого меня элементарно тошнит!
М а ш а. Ну да, конечно. Ещё бы! Вы ведь – как вы намедни витиевато выразились – «на пике модных тенденций»! От глупейшей рифмы «будня – студня» вас, разумеется, не тошнит.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Маяковский, Маша, при всей своей провинциальной брутальности, дерзок, молод и свеж, а ваш благозвучный Блок давно почивает на лаврах и ничего нового не говорит. Всякий раз – одна и та же заунывная песня: «цивилизация погубила культуру», «крах гуманизма», «близится царство грядущего хама», «мятеж лиловых миров революции»! Скажите пожалуйста! Ну какая в нашем сонном царстве может быть революция? Откуда? А хам, он ведь не только в трактире под столом валяется и полы' бородой метёт, он и в светском салоне хам, даже если маскируется университетской «образованностью». Для меня и модный Арцыбашев – хам, со своей дурацкой «проблемой пола». На эту тему есть книги гораздо лучше - с философией, со смыслом. Вы читали Вейнингера?
М а ш а. Ах, оставьте. Не хочу портить такой дивный вечер, засорять себе голову всякой чепухой! Слышите, как щебечут скворцы, как журчит ручей в овраге? Запах омытой дождём сирени кружит голову. Я нынче цветок с пятью лепестками нашла, видите? (показывает ветку сирени). Съешьте, если хотите, и желание сбудется.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Какое желание?
М а ш а. Любое, какое загадаете.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Совсем любое?
М а ш а. Любое-прилюбое!
М о л о д о й  ч е л о в е к. Господи, какой вы ещё ребёнок! Вам бы в куклы играть, а вы в философию ударились. Дался вам этот Пушкин и этот Блок! Их время невозвратно прошло, поверьте. Я думаю, рано или поздно писатели вообще вымрут за ненадобностью и никакой литературы больше не будет.
М а ш а. Что же будет?
М о л о д о й  ч е л о в е к. А ничего. Ледниковый период. Искусство себя исчерпало. Останется только цирк и синематограф. Ну, может, ещё кабаре с полуголыми девицами. Человечество устало думать о серьёзных вещах. Люди знают, что рано или поздно умрут, поэтому хотят напоследок повеселиться. Властителями умов будут комедианты и клоуны, шутники. Так было при Нероне и Калигуле, при королевских дворах во времена Шекспира, так будет и через двести, и через триста лет. Жизнь вообще была бы сплошной комедией, если бы не кончалась могилой.
М а ш а (указывая рукой вверх). Ой, смотрите, смотрите – летучая мышь! Пролетела и ни о чём не помнит, ничего не знает, ни о чём не жалеет. Живёт себе и всё… самая гадкая и самая счастливая тварь на свете! (Уронив под ноги ветку сирени, Маша кружится на одной ноге и поднимает руки кверху). Взгляните на небо: какие звёзды! Вы только представьте себе, что точно так же они мерцали над Александром Македонским и над Тутанхамоном, и над Фридрихом Барбароссой… над Клеопатрой и Жанной Д’Арк… точно так же они заглядывали в окно супруги Понтия Пилата, когда ей приснился вещий сон о Христе … А вы всё опять философствуете ни о чём. То Северяниным восторгаетесь, то вдруг хороните литературу. Это же так скучно! Живёте в какой-то башне из слоновой кости, ей-Богу: новая статья Мережковского, новые стихи Сологуба, Вейнингер ещё какой-то. Неужто вам не надоело? (с преувеличенным пафосом и иронией декламирует:)
Хочу, чтоб снова плавала
Свободная ладья,
И Господа и дьявола
Хочу прославить я! –
это ваш любимый Брюсов, которым ещё недавно вы бредили с утра до ночи. Вам не кажется, что слова и мысли материальны и, если хотя бы раз произнесены, обязательно сбудутся? Зачем же тогда так опрометчиво славить чёрта? Или вот ещё шедевр, вы только послушайте:
Я действительности вашей не вижу,
Я не знаю вашего века,
Родину я ненавижу,
Я люблю идеал человека! -
Всё тот же Брюсов, законодатель мод! И это ваше хвалёное «новое искусство»? Это бред умалишённого, больше ничего! Пушкина с парохода современности сбросили, а куда дальше плыть, сами не знают. Вот и несут околёсицу, щеголяя друг перед другом невежеством и бесстыдством. А обожаемый вами Андрей Белый? Это ведь о нём вы мне все уши прожужжали: «Поэт не от мира сего! Истинный корибант из свиты Кибелы!» 17-й нумер Обуховской больницы давно плачет по вашему корибанту. Это ведь он написал, обращаясь к России во время японской войны: «Тухни, помойная яма! Рухни, российский народ!» Эти ваши корибанты при случае мать родную продадут за двугривенный. Так что будьте любезны - не расхваливайте больше при мне ваших кумиров. Все они неврастеники и позёры, жалкие клоуны. Пушкин останется Пушкиным, нашей гордостью и нашей совестью, а они на своём пароходе дальше Болотной площади не уплывут.
М о л о д о й  ч е л о в е к. Почему не дальше Болотной? При чём тут она?
М а ш а. При том! Там Стеньку Разина четвертовали. Неужто не помните?
М о л о д о й  ч е л о в е к. У меня в гимназии тройка была по истории.
М а ш а. Оно и видно. Нынче все малообразованные вроде вас восторгаются Брюсовым и Гиппиус. Сотворили себе кумиров, и рады. Прочла я тут намедни очередной шедевр вашего Брюсова:
     Мы натешимся с козой,
     где лужайку сжали стены!
Это и есть, по-вашему, новое слово в поэзии? Так ведь за это Содом и Гоморру Господь стёр с лица земли! Вы и России хотите такой же участи?.. Поздравляю!
М о л о д о й  ч е л о в е к. Да будет вам страху нагонять, Маша! Ну, поозорничал человек в стихах, покуражился малость от скуки. А вы сразу конец света и всемирный потоп пророчите. У вас что-то случилось, какая-то неприятность?
М а ш а. Ничего пока не случилось, но какая-то тревога, предчувствие беды витает в воздухе. Говорят, если победит революция, у нас сразу всё отнимут – и этот сад, и дом, и квартиру на Тверском бульваре в Москве – вообще всё. Даже книги, нашу чудесную библиотеку. Представляете? Что тогда с нами будет?.. Папа' вот опять имение за долги заложил и когда выкупит, неизвестно. Вдруг мы потеряем этот остров покоя и мечты, остров моей фантазии, моего детства, где так тихо, безмятежно, и по ночам поют соловьи, и пахнет фиалками и сиренью… Знаете, я иногда мечтаю: заснуть бы по крайней мере лет на сто и проснуться, когда закончится этот ужас, весь этот бедлам с бомбами и террористами, с ожиданием революции. Проснуться и посмотреть, какая тогда будет жизнь. Помните, Чехов в одной пьесе обещал, что всё непременно наладится - не может не наладиться в такой богатой и сильной стране как наша? Там так утешительно, так хорошо об этом сказано: «Бог сжалится над нами и мы увидим жизнь светлую, прекрасную, мы обрадуемся и с умилением, с улыбкой оглянемся на прежние несчастья, и отдохнём, и увидим небо в алмазах, услышим ангелов …»
М о л о д о й  ч е л о в е к. Ха-ха-ха! Как же, конечно, услышим! Про это и в Писании сказано: «И вострубит ангел, и вода сделается как кровь...»
М а ш а. Опять вы портите настроение своими насмешками! Вечно играете на нервах! Отчего вы такой неисправимый безнадёжник?
М о л о д о й  ч е л о в е к. Вовсе нет. Просто трезво смотрю на жизнь и не жду никакой манны небесной, никаких ангелов. Через сто лет не то что нас с вами – может, и России уже никакой не будет. А будут веселиться на наших просторах от Сахалина до Москвы несметные орды каких-нибудь новых печенегов или китайцев. Нам-то что с вами до этого? Мы к тому времени станем ветром и пылью. Зачем мечтать о несбыточном, обманывать себя надеждой? Какой смысл ломать голову над вопросами, на которые нет ответа? Надо жить одним днём и далеко не загадывать. Так устроена жизнь. Есть у тебя сегодня крыша над головой, говяжья котлета и бутылка вина? Пей, ешь, живи и радуйся. Есть только чёрствый сухарь и простая вода в кружке – радуйся и этому. Потому что неизвестно, что будет завтра. Случайное падение кирпича на голову – и поминай как звали. Жизнь, как учили греческие философы, короче мышиного хвоста. В этом вся премудрость. Иногда, особенно когда махну рюмку кларета, я такой гедонист, что самому Эпикуру не снилось. Хотите прочту ещё что-нибудь жизнеутверждающее из Северянина...
М а ш а. Нет, нет, нет – больше никакого Северянина! Пусть голосит свои поэзы восторженным курсисткам. Рондэли и миньонеты - это как раз в их вкусе. Пойдёмте лучше чай пить. Уже совсем стемнело. Я отсюда слышу, как пыхтит самовар на террасе (Молодой человек уносит гитару, а Маша берёт его под руку и они неспешно уходят за кулисы). Наша кухарка Аксинья ещё в том году приготовила чудное варенье из лесной земляники, надо его доесть. Скоро ведь опять лето и мы наберём новых ягод. Вы даже не представляете, сколько их тут, в окрестностях Барвихи – целое земляничное месторождение, и других полезных ископаемых море - и грибы, и орехи, и мята с чабрецом… дикая вишня, такая кислющая, что скулы сводит… (Голос Маши постепенно стихает, свет гаснет).


               
                ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
               
После затемнения сцена исподволь светлеет. Тот же майский сад, те же цветущие яблони или вишни, щебечут скворцы. Наше время. В гамаке под сенью деревьев медленно раскачивается Маша Пирожкова, одетая по-домашнему - в джинсы и яркую спортивную майку. В руках у неё – планшетный компьютер, в ушах - наушники. На дорожке сада из-за кустов появляется Евсей Ударцов в джинсах и спортивной майке с мобильным телефоном в руке.

               
                явление I

Е в с е й. Маш, ну куда ты пропала? Как в канализацию провалилась. Я звоню, звоню… (Маша продолжает раскачиваться, ничего не слышит, молодой человек говорит громче) Маш, ты чего, оглохла?
М а ш а (перестаёт раскачиваться и садится, спустив ноги на землю). Что?
Е в с е й. Затычки из ушей вынь! Ты куда пропала, говорю? Полдня не могу дозвониться. Еле тебя нашёл.
М а ш а. А то ты не знаешь, что моё любимое место здесь в саду, за пасекой. Спасаюсь от семейного терроризма. Предки достали уже своими нравоучениями, и гости эти бесконечные. Только бы пожрать и выпить на халяву.
Е в с е й. Я уже и на конюшне был. Думал, ты там.
М а ш а. Видел, какого классного жеребца отец из Эмиратов привёз? Красавец! Племенной, из конюшни самого шейха Халифа бен Зайда. Знаешь, сколько батя за него бабла отвалил? Только в обморок не упади: сто пятьдесят тысяч зелёных! Это мне подарок за то, что перешла на последний курс. Силуян как узнал, чуть ума от горя не лишился: «Вы что, с ума сошли? Зачем так баловать девчонку, она же ещё совсем ребёнок!..» Старый мудак. Будь моя воля, я б ему сама яйца серпом отсекла и на забор сушиться повесила. Всю жизнь хлеба белого досыта не едал, а туда же – учить вздумал.
Е в с е й. Ладно тебе. Распалилась не на шутку. Он же тебя с пелёнок нянчил, грамоте обучил, горшки за тобой выносил. Ты чего?
М а ш а. Ну его к чёрту. Подумаешь, горшки выносил! Это его прямая обязанность и судьба – говно за хозяевами выгребать. Ему за это платят. Пусть скажет спасибо, что в приличный дом на службу взяли. У каждого своя доля – кому на Мальдивах на солнце нежиться, а кому всю жизнь дерьмо выгребать. Тебе, кажется, светит только последнее, ха-ха-ха (заливисто смеётся).
Е в с е й. Дура ты, и философия у тебя дурацкая. Пошлый экзистенциализм. Бывает, Машенька, так, что сегодня за тобой парашу выносят, а завтра сама заночуешь у параши. Да ещё и рада будешь, что у параши, а не в шизо.
М а ш а. О-ё-ёй! Какие мы умные! Это ты на Холодковского что ли намекаешь? Так он сам виноват. Не надо было выпендриваться, гонор свой показывать и в политику лезть. Сидел бы тихо, как все, кто до кормушки дорвался, как мой папаша сидит, - и был бы всегда в шоколаде. Кто сидел тихо, не высовываясь, те в Лондоне да Париже жируют, на яхтах по всему свету плавают и уверенно смотрят в будущее, Евсевий. А этот полез на рожон, вот и шьёт теперь рукавицы на зоне. Он что думал - в Кремле недоумки сидят и с вертикали власти так просто слезут? Как бы не так. Политика, Евсевий, это не болтовня в Госдуме, это главная отрасль экономики! Так нас в МГИМО один профессор учил, царство ему небесное. Оттого все в политику и лезут, что там не только власть - там деньги шальные, а ответственности никакой. Закон у нас для дураков, Евсевий, а у кого власть, тому никакой закон не писан.
Е в с е й. Перестань называть меня этим дурацким именем – Евсевий.
М а ш а. А как же тебя ещё называть?
Е в с е й. Сто раз уже тебе говорил – просто Евсей.
М а ш а. По святцам твоё полное имя Евсевий. Есть такой святой – Евсевий Керкирский. Его в древности правитель острова Корфу приказал сжечь живьём за веру в Христа.
Е в с е й. Я некрещёный. Нечего мне тут проповеди читать.
М а ш а. А кто же ты по вере?
Е в с е й. Революционер-демократ с левым уклоном.
М а ш а. А если серьёзно?
Е в с е й. Если серьёзно, я пока не решил. На данном этапе своего духовного развития склоняюсь к буддизму.
М а ш а. Бегство от страданий и уход в нирвану?
Е в с е й. В нирвану мне пока рановато, а от страданий, будь моя воля, я бы избавил весь трудовой народ.
М а ш а. Каким же это образом, интересно?
Е в с е й. Самым традиционным – путём государственного переворота. У меня отец бывший коммунист, а дед левым эсером был, правой рукой Бориса Савинкова.
М а ш а. Террористом, что ли? Бомбами в людей кидался?
Е в с е й. Буржуи не люди. Как пили когда-то взахлёб кровь трудового народа, так и теперь пьют. Всех бы к стенке поставил.
М а ш а. Так ведь ты сам нынче почти буржуй, Евсевий! Кажется, у тебя на пару с отцом автосервис?
Е в с е й. Ну, автосервис.
М а ш а. Где?
Е в с е й. В Бирюлёво. Только я не эксплуататор, я честно свою копейку зарабатываю и людям даю заработать, чтоб с голоду не подохли при вашем капитализме.
М а ш а. Ну и как, легко барыши достаются?
Е в с е й. Какие там барыши! Смеёшься ты что ли? Мы с батей уже заколебались с этими барышами. Менты, пожарники, санэпидстанция, налоговая – всем дай на лапу, каждого ублажи. Один чмырь из налоговой, молодой да ранний, ровесник мой почти, так тот уже и деньгами перестал брать. Только месяц назад путёвки ему в Таиланд оплатили, а вчера опять является с кислой рожей и будто бы между прочим намекает: разочарован я, - говорит, - этим Таиландом, климат слишком влажный, кухня чересчур острая, море после прилива мутное, дна не видать. Хочу, - говорит, - теперь на Гавайи в какой-нибудь эксклюзивный отель, где голливудские звёзды тусуются. Представляешь, как он со своей чучундрой из Бирюлёва нарисуется в компании голливудских звёзд?
М а ш а. Ну и чем дело кончилось?
Е в с е й. А то ты не догадываешься! Начали собирать чёрный нал ему на путёвки. Придётся на целый месяц зарплату задержать. Рабочий класс возмущаться будет.
М а ш а. Бедолаги вы, бедолаги! А был бы твой батя во власти, в гробу б вы видали всех этих пожарников и ментов.
Е в с е й. А то я не знаю!
М а ш а. И я знаю. Ты думаешь, если мы тут в Барвихе на острове Фантазии живём, значит не имеем понятия о реальной жизни? Отец мой, между прочим, градоначальником не родился и к большой власти подобрался не сразу. Мы же с тобой с первого класса школы дружим и его биографию ты знаешь не хуже меня. Мыкался на одну зарплату, химиком в какой-то лаборатории служил, а там кроме серной кислоты и украсть-то было нечего. Мать вообще из пролетариев, на заводе «Фрезер» учётчицей работала, напильники и свёрла считала. Еле концы с концами сводили. Вся еда изо дня в день – картошка да макароны. Это сейчас они в шоколаде, а чего им это стоило, никто не знает. Все только завидуют да козни строят от злобы.
Е в с е й. Я не завидую.
М а ш а. Вот и молодец. И ты в люди выбьешься, если поймёшь, где и перед кем надо вовремя прогнуться. Мы теперь, Евсеюшка, живём в мире чистогана и насилия, и закон тут на всех один: человек человеку волк. Ты не загрызёшь – так тебя загрызут.
Е в с е й. Это я понимаю. Умом то есть понимаю, а сердцем, душой принять никак не могу.
М а ш а. Ха-ха-ха! Что ты сказал? Душой? Лермонтова что ли начитался? Ну ты даёшь! Тоже мне «герой нашего времени». Ты где и у кого душу-то эту последний раз видел? У полицая своего бирюлёвского? Когда ты наконец повзрослеешь, мечтатель?
Е в с е й. Всему своё время. Ты сама раньше другая была. Помнишь, как я на выпускном тебя впервые на танец пригласил, в любви признался? Мы потом на Воробьёвых горах рассвет встречали, первый раз поцеловались. Ты Цветаеву наизусть читала:
Любовь, любовь! И в судоргах, и в гробе
насторожусь – прельщусь – смущусь – рванусь.
О милая! Ни в гробовом сугробе,
ни в облачном с тобою не прощусь…
М а ш а. Дела давно минувших дней. Мой пубертатный период, Евсевий, длился, к счастью, недолго и до твоей Цветаевой мне теперь дела нет. Пусть от неё прыщавые гимназистки балдеют.
Е в с е й. То-то я и гляжу, ты читать совсем перестала. С утра до ночи в интернете сидишь.
М а ш а. Ну почему же перестала? Стишки перестала, а нужные книжки всегда под рукой.
Е в с е й. Это ж какие, например?
М а ш а. В данное время зубрю учебник по маркетингу, рекламе и теории продаж.
Е в с е й. Ну и как? Нравится?
М а ш а. Нравится, друг мой, как говорится, кому что. Кому арбуз, а кому свиной хрящик. Нравиться должно то, что выгодно и полезно.
Е в с е й. Значит, от Цветаевой, выходит, пользы никакой?
М а ш а. Только не надо меня считать дурой. Цветаеву полезно прочесть в раннем подростковом возрасте и навсегда сдать в макулатуру.
Е в с е й. Это почему?
М а ш а. По кочану. Потому что все эти книжки о возвышенном и прекрасном только морочат людям голову и размягчают мозги. В стае волков книжек не читают, а охотятся за добычей. Ты можешь представить себе какого-нибудь знаменитого богача из списка «Форбс», который вместо того, чтобы заниматься делом, сидит и читает Цветаеву? Чего ты к ней вообще прицепился? Поговорить больше не о чем?
Е в с е й. Ладно тебе, не кипятись.
М а ш а. Тоже мне умник нашёлся! Концы с концами еле сводит, перебивается со своим автосервисом с сухарей на воду, а всё туда же – хлебом не корми, дай поговорить о возвышенном, попереливать из пустого в порожнее. Лучше скажи, зачем искал-то меня? Очередное обострение либи'до?
Е в с е й. Сама ты либидо. От твоего цинизма уши вянут. Мне теперь не до либидо. Ты слышала, что у нас в Речнике творится? Новости по телеку смотришь? Назревает настоящий народный бунт, новая пугачёвщина.
М а ш а. Очередные крестьянские волнения на почве алкогольной интоксикации? Ну что ещё у вас в Речнике может быть интересного?
Е в с е й. Зря ты так думаешь. Это у вас в Барвихе стоячее болото. Тишь, гладь и Божья благодать за трёхметровыми заборами с охраной. Зажравшиеся буржуи построили себе коммунизм в одном отдельно взятом посёлке. Не зря вас Островом Фантазии прозвали. Только напрасно вы страх совсем потеряли. Революционная ситуация назрела, потому что наших уже совсем до отчаянья довели.
М а ш а. Что случилось-то? Расскажи толком.
Е в с е й. Сносят наш Речник по постановлению суда, вот что. Уже и бульдозеры подогнали. Судебные приставы по домам шастают, грозятся уголовные дела завести на всех, кто взбунтуется.
М а ш а. Как сносят? Почему? Там же уйма людей живёт, дети. Новую школу, кажется, недавно открыли. Сады на участках у вас такие роскошные – и вишни, и яблони, и сливы. Смородины и крыжовника полно. Куда же это всё?
Е в с е й. Коту под хвост - под бульдозер. На снос и на слом. Вроде бы все наши дома незаконные. «Вы, - говорят, - имели право только на пользование землёй, а строительство на ней запрещено». Сказали, что наша собственность нигде по закону не зарегистрирована.
М а ш а. И куда же вам теперь деваться?
Е в с е й. Ясное дело куда - с вещами на выход.
М а ш а. Кому это понадобилось? Зачем?
Е в с е й. Говорят, то ли олигарху какому-то, то ли крупному чиновнику земля очень приглянулась. Тридцать гектаров в западном районе Москвы, река рядом, экология хорошая. Неужто не понимаешь, какой лакомый кусок? Если разделить на участки и продать, миллиарды денег заграбастать можно.
М а ш а. Плохи ваши дела. С нынешней властью бороться бесполезно.
Е в с е й. Бесполезно, когда все по норам забьются и молчат. А мы молчать не будем. Мы всем посёлком на демонстрацию протеста выйдем. Надо будет – и до Красной площади дойдём.
М а ш а. Ну и кого ты этим напугаешь, чудак-человек? Разнесут вашу демонстрацию мордовороты из ОМОНа на мелкие клочья. Будешь потом всю жизнь на лекарства работать. Не выйдет у вас ничего с вашим протестом.
Е в с е й. Почему?
М а ш а. Потому что кишка тонка.
Е в с е й. Это мы ещё посмотрим. Русский Иван долго терпит и медленно запрягает, но быстро едет. Сам голову кирпичом проломлю каждому, кто сунется. В Речнике вся наша жизнь – и моя, и матери, и отца. У нас даже квартиры в городе нету – продали, чтобы большой дом на участке построить. Думали, заживём наконец по-человечески, на своей земле. Мать козу завела, соседей молоком угощает. Она ведь в деревне выросла, знает, как хозяйство вести. У нас и картошка своя, и капуста.
М а ш а. Ладно. Не причитай раньше времени. Может, всё ещё обойдётся. Может, вас просто на испуг решили взять? Пойдём в дом. Ты не забыл, что сегодня родитель мой день рождения празднует? Там уже, наверно, и стол накрыт, и гости съехались. Твои-то предки, надеюсь, придут поздравить?
Е в с е й. Куда ж они денутся? Отцу твоему они теперь, конечно, не ровня, но старую дружбу помнят. Гордятся, что знакомы с таким большим человеком. Слушай, может ты поговоришь как-нибудь с отцом насчёт Речника, чтоб не сносили посёлок? Власть-то у него в Москве огромная, и в Кремле его уважают. На Дне города президент ему такие дифирамбы пел, я даже удивился. С великим русским князем сравнил. «Москве, - сказал, - всегда везло на Юриев, начиная с Юрия Долгорукого».
М а ш а. Это всё лицемерие, Евсевий. В политике друзей нет. Пока отец при власти, ему все дифирамбы поют. А не дай Бог что случится или станет кому-нибудь из Кремля поперёк дороги – поминай как звали. Съедят без соли как миленького и не подавятся. Разбегутся, как крысы с тонущего корабля, все бывшие дружки и подхалимы. Пусть отец твой насчёт Речника и поговорит с ним. Давние ведь друзья как-никак.
Е в с е й. Ты же знаешь, что батя мой с характером – никогда и никого ни о чём не просил. Такая уж натура упрямая. Всю жизнь борется за независимость, как республика Куба. Все стены лбом прошибает и в обход никогда не пойдёт.
М а ш а. Меня отец слушать не станет. Он вообще терпеть не может, когда я в его дела лезу. Считает меня до сих пор ребёнком. Если прихожу домой поздно, позже одиннадцати, каждый раз скандал: «Где была? С кем была? Почему не позвонила, что задержишься?» Пасёт, как овцу. Подруги постоянно надо мной смеются из-за этого.
Е в с е й. Ладно. Я сам что-нибудь придумаю. Пойдём на пиршество. Утро вечера мудренее.   
                (уходят за кулисы)

                явление  I I

В глубине сцены – фасад дома Пирожковых и увитая густой виноградной лозой терраса, где накрыт стол, за который по очереди собираются гости. На крыльце стоит большой самовар. Неподалёку от крыльца растёт развесистый вековой дуб, за стволом которого при случае легко спрятаться. Близко к авансцене на садовой скамейке сидит профессор Клипосовский и, надев очки, читает газету. Из-за кулис на сцену выходит отец Охлобыстий, на ходу разговаривая по мобильному телефону.

О т е ц  О х л о б ы с т и й. … да-да, я всё понял, всё понял. Если бабки уже на счёт упали, перечисляй пару лимонов на приход. Оформим как пожертвование. А остальное скинь на обналичку, потом разберёмся. Ты меня знаешь, я ещё никого не кидал. Всё будет по-честному. Поедешь за бабками – копию платёжки не забудь. Давай, пока (отключает телефон, который остаётся висеть у него на груди).
К л и п о с о в с к и й. (откладывает в сторону газету и встаёт навстречу священнику) Кого я вижу! Сколько лет, сколько зим! (здороваются рукопожатием, обнимаются). Как ваше драгоценное?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Вашими молитвами, вашими молитвами.
К л и п о с о в с к и й. Что это вид у вас такой озабоченный? Всё о мирском печётесь?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Дела, Асклепий Савельевич, всё дела наши грешные. С раннего утра на ногах. Только что пасеку и конюшню имениннику освятил. Всё чин по чину, как положено. Умаялся малость.
К л и п о с о в с к и й. Кобыла ожеребится, так, небось, и жеребёнка будете крестить в купели?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Зря насмехаетесь. Крещение есть таинство и скотине не положено. А в общем и целом жеребёнок – тот же ребёнок, только из другого семейства, чем мы – непарнокопытных. А отряд всё тот же, наш – млекопитающих. Осёл, между прочим, тоже из нашего отряда.
К л и п о с о в с к и й. Про осла это вы к чему? Обидеть хотите?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Отнюдь нет, Боже упаси. Это я к тому, что верхом на осляти сам Господь в Иерусалим въехал. Братьев наших меньших осмеивать и принижать негоже.
К л и п о с о в с к и й. Ну, вы прямо, как Папа Римский! Без рацей и энциклик дня прожить не можете.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Окормлять паству моя прямая обязанность.
К л и п о с о в с к и й. Побойтесь Бога, святой отец! Какая ж я вам паства? Я неисправимый атеист. Доктор наук и профессор университета, между прочим. Басни о загробной жизни и геенне огненной старушкам в церкви рассказывайте, а меня вразумлять не нужно. Моего ума-разума на десятерых таких, как вы, хватит. Это у вас душа бессмертная и тело после конца света воскреснет. А я помру – лопух на могиле вырастет, вот и вся недолга'.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Для чего ж тогда небо понапрасну коптите? Живёте, хлеб жуёте, и ни во что не верите. Так и от тоски удавиться недолго.
К л и п о с о в с к и й. Почему же «ни во что»? Ни во что только черти верят, да и те Бога боятся. Образованному человеку без веры в себя жить проблематично. Я верю в науку, в открытия учёных, в силу разума человеческого, в технический прогресс, наконец. Что же в этом плохого? Вот у вас на шнурке модный смартфон  висит, весьма необходимая по нынешним временам вещь, удобное средство коммуникации. Вы только представьте себе, какой долгий путь нужно было пройти науке и сколько светлых голов корпело над изобретением этой вещицы, чтобы вам теперь запросто в любой конец света можно было попасть! Нажал пару кнопок – и звони себе трезвонь хоть в Старый Оскол, хоть в Новую Зеландию. Фантастика! Чудо из чудес! А что ваши церковники за две тысячи лет полезного для человечества изобрели? - Потир, кадило да заполошный трезвон на колокольне – только ворон пугать.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Эк куда хватили! А ещё умный человек.
К л и п о с о в с к и й. Больное тело вылечить не можете, покойника воскресить и подавно, поэтому придумали опиум для народа – сказку о бессмертной душе. Один горе-учёный американец по фамилии то ли Маугли, то ли Мауди, точно не помню, даже книжку про это сочинил. «Жизнь после жизни» называется. Свет не видывал такого шарлатана. Я, как вам известно, по специальности хирург и провёл тысячи операций. Кого я только ни резал вдоль и поперёк – и доярок, и шоферов, и членов ЦК КПСС, и депутатов Госдумы – молодых и старых, богатых и нищих. Всё, так сказать, внутреннее содержание человека чуть ли не под микроскопом рассмотрел. И знаете что, любезный? Только не удивляйтесь – никакой там души не обнаружил. Сердце, желудок, лёгкие, печень, жёлчный пузырь, двенадцатиперстную кишку – всё видел и вот этими собственными руками потрогал, а души никакой не нашёл. Как вы думаете, почему?
О т е ц  О х л о б ы с т и й (усмехаясь). Бог его знает. Может, плохо искали?
К л и п о с о в с к и й. Искал хорошо, будьте уверены. И не уходите от ответа. Всё вы прекрасно понимаете. Только вид делаете, что анатомию в школе не учили. Меня ваши усмешки с толку не собьют.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. У меня и в мыслях не было никуда вас сбивать. Не будь я рукоположен в иереи, я бы вам просто морду набил за ваши богохульства. Ваши аргументы типа «людей скальпелем препарировал, но никакой души не обнаружил» из числа тех точных сведений, которыми оперировали в своё время воинствующие безбожники партии большевиков. Помните главный довод против религии из выступлений самого глупого главаря КПСС Никиты Хрущёва? – «Гагарин в космос летал, но никакого Бога там не видал!» Знаете что, Асклепий Савельевич? С такими невеждами, как вы и Хрущёв, спорить бесполезно. Только нервы и силы зря тратить. Вы говорите, что после трепанации черепа или разреза грудной клетки не увидели там души? Я вас искренне поздравляю с этим открытием! А ум, талант, совесть или тоску по несбыточному вы там случайно не обнаружили? Неужто вам никогда не приходило в голову, что, кроме мочевого пузыря и двенадцатиперстной кишки, в человеке таятся совершенно непостижимые, метафизические субстанции? 
К л и п о с о в с к и й. Это какие же? Потрудитесь объяснить.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Да хотя бы самопожертвование. Хотя бы гениальность, целомудрие, аскетизм, любовь.
К л и п о с о в с к и й. Любовь к чему?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Да просто любовь, Асклепий Савельевич! Просто лю-бовь! Надеюсь, вы человек мало-мальски образованный и читали хотя бы Шекспира?
К л и п о с о в с к и й. Ну, кое-что читал, кое-что в кино видел.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Прекрасно. «Ромео и Джульетту» читали?
К л и п о с о в с к и й. Читать не читал, честно скажу, но кино видел. Кино поучительное, хорошее. Там и костюмы, и артисты главные очень красивые. Режиссёр итальянский, кажется, знаменитый, но фамилию не помню.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Дзефирелли его фамилия. Ну, это не важно. Фильм действительно гениальный. Лучше эту трагедию уже никому не снять, уж поверьте. Я кое-что смыслю в киноискусстве. Только дело не в этом. Ответьте мне на один простой вопрос: если бы вы были патологоанатомом в то время и жили в Вероне, и вам бы поручили вскрытие тел этих двух несчастных подростков, Ромео и Джульетты, как вы думаете, удалось бы вам обнаружить внутри них то, что заставило их ради любви друг к другу принять яд и заколоться кинжалом?
К л и п о с о в с к и й. Отец Охлобыстий, бросьте кочевряжиться и делать вид, что физиологию с биологией ваши мракобесы-церковники легко отменили за ненадобностью.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Почему же вы тогда считаете эту трагедию поучительной?
К л и п о с о в с к и й. По очень простой, вполне научно объяснимой причине.  Если вам угодно знать, согласно законам физиологии, каждый организм на определённом этапе своей эволюции переживает так называемый пубертатный период. Кошка на крыше мартовской ночью трётся задницей о печную трубу, громко мяучит и ластится к первому попавшемуся коту. Кобель резво бежит по двору и обнюхивает сучку, у которой течка. Свиристель, половая зрелость которого наступает в возрасте одного года, заводит в мае месяце свои заполошные рулады и приманивает самочку, которая откладывает потом в гнездо вполне живописные, голубоватые с чёрными крапинами яйца. В природе, видите ли, так уж устроено, что самцы по весне спариваются с самками, чтобы появилось потомство, чтобы не пресёкся биологический вид. Вот и всё. И никакого вашего Шекспира ни наша медведица в лесу, ни турецкий ишак в горах, ни бедуинский верблюд в пустыне сроду не читали. Размножаются, представьте себе, тысячи лет без всякого Шекспира, исключительно благодаря здоровому биологическому инстинкту. Это во-первых. А во-вторых, поучительность «Ромео и Джульетты», на мой взгляд, заключается всего лишь в том, что не нужно начинать половую жизнь раньше времени и не стоит возводить впервые проснушееся половое влечение в ранг кумира. Всё элементарно просто, как дважды два.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Прежде чем с вами спорить, надо настоя чемерицы выпить, ей-Богу. Ну, да ладно. Допустим, Шекспир вас не впечатляет. Что ж, есть другие исторические примеры. Валерия Максима когда-нибудь читали?
К л и п о с о в с к и й. Увы, нет. В церковно-приходской школе не обучался. Кто это ещё такой, очередной ваш церковный агитатор?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Сами вы агитатор. Это знаменитый римский писатель, автор книги «Замечательные дела и речи». В этой книге он рассказывает удивительную историю, случившуюся две тысячи лет назад, когда ещё и христианства никакого не было.
К л и п о с о в с к и й. Что же в ней удивительного?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Да я понимаю, что вас ничем не удивишь. И всё же послушайте. Некий римский патриций Кимон был приговорён сенатом к голодной смерти. И случилось так, что его дочь по имени Перо кормила в то время грудью своего ребёнка. Чтобы спасти отца, она каждый день приходила в тюрьму и кормила его грудным молоком из своей груди.
К л и п о с о в с к и й. Забавно. Ну, и чем дело кончилось?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Дело кончилось тем, что удивлённые такой необыкновенной преданностью девушки судьи помиловали Кимона и выпустили его на свободу. Если будете в Эрмитаже, можете там увидеть картину Рубенса на этот сюжет. «Отцелюбие римлянки» называется.
К л и п о с о в с к и й. Эка невидаль! Курьёзный случай, не более. Не пойму, зачем вы мне о нём рассказали.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Да всё затем же, зачем и Шекспира вспомнил. Неужто вас даже такой простой пример не убеждает, что, кроме вашей физиологии и обмена веществ, в человеке живёт что-то высшее, благородное, святое, трепетное, чего ни под каким микроскопом не разглядишь, что можно только душой почувствовать и сердцем. Ведь у вас, кажется, есть дети?
К л и п о с о в с к и й. Да, есть. Дочка и сын. Ну и что?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Вот и представьте себе хоть на минуту, что с вами случилось то, что произошло с этим самым Кимоном. Поступила бы ваша дочка так, как его дочь, или нет? Как вы думаете?
К л и п о с о в с к и й. От сумы и тюрьмы, как говорят, не зарекайся. Чего ж тут думать? Надеюсь, не оставила бы отца в беде и вполне обошлась бы без вашей античной экзотики. Принесла бы тайком за пазухой хлеба да колбасы, я бы и не помер с голоду.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Да-а, вы всё ж таки неисправимый дарвинист. Вас ничем не проймёшь. Даже завидую вашему самообладанию.
К л и п о с о в с к и й. Вот и завидуйте на здоровье. Уж лучше быть трезвомыслящим дарвинистом, чем тупо верить, как вы, что Господь Бог слепил человека из глины, а первую жену его – из ребра. С таким же успехом можно думать, что земля плоская и стоит на трёх китах. Ваша римская мифология ни в чём не убеждает и никакого отношения ко мне не имеет. Я - почётный член нескольких заграничных академий и, к вашему сведению, орден «За заслуги перед Отечеством» имею. Мне, слава Богу, никакая тюрьма и голод не грозит.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Как знать, как знать. На всё промысел Божий. Всё в ру'це у Бога.
К л и п о с о в с к и й. Прекрасная аргументация! Лучше некуда! Браво! Это вы намекаете на то, что «человек предполагает, а Бог располагает»? Сентенция пресловутая и старая, как мир. Теперь ответьте: ваш Бог всё до мельчайшей подробности знает наперёд, не правда ли? Иначе Он не был бы Всемогущим и Всеведущим, так ведь?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Разумеется. Кто же об этом не знает?
К л и п о с о в с к и й. Великолепно. Это я и хотел услышать. Теперь скажите: если ваш Бог заранее, наперёд знал о том, что натворит, например, ну, хотя бы Нерон, Калигула или Гитлер, отчего же Он не уберёг человечество от их ужасающих злодеяний? Если ваш Бог заранее, наперёд знал о чудовищных зверствах таких живодёров как Чикатило, куда же Он смотрел, когда чикали ножичком деток и вынимали из них кишки наружу? Если ваш Бог даже Сына Своего единородного не пощадил и на крест отправил мучиться, какая же у Него тогда может быть жалость к простым людям, какое человеколюбие?  Ответьте мне на один только этот вопрос, и я от вас навсегда отстану.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Не дано нам, грешным, знать промысл Божий. Тайна сия велика есть (крестится).
К л и п о с о в с к и й. Вот так всегда – как только не знаете, что ответить, так сразу тайной прикрываетесь. У вас за что ни возьмись – всё тайна, а в науке никаких тайн нет, в науке есть только знание и опыт.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Не вижу никаких противоречий. В Писании тоже сказано: «Всё тайное станет явным».
К л и п о с о в с к и й. Всё отшучиваетесь, потому что всерьёз вам сказать нечего. Тогда задам вам напоследок вопрос, от которого вы просто так не отвертитесь. Вот, допустим повторились бы времена первых гонений на христиан, которые жили в катакомбах. Допустим, вас, как Игнатия Богоносца, привели бы на растерзание зверям и стоял бы перед вами, клацая зубами в клетке, голодный лев. Отреклись бы вы тогда от веры в своего Христа или нет, скажите честно?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Ну, знаете, такие экзистенциальные вопросы лучше адресовать Кьеркегору или Камю.
К л и п о с о в с к и й. Что вы всё виляете, отвечайте прямо: отреклись бы или нет?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Достали вы уже меня со своими расспросами, прямо спасу нет. Говорю же вам: Кьеркегора прочтите, и всё про меня поймёте. В своём трактате «Или - или» он делит всех людей на четыре типа: обывателей, моралистов, религиозников и эстетиков. Я принадлежу к последним.
К л и п о с о в с к и й. Извольте объяснить.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Что вам опять нужно объяснить? Что такое эстетик?
К л и п о с о в с к и й. Ну, хотя бы.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Эстетик, профессор, - это человек, который не следует покорно за стадом, а выбирает свой собственный путь. Вместо того, чтобы корпеть над книжками и с умным видом ковыряться в носу, он выбирает жизнь, которая полна удовольствий. Ему нравится хорошая еда, стакан вина к обеду, красивые женщины. Он не засоряет себе мозги всякой философской чепухой, а просто живёт сегодняшним днём и наслаждается жизнью. Если нет ничего интересного, то ему становится скучно и он чувствует, что его жизнь пуста.
К л и п о с о в с к и й. А как же добротолюбие, спасение души? Разве верующие люди к ним не стремятся? Разве не надеются в награду за них любоваться в загробном мире ликом Божьим?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Про загробный мир ничего не знаю, врать не буду. И кто там чем любуется, тоже не в курсе. Я вот (показывает смартфон) гаджет новой модели купил, буду теперь им любоваться.
К л и п о с о в с к и й. Ну, знаете ли, не ожидал от духовного лица такого странного ответа.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Жизнь вообще полна неожиданностей. Разве вы об этом не слышали?.. (раздаётся звонок мобильного телефона, который висит на груди у священника) Алло, алло, да, отец Охлобыстий, он самый. Нет, сейчас говорить не могу. Перезвоните позже (отключает телефон).
К л и п о с о в с к и й. Давно хочу вас спросить: что это у вас за странное имя такое – Охлобыстий? Разве такое есть в святцах?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. В святцах нет, а в летописи монастыря, где я был рукоположен в иереи, очень даже есть.
К л и п о с о в с к и й. И кого же так звали?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Жил при том монастыре в царствование Алексея Михайловича Тишайшего послушник по имени Иван, родом из донских казаков, из станицы Зимовейской. Был он то ли дальним родственником, то ли побочным сыном Стеньки Разина, толком неизвестно. Известно только, что в Стенькином бунте не участвовал, потому что ещё отроком ушёл в монастырь, нёс послушание на конюшне и готовился постричься в чернецы. Достигнув совершеннолетия, совсем готов он был уже к монашескому подвигу, но тут и подстерёг его враг рода человеческого. Попутал, как говорится, бес. В разговины после длительного поста явилось ему среди ночи в келье пре'лестное видение – с виду скромная, а в душе разбитная девица необычайной красоты. Чем-то похожая, я так думаю, отчасти на телезвезду Анфису Чехову, отчасти на картину Кустодиева «Русская Венера». Короче, секс-символ. И не отступало от него это наваждение ни на шаг – являлось регулярно каждую ночь, а нередко даже и средь бела дня прямо на конюшне. Стоит у коновязи совершенно голая и простоволосая с банным веником в руке, лыбится, как дура, и манит, манит к себе пальчиком.  Понял бедолага, что не в силах с собой совладать, с глузду съехал и запил горькую. Стал хлобыстать без всякой меры, что только под руку попадётся – горилку, шнапс, ликёр, кальвадос, текилу, шампанское, ракию, бальзамический уксус, денатурат и даже тормозную жидкость. Ничем не брезговал. Что только с ним ни делали, к каким только знахарям и шептуньям ни водили – всё бесполезно. Хлобыщет и хлобыщет. Так его и прозвали с той поры на шутливый манер – Охлобыстий. 
К л и п о с о в с к и й. Грустная история. Чем же он в таком случае заслужил упоминание в монастырской летописи?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. А вот чем. Когда дошёл до обители слух о четвертовании Степана Разина, беспросыпного пьяницу как будто подменили. Пить бросил в тот же день, раз и навсегда. Видения с Венерой видеть наотрез отказался, принял обет молчания, остепенился и ремёслами разными овладел. Стал покладистый и смирный, как агнец. Сидит себе, бывало, на пригорке целый день, даже в трапезную не заглянет – то збрую конскую мастерит, то полотенца крестиком вышивает, то лапти плетёт. Говорят, именно он изобрёл первый в мире самогонный аппарат из пищевой нержавейки с двойной очисткой. Но после того, как пить бросил, унёс этот секрет с собой в могилу.

(на крыльце дома появляется Силуян в сапогах, шароварах и рубахе с вышивкой,         бросает в самоварную топку щепки и начинает сапогом раздувать самовар)

О т е ц  О х л о б ы с т и й. (обращаясь к Силуяну) Бог в помощь тебе, домоправитель! Здравствуй!
С и л у я н. И вам не хворать. Слышу, всё пытаетесь наставить нашего Эскулапа на путь истинный? Напрасный труд. Только время зря тратите. Он безбожник воинственный, но не зловредный. А вера и наука никогда не примирятся. Так и будут попы и учёные шпынять друг друга до скончания века. Консенсус практически невозможен.
К л и п о с о в с к и й. Ух, какие вы слова знаете мудрёные! Аж дух захватывает. Нет чтобы сказать по-простому, по-человечески: согласие. А то - консенсус-мансенсус. Будьте проще, любезный, и люди к вам сразу потянутся.
С и л у я н. Они и так тянутся сегодня целый день взад-вперёд, будь они неладны. Сил больше нет бегать в винный погреб за бутылками. Они думают, раз на мне лапти, так я ими щи хлебаю. Даже не соображают, что это щедрая дань Юрия Макаровича славным традициям исторического прошлого. Дёргают меня по всяким пустякам – то у них газ в зажигалке кончился, то телефон разрядился, то за'понка случайно под диван закатилась. А я, между прочим, прошу не забывать, мажордом, а не «принеси-подай» какое-нибудь. Сидят, развалившись в креслах, как индюки, лишнего шага не шагнут к барной стойке, только пальцами в мою сторону щёлкают (передразнивает пришедших поздравить Пирожкова гостей): «Любезный, бокал  рома, лучше барбадосского»; «любезный, что-то давненько не пробовал я маотай»; «любезный, для дамы рюмку жинжиньи, а мне клубничный мохито, только без мяты». Поглядишь на таких прощелыг, и только диву даёшься, откуда они берутся. Иной, судя по прикиду, хлеба белого досыта не едал, рыло суконное, а норовит всё туда же – в калашный ряд. Корчит из себя бомонд, а сам даже не петрит, что не бывает в природе мохито без мяты. Тут один подозвал меня намедни, чтобы выпендриться перед своей пассией, даёт мне ключи от машины и говорит: «Не в службу, а в дружбу, любезный, сходи-ка на стоянку. Мою телегу сразу узнаешь – она без мигалок. Открой бардачок и хорошенько поройся. Там путеводитель по Лиссабону должен быть. Принеси его сюда». Прихожу на стоянку, гляжу – единственная машина без мигалок -  «Хендай» какой-то потрёпанный с вмятиной на боку. Полный отстой. Открываю бардачок, а там и рыться-то не в чем, даже барахла никакого нет: полупустая пачка сигарет, таблетки «Антиполицай», грязная тряпка и пыли на палец. Какой там путеводитель по Лиссабону?! Он этот Лиссабон только по телевизору и видел. А пассии своей, небось, втирает, что всю Европу объездил на своём драндулете.
О т е ц  О х л о б ы с т и й (наставительно). Нельзя почём зря людей осуждать, дружище. Не судите да не судимы будете.
С и л у я н. Да как же их не судить, когда у них у каждого не одна, а двадцать одна уголовная статья на лице написана. Пьют, как лошади, водку с портвейном мешают, все разговоры об одном – где бы бабла на халяву из госбюджета срубить. Они и сегодня сюда слетелись, как воро'ны, вы думаете для чего? Хозяина поздравить? Как бы не так. Каждый припёрся с надеждой делишки свои обтяпать, нужные знакомства завести и заодно напомнить, что в одной из столичных префектур ответственно и более, чем честно, несёт службу он,  готовый оказать начальству любые услуги. Если б вы знали, о чём они доверительно говорят друг с другом, когда думают, что их никто не слышит, вы бы очумели от скуки. Приношу тут давеча одному из них коньяк и слышу его разговор с приятелем: (с иронией передаёт содержание подслушанного разговора) «Такую классную тёлку вчера в секретарши нанял, ты не поверишь. Пришла на собеседование вроде в строгом костюмчике, целку из себя строит, а потом невзначай, типа, у вас тут душновато, пуговки на кофточке расстегнула, подходит ко мне сзади, заглядывает через плечо на письменный стол и дурочкой притворяется: «Ой, сколько у вас бумаг на столе, приказов и постановлений всяких, и как вы всё только успеваете!» А сама трётся мне сиськами в затылок и, чувствую, уже поплыла. Ну, я её и трахнул».
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Нехорошо подслушивать чужие разговоры, дружище, и тем более обсуждать поведение народных избранников. Они ведь тоже живые люди и, как все мы, подвержены порокам.
С и л у я н. Да не осуждаю я никого, Боже упаси. Мне только одна мысль покоя не даёт: вся страна, кроме вороватых чиновников и разжиревших на халяву олигархов, живёт на последнем издыхании, горбатится за копейки. У меня двоюродный брат в Йошкар-оле живёт, врачом в поликлинике работает. Зарплата – пять тысяч рублей. А цены такие же, как в Москве. Разве можно на такую зарплату выжить? Просто выжить, не говоря уже обо всём остальном? Сестра с мужем недавно с севера в Кимры переехала, купили они там квартиру. Звоню ей, чтобы поздравить с новосельем, спрашиваю: ну, как квартира? Она отвечает: «Нормально, двухкомнатная, на втором этаже. Вот стою на балконе, с тобой разговариваю». Ну, и как вид с балкона? – спрашиваю. «Нормально, - говорит, - весь двор шприцами усеян». Я сперва даже не понял, о чём она сказала. Какими шприцами? – спрашиваю. «Одноразовыми, - говорит, - тут же вся молодёжь на наркоте сидит». Понимаете, что в стране происходит? И не где-нибудь там у чёрта на куличках, а в Кимрах, до которых 150 километров от Москвы.
К л и п о с о в с к и й. Тоже мне, Америку открыл! Разве это только в Кимрах? Такое по всей России творится. Работы нормальной нигде в провинции нет, заводы и фабрики стоят в руинах. Что же ещё молодёжи делать, как не колоться?
С и л у я н. Вам-то что. Один профессор, другой - поп-расстрига. Как-нибудь с голоду не пропадёте. Насрать вам всем и на Отчизну, и на Христа.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Знаете что? -  не нравится мне такая риторика. Кому сейчас легко? Везде мировой кризис - и в Лондоне, и в Челябинске, и в Нью-Йорке.
С и л у я н. Да уж. Только у этих аглоедов, которые тут коньяк глушат да деликатесами обжираются, никакого кризиса почему-то нет. Насмотрелся я на них до тошноты и разговоров ихних наслушался. Все как один мудаки и воры. Зато у каждого депутатский значок на лацкане и мигалка на крыше.  Куда они все спешат с этими мигалками, по каким таким важным делам – сам чёрт не разберёт. Наверно, торопятся секретарш своих трахать. И я, агроном с высшим образованием, выпускник Тимирязевки с красным дипломом, бегаю, как шавка, вокруг этой собачьей своры, суечусь, вино им из погреба таскаю. Вон (показывает забинтованный на левой руке палец), палец штопором насквозь проткнул, в носу поковыряться нечем, а мне ещё до первых петухов тут с вами тусоваться.
К л и п о с о в с к и й. Браво, маэстро! Наконец слышу грамотную и современную русскую речь, а не давно почившую в Бозе латынь. Вижу, вы на пике модных тенденций: «отстой», «прикид», «бабло», «тусоваться» Откуда такие глубокие познания вульгаризмов?
С и л у я н. Благодаря хозяйской дочке Марии Юрьевне. Она другого языка не понимает, вот и меня научила.
К л и п о с о в с к и й. Я смотрю, ты там на веранде наш богословский диспут подслушал. Ну, и кто по-твоему прав?
С и л у я н. Несть в мире правых, токмо один Бог. И вы ни до чего не договоритесь. Переливаете из пустого в порожнее, а толку никакого. Говорят, истина рождается в споре, но это глубокое заблуждение. Сколько бы вы тут ни балясничали, каждый останется при своём. Истина в душе у каждого человека должна родиться. Истину одним умом не понять, её сердцем прочувствовать надобно.
К л и п о с о в с к и й. Красивые, но пустые слова. Ни один мудрец на земле ещё не докопался до истины и никогда не докопается, потому что возможности разума человеческого ограничены. Сколько было на свете великих умов, которые бились как рыба об лёд в поисках одной-единственной истины, и что толку? Сократ учил одной истине, его ученик Платон – другой, а ученик Платона Аристотель – третьей, и так было всегда. Появляется Спиноза и говорит: «Я открыл истину, она вот здесь», потом появляется Кант и возражает: «Ничего подобного, истина находится совсем в другом месте», потом является Гегель и говорит: «Только я знаю истину, она не в первом и не во втором, а в третьем месте», потом приходит Шопенгауэр и заявляет: «Ваш Гегель болван, истина известна одному мне», а после этого профессор Хаксли объявляет: «Все они дураки, никакой истины вообще нет, потому что познать её невозможно». В довершение всего появляется Камю и выносит окончательный вердикт. «Есть истина или нет истины, - утверждает он, - не имеет никакого значения, потому что всё в мире абсурдно, всё в мире – ложь и дьяволов водевиль, и в жизни человека абсолютно нет смысла». Кому же верить и кто прав? Вывод напрашивается сам собой: не надо верить никому из этих умников, нужно жить своим умом.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. И до чего же вы этим умом додумались, если не секрет?
К л и п о с о в с к и й. До очень простой вещи, понятной и ребёнку. Истина, друзья мои, похожа на кочан капусты. Снимаешь один лист и видишь под ним другой, под другим – третий, а потом – четвёртый, и так до самой кочерыжки. Вроде бы один и тот же кочан, а каждый лист разный, со своими извилинами и прожилками. Наука, да будет вам известно, знает много истин, знает, что дважды два четыре, что земля вращается вокруг солнца и что квадрат гипотенузы прямоугольного треугольника равен сумме квадратов катетов. Вот и всё. Больше науке ничего не известно и не может быть известно. А искать какую-то одну-единственную истину, с которой все согласятся – мартышкин труд. Чтоб вы не думали, что я какую-то Америку открыл и считаю себя самым умным на свете, у меня на этот счёт одна хорошая цитата имеется. Вот, извольте (достаёт из портфеля потрёпанную книжку, читает): «В каждом столетии были мудрецы, способные познать только относительные истины, потому что сколько людей, столько и мнений. Что же касается абсолютной истины, то познать её так же невозможно, как доехать на велосипеде до Луны. Жизнь общества основана на лжи и в политике преуспевает лишь тот, кто лучше всех умеет врать. «Что есть истина?» — спросил когда-то Понтий Пилат у Иисуса Христа, который должен был знать ответ на этот вопрос, но Христос промолчал, потому что не знал ответа, и истина осталась для нас недоступной» (закрывает книжку и прячет обратно в портфель).
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Откуда эта глупая цитата?
К л и п о с о в с к и й. Из статьи Елены Петровны Блаватской, известного во всём мире теософа. Статья так и называется, между прочим: «Что есть истина?» А глупая это цитата или нет, не вам решать.
С и л у я н. Слушаю-слушаю ваш диспут, и ничего в толк не возьму. У вас тут все онучи до кучи - и Платон, и Пилат, и Блаватская.
О т е ц  О х л о б ы с т и й (обращается к Клипосовскому). Знаете, почему, Асклепий Савельевич, я до тошноты презираю всю вашу гнилую интеллигенцию? Потому что вы испокон веку ищете мораль без Бога. А без веры в Бога совести нет. Неужто вы, профессор, не понимаете, что Христос ничего не ответил своим истязателям и палачам потому, что не хотел метать бисер перед свиньями. Живая истина в образе Богочеловека стояла перед Пилатом, понимаете вы это или нет? Живая, из плоти и крови. Но у римского прокуратора не хватило духа, чтобы это почувствовать.
С и л у я н. Небеса проповедуют славу Божию, и о делах рук Его вещает твердь (крестится).
К л и п о с о в с к и й. Да знаю я давным-давно эту вашу церковную демагогию! Как только не хватает аргументов возразить по существу, вы тут же прячетесь в иррациональные кусты и метафизические дебри, заводите всё ту же заезженную пластинку про душу и чувства. Почувствовать можно знаете что? Зуд в ушах, тяжесть в животе или щекотку подмышками. А истину о том, что дважды два четыре и что атом состоит из ядра и электронов, можно только понять, понять разумом – головой и мозгами. Ясно вам это или нет?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. А вы когда-нибудь видели хоть один электрон или атом? Не на рисунке в учебнике по физике, а лично, собственными глазами?
К л и п о с о в с к и й. Лично не видел, но вполне доверяю учёным, которые атомистическую теорию доказали.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Почему же вы тогда не доверяете четырём евангелистам, которые тоже доказали, что Иисус Христос был, умер на кресте и воскрес?
К л и п о с о в с к и й. Я больше доверяю писателю Булгакову, который написал, что ваш Христос просто приснился Пилату в лунную ночь. В полнолуние и не такое может померещиться, особенно человеку, измученному мигренью.
С и л у я н. Рече безумец в сердце своЕм: несть Бога (поднимается на крыльцо и уходит в дом, на террасу).
К л и п о с о в с к и й (обращаясь к о. Охлобыстию). Меня, ваше преосвященство, теологические споры, собственно, давно не интересуют. Есть Бог или нет Бога – это, как вопрос «есть ли жизнь на Марсе?», науке неизвестно. Другое дело политика. Тут ещё остались кое-какие темы для дискуссий. Я слышал, вы чуть ли не в президенты России намылились? Это правда?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Господь с вами, кто вам такое сказал?
К л и п о с о в с к и й. Ну как же? Не отпирайтесь. По всему городу месяц тому назад афиши были расклеены – «На большой спортивной арене «Лужники» состоится грандиозный перфоманс «Доктрина 77». Разве это не ваша затея?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Моя. Только президентские выборы тут ни при чём. «Мы призваны не править, а служить», - сказано в Писании.
К л и п о с о в с к и й. Лукавая отговорка.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Почему же?
К л и п о с о в с к и й. Во-первых, потому, что видел я уже в телевизоре это ваше служение. Мобильники «Самсунг» с утра до вечера рекламируете с плотоядной усмешкой.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Я на пике модных тенденций. Жить-то как-то надо! Вы, что ли, шестерых моих детей на ноги поставите? Ваше фарисейское «во-первых» мне просто смешно. Это не довод в мировоззренческом споре. Интересно, что же у вас «во-вторых»?
К л и п о с о в с к и й. А во-вторых, дело в том, что прочёл я намедни в интернете из чистого любопытства эту вашу «Доктрину» и многим в ней озадачен, вернее – ошарашен.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Чем же?
К л и п о с о в с к и й. Ну, начнём с того, что само заглавие уже довольно глумливое – «Доктрина 77». Это в честь портвейна что ли?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Почему в честь портвейна? С чего вы взяли?
К л и п о с о в с к и й. Был такой дешёвый, знаменитый на всю страну портвейн – «Три семёрки». Пользовался большой популярностью у алкашей.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Семёрок у меня две и к портвейну это никакого отношения не имеет.
К л и п о с о в с к и й. Да это я так, пошутил, просто потому, что к слову пришлось. Не серчайте. На самом деле меня интересует загадочный смысл вашего трактата, его, так сказать, сверхзадача и цель.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Что же вам неясно?
К л и п о с о в с к и й. Да почти всё! Я даже выписал себе главные тезисы, чтоб не забыть. (достаёт из портфеля блокнот, читает) Ну, вот, цитирую буквально: «Моё политическое кредо - аристократический национал-патриотизм и империум. Русскому народу нужен монарх. Мы созданы для войны и нам нет места в обычной мирной жизни. На генном уровне нам не интересно всё, что не связано с военно-промышленным комплексом. Русский человек рождён быть героем или святым, поэтому нам нужно освоить боевые искусства Востока, приёмы греко-римской борьбы и американский кикбоксинг. Наступило время последних приготовлений. Рано или поздно нас сотрут как нацию с лица земли, поэтому пора идти в сабельную атаку на смерть, а не жрать шампанское». Ну, и так далее, и тому подобное. Похоже на бред человека, надышавшегося закиси азота. Скажите честно, вы это всё сочинили на трезвую голову? Это всё всерьёз?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Почему это вас так интересует?
К л и п о с о в с к и й. Потому, что если это всерьёз, вас нужно срочно госпитализировать и лечить. Современной медицине это под силу.
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Ну, всё! Хватит! Вы мне осточертели! Я так и знал, что из-за недостатка аргументов рано или поздно вы перейдёте к оскорблениям.

(На крыльцо дома снова выходит Силуян, чтобы раздуть самовар. Из-за кулис на сцене появляются Евграф Ударцов и его супруга с большим букетом цветов. Немного позади их сопровождает сын Евсей).

У л ь я н а  П е т р о в н а (говорит громким театральным голосом; чувствуется, что она пришла в подпитии). Друзья мои! Мои дорогие друзья! Отошлём в забвение междоусобные распри! Не надо ссориться в такой торжественный день! Смирите гордыню! Сейчас же подайте друг другу руки и обнимитесь по-братски. Вы оба правы только в одном – в широте своей эрудиции и дерзновенном полёте мысли. Смотрю на вас и восторгаюсь тем, как богата талантами Россия! Что бы ни говорили о нас скептики и враги, мы вправе гордиться своим генофондом. Да, тысячу раз да: мы едим чухонскую «Виолу», носим китайские пуховики и ездим на корейских «Хундаях». Экономика и сельское хозяйство потерпели фиаско. Трагическое фиаско (достаёт из кармана носовой платок, утирает скупую бабью слёзу). Зарплаты даже столичных врачей и учителей не сравнимы с барышами обыкновенных челябинских проституток. Казалось бы, наше дело труба. Мы производим только фекалии и углекислый газ. Но и это может стать прибыльной статьёй нашего экспорта! Усеем нашим ароматным, густым, пахучим, экологически чистым говном поля немецких бюргеров, и они онемеют от восторга! Урожайность повысится в разы', и наши бывшие оккупанты не смогут адресовать нам других слов, кроме «данке шён» (прячет платок). Там, у них, где никогда не вились кудри борщевика и повилики, где не росло ничего, кроме квашеной капусты, сарделек и нацистских идей, вновь заколосятся поля кукурузы и проклюнутся из-под асфальта нежно-голубые эдельвейсы. Да, не буду врать, друзья мои. Да - вонючий «панасоник» и сраный «самсунг» мы смастерить не хотим, потому что это неимоверно скучно. Зато мы дали миру Льва Толстого, Фёдора Достоевского, Глюкозу и Михаила Швыдкого. Нам ли стыдиться своей богоизбранности? Ну и пусть у них пятый ай-фон и полицаи взяток не берут, а мы зато первые в космос полетели и прогнали Наполеона. (достаёт из дамской сумочки сигареты и пытается закурить, но руки дрожат и зажигалка после нескольких щелчков не горит). Зна-аю, зна-аю… Вы в ответ на это наверняка возразите: кто старое помянет, тому глаз вон. А мне сегодня море по колено. Хочу пустить фейерверк! Бог боязливых не любит. Беру низкий старт и хочу прибежать первой! Желаю наконец расслабиться, как бассарида на вакханалиях! Где тут у вас аперитив?

(На широком крыльце дома, где Силуян старательно раздувает сапогом самовар, появляются Юрий Пирожков и его супруга. Красный околыш картуза Пирожкова украшен по случаю торжества белой гвоздикой. В это время из-за кулис на сцену вальяжной походкой, о чём-то с усмешкой переговариваясь, выходят два молодых человека почти одинаковой наружности. У одного из них в руке букет полевых ромашек).

Е л е н а  Е р м о л а е в н а. Господа, смотрите, какая нечаянная радость! Какое лотерейное счастье! К нам на огонёк заглянули настоящие хозяева духовной жизни, счастливые баловни судьбы. Разрешите представить: умнички, гуманисты, шутники, обаяшки, резиденты комического клуба, звёзды, не сходящие с экрана телевизора – Гарибальд Бультерьер и Павлик Век-воли-не видать! Прошу любить и жаловать.

           (все присутствующие на сцене дружно аплодируют. Из-за кулис степенной походкой большой знаменитости появляется с иголочки одетый пожилой человек с огромным букетом красных роз)

Е л е н а  Е р м о л а е в н а. А вот и наша главная звезда! Какой же праздник без народного артиста? Господа, перед вами собственной персоной живая легенда нашей эстрады, шоколадный голос России Иосиф Баритон!
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Как сказано в Книге Бытия: Иосиф же был красив станом и красив лицЕм, и вот, солнце и луна и одиннадцать звЕзд поклонились ему.
И о с и ф (зычным голосом запевает). Не думай о секундах свысока…
Е л е н а  Е р м о л а е в н а. Ну, полноте, полноте! Не разрывайте нам сердца этой великой песней!
У л ь я н а  П е т р о в н а (возбуждённо). Я тоже всегда пла'чу, когда слышу эти чарующие звуки! (игриво обращаясь к Иосифу) А правда, что вы близкий друг деда Хасана и Япончика?
Е в г р а ф  У д а р ц о в (резко дёргает супругу за рукав). Замолчи, балда! Так и знал, что с тобой от стыда сквозь землю провалимся.
Е л е н а  Е р м о л а е в н а. Старые песни о главном споём после банкета.    Концерт у нас впереди. А теперь милости прошу к нашему шалашу! Кажется, уже почти все в сборе. Пора расстаться с предрассудками и окунуться в пучину разврата.

(на сцене из-за кулис стремительно появляется Берестовский с большим и ярким подарочным свёртком, перевязанным широкой розовой лентой)

П и р о ж к о в. Кого я вижу! Друзья давно минувших дней!
Е л е н а  Е р м о л а е в н а (глядя на Берестовского и изумлённо всплёскивая руками). Вот так сюрприз! Картина Репина «Не ждали»!
Б е р е с т о в с к и й. Слава Богу, что не «Арест пропагандиста»! Такая картина в Третьяковке тоже имеется.
П и р о ж к о в. Действительно неожиданный сюрприз. Лучше любого подарка. Ты что, с луны свалился?
Б е р е с т о в с к и й. Почти. Точнее – с  аэробуса в Шереметьево. Прямой беспересадочный рейс «Лондон – Москва».
П и р о ж к о в. Ностальгия по берёзкам и рябинам одолела?
Б е р е с т о в с к и й. Тоска по родине – давно разоблачённая морока. Просто случайно забрёл с базарной кошёлкой в дом, и не знающий, что мой – как в госпиталь или казарму.
Е л е н а  Е р м о л а е в н а. Браво, браво! Я всегда изумлялась широте ваших познаний и масштабам эрудиции. Если человек талантлив – он талантлив во всём.
П и р о ж к о в. Больше никого не ждём. У меня уже желудок сводит от голода.
Е л е н а  Е р м о л а е в н а. Дамы и господа, милости прошу к нашему шалашу! Пойдёмте праздновать и веселиться. Стол давно накрыт. Отобедаем, чем Бог послал.

(весёлой шумной толпой все идут к дому и поднимаются на увитую виноградной лозой террасу)
                занавес
               
               
                ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ
               
(Пиршество в усадьбе Пирожковых в разгаре. Со стороны террасы доносятся приглушённые голоса и звон бокалов. С крыльца во двор спускаются Юрий Макарович Пирожков и Евсей Ударцов).

                явление I

П и р о ж к о в. Что ж за день сегодня такой суматошный? Ни минуты покоя. Поесть, и то спокойно не дают. Ты-то зачем меня из-за стола вытащил, студент прохладной жизни?
Е в с е й. Дядь Юр, у меня к вам разговор важный есть.
П и р о ж к о в. Нашёл время подъезжать с турусами!
Е в с е й. Дело правда серьёзное. Только вы можете помочь.
П и р о ж к о в. Да знаю я твой серьёз. Небось, опять к Машке свататься пришёл, просить, так сказать, руки и сердца? Я же тебе уже по-хорошему сказал: не будет вам моего родительского благословения, и не надейся. Ты думаешь, я дочку за кого попало отдам, лишь бы с рук долой?
Е в с е й. Ничего я не думаю.
П и р о ж к о в. Вот и зря. В твои годы пора уже начинать думать, а не в облаках витать. Вон какой вымахал, с меня ростом, а за душой ни кола ни двора. И как с тобой Машка жить будет, ты себе представляешь? Она же из бутиков и ресторанов не вылезает, каждые полгода машину меняет на новую, а если вздумает на море махнуть, так подавай только Сейшелы или Барбадос. Ветер в голове, на уме одни наряды да капризы. Шляется по дискотекам и клубам, учится через пень колоду, спустя рукава. Если б не я, её бы из института давно выперли. Ну сам подумай: какая из неё жена? И какой из тебя муж? Нам голь перекатная в женихи не годится.
Е в с е й. Почему же это я голь? У меня свой бизнес на пару с отцом, клиентура постоянная.
П и р о ж к о в. Чего? (смеётся) Бизнес? Клиентура? (смеётся ещё громче) Курам на смех ваш бизнес с вашей клиентурой. Раньше надо было шевелиться и репу чесать насчёт бизнеса. Я твоему бате ещё при Ельцине, как только до власти дорвался, сразу сказал: Евграф, брось дурью маяться со своей автомойкой и шиномонтажом, давай в мою команду. Мне надёжные и проверенные люди нужны для большого дела. Будешь у меня замом по приватизации и мы с тобой такую карусель закрутим, что чертям тошно станет.
Е в с е й. И что батя ответил?
П и р о ж к о в. А то ты его не знаешь! Что мог ответить твой батя, ударник коммунистического труда?  «Я, – сказал мне, - Юра, мухлевать не умею и в тюрьму из-за твоих гешефтов садиться не хочу. Я был и умру честным коммунистом».
Е в с е й. Что же в этом плохого?
П и р о ж к о в. Да нет ничего в этом плохого, особенно для таких, как Евграф. Ему вообще уже давно пора сдавать в патриархию документы на канонизацию. Там, правда, для этого всякие фокусы и чудеса подтвердить требуется, но и это не беда. Он случайно никогда пешком по воде не ходил и покойников не воскрешал?
Е в с е й. Зря иронизируете. Он просто честный человек, а не чудотворец.
П и р о ж к о в. Ещё какой чудотворец! Ты себе даже представить не можешь. Было у нас с ним в молодости одно приключение, до сих пор забыть не могу. В общем, распределили нас после института кого куда, многие в глухую провинцию уехали, кое-кто даже в Сибирь, так потом там и остались горе мыкать, бедолаги. Ну, я, естественно, подсуетился в Москве устроиться на химзавод, а Евграфу твоему и химичить не пришлось. Его как секретаря комитета комсомола и кандидата в члены партии в Москве оставили чуть ли не насильно, хотя он и рвался куда-то в глухомань, то ли в Вышний Волочок, то ли в Нижний Тагил, достраивать развитой социализм. Короче говоря, потом женились мы с ним оба, дали нам каждому по комнате в общаге, и работаем себе потихоньку: я на химзаводе, он – на автокомбинате. Зарплата и у меня, и у него с гулькин нос, рублей сто двадцать вместе с премиальными. А жить-то хочется по-человечески. Магазины стоят пустые, жене сапоги зимние, и те без переплаты не купишь. На цветной телевизор записывались в очередь и ждали три года. Сейчас всё кругом есть, но не всякий это купить может. Но и тогда было немало соблазнов. На «Жигули-копейку», например, при нашей зарплате денег скопить было просто нереально. Про еду и говорить нечего. Холодильник вечно пустой. Все хорошие продукты – только по блату, с заднего входа в магазин. Поехать по путёвке на курорт, куда-нибудь в эти сраные Сочи или Крым, даже не мечтай. Все путёвки в профкоме - опять по блату, для начальства и парторга. В хороший театр, типа на Таганке, хрен билеты достанешь – там тоже всё по блату. И ладно бы все так жили, как я, некому было б завидовать. Так нет же! Идёшь, бывало, по центру города в выходной – жизнь кругом кипит. Товароведы, цеховики, завмаги всякие на «Волгах» разъезжают, сорят деньгами, веселятся. В ресторанах народу битком, шампанское льётся рекой и оркестр играет танцевальную музыку. А я-то гол как сокол, а жизнь-то проходит, годы, как птицы, летят, и так обидно мыкаться от зарплаты до зарплаты – хоть плачь. Помню, в тот год я ещё и в долги залез, чтобы в дачный кооператив вступить. В общем, чувствую: дело – труба. Не выбиться из нищеты никак, хоть иди грабь на большую дорогу. И вот в этот самый момент улыбнулась наконец госпожа-удача, подвернулся счастливый случай, какой бывает раз в жизни.
Е в с е й. В лотерею, что ли, выиграли?
П и р о ж к о в. Я, Сева, не аферист, а прагматик, и в азартные игры с государством не играю.
Е в с е й. Что же случилось?
П и р о ж к о в. Слушай, не перебивай. Я тогда на химзаводе снабжением заведовал и сырьё для производства на склад принимал. Завод был огромный, крупнейший в стране, ну, и склад, соответственно, тоже, точнее – склады. Тянулись они километра на два и высотой были в несколько этажей. Чего там только не было! А украсть ничего невозможно – всё под строгим учётом. К этим складам даже железная дорога вела, потому что сырьё поступало в неимоверных количествах, целыми вагонами. Короче говоря, прибывает к нам, как сейчас помню, весной, в мае месяце два вагона спиритус вини ректификати - чистейшего питьевого спирта сорта «альфа». Паровоз ту-ту, уехал, вагоны под разгрузку стоят, ну, я и пошёл принимать поставку по накладной. Прихожу – и глазам своим не верю. По накладной вагонов числится два, а в тупике на рельсах стоит целых три, и все полные до краёв, под завязку. Ну, думаю, наверно, ошибка какая-то вышла у поставщиков, скоро разберутся и заставят лишнее вернуть или заплатить за излишек. А времени на разгрузку – один день, колею-то освободить нужно для новых поставок. Разгрузили мы, значит, все три вагона, отправили их порожняком обратно, всё, как положено. Как положено, я и поставил на приход по накладной два вагона, а про третий на время даже забыл. Рано или поздно, думаю, спохватятся ротозеи-поставщики, тогда и разберёмся. И что ты думаешь?
Е в с е й. Пока ничего. Слушаю, что дальше будет.
П и р о ж к о в. Дальше будет неинтересно. Дальше будут аргументы и факты для канонизации твоего родимого отца под названием «Житие святого Евграфа великомученика». Короче говоря, проходит месяц, другой, и третий, потом и четвёртый, наступает осень, листья жёлтые над городом кружатся, с тихим шорохом, куда положено, ложатся, а от наших поставщиков насчёт третьего вагона – ни слуху, ни духу. Получили мы от них в конце сентября новую поставку спирта – как и положено, два вагона - и всё опять пошло своим чередом. Дела идут, контора пишет, завод работает ритмично, без сбоев и даже с перевыполнением плана. И тут до меня наконец дошло, как до жирафа, что на подведомственном мне складе тихо-мирно, в целости и сохранности, аккуратно сложенный штабелями из ящиков, удобных для транспортировки, стоит целый неучтённый вагон дефицитного спирта.
Е в с е й. Почему дефицитного? Этого добра на любом спиртзаводе море разливанное, хоть залейся.
П и р о ж к о в. Сразу видно, друг мой, что новейшую историю родной страны ты знаешь на двойку. Чистого питьевого спирта, его и сейчас в свободной продаже для населения нету, а тогда, в разгар горбачёвской борьбы с алкоголизмом, не было и подавно. Пол-литра водки можно было купить только по специальному талону, выстояв огромную очередь. В этих очередях народ-богоносец друг другу морду до крови бил, чтобы поскорей прорваться к прилавку.
Е в с е й. Понятно. И что же было потом?
П и р о ж к о в. Потом я ступил на скользкий путь порока и стал лихорадочно думать, кому бы подороже впарить свалившееся на меня с неба сокровище. Подключил все свои мозговые извилины и связи и нашёл в одной из братских республик Кавказа бывшего институтского однокурсника-осетина. Звали его, естественно, Алан. Был он директором ликёро-водочного завода и, разумеется, с большим удовольствием осваивал выпуск левой, не учтённой в официальных документах водки, которую с не меньшим удовольствием приобретала торговая сеть российской глубинки. В Москве, как ты понимаешь, своя торговая мафия и конкурентов она не любит, иногда даже отстреливает для острастки. Поэтому дальше Калуги Алан соваться не стал и мы договорились, что спирт я ему доставлю до родины Циолковского, где он и рассчитается со мной «наликом» согласно установленному прейскуранту. Свой заводской транспорт, как ты понимаешь, использовать я не мог и поэтому обратился за помощью к Евграфу. Он тогда уже замдиректором автокомбината был, да ещё и парторгом. Посидели у меня на даче, выпили-закусили, обо всём с глазу на глаз договорились, всё чин-чинарём.
Е в с е й. Как же вам удалось его уговорить?
П и р о ж к о в. Честно говоря, долго и уговаривать не пришлось. Деньги-то я ему приличные пообещал. А он тогда, как и я, последний огурец без соли доедал, жил на одну зарплату. А мать твоя в молодости девушка с запросами была, любила модно одеться, в ресторане покушать. Так что выбора у него особого не было. Он ведь в Ульяну ещё на первом курсе института втрескался по уши. Она тогда многих с ума сводила, от ухажёров отбоя не было. Даже я пробовал приударить, но безуспешно. Что она в нём нашла, для меня до сих пор загадка.
Е в с е й. Ну, и чем в конце концов дело кончилось?
П и р о ж к о в. Сейчас доскажу. В выходной день, в воскресенье, чтоб как можно меньше внимания к себе привлекать, договорились мы с Евграфом отправить первую партию нашей контрабанды. Груз он должен был сопроводить лично, до самой Калуги, и там получить от Алана деньги. Приехал он ко мне на завод вовремя, рано утром, на большой фуре с шофёром, вроде бы всё нормально, как договаривались. Только смотрю – какой-то он уж слишком угрюмый, неразговорчивый, глаза в сторону отводит и курит одну за другой. Ну, думаю, мало ли чего, не в настроении человек или просто не выспался. Загрузили мы фуру под завязку, выписал я документы на дорогу, как положено, и помахал на прощанье рукой у ворот своему боевому товарищу. На этом дело и кончилось.
Е в с е й. В каком смысле?
П и р о ж к о в. В самом прямом.
Е в с е й. Дальше-то что было?
П и р о ж к о в. Я же тебе сказал, что дальше – только аргументы для канонизации нашего чудотворца, ибо чудо, которое он потом сотворил, никакому научному объяснению не поддаётся. Я думаю, что после его блаженной кончины у раки с его мощами немало бесноватых и немощных исцелится. Сие, кстати, и отец Охлобыстий подтвердил, когда эту историю от меня услышал. Он обещал похлопотать у Святейшего Патриарха, чтобы родителя твоего как можно скорее, без бюрократических проволочек причислили к лику святых.
Е в с е й. Опять двадцать пять! Шутки шутите. Вам не надоело? Скажите, наконец, толком, что произошло?
П и р о ж к о в. Произошло цирковое представление, на котором зверь загрыз своего дрессировщика, а ассистентка насмерть распилила в ящике знаменитого иллюзиониста. Трагедия Еврипида с элементами буффонады и гротеска. Похороны американской мечты под грохот негритянского джаза.
Е в с е й. Он не отдал вам деньги? Обманул?
П и р о ж к о в. О, если бы! Если бы так, я бы сто раз снял перед ним шляпу. Всё было гораздо хуже. Шесть дней, шесть бессонных ночей и кошмарных дней я ждал его возвращения из Калуги. Жёны моряков дальнего плавания так не ждут своих мужей, как я ждал этого человека. Матери так не ждут своих сыновей, ушедших на фронт. Сам Путин так не ждал своей третьей инаугурации, как я жаждал видеть этого прохиндея. Бездетные супруги так не ждут первенца, Евсевий, и даже любавические хасиды так не ждут пришествия Машиаха. Нетерпение, с которым старая дева ждёт первой брачной ночи, ничто по сравнению с нетерпением, которое поселилось тогда в моей душе. Алан звонил из Калуги десять раз в день и каждый раз с неослабевающим любопытством задавал мне один и тот же вопрос: «Когда?» В Писании сказано, что Господь Бог после сотворения мира почил в день седьмой от всех дел Своих, которые сделал, и благословил седьмой день, и освятил его. Я же проклял свой седьмой день ожидания на веки веков, потому что в этот день вернулся ко мне проходимец Евграф, как блудный сын возвращается к своему отцу, как ветер возвращается на кру'ги своя, как пёс возвращается на свою блевотину и как вымытая свинья идёт валяться в грязи. «Что случилось?» - как можно спокойнее, с едва заметной дрожью в голосе спросил я его, хотя в груди моей клокотало адское пламя и руки чесались оторвать ему голову и тестикулы. Скорбное молчание было мне ответом. Я не был в Египте и не слышал, как молчат пирамиды с гробницами фараонов, однако не сомневаюсь, что молчание Евграфа в тот момент было гораздо более скорбным. Вот и вся история нашего с ним первичного накопления капитала.
Е в с е й. Он так ничего и не объяснил?
П и р о ж к о в. Ладно. Не буду тебя больше интриговать. Объяснил, конечно. Только не сразу, а на следующий день, когда пришёл в себя и пришёл ко мне. Сидит, помню, голову понурив, бледный, как смерть, краше в гроб кладут, и бормочет что-то себе под нос. Я еле слова разобрал, по десять раз переспрашивал одно и то же. Выехал он тогда, в кровавое воскресенье, с грузом из Москвы нормально, благополучно миновал пост ГАИ на кольцевой, стал уже в уме прикидывать, куда деньги осетинские потратит, и от этих приятных грёз под равномерный рокот мотора даже закемарил на солнышке. Неожиданная для него самого метаморфоза произошла сразу после выезда из мегаполиса, аккурат между посёлками Мосрентген и Мамыри'. «Грузовик, - говорит, - внезапно тряхнуло на каком-то ухабе, открываю глаза и вижу – старец в лохмотьях стоит на подножке кабины и через стекло пальцем мне строго грозит. Губы у него шевелятся – значит, думаю, сказать что-то хочет, а что – не слышно. Машина-то несётся на скорости сто двадцать, мотор гудит. Как там этот старец и за что на подножке держится, совсем непонятно. Надо, думаю, стекло боковое на всякий случай опустить, чтобы поговорить с дедом. Может, он важное что сказать хочет. Покрутил я ручку на двери, потом ещё раз покрутил, а стекло никак не опускается, будто держит его сила какая-то неведомая. Показываю старику пальцем на своё правое ухо – мол, не слышу я ничего, что ты там говоришь, совсем разобрать не могу. И вот он тогда тем пальцем, которым намедни грозил, берёт и прямо на стекле неопущенном пишет церковными буквами: «Евграф, Евграф, что ты гонишь меня? Посадят тебя за ворованный спирт, не озорничай». И сразу на стекле как будто лёд или иней намёрз, так оно побелело. Я в этом морозе дырку ртом продышал, чтобы не потерять старика из виду, и спрашиваю его, но голоса своего почему-то не слышу: «Почему посадят? Это же неучтёнка». И тут вдруг старец этот вопреки всем законам естествознания легко просовывает голову в кабину прямо сквозь закрытое стекло и отвечает мне непосредственно в ухо хриплым серьёзным шёпотом: «Потому что трудно тебе идти против рожна». Больше ничего не сказал и исчез, и сразу лёд со стекла пропал, как не было. Я на шофёра поглядел – вижу, он ничего не заметил. Рулит себе по трассе и рулит как ни в чём не бывало, да ещё напевает что-то себе под нос. А у меня словно пелена с глаз спала, всё в душе перевернулось и крылья за спиной выросли. Храбрость какая-то откуда ни возьмись в характере появилась, почти что героизм, даже удивительно. Выпрямил я себе спину, приосанился, набрал побольше воздуха в грудь да как заору благим матом на шофёра-то этого: а ну-ка поворачивай к чёртовой матери обратно в Москву, а не то заставлю тебя хрен рылом копать! Шоферюга мой от испуга глаза на дорогу выпучил, крутанул руль трясущимися руками, развернулся через две сплошные прямо возле поста ГАИ и молча поехал назад».
Е в с е й. Чудны дела Твои, Господи. Куда же он спирт дел?
П и р о ж к о в. Это навсегда осталось загадкой даже для такого прощелыги как я. Мне он сказал, что на обратном пути заехал в Переделкино, бросил клич среди местных писателей о том, что для них прислали гуманитарную помощь из Палестины, и они в течение получаса растащили ящики со спиртом по своим домам. Так это или не так, судить не берусь, но буквально через пару недель газета «Правда» опубликовала речь Горбачёва на закрытом пленуме ЦК КПСС и там было сказано (достаёт из нагрудного кармана пиджака газетную вырезку и читает): «Борьба с самогоноварением и пьянством идёт успешно, но самоуспокаиваться на этом нельзя. Есть ещё отдельные несознательные товарищи, которые возомнили о себе, что могут не подчиняться решениям партии и правительства. Большую тревогу в этой связи вызывает творческая интеллигенция, особенно литературная группировка писателей, обосновавшихся в известном своей одиозной репутацией посёлке Переделкино. Проехал я вчера специально мимо этого заповедника талантов и картина, должен вам сказать, там совсем неприглядная. Уже с раннего утра, задолго до открытия магазина практически в каждом дворе слышны громкие крики, ругань, звон разбитой посуды, удары по лицу и матерная брань, песни из окон какие-то полублатные доносятся. Прислушался я к ним и, прямо скажу, был очень неприятно удивлён. Из одного окна слышу «считай по-нашему мы выпили немного», из другого – «если б водка была на одного, как чудесно бы было», из третьего -  «у меня запой от одиночества». Прямо беда какая-то, честное слово. Пора, товарищи, с этим кончать».
Е в с е й. Вы что, с тех самых пор эту вырезку из газеты с собой носите?
П и р о ж к о в. Не расстаюсь ни днём, ни ночью. Почти наизусть выучил.
Е в с е й. Зачем?
П и р о ж к о в. На память о том, как мой друг Евграф загубил мой первый и самый легкомысленный гешефт.
Е в с е й. Да уж, нет повести печальнее на свете, чем повесть о Евграфе и гешефте. А куда же остальной спирт делся?
П и р о ж к о в. Понятия не имею. Дня через два после нашего разговора явился ко мне твой Евграф со своей злополучной фурой и говорит на полном серьёзе: «Юра, я пришёл тебя спасти». И сам весь какой-то возбуждённый, торжественный, глаза горят. От чего спасти? - спрашиваю я его. «От геенны огненной», - отвечает и суёт мне в руки тоненькую брошюрку. Гляжу на неё и читаю заглавие: «Как стать верующим и принять Святое Крещение». Я прямо остолбенел от удивления. Ты что, - спрашиваю его, - окончательно рехнулся? Решил ответственность за своё окаянство на Бога переложить? Ты же коммунист, чёрт бы тебя побрал, парторг целого комбината! Ты должен показывать людям пример здравомыслия, вести их за собой в светлое будущее, а ты что делаешь? Решил плестись в хвосте прогресса? Эх, - говорю ему, - дурья ты башка. Ты же нам сам в институте мозги вправлял, лекции читал. Я до сих пор цитаты из них помню: «религия – опиум для народа», «долой мракобесие и обскурантизм!», «религиозная мистика всегда шла рука об руку с половой распущенностью». А он мне и говорит: «Ну и что, что читал? Никто не застрахован от ошибок. Я тогда глупый был, испорченный тлетворным влиянием марксизма-ленинизма, а теперь духовно прозрел». Я чуть с ума не сошёл, когда такое услышал. Еле сдержался, чтоб не обматерить его с головы до ног, а потом решил его усовестить. Ты, - говорю, - олух царя небесного, несчастный левак не смог осетинам толкнуть по-человечески, а меня уму-разуму учить вздумал? Ты же в институте первый жених был, красавец, кровь с молоком, кандидат в мастера спорта по гребле! А теперь подойди к зеркалу и посмотри, на кого ты стал похож: щёки впалые, живот выпуклый, мозги набекрень, пиджак мятый и осанка, как у макаки. Я такую на картинке видел в книжке Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека».
Е в с е й. А он что?
П и р о ж к о в. А у него ни капли стыда на лице, только глазами часто-часто моргает и говорит: «Юра, я приехал забрать остальной спирт, чтобы отдать его на благотворительность и окончательно избавить тебя от греховного соблазна. Не отдашь подобру-поздорову – напишу заявление в милицию, что мы с тобой оба признаёмся в краже и являемся с повинной». Ладно, - говорю, - забирай, чёрт с тобой. Мне только милиции тут не хватало. Только скажи, наконец, что с тобой произошло? Ты в своём уме? «Ещё бы, - отвечает, - конечно, в своём. Когда тот старец меня церковными буквами на стекле образумил, я сразу вспомнил, что моё имя значит. «Евграф» по-гречески означает «благое писание, благонаписанный, благоначертанный». Я когда про это вспомнил, сразу духовно переродился».
Е в с е й. Да уж, чудеса в решете, да и только.
П и р о ж к о в. Вот и я говорю. Ни с чем несообразный человек твой Евграф, очень прихотливая личность. Как был всю жизнь кристально честным мудаком, так до сих пор и остался. Горбатого могила исправит. Так и помрёт в нищете со своей честностью. А послушался бы меня, когда я его в свою команду звал, катался бы теперь как сыр в масле. Тогда, при Ельцине, в той мутной воде все, кто мозгами шевелил, успели наловить столько жирной рыбки, что вам и не снилось. Деньги под ногами валялись, только успевай подбирать. Страна к чёртовой матери рухнула, контроля надо мной не было никакого, а ментов, гэбэшников и суды подкупить – раз плюнуть. Я как посмотрел реестр бесхозной недвижимости в Москве – чуть ума от счастья не лишился. Заводы, фабрики, овощные базы, таксопарки, мясокомбинаты, особняки старинные в центре города – и всё вокруг колхозное, всё вокруг моё, потому что нет нигде хозяина, хозяин везде только я один. А хочет ещё кто-нибудь стать хозяином хоть колбасного завода, хоть небольшой пекарни – будь любезен прийти в департамент, сдать документики на липовый аукцион и конвертик со свободно конвертируемой валютой занести, как положено.
Е в с е й. Эх, жаль, что я в то время совсем пацаном был! Мы бы с вами такие квадратные колёса закрутили – чертям было бы тошно. А дело у меня к вам и правда серьёзное, Маша тут ни при чём. Суд постановление вынес Речник наш снести, будто бы все постройки незаконные. Помогите разобраться. Кроме вас, и пойти-то некуда. Кто нас будет слушать?
П и р о ж к о в (с притворным удивлением) Речник постановили снести? Первый раз об этом слышу. Только сделать-то я ничего не могу. Ты что думаешь, я всесильный? Надо мной тоже начальство имеется, да ещё какое. Видно, кому-то из Кремля, а, может, олигарху какому, ваш природный заповедник приглянулся. Тут ничего не попишешь, придётся смириться.
Е в с е й. Как это «смириться», почему? Должна же быть справедливость! Отец на обустройство дома и участка все силы свои, всё здоровье и честно заработанные деньги положил. Куда же нам теперь деваться?
П и р о ж к о в. Наивный ты человек, Сева. Забудь про справедливость, лучше помотри, что вокруг творится. Первоначальное накопление капитала давно закончилось. Теперь всем правят деньги, шальные деньги. На них и вся власть держится.
Е в с е й. Но вы же сами во власти, главнее вас в Москве никого нет. Скажите там, в Кремле, или где там этот вопрос решается, чтобы не грабили простой народ. Неужто им мало добра, которое они уже нахапали?
П и р о ж к о в. Добра много не бывает. Это только скотину голодную, когда сеном накормишь, она и успокоится. А человеку всегда мало.
Е в с е й. Так вы что же думаете, мы, как стадо баранов, покорно вытерпим этот беспредел? Ничего подобного! Я лично подниму народ на бунт.
П и р о ж к о в. Бессмысленный и беспощадный, что ли? Ничего из этого не выйдет. Если на Речник действительно серьёзные люди позарились, у которых в руках власть, бунтовать бесполезно. Привезут ОМОН из какого-нибудь Новосибирска и разгонят вас всех дубинками, как стадо баранов. А таких правдоискателей, как ты, ещё и посадят, чтобы другим неповадно было.
Е в с е й. За что же нас сажать, если мы только справедливости хотим?
П и р о ж к о в. Вот-вот. Я и говорю, что у тебя от поисков правды крыша уже съехала. Нашёл время искать справедливость! Где ты её последний раз видел, Монте-Кристо недорезанный? Кинофильма «Брат-2», что ли, насмотрелся? (цитирует с иронией) «Сила не в деньгах, сила в правде. У кого правда, тот и сильней»… Сказка про белого бычка для обездоленного быдла. Самогипноз неудачников. Ни денег, ни карьеры, ни власти добиться не могут, вот и утешают себя сказочками про правду и кривду. Хочешь, я тебе откровенно скажу? Я даже рад буду, если таким, как ты, борцам за справедливость дадут дубинкой по морде и раз и навсегда объяснят, что сила была и будет у тех, у кого власть, власть и деньги. Потому что к власти всегда рвутся ради богатства, ради денег, и держатся за эту власть до последнего, чтобы богатство своё не потерять.
Е в с е й. Циничный вы чересчур, Юрий Макарович, поэтому и пессимист такой. Может, доля правды в ваших словах есть, но это не вся правда.
П и р о ж к о в. Какая же, по-твоему, «вся»?
Е в с е й. А такая, что не всё мерится деньгами! Вот у президента нашего, например, или премьер-министра, что - мало денег разве? Спокойно могли бы себе уехать куда-нибудь в Швейцарию или Англию и жить там припеваючи. Но они ведь этого не делают. Стараются изо всех сил и с коррупцией бороться, и реформы какие-то внедрить, модернизацию всякую. Не верю, что они только ради денег в Кремле сидят.
П и р о ж к о в. Я и не говорю, что только ради денег.
Е в с е й. Ради чего же тогда, по-вашему?
П и р о ж к о в. Наивный ты человек! Просто диву даюсь, откуда у тебя такая каша в голове. Запомни раз и навсегда, Монте-Кристо: слаще любого богатства на свете власть, понимаешь ты это или нет? Особенно, если эта власть не ограничена ничем и никем. Ты хоть представляешь себе, что такое сила власти? Вот ты представь себе, что едешь с мигалками, – и каждый полицай, хоть сержант, хоть полковник, честь тебе отдаёт по стойке смирно да ещё кланяется вслед, как крепостной барину. Разве не удовольствие? Приезжаешь в свой кабинет в Кремле, настроение с утра никакое, а вокруг скука смертная – одна охрана да обслуга по коридорам, как мыши, шастает. Поскучаешь часок-другой, поворошишь бумаги на столе, прочтёшь пару донесений и доносов, да и решишь: а не побороться ли для блага народа и повышения рейтинга с какой-нибудь коррупцией? Звонишь опричнику своему из администрации и строгим голосом приказываешь: «Немедленно вызвать ко мне министра обороны, тут на него кое-какие материалы поступили, надо разобраться». И вот, не проходит и часа, тишком, на цырлах, как пыльным мешком из-за угла огретый, вползает в твой кабинет этот самый министр, с рожей раскормленной, еле живой от страха. Ростом он раза в два тебя выше и шириной в три раза толще, но за тобой-то власть без конца и края, а за ним только «бабло», да и то ворованное. И вот, видя, как он перед тобой готов ковром по полу расстелиться, спрашиваешь его негромким вкрадчивым голосом: «Зачем так много воруешь, Анатолий Эдуардович? Нехорошо. Я же тебя предупреждал, что терпение у меня не железное и рано или поздно лопнуть может. Чего молчишь?» А он глаза потупил и в ответ даже сказать толком ничего не может, только бормочет себе под нос, заикаясь, что-то невразумительное да пот со лба трясущейся рукой утирает, носовой платок в кулаке скомкав… Или вот сидишь, ты, допустим, на троне в Кремле, в кабинете огромном. Вызвал на разборку очередного губернатора из какого-нибудь Приморья. Ну, там с Урала, или из Сибири, не важно. Секретарша доложила, как положено. Открывается дверь в кабинет. Ты ещё даже бровь в недоумении не приподнял, а он уже заплетающимся от страха языком отвечает на все вопросы… даже на те вопросы, которые ты и задавать-то не думал… понимаешь, какой кайф? Кайф ни с чем не сравнимый, даже с оргазмом. Тебе такого никогда не испытать…
Е в с е й. Очень живописную картину нарисовали, слов нет. Ну, и что из этого следует?
П и р о ж к о в. А то и следует, друг мой, что самый лакомый наркотик на свете – это вовсе не деньги, а власть, когда перед тобой все заискивают и трепещут. Где бы ты ни появился, любой чиновник, от губернатора до министра, трясётся, как осиновый лист, лишь бы угодить тебе, лишь бы на должности своей удержаться. А ты плюёшь на всех с высокой колокольни и живёшь в своё удовольствие, презирая и трусливых опричников своих, и пугливое человеческое стадо под красивым названием «народ». Пошевелил мизинцем – сняли одного министра, назначили другого, пошевелил другим мизинцем – глядь, уже какой-нибудь неугодный тебе олигарх, ещё вчера всесильный, в тюряге на нарах парится. У кого нет власти, Сева, особенно в такой стране как Россия, тому и богатства большого никогда не нажить. Тут тебе не Америка.
Е в с е й. Вы хотите сказать, что бесполезно бороться, даже если на нашей стороне закон и справедливость? Даже если мы всем посёлком на демонстрацию протеста выйдем?
П и р о ж к о в. Плетью обуха не перешибёшь. Так что успокойся и мне голову не забивай всякой чепухой.
Е в с е й. Это для вас чепуха, я для нас вопрос жизни. Вы же с отцом с институтских лет дружите, столько раз выручали его из беды. Я думал, вы поможете.
П и р о ж к о в. Индюк тоже думал, пока в суп не попал. Я в институте не только с твоим отцом подружился, но и за матерью твоей пробовал приударить. Даже стишки ей посвящал. Ты не думай, что я сухарь какой-нибудь и, кроме своего городского хозяйства, ни в чём не соображаю. Я и Пастернака читал. Я, между прочим, школу музыкальную в детстве закончил. (пытается петь) – О гё-ол, гё-ол… Я же когда-то фанатом «Битлов» был! Волосы длинные, до плеч, брюки трубочкой… Что было, то сплыло и мхом поросло. Каждый сверчок знай свой шесток. Теперь вы чёрная кость, а мы голубая кровь. Ничего не попишешь. Только без обид, ладно?
Е в с е й. Да ладно, дядь Юр, ладно. Какие могут быть обиды? Я же понимаю, что тем, кто выше вас на вертикали власти, вы приказать не можете. И Машку свою за меня никогда не отдадите. Будь у меня самого такая дочка-красавица, я бы тоже женихов на километр не подпускал. Ей ведь голь перекатная не нужна, ей принца на белом мерседесе подавай, чтобы был богатый, как Дерипаска, и красавчик типа Бандераса.
П и р о ж к о в. А ты думал, она за кого попало пойдёт?
Е в с е й. Ничего я не думал. Мне сейчас вообще не до неё, если честно.

                (на крыльце дома появляется Силуян и возится с самоваром)

П и р о ж к о в. Вот и молодец, и слава Богу. Будь мужиком, Севка, и перед бабами не заискивай. Все они одинаковые. Делают вид, что любят, пока ты при деньгах да при власти, а не дай Бог чего – стакана воды не подадут напиться. Живи своим умом и в облаках больше не летай. А будешь переть против рожна – только горя себе наживёшь. Заболтался я тут с тобой не на шутку, а мне к гостям давно пора. (уходит в дом и, поднимаясь на крыльцо, на ходу обращается к Силуяну) Щепки только берёзовые клади да раскочегарь как следует. Самый душистый чай на берёзе, с дымком.
Е в с е й (напевает, глядя на Силуяна). У самовара я и моя Маша, а на дворе совсем уже темно.
С и л у я н. Хороша Маша, да не ваша. Не пара она тебе, сам знаешь. Мезальянсы, Сева, нынче не в моде. Ищи себе ровню и понапрасну не страдай. Как говорится, «уже написан Вертер».
Е в с е й. И где ты только понахватался книжной премудрости? Вроде бы незамысловатый простой мужик из глухой деревни, а иногда такое сморозишь – просто диву даюсь.
С и л у я н. Так библиотека у хозяев сам знаешь какая. Целых десять шкафов. Там иногда такое откопаешь, что голова кругом идёт от недоумения и восторга. Есть даже древний латинский манускрипт  «Лоно Рая недоступно созерцанию».
Е в с е й. Ты что, по-латыни читать умеешь?
С и л у я н. Со словарём умею. Что ж тут мудрёного?
Е в с е й. Ну ты даёшь! Слушай, не знаешь случайно, где Маша? За столом её нет, и куда она могла подеваться? Она мне срочно нужна. Разговор к ней важный есть.
С и л у я н. Знаю я твои разговоры, и замыслы греховные читаю как по писаному. Смиряй себя молитвой и постом. Мзда блудодеяния в недре твоЕм, за то и получишь воздаяние.
Е в с е й. Ты прям, как отец Охлобыстий – слова в простоте не скажешь. Перестань придуриваться, скажи по-человечески, где Маша? Я без неё дня прожить не могу, с самого детства влюбился и от своего не отступлюсь, я упёртый.
С и л у я н. Да я уж вижу. Как говорится, влюблённая жаба и море переплывёт. Маша твоя, кажется, на конюшню пошла арабским скакуном своим любоваться. Я бы за эту скотину травоядную гроша ломаного не дал, а хозяин такие деньжищи отвалил – с ума сойти. Не дай Бог эта животина эксклюзивная подхватит какую-нибудь заразу да подохнет – горя не оберёшься.
Е в с е й. Тебе-то что за забота? У них денег куры не клюют, купят нового жеребца. Ладно. Давай вкалывай, негр. Солнце ещё высоко. А я пойду Марию поищу (уходит, напевая: «У самовара я и моя Маша…»)


                явление I I

 (Пиршество в усадьбе Пирожковых продолжается. На крыльце Силуян по-прежнему возится с самоваром, раздувая его сапогом. Из дома выходят Пирожков с Берестовским и направляются к авансцене, где стоит садовая скамейка)               
 
П и р о ж к о в (оглядываясь на Силуяна). Любезный, поди-ка посмотри, как там баня топится. Да воду в бассейне как следует подогрей. Наш лондонский гость на берегу Туманного Альбиона разнежился, в холодной плескаться не любит. (Силуян уходит. Пирожков берёт Берестовского под руку и прохаживается с ним вдоль авансцены). Ну признавайся, зачем ты меня из-за стола вытащил, я даже толком закусить не успел.
Б е р е с т о в с к и й. Да так, ничего особенного. Не люблю при посторонних доверительные разговоры вести. Устал я, Юра, жить в опале и изгнании. Бизнеса там никакого серьёзного не сделаешь, во власть, то есть в политику, тем более не влезешь. Все места заняты. Фокусы мои с биржевыми аферами тоже не проходят. Там таких ушлых, как я, пруд пруди. Подмётки на ходу рвут. Эх, судьба-индейка! Сик тра'нзит глория мунди. А было же времечко золотое, когда я дверь во все кремлёвские кабинеты левой ногой открывал. Самому царю Борису и царице его несуразной мозги вправлял и давал полезные указания. Если б не я, просрали бы они с треском свои последние выборы и пошли по миру с сумой перемётной. И сидел бы теперь в Кремле на троне коммунистический крокодил Гена. Разве не так?

(во время этого диалога со стороны террасы время от времени раздаются приглушённые голоса и звон бокалов, но силуэты гостей за густой виноградной лозой едва различимы)

П и р о ж к о в. Так-то оно так. Только от этого не легче. Я тебе давно про Бориску говорил, что правитель из него, как из говна пуля. Мозги куриные, волчьей хватки никакой. Пустил всё на самотёк. Что возьмёшь с алкаша запойного? Его потолок карьерный в старые времена – председатель колхоза, да и то отстающего. Мойша Меченый – из того же колхоза, если не хуже.
Б е р е с т о в с к и й. Разве Горбачёв еврей? Я не знал.
П и р о ж к о в. Какой из этого мудака еврей, Боря? Мы его так между собой зовём ради хохмы. По мне что Ельцин, что Горбатый - два сапога пара. Довели страну до ручки своим правлением – и в кусты. Моя хата с краю, ничего не знаю. Теперь один на кладбище, другой лекции студентам читает. Гастролирует по свету, как клоун. Недавно разродился очередным бестселлером – выпустил мемуары под названием «Наедине с собой». Подзаголовок гениальный – «Воспоминания онаниста».
Б е р е с т о в с к и й. Что, правда?
П и р о ж к о в. Да шучу я, ё-моё, шучу. Ты и впрямь как с луны свалился, совсем потерял чувство юмора на своём коварном Альбионе.
Б е р е с т о в с к и й. Что правда, то правда. Это тут бабло под ногами валяется, буквально на асфальте лежит. А там каждый день мозги набекрень от жесточайшей конкуренции. Вот ты мне скажи, только честно, сколько капусты ты на одном только расширении кольцевой автодороги срубил?
П и р о ж к о в. Так я тебе и признался! Ты что, Бастрыкин? Я тебе свою декларацию о доходах предъявлять не обязан. Ты же мне не рассказывал, откуда у тебя твои миллиарды.
Б е р е с т о в с к и й. Мне, Юра, на твои доходы насрать. Я чужие деньги не считаю. Я тебе говорю о том, что нигде в мире нет такой халявы пилить бюджет,
как тут. Попробовал бы я в Лондоне внедрить в производство свои гешефты, мой триумфальный путь в бизнесе закончился бы через полгода. (напевает) Манчестерский централ, ветер северный, этапом в Ливерпуль, зла немерено…
П и р о ж к о в. Неужто у них там не воруют?
Б е р е с т о в с к и й. Воруют, Юра, воруют. Ещё как воруют! Но там это в сто раз труднее, чем тут. Контроль очень жёсткий и мухлевать надо с ювелирной точностью. Скрыть махинации практически невозможно. Не пронюхает полиция, так пронюхают журналюги. Сразу публикация в какой-нибудь вшивой газетёнке, скандал и пиши пропало. Писе'ц бизнесу и деловой репутации. Говорю же тебе, что ты тут как сыр в масле катаешься. Но это, поверь мне, ненадолго. Рано или поздно и тут всё накроется медным тазом.
П и р о ж к о в. Примеряешь на себя роль Нострадамуса?
Б е р е с т о в с к и й. Ничего я не примеряю и в предсказатели не гожусь. У меня другая квалификация. Я предпочитаю логистику и трезвый математический анализ. Ты посмотри на географическую карту, и сразу всё поймёшь! Судьба у этой грёбаной страны одна: или отсосать у США, или дать в жопу Китаю. Член в глотку с Запада, или хер в задницу с Востока.
П и р о ж к о в. Почему ты так думаешь?
Б е р е с т о в с к и й. По кочану. Я, в отличие от тебя, не только в Кремль на разбор полётов ходил, но и кое-каких тайных международных организаций член.
П и р о ж к о в. Каких, если не секрет?
Б е р е с т о в с к и й. Не твоего ума дело. Ты думаешь, тебе просто так дали возможность безнаказанно воровать и пудрить мозги электорату? Наивный ты человек. Каждая копейка твоя и твоей Ермолаевны чётко зафиксирована в компьютере «Фёрст Нешонал Сити Банк оф Нью-Йорк», и в случае чего перекрыть тебе кислород – два пальца обоссать.
П и р о ж к о в. Зачем перекрыть? Я же по ихним законам ничего не нарушал?
Б е р е с т о в с к и й. По ихним не нарушал, а по российским - тебе давно пора на строгий режим дрочить письку Холодковскому.
П и р о ж к о в. Кажется, ты слишком много выпил. Минералки не хочешь?
Б е р е с т о в с к и й. Я хочу свободы и покоя, я б хотел забыться и заснуть.
П и р о ж к о в. Вот и я когда-то мечтал о несбыточности. Когда этих придурков в Белом доме Паша-мерседес из танков расстрелял, я думал, действительно наша взяла окончательно и бесповоротно. Думал, приберём к рукам всё, что плохо лежит, и сколотим себе капитал не хуже арабских шейхов, чтоб и нам на старости лет пожить по-человечески, и детям, и внукам чтобы потом на долгие годы хватило. Авось, помянут добрым словом, Богу за нас помолятся, когда мы в царстве небесном за все грехи наши тачки с цементом таскать будем. Помнишь, у Солженицына в книжке про Гулаг один крайне поучительный эпизод есть? Какой-то зэк в лагере в Сибири на стройке опрокинул тачку с цементом, и цемент вывалился. А лопаты под рукой нет. Подбежал к нему бригадир-урка, обматерил, дал по морде и орёт: «Руками, руками подбираи;, сука!» А мороз сорокаградусный стоит. Зэк от горя страх потерял и вскричал истерически: «Как вы смеете издеваться? Я бывшии; прокурор республики!» И крупные сле;зы катились по его лицу. Урка тогда совсем рассвирепел и заорал «Да мне насрать, что ты прокурор республики, падла! Вот ткну тебя мордои; в этот цемент, и будешь тогда прокурор! Теперь ты — враг народа и будешь тут вкалывать, пока не подохнешь!» Не дай Бог нам такое пережить. Страна-то наша непредсказуемая, курьёзная, не ровён час всякое может случиться. Чем чёрт не шутит? Повторится старая песня на новый лад, надоест электорату, задроченному нашим мудрым правлением, жить по-скотски, проголосуют на выборах за крокодила Гену – и пойдём мы с тобой по этапу грязь месить. Они нам тогда всё припомнят – и ваучеры, и Чечню, и заводы закрытые, и колхозы убитые, и реформу ЖКХ не забудут. Поэтому урвать всё, что можно, надо сейчас, пока у нас власть и сила. Купить себе домик какой-нибудь в тихих швейцарских Альпах, поднакопить деньжат в надёжном банке и когда запахнет жареным – сдрызнуть отсюда к едрёной матери вместе с домочадцами. Всё равно ничего хорошего тут ждать не приходится. Мы тут уже таких делов натворили, такого наворотили дерьма, что рано или поздно отвечать за всё придётся. Сколько верёвочке ни виться, а конец будет. Русский Иван хоть и терпеливый, и запрягает долго, да быстро едет. Чего молчишь? Не согласен со мной?
Б е р е с т о в с к и й (после паузы). Как тебе сказать? Кое с чем согласен, кое с чем нет. Не будет тут отвечать никто и ни за что. Власть в этой грёбаной стране неподсудна. Сталин или Хрущёв за злодейства свои разве ответили? Разве Брежнев, Горбатый или Ельцин ответили за своё раздолбайство? И нынешние тоже ни за что не ответят, вот увидишь. Так и будут меняться местами, как ферзи в рокировке, пока народ окончательно не вымрет или не взбунтуется.
П и р о ж к о в. Ты бы поостерёгся с такими разговорами. Может у меня не только в кабинете, но и тут где-нибудь в кустах прослушка. Тебе хорошо – завтра опять упорхнёшь в свой Лондон, летучий голландец, и ищи-свищи. А у меня тут ещё дел край непочатый. Ты, кстати, как вообще сюда-то попал? Неужто на паспортном контроле не тормознули?
Б е р е с т о в с к и й. Захлебнутся пыль глотать. Паспорт у меня грузинский, гражданство Израиля, а вид на жительство в столице Великобритании. Я – гражданин мира, Юра. Антиблокировочная система тормозов у меня в базовой комплектации.
П и р о ж к о в. Хрен поймёшь твои вечные аллегории. Я человек простой, из пролетарской семьи. Отец – плотник, мать всю жизнь отпахала разнорабочей на заводе. Неужто не знаешь? Им даже во сне никогда бы не приснилась моя головокружительная карьера государственного человека. Они были нереально честные люди, клянусь. Один раз отец нашёл в автобусе чей-то кошелёк с десятью рублями, так всю милицию в районе замучил, чтобы вернуть эту баснословную сумму владельцу. Правда, тогда десять рублей ещё были деньги. Две бутылки «Столичной» можно было купить и даже закуску. А я, Боря, не такой. На меня родительские гены не перешли. Я, если увижу, что что-то где-то можно безнаказанно скомуниздить или есть возможность урвать бабла из госбюджета – я прямо сам не свой становлюсь. Даже аппетит пропадает. Ночи не сплю, ворочаюсь с боку на бок, и только одна мысль не даёт мне покоя: «Как бы урвать своё?» Потом обтяпаем с Ленкой пару колоссальных дел, деньги в надёжное швейцарское место спрячем, а я опять не сплю. Вдруг, думаю, всё переменится. Вдруг, кого из любимчиков президентских жаба задушит - в смысле, зависть съест к моему благоденствию? Как ты считаешь, это нормально?
Б е р е с т о в с к и й. Это более, чем нормально, Юра! Чудак ты человек! Только уверяю тебя – спи ты, ради Бога, спокойно и не ссы в компот. В этой до'лбаной стране ещё ни один государственный человек никогда не поплатился за казнокрадство. Было только несколько случаев. Ну, внук Петра Великого Пётр Второй сослал князя Меншикова в Берёзов. Так и что? Не расстрелял же. Знаю ещё один поучительный эпизод. Немало доносов и жалоб поступило в канцелярию Петра Первого на лихоимство его фаворита и ближайшего сподвижника, генерал-аншефа Ягужинского. Терпение императора лопнуло и вызвал он своего любимчика на дознание. Показывает ему доносы и спрашивает: «Это всё правда? Неужто и ты проворовался, подлец? Вот я прикажу тебя повесить!» А Ягужинский ему отвечает: «Мин херц, в России все чиновники воруют. Если всех повесить, с кем ты тогда останешься?» И царь понял, что погорячился. И больше своего любимца не трогал.
П и р о ж к о в. Ты это к чему?
Б е р е с т о в с к и й. Я это к тому, Юра, что бояться тебе нечего! Потому что в этой весёлой стране большие чиновники никогда ни за что отвечать не будут, даже если начнут гуртом насиловать балерин Мариинского театра и вместо минералки пить кровь младенцев. Ну, как тебе популярно объяснить? Ты же знаешь, что я тут натворил в лихие девяностые. Не только чертям – мне самому тошно, если вспомню. А теперь посмотри на меня. Ты меня видишь?
П и р о ж к о в. Ну, вижу.
Б е р е с т о в с к и й. Я перед тобой живой и здоровый?
П и р о ж к о в. Вроде бы да.
Б е р е с т о в с к и й. Тогда скажи: я хоть за что-нибудь из того, что натворил,  ответил?
П и р о ж к о в. Нет, конечно. Но ты ведь и не чиновник.
Б е р е с т о в с к и й. Как это не чиновник? Я, между прочим, заместителем секретаря Совета безопасности был, это тебе не хухры-мухры, а доступ к государственым тайнам. На меня враги-завистники десять уголовных дел завели. Ну и что? Я, как тот колобок из сказки, и от дедушки ушёл, и от бабушки ушёл. Ищи ветра в поле.
П и р о ж к о в. Ну, это когда было. Теперь время другое. Обстановка стала тревожная. Борьбу с коррупцией объявили, чтобы народу потрафить. Все боятся нос высунуть из своих нор, сидят тише воды ниже травы.
Б е р е с т о в с к и й. Ну, и будут себе сидеть. Я бы тоже не прочь в таких норах отсидеться, где по тринадцать комнат в квартире. А если даже всерьёз жареным запахнет, слиняет вся эта братия в один момент в какой-нибудь Лихтенштейн или Австрию, где у них недвижимость давно к заселению готова. И только поминай их как звали.
П и р о ж к о в. Почему ты так думаешь?
Б е р е с т о в с к и й. Потому что я, Юра, не с луны свалился! Я в этой бл . дской стране остросюжетную жизнь прожил, и вижу всю эту депутатскую и министерскую сволочь насквозь! Насквозь - и на два метра вглубь. Понимаешь? Я первее тебя и первее Ермолаевны твоей миллиарды к рукам прибрал. Если бы с новой властью не разосрался, жил бы до сих пор, как король, и в авторитете ходил.
П и р о ж к о в. Что тебе мешало?
Б е р е с т о в с к и й. Яйца.
П и р о ж к о в. В каком смысле?
Б е р е с т о в с к и й. В прямом. Помнишь народную мудрость о том, что мешает плохому танцору?
П и р о ж к о в. Опять придуриваешься. Говори толком.
Б е р е с т о в с к и й. Главная моя ошибка, Юра, что я нынешнего правителя до конца не просчитал. Думал, он такой же лох, как вся номенклатура. А он оказался хитрее любого еврея. Папа мой при советской власти каждой мелкой сошке из начальства жопу лизал, унижался, чтоб меня в люди вывести. Я, когда уже немного повзрослел и вкусил, так сказать, опыта жизни, один раз спросил его напрямую: «Ну, зачем ты так прогибаешься перед каждым позорным гоем? Тебя же вся Жмеринка знает и уважает. Стукни хоть раз кулаком по столу, покажи им, что ты тоже человек со своей фанаберией и достоинством». Знаешь, что он сказал мне в ответ?
П и р о ж к о в. Понятия не имею.
Б е р е с т о в с к и й. А сказал он мне, Юра, абсолютно гениальную фразу, почти заповедь библейского патриарха.
П и р о ж к о в. В смысле?
Б е р е с т о в с к и й. В смысле самом прямом. «Жизнь, - сказал, - Боря, научит и сопливого целовать». И с той поры я этому завету следую неукоснительно. Как бы ни был неприятен, гадок и омерзителен мне человек, но если я вижу, что без его участия гешефт мой с мёртвой точки не сдвинется – я ему не только задницу, но и капот лимузина языком вылижу. Я, как ты понимаешь, олигархом не родился. Мне мои барыши больших нервов стоили. Я ведь сам, вот этими вот руками привёл своего гонителя к власти и посадил на престол. Бабла в его предвыборную кампанию вкачал немерено. И просчитался, как последний лох. Всё моё проклятие в том, что я еврей, а в этой грёбаной антисемитской стране на президентских выборах за еврея большинство никогда не проголосует. Ты думаешь, дорвись я до российского престола, я бы властью хуже них распорядился? Хрен на ны. Много ли ума надо? Создал бы партию типа «Наш дом Россия», людишек бы своих на нужных местах в правительстве и Госдуме расставил, и скромно почил на лаврах. Мог бы в том же Лондоне жить и по мобильнику осуществлять руководство. Тут ведь, в общем, довольно-таки скучно. Всё на виду. Журналюги продажные нос свой везде суют, вынюхивают, что да как. Комуняки сраные никак не успокоятся, всё дурят людям голову брехнёй про социальную справедливость. А в сытой благополучной Европе, Юра, ты на хрен никому не нужен. Живи себе и радуйся, на яхте по морям плавай, футбольные команды покупай, девок каких хочешь - хоть жопастых, хоть сисястых - с исторической родины выписывай по прейскуранту Листермана. Ешь ананасы, рябчиков жуй. Полная демократия.
П и р о ж к о в. Завидую тебе, дружище. Мне и Ленке наши мильярды тяжелее достаются. Живём, как на вулкане. Какая-нибудь сволочь позавидует, дяде Володе про наши тёмные дела настучит – и туши свет, сливай воду. Ни с какими адвокатами не отмоешься. Всё, что нажито непосильным трудом, отберут, а будешь хвост поднимать и выпендриваться, как Холодковский или Чучмаркин, загонят за Можай и поминай как звали. Закон - тайга, прокурор - медведь.
Б е р е с т о в с к и й. Эх, Юра! До чего ж ты пугливый человек, прямо диву даюсь. Ты что думал, твоя власть вечная? Ты радуйся, что тебя столько лет не трогали и дали возможность приличный капитал сколотить. Поверь моему чутью, оно меня никогда не обманывало: достигнет кризис своего апогея, и тогда не только твой с Ленкой бизнес, но и вообще всё тут медным тазом накроется, вместе с депутатами и правительством.
П и р о ж к о в. Всё шутишь, а мне сейчас не до шуток. Помнишь песню Высоцкого «Охота на волков»?
Б е р е с т о в с к и й. Помню, конечно. Отличная песня.
П и р о ж к о в. Вот и на меня нынче идёт такая же охота. Обложили со всех сторон.
Б е р е с т о в с к и й. Ладно, не причитай. Бог не выдаст – свинья не съест. Давай ближе к делу. Ты мне что-то важное обещал сказать насчёт очень сладкого куска земли в твоей епархии. Вроде бы там можно неплохо поживиться. Или я не так понял?

(Из-за кулис неспешной походкой выходит Евсей и прислушивается к разговору Пирожкова с Берестовским. Услышав до боли знакомое слово «Речник», он незаметно прячется за ствол дуба и подслушивает разговор до конца)

П и р о ж к о в. Ай, Борик, не смеши! Когда ты что-нибудь не так понимал, как надо? Ты думаешь, я не догадываюсь, почему ты из Лондона примчался, как на пожар? Каждый год поздравляешь меня по телефону, и вдруг – тут как тут, да ещё с подарком. Нюх у тебя на всякий гешефт, как у борзой собаки на зайца.
Б е р е с т о в с к и й. Так не тяни кота за яйца! (смеётся) Времени совсем нету. У меня завтра самолёт обратно в Лондон. Объясни, в чём дело.
П и р о ж к о в. Дело, Борик, вот какое. Тучи надо мной и над Ленкой сгущаются изо дня в день. Не ровён час вскорости загремим под фанфары. Поэтому хочу напоследок малость поживиться, пока я при власти. В Крылатском, в пойме Москвы-реки есть дачный посёлок Речник. Место шикарное, обжитое, все коммуникации подведены. Всё чики-пики. Тридцать гектаров, и каждый из них, как ты понимаешь, дороже золота.
Б е р е с т о в с к и й. Да-а, эльдорадо, эльдорадо. У меня даже слюнки потекли от аппетита. Так в чём проблема? Я лично надёжных покупателей найду, уговорю конфиденциально, и толкнём этот райский уголок за милую душу, а потом поделимся по-братски. Ты мой процент в таких делах знаешь, я не жадный. Ленин сказал «делиться», Лившиц сказал «делиться» и мой незапамятный папа, цирюльник из славного города Жмеринки, тоже всегда делился.
П и р о ж к о в. Первый раз слышу, чтобы еврей с кем-то делился. И с кем же он делился?
Б е р е с т о в с к и й. С начальством. Цирюльня у него была – десять квадратных метров рядом с пивной на вокзале. Название для неё он придумал гениальное. На фасаде вокзала висела красочная реклама, которую местный Брюллов намалевал на куске фанеры за две бутылки водки. Слушай текст: Салон «Помпея». Кавалерам – «канадка» и «полубокс», дамам – перманентная завивка. Уничтожение седины пакистанской лавсонией». 
П и р о ж к о в. Канадку и полубокс помню, это модные стрижки тогда были. А что такое «пакистанская лавсония»?
Б е р е с т о в с к и й. Род растений семейства дербенниковых. Обычная хна. Она тогда продавалась в бумажных пакетиках по восемьдесят копеек.
П и р о ж к о в. Диву даюсь, Бориска, какой у тебя интеллект! В телепередаче «Что, где, когда» тебе бы цены не было.
Б е р е с т о в с к и й. Мне и так нет цены. Я еврей эксклюзивный.
П и р о ж к о в. Это видно невооружённым глазом. У нас, у русских, ведь как? Дорвётся до власти какой-нибудь губернатор или министр, и хрен на всех забил. Решил, что он царь и бог. Несёт какую-то сплошную ахинею в своих речах бестолковых, инсценирует заботу о благе родины, а сам такой же ворюга, как все. А вы, евреи, не такие, вы честные. Ободрали русского Ивана как липку, облапошили целый бюджет страны, царствуете на всех телеканалах, яхты и футбольные клубы приобретаете для забавы, и в то же время так всем мозги засрали, что даже я, далеко не дурак, верю в вашу богоизбранность.
Б е р е с т о в с к и й. Веришь – и правильно делаешь. Один умный еврей сказал, что мы добиваемся превосходства только потому, что нам отказано в равенстве.
П и р о ж к о в. Как будто нам в равенстве не отказано! Вот вы всё на историческую родину ездите, записки своему Богу в стену плача прячете. А тут вся Россия – стена плача. Хоть плачь, хоть смейся. Силуян говорит, что вся молодёжь в провинции на наркоте сидит. Вашим хорошо, у вас две родины, одна про запас, а у наших другой нет и бежать некуда.
Б е р е с т о в с к и й. Сами выбрали свою судьбу. Захотели демократии и свободы – вот и получили по полной. Виноватить некого.
П и р о ж к о в. Ты ещё скажи, что каждый народ заслуживает своё правительство.
Б е р е с т о в с к и й. Так и есть. Это всем известно.
П и р о ж к о в. Правительство когда-нибудь хоть поменять можно, а как нам изменить судьбу? Почему нигде в мире нет уважения к нашей вере, нашим святыням?
Б е р е с т о в с к и й. В каком смысле?
П и р о ж к о в. Да в самом прямом! Вот устроили эти девки из «Пуси райот» безобразие в храме - и весь мир на их стороне. Прямо страдалиц из них сделали. Почему?
Б е р е с т о в с к и й. Откуда я знаю? Сами вы виноваты. У нас в синагоге никто не заголяется и канканы не пляшет.
П и р о ж к о в. Тогда ответь, почему нигде в мире не чтят наши подвиги, наши жертвы, ведь мы всю Европу от Гитлера освободили! Вот ты мне скажи: сколько русских погибло в войне с фашизмом?
Б е р е с т о в с к и й. Миллионов двадцать, точно никто не знает.
П и р о ж к о в. А сколько евреев Гитлер погубил?
Б е р е с т о в с к и й. Шесть миллионов, это всем известно.
П и р о ж к о в. Разве же это сопоставимые цифры?
Б е р е с т о в с к и й. А ты меня количеством не пугай, ты на качество смотри. Наш маленький, но гордый народ дал миру Альберта Эйнштейна и Иосифа Бродского. Уже немало. А ваша раша что дала миру? Графа Толстого и доктора Чехова? Один на старости лет умом тронулся, отрёкся от церкви и сбежал из семьи, а другой всю дорогу причитал: ой, как тяжко, нет цели в жизни, кругом одни мудаки, один я белый и пушистый. От чахотки подохну, но потом будет небо в алмазах и обязательно запоют ангелы. Ангелов этих до'лбаных ты уже слышал. Их имена навечно записаны на скрижалях истории: Николай Басков и Григорий Лепс. Поют сладко, да слушать гадко. Ты только представь себе: на родине Пушкина и Достоевского самая рейтинговая программа – «Комедийный клуб», и все ржут с утра до вечера, как кони, типа «гори оно всё ясным огнём, зато хоть перед смертью повеселимся». Огромная страна с великой историей, родина Александра Невского и Суворова, первая запустившая в космос ракету с Гагариным, не способна изготовить даже мобильник или телевизор, даже штанов нормальных пошить не в состоянии. Всё покупается в Турции, в Корее или в Китае. Была страна Третьего Рима, а стала - третьего мира. Включу по спутнику телевизор, чтоб ваши новости узнать - уши вянут: одни криминальные сводки. То яйца из травматического пистолета кому-то отстрелили, то склад боеприпасов на воздух взлетел, то ребёнка изнасилованного в канаве нашли, то очередной министр проворовался. Вот и все вести с родины. 
П и р о ж к о в. Ну, не все же у нас министры воруют.
Б е р е с т о в с к и й. Да все поголовно, клянусь! Я с этой публикой огонь, воду и медные трубы прошёл и знаю, о чём говорю. Объявили, видите ли, борьбу с коррупцией! Это же курам на смех! Бордель объявил борьбу за нравственность. Неужто ты не понимаешь, что если бы там, на самом верху, не воровали, то и те, кто им подчиняется, не посмели бы воровать.
П и р о ж к о в. Эвона куда ты хватил! Дорасскажи лучше про Жмеринку.
Б е р е с т о в с к и й. Ну, так слушай. В общем, цирюльня у моего патриарха Абрама была ещё та. Картина, достойная кисти Айвазовского. Антисанитария жуткая. Запах, как на скотобойне. Крысы по углам бегали. Застиранная салфетка из солдатской портянки – одна на всех клиентов до скончания века. Одеколон «Шипр» за рупь семнадцать копеек наполовину разбавлен лимонадом «Буратино». Можешь себе представить: немецкой бритвой (трофейной, ещё с войны) он полсотни человек в день брил. Вытрет её об рукав – и вся дезинфекция. И никогда ни у кого не было никакого птичьего гриппера. В качестве пены для бритья использовал хозяйственное мыло. На вопрос «почему это у вашей пены запах такой странный?» на голубом глазу отвечал: «Лечебная, на грязях. Один знакомый армянин из Мацесты привозит. Удовольствие дорогое, но я на клиентах не экономлю. У меня лучший салон в городе».
П и р о ж к о в. И как же он делился?
Б е р е с т о в с к и й. Очень просто. Начальнику вокзала раз в неделю бутылку коньяка с шоколадкой преподнесёт, проверяющей тётке из санэпидстанции каждый месяц болгарские духи «Сигнатюр» втюхает, они тогда очень модные были. А дежурного по вокзалу и жену его толстомясую вообще бесплатно стриг. И никогда не имел никаких проблем с правосудием, всё было «абгемахт». Я ещё тогда понял, Юра, что перед начальством нужно стоять смирно – пятки вместе, носки врозь.
П и р о ж к о в. И что же, он так всю жизнь и просидел в вокзальной конуре?
Б е р е с т о в с к и й. Как бы не так! Когда Горбатый к власти пришёл и разрешили открыть кооперативы, он в самом центре Жмеринки шикарный салон оборудовал. А когда с вокзала съезжал, произнёс, Юра, настолько гениальную фразу, что она навсегда останется в анналах истории.
П и р о ж к о в. Какую?
Б е р е с т о в с к и й. Сейчас скажу. Только не обоссысь от восторга. Стриг он в последний день «Помпеи» одного влиятельного жмеринца и вдруг, обкорнав ему полголовы, сказал «Извините», побежал в угол салона и стал ссать прямо на обои. Клиент прямо окоченел от изумления, а мой папаша в ответ на его вопросительный взгляд спокойно объяснил: «Хер с ним. Всё равно завтра переезжаем».
П и р о ж к о в. Действительно гениально! Как я раньше не додумался? Ведь в этой мудрой фразе простого провинциального еврея, Борис, заключена вся философия наших правителей, начиная с Лжедмитрия и кончая Ельциным! Для них Россия – страна временного проживания, транспортно-пересадочный узел на пути за бугор.
Б е р е с т о в с к и й. А для тебя разве не так? Не корчи из себя целку. Про твой Речник я уже всё понял. Дело действительно сто'ящее, я только в толк не возьму, чего ты стремаешься. Толкнём этот оазис столицы за хорошие бабки, и нет никакой проблемы.
П и р о ж к о в. Проблема есть. Проблема, Борик, в том, что там уже много лет живут люди. Кто правдами, кто неправдами, отвоевал себе место под солнцем и просто так его не отдаст. У всех семьи, дети, внуки, хозяйство, многие даже домашнюю скотину завели, чтоб легче прокормиться. Выкурить их всех оттуда очень непросто. Есть и инвалиды, и ветераны войны, а с ними сам знаешь, как трудно управиться – трясут своими медальками, жалобы куда ни попадя пишут, и стоят насмерть, как под Сталинградом.
Б е р е с т о в с к и й. Что же делать? Разве нет выхода?
П и р о ж к о в. Выход, Борик, всегда есть. Надо только не кипешиться и хорошенько мозгами раскинуть. Атаку на врага я уже начал, артиллерийскую подготовку провёл и обязательно доведу дело до победы. Райсуд, где судьи яйцами трясут, целиком в моей власти. Он уже рассмотрел поданные моими людьми иски и вынес постановление о том, что большинство домов построены в Речнике незаконно. Когда-то, ещё при советской власти, там просто раздали землю под садовые участки, но разрешения строить капитальные жилые дома никто не давал. Тут их и можно прищучить.
Б е р е с т о в с к и й. Так и прищучь! Какая проблема?
П и р о ж к о в. Да сделаю я всё, пока при власти. Не ссы в компот. Проблема одна: не могу я на себя или на Ленку такой сладкий кусок московской земли оформить. Тут же начнутся журналистские расследования, доносы, кляузы, проверки. Кремль сразу закипешится. Возьми всё на себя. Ты ведь можешь как-нибудь так дело повернуть, чтобы я остался будто в тени, ни при чём?
Б е р е с т о в с к и й. Обижаешь само'й постановкой вопроса. Всё сделаю в лучшем виде, не боись. А то ты меня не знаешь?
П и р о ж к о в. Ну спасибо, спасибо тебе. Как украсть, я знаю, а как грамотно оприходовать украденное, тут у меня в образовании пробел. Так что искреннее тебе спасибо.
Б е р е с т о в с к и й. Приди, вскопай мне огород, и я тоже скажу тебе «спасибо». Это любимая поговорка моего папы, царство ему небесное.
П и р о ж к о в. А мой изо дня в день только матерился да ханку жрал. Стоило мне двойку в дневнике принести – сёк ремнём, как сидорову козу. Я – результат трудного детства. Пойдём, Борик, выпьем за успех нашего гешефта. Гости, небось, недоумевают, куда мы с тобой подевались.
Б е р е с т о в с к и й. Пойдём выпьем. Давно я как следует не расслаблялся в кругу друзей. Там, на коварном Альбионе, и выпить не с кем по-человечески. Нальют себе пятьдесят грамм и цедят целый вечер по капле, как валокордин, не то что у нас. Ты себе не представляешь, как хочется иногда напиться вусмерть и про всё забыть. Вот сижу, бывает, вечером, смотрю в окно, слушаю, как пресловутый лондонский дождь капает на подоконник, и думаю: для чего я жил, для чего суетился, капитал сколачивал? Как будто приснилась жизнь.  Ведь всё в конечном итоге впустую, коту под хвост. Дружки-олигархи, которых в люди вывел, только и норовят облапошить, бабы эти ненавистные со своими претензиями по судам затаскали, каждая норовит урвать свой кусок, да пожирнее. Эх, Юра! Пролетим по жизни, как пух тополиный… и ничего от нас не останется… ничего…
П и р о ж к о в. А дети, внуки?
Б е р е с т о в с к и й. Наивный ты человек! Не льсти себя иллюзиями. Не вспомнят нас никогда ни дети, ни внуки. Мы нужны им, пока у нас есть бабло и связи, понимаешь? Недавно, месяца три назад, подарил младшей дочке «Бентли» последней модели. И что ты думаешь? Даже «спасибо» не сказала. Взяла ключи, губки поджала и убежала на очередную вечеринку в ночной клуб повыпендриваться перед подружками. Никому мы, Юра, после смерти своей не нужны, так и знай. Даже на могилку поссать не придут, это я тебе точно обещаю.
П и р о ж к о в. Ну, я не такой пессимист! Моя Машка меня обожает, гордится, что у неё отец в авторитете.
Б е р е с т о в с к и й. Хорошо если так. А я во всех разочаровался - и в жёнах, и в детях.
П и р о ж к о в. Вот я и говорю: пойдём выпьем. После пятой рюмки пропадёт всякое разочарование.
Б е р е с т о в с к и й. Я не столько выпить, сколько закусить хочу.  Белужья икра у тебя сегодня отменная, свежак, и устрицы типа «мама не горюй», и фуа-гра выше всяких похвал. Повар, небось, из Франции? Пять звёзд Мишлен?
П и р о ж к о в. Француза Ленка давно прогнала, жадный был, как куркуль. Всё на закупке продуктов экономил. «На вашем Черёмушкинском рынке, - сказал, - могут отовариваться только миллионеры». Ленка его и спросила напоследок: «А мы кто?» Короче, итальянец у нас теперь кулинарией заправляет, синьор Паскуале из города Монтепульчано.
Б е р е с т о в с к и й. Это где ж такой?
П и р о ж к о в. В самом сердце Тосканы, Борик, в долине реки Арно. Дворцы там всякие старинные, природа вокруг сказочная. Место райское. Родина знаменитого вина «Нобиле ди Монтепульчано». Я тебе потом, когда гости разойдутся, дам попробовать. У меня для особо важных персон несколько бутылок припасено. Знаешь, чем эти гурманы итальяшки такое вино закусывают?
Б е р е с т о в с к и й. Понятия не имею.
П и р о ж к о в. Сыром рикотта, завёрнутым в листья папоротника.
Б е р е с т о в с к и й. И что, это вкусно?
П и р о ж к о в. Да не особо. Так, для куража попробовать можно.
Б е р е с т о в с к и й. Ну и чем же твой Паскуале славится как повар?
П и р о ж к о в. Да всем, чем хочешь. Настоящий волшебник. Буквально из говна конфетку делает. Возьмёт какого-нибудь фазана, вальдшнепа или рябчика, которые тут в Барвихе всем давно приелись, нафарширует трюфелями, каперсами, лесными ягодами или пюре из шпината – пальчики оближешь! А какие он делает котлеты «марешаль» – это что-то!
Б е р е с т о в с к и й. Ну, пойдём, пойдём. Заинтриговал. Пусть подаёт свой марешаль.

(Пирожков и Берестовский уходят на террасу, где слышны голоса гостей. Сразу после их ухода Евсей покидает своё укрытие и стремительно убегает за кулисы).
                занавес, смена декораций

                явление I I I

Майдан посёлка Речник. На правой стороне сцены стоит традиционный дорожный указатель синего цвета  с надписью «Речник». Стрелка указывает влево. На майдане собрались все обитатели посёлка – от сторожа садовых участков до продавщицы продмага. В общем, обычная актёрская массовка. На заднике сцены декорация: от одного дачного дома остались одни развалины, другой пока цел. У развалин стоит бульдозер с поднятым кверху ковшом. Вполоборота к зрителям стоят две тётки-пенсионерки с медалями на груди и держат в руках плакат из кумача: «Чужой земли мы не хотим ни пяди, но и своей вершка не отдадим» Идёт митинг протеста против сноса в Речнике дачных домов. Толпа глухо гудит. Выступает вождь протеста и организатор митинга Евсей Ударцов.

Е в с е й. Братья и сёстры, патриоты России! К вам обращаюсь я, соседи и друзья мои! Подлый враг без объявления войны вероломно напал на нашу Родину, которая у всех нас оформлена по закону, в нотариальной конторе. У каждого из нас есть свидетельство о собственности и справка из БТИ. Храните их, товарищи, как зеницу ока, потому что настало время великих испытаний и творится полный беспредел. Как паршивых крыс, нас вышвыривают из собственных домов без всякого суда и следствия. Доколе ж мы будем терпеть, товарищи? Зарвавшиеся толстосумы из мэрии и Кремля в погоне за очередным чистоганом не остановятся ни перед каким злодейством. Что же требуется для того, чтобы ликвидировать опасность, нависшую над нашей родиной, и какие меры нужно принять для того, чтобы победить врага?
Г о л о с  и з  т о л п ы. Да говори ты, не тяни резину! Что делать-то будем?
Е в с е й. Прежде всего необходимо, чтобы мы осознали всю глубину опасности, которая нам угрожает, и отрешились от благодушия и беспечности. Огнестрельного оружия для самообороны у нас нет, а создавать диверсионные группы и партизанские отряды уже поздно. Однако трусливо отсиживаться в своих домах и ждать у моря погоды мы тоже не будем! Правильно я говорю?
Г о л о с а  и з  т о л п ы.
1-й голос: Правильно!
2-й голос: Хватит терпеть беспредел!
Е в с е й. Предлагаю включить в повестку дня открытое голосование. Кто за то, чтобы мы пошли в атаку на приспешников буржуазии и отстояли свои дома от посягательств мэра? Кто за революцию и социальную справедливость?
Г о л о с а  и з  т о л п ы.
1-й голос: Мы все «за», все пойдём громить проклятых олигархов!
2-й голос: Долой партию жуликов и воров!
3-й голос: Позор эксплуататорам трудового народа!
4-й голос: Банду Пирожкова – под суд!
Е в с е й. Поймите меня правильно, я человек с юридическим образованием и не призываю к бессмысленному кровавому бунту, но и дальше терпеть такое издевательство над правами человека невозможно. Кто готов стать под знамёна моей армии?
Г о л о с а  и з  т о л п ы.
1-й голос:  Все мы готовы!
2-й голос: Насточертел этот грёбаный капитализм!
3-й голос:  Хватит! По'пили чубайсы нашей кровушки!
4-й голос (с картавым произношением): Ёся, вы повивальная бабка долгожданного русского социализма!
5-й голос: Да здравствует будущий президент России Евсей Ударцов!
Е в с е й. Я знал, что вы меня поддержите, компатриоты! Вооружайтесь косами, топорами,  молотками и вилами! Берите монтировки, лопаты и грабли! У кого что есть в сарае из хозяйственного инвентаря – то и берите. Жалко, что нет у нас главного оружия буржуазии – травматических пистолетов и бейсбольных бит. Ну, ничего. Обойдёмся кусками булыжника и дубиной народной войны.
Г о л о с  и з  т о л п ы. Пиротехника какая-нибудь понадобится?   
Е в с е й. Не забудьте керосин и спички. Мы на горе всем буржуям пожар раздуем. Нас сносят – и мы пойдём сносить их ненавистные дворцы, где поселились роскошь и разврат. Вы к этому готовы?
Т о л п а (хором). Готовы! Всегда готовы!
Е в с е й. Вы клянётесь, что пойдёте за мной до победного конца?
Т о л п а (хором). Клянёмся! До конца будем биться!
Е в с е й. Тогда вперёд, товарищи! Но пасаран! Патриа о муэрте! Бросим все силы на разгром Острова Фантазии! Враг будет разбит, победа будет за нами!

(Толпа постепенно расходится. В нестройном хоре голосов слышны отчаянные выкрики: «Нет повышению тарифов на ЖКХ!»; «Пролетариату нечего терять, кроме своих цепей!»; «Бог не выдаст – свинья не съест»; «Будь проклята ипотека!»; «Пустим на Пирожка красного петушка!». Несколько голосов хором запевают: «Мужайтесь, о други, боритесь прилежно, Хоть бой и неравен, борьба безнадежна...»)
                смена декораций
               
                явление I V

(Лужайка перед домом Пирожкова. Празднование его дня рождения продолжается. Хозяин, его супруга и дочь сидят спиной к зрителям в широких плетёных креслах. Рядом с ними нервно прохаживается Берестовский, время от времени поглядывая то на наручные часы, то на дисплей смартфона. Гости тоже расположились спиной к зрителям на лужайке – кто лёжа на траве, кто стоя неподалёку от дуба, кто сидя на скамейке. У многих в руках бокалы с вином. Некоторые гости негромко беседуют друг с другом, что-то тет-а-тет обсуждают. На широком крыльце дома, превращённом на это время в эстраду, продолжается концерт приглашённых на торжество звёзд шоу-бизнеса. В качестве конферансье концерт ведёт пресс-секретарь Пирожкова Эй-ты, который в данный момент на «эстраде» отсутствует. Мизансцена начинается с аплодисментов, свиста и нетерпеливых выкриков изрядно подвыпивших гостей: «Сколько можно ждать?!» «Хватит тянуть канитель!»; «Песню, песню давай!..»).

П и р о ж к о в (немного приподнимается с кресла и раздражённо кричит в сторону «эстрады»). Эй-ты, куда подевался? Принял на грудь и уже лыка не вяжешь? Вот ты у меня (грозит кулаком) получишь на орехи!
Е л е н а  Е р м о л а е в н а (взволнованно). Юра, Юра, не горячись! Никто не в силах омрачить этот праздник!
П и р о ж к о в (голосом громче обычного). Эй-ты, ты где?
Э й - т ы (стремительно выскакивает из дверей террасы на крыльцо. На нём парадный фрак кипельно-белого цвета, на шее – немного съехавший набок галстук-бабочка, в руках – микрофон. Чувствуется, что он изрядно выпил, поскольку манеры его весьма развязны и язык то и дело заплетается. Зычным, нарочито весёлым голосом массовика-затейника он обращается к присутствующим, слегка подпрыгивая). Дамы и господа, простите за небольшую заминку! Сегодня действительно незаё… незабу… незабываемый вечер! Прош-шу вашего внимания! Сейчас состоится неожиданный, но приятный сюрприз. Буквально на несколько минут, проездом из гастролей по Забайкалью в город Нью-Йорк к нам на огонёк заглянул знаменитый артист, живая легенда радио «Шансон», потомственный кубанский казак Вилли Скокарев!

(со стороны лужайки раздаются голоса: «Ура!»; «Мечты сбываются!»; «Слава имениннику!»; «В шумном балагане» давай!»)

Э й - т ы. Господа, прошу тишины! Я сам ждал этого мыгына… (откашливается в кулак), этого мгновения всю жизнь. К сожалению, гастрольный график прославленного певца настолько загружен, что он может исполнить только пару куплетов. Буквально через несколько часов у него самолёт в Америку. Итак, просим!
(на «эстраде», широко улыбаясь и шевеля тараканьими усами, появляется объявленный певец и исполняет свой шлягер)

С к о к а р е в.
В шумном балагане любят собираться
жулики и воры, бл . ди всех мастей.
Кто пришёл напиться, кто пришёл подраться,
кто пришёл послушать свежих новостей.

Когда иду я в балаган,
то заряжаю свой наган.

В шумном балагане девочки что надо,
я их угощаю водкой и вином,
каждой презентую плитку шоколада –
пососать полезно сладость перед сном.

Зачем скупая жизнь нужна,
Ведь завтра может быть война?
(последние две строчки певец повторяет 2 раза)

Со стороны лужайки раздаются громкие аплодисменты и крики «Браво!»; «Растрогал до слёз!»; «Прекрасный репертуар!»; «Приезжайте к нам ещё!» Певец элегантно раскланивается, шлёт публике воздушные поцелуи и уходит.

Э й – т ы. (Старается понравиться публике, порой ведёт себя несуразно. Чувствуется, что он подшофе). Безумно, горько, катастрофически жаль расставаться с кумиром! Ведь и я, и многие из вас выросли на его песнях. Иногда мне кажется, что даже вот эти кусты сирени, эти яблони и груши, насекомые и птицы, божьи коровки, гусеницы, жуки, мотыльки, черноголовый ибис и малая ко'лпица – словом, всё наше российское лукоморье, есенинские берёзы и кремлёвские ели – короче, весь сказочный лес нашей суверенной, демократической флоры – всё это взросло на его песнях, всё на них возмужало, окрепло, всё ушло корнями в их глубину (громко икает).
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Короче , Склифосовский!
К л и п о с о в с к и й. Что? Я-то тут при чём?..
Э й – т ы. Некоторые из этих песен, клянусь, часто доводили меня до слёз. Однако, вернёмся, как говорится, к нашим баранам (опять громко икает). Дамы и господа! Буквально через несколько секунд на этой эстраде перед вами появится неувядаемый кумир либеральной интеллигенции, неподкупная совесть народа, солист вокально-инструментального ансамбля «Доильная машина времени» Макабр Андреич. Будет исполнен его знаменитый хит «Пусть лучше он прогнётся под нас»!

                Из публики раздаются жидкие хлопки.

П и р о ж к о в (чувствуется, что он в изрядном подпитии. Он встаёт во весь рост, медленно оглядывает «эстраду», публику и в гневе произносит). Кто это «он»? Кого они имеют в виду, эти макабры? Это я, что ли, должен перед ними нагнуться? Я этих намёков и аллегорий не потерплю! Я авторитетный политик, а не какая-то далай-лама! Эй-ты, ты что себе позволяешь? Чего молчишь, словно муху проглотил?
Э й – т ы. Вы заказывали звёзд, я и обеспечил. Все в первой десятке лучших хит-парадов. Не погнушались нашей провинцией, чин-чинарём приехали, песни залихватские исполняют.
П и р о ж к о в. Это не песни, это хрень какая-то собачья! Я это не заказывал. Меня ещё в ФЗУ дразнили «меломаном» за то, что я граммофон на толкучке стырил. Я Виктора Пелевина постоянно перечитываю, я каждое утро в машине Олега Крысу слушаю, и издеваться над своим эстетическим вкусом не позволю! Эй-ты, иди сюда! Я тебе рыло кирпичом начищу!
Е л е н а  Е р м о л а е в н а (взволнованно). Юра, Юра, не кипятись! Скокарев такая милашка! Музыка играла так радостно, так весело! Мне казалось, ещё немного, и мы узнаем, почему в этом мире всё так загадочно и странно устроено, за что нам то финансовый успех, то Божья кара, зачем нам Путин и Медведев, а не кто-нибудь другой, лучший… музыка играла так весело, что мне показалось, рано или поздно мы всё поймём - и зачем мы вступили в ВТО, и почему не даём американцам усыновлять наших сироток… для чего живём, зачем страдаем…
П и р о ж к о в (Опускается в кресло, печально понурив голову и обхватив её руками. Следующую свою реплику произносит с горьким отчаянием). Дура, она и есть дура. Ей лишь бы музыка весело играла…
Е в г р а ф  У д а р ц о в. Говорят, скоро вообще всё накроется медным тазом, скинет президента оппозиция.
У л ь я н а  У д а р ц о в а. Кто же будет править страной?
Е в г р а ф  У д а р ц о в. Страной будут править Галустян и Мартиросян.
У л ь я н а  У д а р ц о в а. А Цекало?
Е в г р а ф  У д а р ц о в. Цекало будет министром обороны. И всю страну вместо Российской Федерации переименуют в Наша Раша.
П и р о ж к о в. Да ты уже совершенно пьян, друг. Пойди протрезвись.
Э й - т ы. Господа, не обращайте внимания! Мы собрались сюда радоваться, а не страдать. Прозвучала прекрасная песня, ставшая поистине народной. Поблагодарим нашего американского гостя за наслаждение! (на лужайке раздаются свист и жидкие хлопки). А сейчас - ещё один сюрприз для истинных гурманов от искусства. На эстраду приглашаются великолепный Тарзан и его неизменная муза, ошеломительная Наташа Бирюлёва!
О т е ц  О х л о б ы с т и й (возмущённо). Окстись, олух царя небесного! Не искушай Господа Бога твоего! Потчуешь нас одной тухлятиной. То Зверька Зверючка с сиськами своими невообразимыми, то теперь ещё какой-то Тарзан… Ты бы сюда ещё ансамбль «Самоцветы» привёл! Втюхиваешь на голубом глазу всякий залежалый товар с просроченным сроком годности и хочешь, чтобы мы тут прыгали от восторга. А где эстетические деликатесы? Где духовная пища, которую вкушают настоящие ценители? Кто позволил тебе держать нас на голодном пайке? Где, чёрт бы тебя побрал, высокие образцы подлинного искусства? Почему преданы забвению Прокофьев, Шостакович и Сигизмунд Кац? Куда подевались Меладзе и Цискаридзе? Почему ты принуждаешь нас питаться интеллектуальными отбросами? Ответь, несчастный халтурщик!
У л ь я н а  У д а р ц о в а. Правильно, святой отец! Всё по делу сказал. А то ишь, выскочил на сцену и пудрит людям мозги! Тарзан и Бирюлёва давно вышли из моды. Я, например, для релаксации слушаю перед сном тибетские мантры, голоса диких птиц и пресс-конференцию президента Путина. Там есть ответы на все вопросы.
О т е ц  О х л о б ы с т и й (авторитетно). Ответы на все вопросы знает только Господь Бог.
К л и п о с о в с к и й. Может, хватит уже поучений и дискуссий? Пойдёмте выпьем. В горле окончательно пересохло.
Е в г р а ф  У д а р ц о в. А я согласен с супругой на сто процентов. Не надо нам слепо подражать Западу и плестись в хвосте прогресса. Этим Тарзанам и Бирюлёвым давно пора на свалку истории. Они омрачают сознание и портят праздник. Гнать их в шею отсюда! Выпили тут, понимаешь, на халяву, закусили, потусовались с приличными людьми – и будет с них. В телевизоре осточертели!
П и р о ж к о в. Что правда, то правда. Пусть идут себе восвояси и не портят праздник. А ты, Эй-ты, дождёшься от меня обструкцию. Так и знай. Вот прикажу Силуяну высечь тебя на конюшне, как унтер-офицерскую вдову, будешь тогда знать, почём фунт лиха. Я ведь просил тебя как человека позвать сюда настоящих звёзд. Ты мне даже бурановских бабушек обещал и леди Гагу с кордебалетом. Ну, и где они?
Э й - т ы. Бабушки на гастролях в Израиле, а Гага такой сумасшедший райдер объявила, особенно насчёт жратвы, что легче хор Пятницкого прокормить.
П и р о ж к о в. Сколько раз я тебе говорил, охламон, чтобы ты на моих удовольствиях не экономил? Один раз живём, второго не будет. Давай что-нибудь искромётное, весёлое, чтобы чисто поржать. Вечерний Ургант есть?
Э й - т ы. Нету. У него уже месяц, как мобильник отключен.
П и р о ж к о в. А Цекало?
Э й – т ы. И Цекалы нету. У него дачу на прошлой неделе гробанули. Представляете, какой удар по самолюбию?
П и р о ж к о в. Ну, давай тогда Цискаридзе, раз такое дело.
Э й - т ы. И Цискаридзе нету. Его завистники кислотой облили из-за кулис.
У л ь я н а  У д а р ц о в а. Да не его там вовсе облили, а другого. Я и то лучше знаю.
П и р о ж к о в. Может, хоть Галкин есть?
Э й – т ы. Галкина тоже нету. У него критические дни.
П и р о ж к о в. И Пугачёвой нету?
Э й – т ы. Пугачёвой тоже нет. У неё очередная депрессия.
У л ь я н а  У д а р ц о в а (задорно). А давайте тогда я спою? Я сегодня в голосе. (встаёт с кресла с дымящейся сигаретой в руке и громко поёт) Сно-ова стою одна, сно-ова курю, мама, снова…
Е в г р а ф  У д а р ц о в. Да уймись же ты наконец, не позорь меня перед людьми.
П и р о ж к о в (обращаясь к Эй-ты). И что, больше никаких звёзд нет?
Э й  - т ы. Не помню. Нужно за кулисами посмотреть.
П и р о ж к о в. Недотёпа ты, недотёпа! Что ж у тебя тогда есть? Есть что-нибудь свежее, новенькое, остросюжетное?
Э й – т ы. Так ведь на вас не угодишь. Вам хоть Тилу Текилу, хоть голую Анфису Чехову приведи, всё равно никто «спасибо» не скажет. Я уже и так чуть наизнанку не вывернулся, чтобы создать атмосферу праздника. Остался у меня один последний сюрприз. Зрелище для истинных ценителей прекрасного. Вы такого сроду не видали. Объявлять?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Объявляй, нехристь, чёрт с тобой. Будешь ещё халтурить, я тебе сам шнур от микрофона обрежу.
Б е р е с т о в с к и й (поднимая руки кверху и  потрясая ими). Свет не видел такого самонадеянного гоя! Будь моя воля, я бы ему обрезал не только …
Е в г р а ф  У д а р ц о в  и  е г о  с у п р у г а (одновременно, полупьяным, полушутливым тоном). Мы требуем продолжения банкета!
П и р о ж к о в. Объявляй побыстрее, не тяни резину.
Э й – т ы. Воля ваша. На сцену для приветствия именинника приглашаются восходящие звёздочки эстрады, миловидные красотки из популярного ансамбля «Конфетки»!
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Да ты окончательно из ума выжил, безбожник! Ты бы ещё «Пуси райот» сюда позвал для полного куража над здравомыслием. Совсем потерял духовные ориентиры. Ну-ка прекращай это безобразие, пока я тебя коровьими блинами не закидал!
П и р о ж к о в. Что верно, то верно, святой отец. Креста на нём нет, на этом засранце. Ох, не зли меня, Эй-ты, ох, не зли! Ты же знаешь, как я неистов в гневе. Объявляй заключительную часть представления и пойдём за стол лобстеров кушать. Синьор Паскуале пообещал сразить наповал своим искусством.
У л ь я н а  У д а р ц о в а. А шаурма и японские роллы будут?
Е в г р а ф  У д а р ц о в . Да замолчи ты! Даже перед людьми неудобно…
Э й – т ы. Дамы и господа, прошу внимания. Художественная часть нашей концертной программы подошла к концу, но веселье продолжается! Под ваши несмолкаемые аплодисменты на сцену приглашается знаменитый эрудит, неутомимый борец с коррупцией в высших эшелонах власти, дважды обладатель Хрустальной совы Антоний Вексельман!

(на лужайке раздаются свист, аплодисменты и крики «Ура!»; «Лёд тронулся!» На «эстраде» появляется пожилой бородатый мужчина в странной одежде со множеством карманов. В руках у него папка для бумаг).

В е к с е л ь м а н. Дамы и господа, приветствую вас и поздравляю с именинником! Хочу предложить вам увлекательные викторины и конкурсы с призами. Игра в жмурки завершит наш праздничный вечер, а сейчас первый вопрос знатокам (открывает папку): где на географической карте мира находится пролив Маточкин Шар? Время на размышление – одна минута.
(Гости, переглядываясь, безмолствуют; некоторые из них что-то шепчут друг другу на ухо. Пауза длится около минуты. Во время этой паузы на груди у отца Охлобыстия громко и протяжно звонит мобильный телефон. Священник смотрит на дисплей и отключает смартфон). 

Б е р е с т о в с к и й (прерывая затянувшееся молчание). Да не знает этого никто! Даже я не знаю.
П и р о ж к о в (глядя на Вексельмана). Он и сам не знает, шельмец! Даром что эрудит! (смеётся).
С и л у я н (чувствуется, что уже под хмельком, поэтому позволяет себе вольнодумство). Эх-ма, господа! Надоела эта пошлость! Прошу на правах мажордома Марию Юрьевну исполнить мой любимый романс. И вы сразу поймёте, почему любовь так бессмысленна…
П и р о ж к о в. Ты чего, с ума свихнулся? Тебе слова никто не давал.
С и л у я н. Да я знаю, что не давал, и никто никогда не даст. Увольняюсь я от вас, Юрий Макарович, уезжаю к сестре своей в Кимры. Хочу хоть остаток жизни прожить по-человечески. Уж вы не серчайте. Ещё вчера хотел сказать вам об этом, да боялся огорчить перед праздником. Короче говоря, исполните моё последнее желание. Я ведь столько лет вам верой и правдой служил.
П и р о ж к о в. Знаешь что, любезный? У меня незаменимых нет. Ты думаешь, я другого себе лакея не найду? Да только свистни! Тут же очередь выстроится. Ну, чёрт, как говорится, с тобой. Говори своё желание.
С и л у я н. Я и говорю: пусть Мария Юрьевна романс мой любимый исполнят.
П и р о ж к о в. Доча, ты где?
М а ш а (откликается из-за спины Пирожкова). Да тут же я, среди гостей.
К л и п о с о в с к и й. Спой, светик, не стыдись, давно хороших песен не слыхали.
Е л е н а  П и р о ж к о в а. Не ломайся, доченька, пойди спой. Гости просят.

(Маша поднимается на крыльцо дома, берёт где-то за дверью террасы гитару, выходит к гостям и поёт, при этом среди публики она ищет взглядом Евсея и думает о нём, и поёт, мысленно обращаясь к нему. Как это сыграть, я не знаю)

Мы с тобою лишь два отголоска:
ты затихнул, и я замолчу.
Мы когда-то с покорностью воска
отдались роковому лучу. 

Это чувство сладчайшим недугом
наши души терзало и жгло.
Оттого тебя чувствовать другом
мне порою до слёз тяжело.
 
Станет горечь улыбкою скоро,
и усталостью станет печаль.
Жаль не слова, поверь, и не взора,
только тайны утраченной жаль! 

От тебя, утомлённый анатом,
я познала сладчайшее зло.
Оттого тебя чувствовать братом
мне порою до слёз тяжело.   

(В публике никакой реакции, никаких аплодисментов. Пауза около 20-30 секунд. Пирожков, полуобернувшись к зрительному залу, плачет, утирая скупые мужские слёзы носовым платком)

К л и п о с о в с к и й (обращаясь к о. Охлобыстию) Чего это он вдруг заплакал?
О т е ц  О х л о б ы с т и й. Плут слезлив, а вор боголюбив, - разве не знаете?
Е л е н а  П и р о ж к о в а. Ну что вы все приуныли, господа? Мы совсем разучились веселиться. Давайте же, наконец, расслабимся по полной! Я хочу флирта и приключений. Давайте играть в догонялки, в жмурки, в бутылочку!

(Из-за кулис на сцене появляется шумная толпа речников. У каждого в руках какое-нибудь орудие возмездия – лопата, грабли, коса, топор, молоток, обыкновенная палка. Среди взрослых в толпе несколько детей лет 9-10. Пожилые мужчина и женщина, одетые по-домашнему небрежно, несут в руках кумачовый плакат с надписью: «Liberte, egalite, fraternite».  Во главе толпы решительно и грозно шествует Евсей Ударцов наперевес с электродрелью внушительных размеров).

Е в с е й. (угрожающе). Будут вам сейчас и догонялки, и бутылочки!
Г р у б ы й,  х р и п л ы й  м у ж с к о й  г о л о с  и з  т о л п ы (в такой тональности говорит Никита Джигурда). Глаз на жопу натяну - будет телевизор! 
Т о н к и й  м у ж с к о й   г о л о с  и з  т о л п ы. Лопнуло терпение народа!
Г р у б ы й  ж е н с к и й  г о л о с  и з  т о л п ы. Мы вам покажем кузькину мать!
Д е т с к и й  г о л о с  и з  т о л п ы. Буржуи недорезанные!

(среди гостей на лужайке перед домом Пирожкова происходят волнение и замешательство).

Б е р е с т о в с к и й. Господа, прошу прощения, но я срочно опаздываю на самолёт. (обращается к Пирожкову) Юра, пока! Созвонимся. (стремительно покидает сцену, мгновенно исчезая за кулисами).
П и р о ж к о в (обращаясь к Евсею). Сева, ты что, умом тронулся? Объясни, что происходит?
Е в с е й. Ничего особенного, дядя Юра. Вот снесём сейчас твой дворец к чёртовой матери, тогда поймёшь, что происходит.
Е в г р а ф  У д а р ц о в. Сынок, прошу тебя, успокойся, не делай этого! Плетью обуха не перешибёшь. Пожалей меня и мать!
М а ш а  П и р о ж к о в а. Евсевий, не сходи с ума. Иди сюда, я тебе что-то скажу…
Е в с е й. Знаю я давно наизусть всё, что ты мне скажешь, змея. Всю вашу змеиную породу знаю, потому и пришёл, и привёл с собой повстанцев. Ну-ка, расступитесь, кровопийцы! Камня на камне от вашего дворца не оставлю!
И с т е р и ч н ы й  ж е н с к и й  г о л о с  и з  т о л п ы. Всех за яйца повесим на этом вот дубе!

(за кулисами слышен нарастающий гул автомобильного мотора, звук милицейской сирены и резкий звук тормозов. На сцене появляется начальник местной милиции майор Косяков).

К о с я к о в (падает перед Пирожковым на колени). Юрий Макарович, не велите казнить! Я всю жизнь в органах, а тут оплошал ненароком, упустил этих негодяев из виду. Была оперативная информация, что они решили бунтовать, а я не придал этому значения. Думал, так, баловство (поднимается с земли, достаёт из кобуры табельное  оружие, направляет его на Евсея и кричит истерическим голосом). Ну-ка, брось дрель, сволочь! Прекрати революцию, а то расстреляю!
Е в с е й (демонстративно спокойным тоном). Не пугай. Мы тут все пуганые.  Спрячь свою пушку, мудак.
К о с я к о в (пылая гневом). Ты обозвал, обозвал меня, гадёныш? Да я… Да как ты посмел? Да я, может, всю жизнь в органах! У меня вся силовая структура района в подчинении! Да я тебя самолично в каземат заточу … 

(двое крепких мужиков из толпы подбегают к Косякову, закручивают ему руки за спину, отбирают у него пистолет и отдают оружие Евсею).

Е в с е й (направляет пистолет на Пирожкова и объявляет ему ультиматум). Дядя Юра, если хочешь жить, бери бумагу и пиши приказ, чтобы Речник не сносили. Считаю до трёх. Раз…
П и р о ж к о в. Сопляк, молокосос, гадёныш, да я же тебя на коленях нянчил. Да я тебя…
Е в с е й (нажимает на спусковой крючок, звучит выстрел. Пирожков хватается за сердце,  делает два коротких шага вперёд и ничком падает).
М а ш а (душераздирающе кричит). Папа!!!
Е л е н а  Е р м о л а е в н а (кричит, глядя на Евсея) Убийца, предатель, ничтожество…
                (затемнение на сцене)
         
                явление  V

Всё та же лужайка перед домом Пирожкова. На скамейке неподалёку от дуба, понурив голову, сидит Евсей. Рядом с ним стоит Косяков. Больше на сцене никого нет.

К о с я к о в. Ну, и чего ты добился, придурок? (Евсей, не меняя позы, молчит) Патроны-то у меня в «макаре» холостые были! Только воро'н да местную блатату пугать. Боевые нам только на дежурство и спецзадание выдают, под расписку. А я сегодня не при исполнении.
Е в с е й (не поднимая головы). Я не знал.
К о с я к о в. Незнание не освобождает от ответственности. Я, может, всю жизнь в органах, и хочу тебе сказать, сопляк, что твоя песенка спета.
Е в с е й. Неужто патроны холостые были? Выходит, я его не убил?
К о с я к о в. Если б ты его убил, ты бы уже не тут сидел, а в сизо.
Е в с е й. Он живой?
К о с я к о в. Живой, что с ним сделается. Ты когда на него пушку направил и курок нажал, у него сердечный припадок случился. Инфаркт.
Е в с е й. Где он?
К о с я к о в. Скорая увезла. Полчаса назад я звонил туда. Всё нормально. К вечеру оклемается.
Е в с е й. А со мной что будет?
К о с я к о в. А ты не догадываешься? Покушение на жизнь государственного чиновника высшего ранга. Могут и  «вышку» дать.
Е в с е й. Расстреляют, что ли?
К о с я к о в. Темнота ты, темнота! А ещё юридическим образованием хвастаешься. У нас теперь демократия, и расстрелять даже такого мелкого засранца, как ты, права никто не имеет. Дадут тебе лет двадцать, и дело с концом. Там тебя быстро научат родину любить.
Е в с е й. А с речниками что будет? Их тоже посадят?
К о с я к о в. Зачем? Они же ни в кого не стреляли. Многие из них дали уже признательные показания о том, что ты подстрекал их к бунту, угрожал им – мол, если не станете бунтовать, подожгу ваши дома.
Е в с е й. Я такого сроду не говорил!
К о с я к о в. Кого это волнует? Говорил – не говорил, а ихние показания уже в твоё дело подшиты. Так что туши свет, сливай воду. Кончилась твоя революция. Вставай давай, я тебя в райотдел повезу. Там тебя уже фэ-эс-бэшники ждут допрашивать.
Е в с е й. Почему?
К о с я к о в. По кочану! Вдруг ты не только градоначальника убить замышлял, но и кого повыше, в Кремле?
Е в с е й (растерянно). Ничего я такого не замышлял.
К о с я к о в. Хрен тебя знает. Может, ты вообще какой-нибудь грузинский или американский шпион?
Е в с е й. Никакой я не шпион. Что вы такое говорите? Просто помрачение какое-то нашло, правды и справедливости вдруг захотелось. Я не виноват. Я хотел любить – мне не дали любить, я хотел разбогатеть – мне не дали заработать даже на квартиру, а теперь ещё и дом отберут.
К о с я к о в. Ладно, ладно. Там разберутся. Поехали.

                (затемнение, на сцене гаснет свет)


                ЭПИЛОГ

После затемнения свет медленно зажигается. На сцене та же декорация, что и в Прологе: уголок дворянского поместья неподалёку от Москвы. Тёплый майский день. Белый цветущий сад, яблоневый или вишнёвый. На скамейке под сенью деревьев тот же юноша, который появился в Прологе, поёт под гитару романс:

                Не грусти о моём охлажденье,
                Не старайся меня возвратить:
                Наша встреча, мой друг – сновиденье,
                Так зачем же о нём нам грустить?
               
                О, поверь! Ты узнаешь их много,
                Этих кратких, но радостных снов...
                Если любишь меня – ради Бога,
                Позабудь необузданность слов.

                Верить клятвам в угаре – смешно ведь,
                А кто любит, тот любит без клятв.
                На песке же нельзя приготовить,
                Моя бедная, солнечных жатв.

                Не грусти – мы с тобою не пара.
                Ты душе далека и чужда.
                Я ошибся. Так пламя пожара
                Заливает в разгаре вода.

 (На дорожке сада из-за кустов появляется та же девушка в белом нарядном платье, которая появилась в Прологе).

Д е в у ш к а. Всё поёте, соловушка? Не надоело?
Ю н о ш а. Пою себе и пою. Вам-то что?
Д е в у ш к а. Меня дожидаетесь?
Ю н о ш а. Никого я не дожидаюсь. Просто пою.
Д е в у ш к а. Так я вам и поверила! Аксинья сказала, что вы тут с утра по острову фантазии бродите со своей гитарой, меня ищете.
Ю н о ш а. При чём тут остров, при чём фантазия?
Д е в у ш к а. Так я нашу Барвиху прозвала. Уж больно место живописное, красота невообразимая! За околицей речка, а у нас свой собственный пруд, и лебеди плавают. Говорят, даже Левитан тут пейзажи с натуры писал.
Ю н о ш а. Живопись, Левитан, лебеди… меня всё это мало интересует. Скоро всё кончится.
Д е в у ш к а. Почему вы так решили?
Ю н о ш а. Революция в Петрограде. Великие князья с красными бантами на груди гуляют, царя скинули, пьяная матросня магазины грабит. Вы что, газет не читаете? Помните, с каким отчаяньем вы говорили о затонувшем «Титанике»? Так этот «Титаник» - мелкая неприятность по сравнению с тем, что нас ждёт. Там полторы тысячи утонуло, а тут полторы сотни миллионов на краю гибели. Неужто вы это не понимаете?
Д е в у ш к а. Вы же меня ещё недавно убеждали, что никакой революции не будет, что вся Россия спит непробудным сном!
Ю н о ш а. Буйно помешанные в сумасшедшем доме тоже долго и смирно спят, но когда просыпаются, превращаются в чудовищ.
Д е в у ш к а. Вы-то откуда знаете?
Ю н о ш а. Книжки кое-какие по психиатрии читал. Например, Ломброзо. «Гениальность и помешательство» называется.
Д е в у ш к а. При чём же тут революция и Россия?
Ю н о ш а. При том, что Россия страна гениальная в высших проявлениях своего духа – ну, там, Достоевский, допустим, Чайковский, Лев Толстой – и вместе с тем неизлечимо больная.
 Д е в у ш к а. Вы уже, небось, и диагноз поставили?
Ю н о ш а. Разумеется.
Д е в у ш к а. И какой же?
Ю н о ш а. Если одним словом, то - «вырождение».
Д е в у ш к а. Извольте объяснить.
Ю н о ш а. Вы всё равно не поймёте, да и долго объяснять. Вот вы, например, считаете Льва Толстого гением?
Д е в у ш к а. Не только я, весь мир так считает.
Ю н о ш а. А если весь мир сосчитает, что дважды два пять, вы тоже присоединитесь? Несмотря на гениальность художника, с чем не поспоришь, ваш Толстой – богохульник и еретик, философ никудышный и типичный вырожденец.
Д е в у ш к а. Вы до этого сами додумались?
Ю н о ш а. Не я один. Макс Нордау, например, написал об этом весьма убедительно.
Д е в у ш к а. Боже мой, какая же у вас каша в голове! – то Северянин, то Ницше, то теперь ещё Нордау какой-то. Университета так и не кончили, служите в какой-то конторе захудалой, дела себе найти настоящего не можете, а корчите из себя Чайльд Гарольда.
Ю н о ш а. Какое тут можно найти дело, когда всё катится к чертям? Царь в самом разгаре войны отрёкся от престола, солдаты с фронта бегут, один клоун Керенский скачет на белом коне во главе этого безумия, но и он скоро допрыгается, вот увидите. Знаете, чем всё это кончится? Тут совсем неподалёку, в Шахматово, у вашего любимого Блока недавно усадьбу разграбили и сожгли. То же самое и с вами будет. Спалят окрестные крестьяне вашу Барвиху и будет на месте вашей любимой беседки у пруда чертополох расти. Бурьян. А в пруду вместо лебедей одни лягушки заквакают.
Д е в у ш к а. Какой вы несносный пессимист! Нельзя так опускать руки и терять надежду. На всех этих смутьянов, слава Богу, есть управа. Есть полиция, жандармы, городовые. Рядом с крыльцом нашего дома растёт столетний раскидистый дуб. Я, когда ребёнком была, делилась с ним секретами, поверяла  все мои тайны. И этот дуб будет расти вечно. Как рос он в «Войне и мире» Толстого, когда с ним князь Болконский разговаривал. Помните? – «Да, есть надежда и молодость…»
Ю н о ш а. Молодость и у меня пока что есть, вот только надежды уже не осталось.
Д е в у ш к а. Ну, хватит! Вы прямо, как Гамлет: одни страдания и никакой веры в будущее. А я – знаете? верите? - иногда себе такое нафантазирую, что голова кругом идёт! Представляете, через каких-нибудь сто лет наша родина, наша страна будет самой счастливой и беззаботной! Я даже вижу иногда во сне этот далёкий синематограф, эту чудесную картину: царь вернулся и по-прежнему крепко сидит на троне, командует армией и никому не даёт нас в обиду. Крестьянки доят коров, хлеборобы косят злаки, жандармы ни за кем не следят. Все работают, чтобы быть счастливыми. Дымят трубы заводов, жужжат станки ткацких фабрик, учителя заботливо учат детей, врачи самозабвенно лечат немощь, матросы уходят в море. Нет больше ни попрошаек, ни нищих. Нет обездоленных, нет обиженных. Никто никого не кусает от злости, никто никому не завидует, потому что все счастливы. Всем хватает воды и хлеба. Мы будем весь день трудиться, много и хорошо трудиться, а когда захотим отдохнуть - возьмёмся за руки и пойдём гулять по парку, вдоль пруда. И сирень никогда не отцветёт, и ивы уронят ветви нам на плечи, и соловьи не умолкнут до самого утра. А когда в дверь постучится горе, мы ему никогда не откроем, никогда… Неужто это всё так несбыточно? Как вы думаете?
Ю н о ш а. Даже не знаю, что ответить. Мечтательница вы невозможная. Всё говорите о непонятном. А сами такая заманчивая, свежая, сладкая.
Д е в у ш к а. С чего это вас на чувства пробрало?
Ю н о ш а. Сам не знаю. Надоело думать о судьбах войны и мира, я же не граф Толстой. Пусть всё катится себе своим чередом, авось до чего-нибудь и докатится. Сегодня такой приятный день, солнце светит, яблоневым цветом пахнет на всю округу. (подходит к девушке ближе и оглядывает её с ног до головы) И вы нынче особенно хороши. Вам так идёт это платье. Вы такая волшебная! У вас такая маленькая ножка…
Д е в у ш к а (игриво). Ножка у меня маленькая, но я девушка с запросами.
Ю н о ш а. Мне ли об этом не знать? Позвольте поцеловать вам руку. Это тонкое запястье сводит меня с ума…

(За кулисами раздаётся нарастающий шум. На сцену из-за кустов врываются двое полупьяных разбойников в солдатских шинелях, у обоих - пустой, остекленевший взгляд)

1-й  р а з б о й н и к. Деньги, золото есть?
Ю н о ш а. Что вы себе позволяете? Вы кто такие?
1-й  р а з б о й н и к. Беглые мы, с фронта.
2-й  р а з б о й н и к (вынимает из голенища сапога нож и угрожающе подступает к девушке). Серьги, перстень снимай. Кончилась ваша буржуйская власть. Будете кипешиться – обоих порешу!
 
               
               
                З А Н А В Е С


(декабрь 2012 - февраль 2013)