Говорят - на Одесской... а где же ещё?! - киностудии вышла «Памятка молодого кинематографиста». Памятка состоит из одной страницы, на которой строчка вверху и строчка внизу. Середина чиста. Наверху текст:
« 1.Если неправ режиссёр-постановщик...» - и сноска. А внизу пояснение:
«Режиссёр-постановщик прав всегда».
Я об этом только слышал, но иногда вспоминаю с удовольствием.
–На студию?
–Да.
Повезло. Оператор на заднем сидении подвинулся и я подсел в «жигулёнок». Говорили, разумеется, о кино. Киношники вечно говорят о кино, будто больше не о чем. «Молодец, – сказал режиссёр о молодом коллеге, который, уже становясь заметным, ещё не вышел в соперники. – Молодец. Его фильм получил «гран-при». Термин «гран-при» режисёр произнёс картаво на французский, как ему казалось, манер.
– В Каннах? – спросил я и все замолчали, будто я сказал что-то неприличное.
– В Воронеже, – объяснил оператор. – В Воронеже на всесоюзном фестивале. Гран-при.
– А-а, — сказал я. — Так может быть Большой приз? – улыбнуться я себе всё-таки не позволил.
Режиссёр обернулся ко мне. Это было не просто: был он довольно толст, сидел рядом с шофёром, то есть, прямо передо мной, и «жигулёнок» это не автобус. Ему пришлось, упершись рукой в «торпеду», вывернуть туловище и ещё довернуть шею. Он даже покряхтел. Но всё равно повернулся и посмотрел на меня с жалостью.
— Старик, - сказал снисходительно и даже с некоторой заботой, – старик! «Гран-При» это то же самое. Но по-французски.
– А-а, — сказал я ещё раз и даже повторил: – А-а... По-французски».
Потому что с режиссёром не спорят. Ни в Париже, ни в Воронеже, ни даже! – в Одессе. Нигде.