Если бы даже не было массовых расстрелов, ужасов Колымы, лагерей и колхозов, если бы из всех своих «изобретений» большевики придумали и осуществили только одно – коммунальные квартиры те самые, к которых прошла наша собачья жизнь, где мы задыхались по пять человек в комнате и «на тридцать восемь комнаток всего одна уборная», только за одно это, как вы думаете, надо бы всю шайку поставить к стенке и расстрелять? Всю от мавзолейного пахана, до последнего активиста? А за остальные преступления расстреливать снова и снова?
Но и праздники всё-таки были. Конечно главные, всенародные, как Первомай или, скажем, 7е ноября, да и помельче: День Армии, День Флота а также День шахтёра или прочая липа, и туфта. Когда требовалось ходить колоннами, носить знамёна и лозунги, провозглашать речи… ну и всё такое прочее. Нельзя забывать праздники настоящие, личные: свадьбу или, предположим, день рождения. Но был праздник, которого иные дожидались всю жизнь. Бывало, что и напрасно ждали . Но кому-то везло и он, ура! – получал квартиру! Отдельную!! Да.
Бывало. В новом районе Киева, под названием «хутор Отрадный», построили дом. И заселили в него, разумеется, среди прочих, некоторое количество молодых учёных. Относительно молодых: не дадут же квартиру какому ни будь аспирантишке, а пока станешь кандидатом хоть каких-нибудь наук и потом ещё дойдёт твоя очередь, глядишь, молодость первая, а то и вторая -- тю-тю... Но мои герои были в доцентском уже ранге, потому претендовали. И получили.
На втором этаже поселился доцент-историк с женой и дочерью. Рассказывали, будто, живя у тёщи, он, за отсутствием жилой площади, диплом писал в уборной и только для диссертации был допущен на кухню, а семья, минимум раз в день, питалась всухомятку. На самом деле у тёщи жили недолго (вы пробовали жить у тёщи? То-то же!) а потом семья снимала комнату, на что его аспирантской стипендии, разумеется, не хватало. И потому, ко времени получения квартиры, он умел не только корпеть над архивами, но и шить брюки по самой последней моде. Что также было приметой социализма: купить на стипендию приличные джинсы – поди, попробуй!. И интеллигенция осваивала «смежные» профессии. Историк научился шить брюки ещё студентом. Сначала себе, потом сыну и жене, а позже не брезговал и заказами. Жить-то надо! А теперь в новой и пока совершенно пустой квартире. Так с чего начнём?
И тут выяснилось, что начинать надо с начала. Точнее, с входной двери. Ещё точнее, с замка на входной двери. Ибо ко всем замкам во всех квартирах подходят все ключи. И вы можете попасть в любую. Или кто угодно в вашу, как вам меньше нравится. Новый замок был куплен немедленно, но слесарь третью неделю пьян и замены ему нет. Ждите! Ждать? А на работу? А в школу? А дверь? Ну, не тут то было. На третий этаж вселился доцент-философ и сам врезал новый замок, о чём рассказал филологу. А он математику, а математик историку., Доцент же историк сказал: «Старик! У меня… — и доцент-философ ответил: — Старик! Нет проблем! Кстати, что ты думаешь о влиянии эллинской культуры на скифов?» Он отложил последнюю, на то время, книгу Жан-Поля Сартра, переведённую на английский язык — французским доцент-философ не владел, а изучил только английский, китайский и, несколько хуже, испанский. Взял сумку с молотками и стамесками. Они поднялись к коллеге. Пока выясняли про скифов и эллинов, новый замок был врезан в дверь. И тут началось главное.
Потому что доцент-историк был, конечно, человек интеллигентный. Не мог он предложить другому интеллигенту десятку за работу! Просто сказать «спасибо» тоже неловко и сразу вспоминается всякая всячина, вроде как «из спасибо шубу не сошьёшь», и тому подобное. Доцент-историк использовал выход из положения не такой уж оригинальный, зато многажды опробованный: он достал из холодильника бутылку, а жена приготовила закуску и они... Вот именно. И заговорили о народах Степи, обсудив теорию младшего Гумилёва насчёт пассионарности. И нашли, что это антинаучная ерунда, а Лев Николаевич 2й безусловно талантливый писатель, что естественно, при такой родословной. И всё кончилось бы хорошо, не будь доцент-философ тоже человеком интеллигентным. Как интеллигенту, было ему неудобно пить за чужой счёт, а установку замка он искренне считал пустяком и вообще, что за оплата между интеллигентными людьми! Не желая остаться в долгу, он сходил к себе на третий этаж и тоже принёс пол-литра стандартную, если помните, ёмкость советских времён для всякой горючей жидкости, кроме ракетного топлива. Нашим гуманитариям ракеты были ни к чему, а интересна была им проблема культурных связей между древнеславянскими этносами. И незаметно, за научным спором, прикончив первый литр, они вдруг поняли: мало! И хотя время позднее, вокруг всё закрылось, автобусное сообщение с центром города в новом районе и днём-то дышало на ладан, однако, их уже было не остановить. Историк жестом убрал с дороги жену, интеллигенты долго толкались в дверях, уступая друг другу, и, наконец, едва протиснувшись вместе, ушли в ночь.
Историк всё-таки попал в вытрезвитель, но почему он один, что и как произошло, вспомнить они не могли. Философ же вернулся домой под утро в пальто, выпачканном извёсткой и без чемоданчика с инструментами. Качаясь и что-то бормоча. Слышалось – «Эллада», «Сартр» и почему-то «сапоги»..
К счастью, чемоданчик он забыл ещё в квартире историка, где и получил в целости и сохранности. В данный момент стамески были без надобности: замок уже стоял. Зато радиоприёмник у самого философа не работал и в этом хозяин, увы, не разбирался. И историк тоже. Замок или штаны - пожалуйста! А тут баста. Но в соседнем подъезде поселился доцент-физик большой дока по части радио…
Социализьм продолжался…….