Вступление к книге здесь - http://proza.ru/2013/03/11/968
..................
БИТВА ПЕРВАЯ: ЖИГАНЫ ПРОТИВ УРКАГАНОВ
1. Товарищи уголовные. Ростовский опыт перековки
РЕВОЛЮЦИЯ 1917-ГО ГОДА и гражданская война серьезно изменили криминальную обстановку в России. Пёстрое преступное сообщество первых мирных лет Республики Советов в корне отличалось от дореволюционного. В царской России с её мощным полицейским аппаратом борьба с преступностью велась высокопрофессионально и эффективно. В 1913-м году в Швейцарии на Международном криминологическом конгрессе Московская сыскная полиция, которую возглавлял Аркадий Францевич Кошко, была признана лучшей в мире.
Однако после Февральской революции, в марте 1917-го года, Временным правительством была объявлена всеобщая амнистия, и поток уголовников хлынул на свободу. Опустели не только российские «централы», но и сахалинские, забайкальские рудники. По улицам городов бродили тысячи людей прямо в арестантской одежде, порою даже с «бубновым тузом» на спине. По мнению министра юстиции Александра Керенского, амнистия должна была способствовать «напряжению всех творческих сил народа и защите нового государственного порядка, открывающего путь к обновлению и светлой жизни и для тех, которые впали в уголовные преступления». Уголовный народ тут же напряг свои творческие силы, и количество преступлений возросло в десять раз.
Но важно не только количество. Во время революции, гражданской войны и в первые послевоенные годы преступления уголовников - как профессиональных, так и новичков, - отличались особым размахом и жестокостью. Ни созданная Временным правительством гражданская милиция (состоявшая из гимназистов, студентов и бывших городовых), ни управление уголовного розыска того же периода не способны были обуздать уголовную преступность.
ПРАВДА, ПОНАЧАЛУ НЕ ВСЁ ОБСТОЯЛО так уж печально. Кое-где Февральская революция пробудила энтузиазм не только в рядах правопослушных граждан, но и среди уголовников. Например, в апреле 1917 года Ростовская-на-Дону городская дума, готовясь к перевыборам нового головы, решила для «демократического колорита» создать в городе, искони считавшемся столицей босяков, общество помощи бывшим уголовникам. В газете «Ростовская речь» появился пламенный призыв таганрогских уркаганов к своим собратьям: «хотя бы временно, во имя революции, прекратить воровать». Дальше - больше. Ростовская Дума выделила средства для благородного начинания, а возглавить новое общество согласился уголовный «авторитет» Колька Рыбалка (список остальных его кличек занимал машинописную страницу в полицейском протоколе).
25 апреля 1917 года в Ростове состоялось первое заседание общества. Председателем заседания был избран помощник присяжного поверенного 26-летний Георгий Тусузов. Вообще-то правильнее сказать - Геворк Тусузян, сын нахичеванского купца 1-й гильдии, выпускник юрфака Московского университета. Там он и слегка видоизменил свою фамилию. Тусузов специализировался на перевоспитании бродяг и малолетних преступников. Он-то и предложил новому "революционному полицмейстеру" социал-демократу ("меньшевику") Павлу Калмыкову в связи с глобальными изменениями в стране столь же глобально изменить мир ростовских уркаганов.
Собственно, впервые идея появилась не в голове армянского юриста. Её предложили... сами уголовники. Незадолго до этого в революционной суматохе из Богатянского централа сбежали более 200 уголовников и дезертиров. Кое-кого удалось отловить.
Но на допросах они заявили, что отказываются от преступного прошлого: "Товарищи в тюрьме так постановили: пока воздержаться".
Именно этот "положительный опыт" Тусузов решил распространить на всех уголовников. Вот что рассказывает ростовский историк Сергей Кисин:
"Тусузов напросился на воровской сходняк, который местные сознательные "авторитеты" организовали официально, в клубе приказчиков, в конце апреля, дабы обсудить революционные течения ростовской босоты. Уже само приглашение постороннего на "толковище" было фактом беспрецедентным и свидетельствовавшим о глубоких изменениях в сознании воровской "хевры".
Более того, Тусузову на представительном собрании было предоставлено слово, и молодой юрист толкнул такую речь блатарям, что те прослезились. Он говорил о революции, о свободе, которую она принесла народу, о новой власти, о том, что у каждого теперь есть право на труд, на частную собственность, что теперь каждый "кузнец своего счастья"...
Варначьи сердца были глубоко тронуты, руки в наколках тайком смахивали скупые мужские слезы, кастеты и бритвы сами вываливались из бездонных воровских карманов. По свидетельству очевидцев, после выступления Тусузова авторитетный домушник Колька Рыбалко облобызал маленького армянского юриста и гордо назвал его "товарищ". Восхищенный сходняк постановил "вывести братву на митинг раскаяния" накануне 1 мая".
Итак, председателем общества «Помощь бывшим уголовным» Ростова и Нахичевани стал уже известный нам рецидивист Н. А. Рыбалка, секретарём - «домушник» Д. А. Дикохта-Белецкий (на уголовном жаргоне тех лет слово «дикохт» означало «голод»). В правление вошли «товарищи из бывших»: Кривошеин, Корнеев, Ершин, Леонтьев, Балуев, Пришко, Семёнов, Кириченко, Кенко, Симаньянц. Правда, не слишком доверяя «перековавшимся» жуликам, казначеем Дума всё-таки назначила комиссара судебно-уголовной милиции Киселёва: доверяй, но проверяй...
На заседании был единогласно принят Устав общества. Его целями были провозглашены:
- трудоустройство бывших уголовников, отошедших от воровской жизни;
- устройство малолетних преступников в приюты и ремесленные училища;
- борьба со скупкой краденого;
- «борьба с преступлениями способами, определёнными собранием членов общества» (что это за таинственные «способы», бывшие уголовники распространяться не стали);
- организация лекций, концертов, спектаклей для материальной поддержки общества и т.д.
В завершение представительного форума выступил хозяин ограбленного накануне ювелирного магазина Г. Зейденберг. Он тепло поприветствовал собравшихся и заявил, что если ему вернут украденные ценности, часть из них ювелир пожертвует обществу «Помощи бывшим уголовным». А заодно откроет у себя в магазине сбор пожертвований в пользу «ставших на верный путь товарищей». Хитромудрый коммерсант не ошибся: уже на следующий день известный нахаловский мазурик Митька Шнырь вернул Зейденбергу все похищенные «безделицы».
30 апреля для пропаганды общества бывших уголовников была организована грандиозная манифестация с митингом перед зданием Городской Думы. Со стороны Нахичевани по главной улице - Большой Садовой - к Думе вразвалочку продефилировали нестройные ряды ростовских босяков всех мастей: от вальяжных «марвихеров» (карманников высокого класса) до базарных крадунков-«халамидников» и мелкотравчатых «скокарей» (так до революции называли не домушников, а уголовников, грабивших «на скок» - заскакивая на подножку конки или набитого битком трамвая, они вырывали сумку или бумажник у зазевавшейся жертвы - и были таковы). Над их головами красовался огромный транспарант с призывом: «Товарищи уголовные! Откажемся от своего преступного прошлого!». У красивейшего четырёхэтажного здания Думы шествие босяков встретил ростовский городской голова - 74-летний Е. Н. Хмельницкий. Он произнес торжественную речь и троекратно облобызался с Колькой Рыбалкой.
Многие горожане воспринимали происходящее как дикую фантасмагорию, нелепый фарс. Между тем общество с каждым днём крепло и набиралось сил. Вскоре в нём уже было около 350 бывших уркаганов, присягнувших перед портретом Александра Фёдоровича Керенского в том, что они не вернутся к «позорному прошлому». Затем каждому ссужалось до 500 рублей на начало честной жизни, а также вручался продовольственный паёк и направление на работу. Да: на всякий случай собратья предупреждали новичка, что в случае нарушения клятвы его ждёт «жестокая месть остальных членов». В течение двух месяцев 250 ростовских жуликов всех мастей были распределены на заводы Нитнера, «Аксай», в депо Владикавказской железной дороги и т.д. Были специально открыты также механическая, металлоткацкая, фанерно-коробочная, сапожная мастерские. Уркаганы работали также в рыбацких артелях, бригадах портовых грузчиков, строителей. Из объятий улицы вырвали 21 малолетнего парнишку и 5 девчонок и всех устроили на работу (по 4 часа в день). К сентябрю в рядах общества числилось уже более 500 членов.
Рабочие завода Нитнера первыми оценили благотворные последствия антиуголовной акции: разбойные нападения на них полностью прекратились! Расчувствовавшись, работяги перечислили каждый по сто рублей (при зарплате триста), а также подарили плакат с душевными стихами:
Товарищам наш дар - грядущим к солнцу правды.
Пусть украсят гранитный пьедестал.
Да падут пред ними провокаторские банды!
Да здравствуют рабочие всех стран!
Плакат украсил стену правления, а деньги пошли на слияние с таким же обществом под названием «Борьба с преступностью».
Надо заметить, что подобного рода объединения имелись не в одном только Ростове. Так, вскоре ростовчане получили восторженный отклик из Питера:
"Товарищи вожди ростовских уголовных! Нас неизмеримо обрадовала ваша соорганизованность. Мы, петроградские бывшие уголовники, также по вашему примеру организовали общество. Имеем устав, издаём журнал...".
Колька Рыбалка тут же уверил питерских коллег в готовности к братскому сотрудничеству и помощи.
Справедливости ради надо заметить, что грабежей, краж и убийств в Ростове-папе не слишком убавилось. В Балабановской роще «работали» такие банды, что на борьбу с ними городская дума бросала милицейские отряды по триста человек. Да и те, кто приходил в общество «Помощи бывшим уголовным», часто делали это для того, чтобы прибарахлиться, подъесться на благотворительных харчах - и с новыми силами приняться за старые дела.
Завершилась вся эта «исправительная эпопея» с наступлением осенних холодов и началом октябрьской смуты. Как пишет Сергей Кисин:
"Новые власти предпочитали перевоспитывать несознательную босоту штыком и маузером. Во время взятия Ростова в феврале 1918 года матросами Рудольфа Сиверса на улице был расстрелян уважаемый всей местной босотой Павел Калмыков. После чего Правление, тяжко вздохнув, в полном составе шагнуло в ростовскую подворотню.
Георгий Тусузов сменил юридическое поприще на театральное, познакомившись с другим юристом - Евгением Шварцем, участником Ледяного похода генерала Лавра Корнилова. Под Екатеринодаром он получил тяжелую контузию и демобилизовался, вступив в Ростове в "Театральную мастерскую", где пробовал свои силы армянский купеческий сын. Оттуда оба и подались в столицы. Первый стал великим драматургом, автором блистательных пьес. Второй - самым старым и великим актером Театра Сатиры, сыгравшим в 36 кинофильмах. Которого Александр Ширвиндт называл "наш Бароныч" (его отца звали Луйспарон) и о котором Анатолий Папанов говорил: "Умирать не страшно, страшно, что за гробом пойдет Тусузов".
НЕ ЗРЯ ЗАМЕТИЛ ВИЛЬЯМ НАШ ШЕКСПИР: вся жизнь театр, а люди в нём - актёры. Жаль только, что слишком часто эти актёры играют роли в кровавых трагедиях...
На фото: та самая ростовская городская Дума, перед которой митинговали уголовники. 1905 год
Продолжение здесь -
http://www.proza.ru/2013/05/07/1104