КНИГА, КОТОРУЮ Я РЕШИЛ РАЗМЕСТИТЬ здесь, на своей странице, впервые вышла в свет в 1999 году и с тех пор дважды переиздавалась в издательстве ЭКСМО. На неё давно уже опираются исследователи уголовно-арестантского мира России, цитируют её, дают в списках библиографии и т.д.
Пожалуй, двухтомник по истории профессиональной преступности Советской России можно назвать моей визитной карточкой наряду с двухтомным исследованием русской блатной и уголовной песни - "Песнь о моей Мурке" и "На Молдаванке музыка играет" (сейчас готовится третий том) и сборником переводов классической поэзии на блатной жаргон.
Но всё же со времени первого издания прошло уже 13 лет, и стало совершенно ясно, что многие страницы исследования требуют серьёзного переосмысления, необходимы уточнения, добавления, а кое-где - и иная трактовка событий, которые я рассматривал в книге.
Собственно, это было ясно уже в 2005 году, когда выходило переиздание "Великих битв уголовного мира" в издательстве ЭКСМО. Я передал в издательство обновлённый вариант двухтомника. И был поражён, когда вместо этого... появился прежний вариант! То есть книгу зачем-то заново набрали - несмотря на то, что издателю была предоставлена рукопись, по русской традиции, в трёх экземплярах - на диске, на дискете и по электронной почте. Для меня остаётся тайной, зачем это было сделано. Но - что произошло, то произошло. В ЭКСМО первый том появился под названием "Жиганы, уркаганы, блатари", второй - "Воры против сук".
Тот вариант, который я собираюсь представить на Прозе.ру - третий по счёту. При этом замечу: значительная часть редактирования будет осуществляться "по ходу дела". То есть исследование я буду размещать небольшими главами, постепенно внося изменения. Многие новые добавления, факты и выводы давно сформулированы и опубликованы мною в других исследованиях по теме: история уголовных песен, этимология воровского русского арго, очерки о блатных русских пословицах и поговорках, работы по татуировкам, очерки по истории криминального мира и лагерей 20-х - 50-х годов... То есть отчасти редактирование облегчается. И всё же часть материалов, собранная и систематизированная, пока не вылилась в форму законченных очерков. Это предстоит ещё сделать.
Параллельно я работаю ещё над несколькими книгами по истории и фольклору русского криминального сообщества. Так что какие-то наблюдения и выводы из работ по частным вопросам плавно перетекут в настоящий двухтомник. Буду рад также замечаниям читателей.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О СЕБЕ. Профессиональный журналист и филолог, выпускник Ростовского государственного университета, восемнадцать лет прослужил в уголовно-исполнительной системе Советского Союза и России (редактировал газету для осуждённых «Тюрьма и воля»), автор книг «Словарь блатного и лагерного жаргона. Южная феня», «Классическая поэзия в блатных переводах», «Тюремные байки», «Жемчужины босяцкой речи», "Блатные песни с комментариями Фимы Жиганца" (и ряда других сборников блатных песен), двухтомника по истории блатных и уличных песен, исследований, статей, рассказов и очерков о российском уголовном мире, его истории, традициях, субкультуре. Нравы, быт, язык российского «дна» знаю не понаслышке, поскольку три десятка лет тесно общаюсь как с представителями уголовно-арестантского мира, так и с теми, кто призван этих представителей ловить и перевоспитывать - с работниками правоохранительных органов.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О КНИГЕ. Это - одна из немногих системных попыток всесторонне и объективно нарисовать картину становления и развития советской профессиональной преступности от первых лет революции до 1980-х годов. Название книги - «Великие битвы уголовного мира» - определяет границы исследования: основное внимание направлено на переломные моменты в истории отечественной профессиональной преступности, когда уголовный мир вынужден был вести непримиримую борьбу за своё выживание.
Я стараюсь подходить к материалу без партийно-идеологических пристрастий. Это не означает "объективистского" подхода. Просто приверженность той или иной идеологии со всей определённостью сказывается на оценках, выводах, принципе анализа событий и личностей и т.д. Возможно, мне тоже не удалось этого избежать. Но я старался. Нередко подвергаются сомнению, критикуются взгляды, ставшие в последнее время чуть ли не ортодоксальными. Приходится полемизировать с людьми, чей авторитет чрезвычайно высок - например, с Александром Солженицыным, его субъективными оценками преступности, преступников, арестантов советского и дореволюционного периода. В то же время опровергаются утверждения историков вроде профессора Академии МВД РФ полковника Сергея Кузьмина, порою защищающих гулаговскую действительность и некоторые варварские методы сталинизма. Однако автор благодарен этим и сотням других исследователей за огромный труд, который они проделали по сбору и систематизации фактических материалов. Без этой кропотливой работы была бы невозможна эта книга.
Основная идея исследования сводится к тому, что именно политика государства непосредственно формирует структуру, определяет действия и развитие криминального сообщества. Причём имеется в виду политика и идеология во всех проявлениях, а не только в отношении преступного мира. И если приходится подробно останавливаться на борьбе советского государства против церкви, на травле интеллигенции, на процессах против «врагов народа», вспоминать о Линце, где союзники выдали Сталину десятки тысяч пленённых казаков и т.д., - эти события рассматриваются в связи с их влиянием на историю уголовного мира.
КАК ПОЯВИЛАСЬ ЭТА КНИГА? Сказать, что случайно, означало бы погрешить против истины. «Случайные» книги не пишутся по несколько лет. Ради «случайных» книг не приходится работать с тысячами источников - мемуарами, документами, историческими исследованиями, изучать фольклор уголовного мира, встречаться с десятками людей - арестантами бывшими и нынешними, сотрудниками мест лишения свободы, работниками правоохранительных органов.
И всё-таки определённый элемент случайности в создании этого исследования присутствует. Дело в том, что автор его - филолог, и основную свою задачу долгое время видел в изучении русского уголовно-арестантского жаргона. Но, серьёзно занимаясь изучением арго, автор пришёл к выводу о необходимости подхода к исследованию уголовного сленга с позиций социолингвистики - отрасли языкознания, изучающей закономерности существования и развития языка, определяемые социальными условиями жизни общества.
Оказалось, что русское воровское арго впитало в себя и хранит многие реалии российской истории, отголоски народных обрядов и верований, славянской мифологии, далёких событий и общественных катаклизмов. Именно обращение к жаргонной лексике определённого периода позволяет порою по-новому трактовать исторические факты, давать им оценку, отличную от общепринятой. Как бы «побочным» результатом такого исследования явилось то, что некоторые свои лингвистические и «этнографические»очерки автор стал публиковать на страницах периодической печати ( «История маленькой карты», «Свято место «клюквой» называют», «Валюта страны Зэкландии», «В защиту замаранной «марочки» и т.д.).
И однажды редакция ростовской газеты «Пресс-криминал» обратилась ко мне с просьбой обрисовать читателям этапы истории советского криминального сообщества. В ходе изучения материалов оказалось, что вся история советского преступного мира представляет собой белое пятно с вкраплениями каких-то легенд, мифов, слухов, сплетен, версий... Пришлось немало потрудиться, чтобы хоть как-то прояснить ситуацию. Так появилась серия очерков «Неизвестные войны» о внутренних «разборках» в уголовно-арестантском сообществе 20-х - 80-х годов (пять публикаций), а также серия очерков «Воровской закон» (четыре публикации).
Очерки вызвали интерес читающей публики, в том числе специалистов. К автору стали обращаться старые гулаговские узники, работники уголовно-исполнительной системы, историки, филологи. Кроме того, к этому времени накопился значительный (в том числе и лексический) материал, позволявший более углублённо заняться проблемами истории советского криминального мира. И постепенно возникла идея написать более подробное и объёмное исследование.
Однако «уточнения» и «доработки» уже опубликованных очерков растянулись почти на два года. За это время все главы не раз переписывались набело. Нередко новые документы, беседы с людьми, мемуары узников, сопоставление дат и событий, анализ обстановки в обществе и другие обстоятельства заставляли совершенно по-иному расставлять акценты, подвергать сомнению, казалось бы, незыблемые постулаты.
НО НЕУЖЕЛИ ДО СИХ ПОР НЕ СУЩЕСТВОВАЛО ИССЛЕДОВАНИЙ, посвящённых уголовному и арестантскому миру Советской России? Утверждать это было бы неверно. Тем более автор настоящей книги не раз обращается к подобного рода работам, многие из них цитирует, со многими полемизирует. Другое дело, что отсутствуют работы, глубоко и всесторонне исследующие всю историю советского криминального мира, во всех её проявлениях. Отдельные попытки в этом направлении предпринимались и предпринимаются. Но накопленный авторами эмпирический материал отрывочен, полон неточностей и догадок на уровне сомнительных версий. «Архипелаг ГУЛАГ» Александра Солженицына в основном посвящён истории лагерей СССР и грешит множеством фактических ошибок и субъективных оценок. Мир профессиональных преступников описан писателем вскользь и поверхностно. К тому же роман предельно политизирован, что нередко приводит автора к искажению реальной действительности. Не спасают положения также мемуары и документально-художественные произведения В. Шаламова, Л. Копелева, А. Леви, М. Дёмина, А. Жигулина и ряда других авторов. Все они посвящены отдельным эпизодам истории уголовно-арестантского мира России и тоже субъективны. Однако эти воспоминания - и сотни, тысячи им подобных - представляют бесценный материал для воссоздания истинной картины событий уголовно-арестантской истории. Так же, как многочисленные сборники мемуаров и исследований уголовно-арестантской истории советского общества («Звенья», «Доднесь тяготеет» и проч.), а также, например, очерки уже упомянутого полковника Кузьмина об организованных преступных группировках в местах лишения свободы.
В последние годы в России появилось множество изданий, претендующих на освещение истории уголовного мира России - «Преступный мир России» А. Константинова, «Бандиты времён социализма» и «Бандиты времён капитализма» Ф. Раззакова, «Цветная масть» В. Разинкина и А. Тарабрина, «Москва бандитская» Н. Модестова и ряд других книг. Однако большинство из них посвящено в основном постперестроечной криминальной истории страны, история же доперестроечного профессионального преступного мира затрагивается вскользь, отрывочно, неглубоко и в основном подаётся на уровне слухов и предположений. Даже наиболее интересное из исследований - двухтомник Фёдора Раззакова - представляет собой не более чем попытку хронологического изложения событий, причём неполную и часто без серьёзного анализа фактов.
Безусловный интерес представляют и отдельные монографии по истории региональной милиции - донской, питерской и т.д., а также других силовых структур (например, МЧК). При явной ангажированности таких книг, нередко написанных исключительно с целью прославления чекистов и милиционеров, они содержат уникальный фактический и статистический материал. К которому, впрочем, следует относиться достаточно критически.
ИЗУЧЕНИЕ СОВЕТСКОГО ПРЕСТУПНОГО СООБЩЕСТВА, особенностей его развития, формирования традиций, мировоззрения и психологии интересно как для историков, так и для исследователей криминального мира в целом. Существуют подробные работы, посвящённые американской, итальянской, колумбийской мафии, японской якудзе, китайским триадам и проч. А между тем русское сообщество так называемых «воров в законе» представляет собой особую разновидность организованной преступности, во многом уникальную и отличающуюся необыкновенной живучестью и мимикрией. Проанализировать и объяснить этот феномен автор попытался в своём исследовании. В книге собран уникальный материал: документы, мемуары, свидетельства многих людей, с которыми автор встречался лично. Проанализировано несколько тысяч разнообразных источников, критически сопоставлено немало фактов, мнений, гипотез. Но главное - в полной мере используются на правах документов и свидетельств песни, поговорки, присказки уголовного мира и другие произведения так называемого «блатного» фольклора.
НАКОНЕЦ, О СТИЛЕ ИЗЛОЖЕНИЯ. Как с первых же страниц заметит читатель, стиль этот далёк от научного - или наукообразного. Настолько далёк, что многим учёным мужам он явно не понравится. Стиль этот прост, близок к разговорному и даже наполнен жаргонизмами. Это определено самой направленностью работы, которая предназначена не только для специалистов (историков, юристов, психологов и т.д.), но и для широкого круга читателей.
К несчастью, многие исследования научных работников грешат тяжеловесностью и неоправданной перенасыщенностью специальными терминами. Например: «Психолингвистическая направленность исследования заставляет искать связь исследуемых явлений с более общими фактами взаимозависимости явлений окружающего мира, в частности - с понятием амбивалентности явлений как их имманентного свойства. В лингвистическом аспекте амбивалентность можно изучать с помощью понятия энантиосемии, которое помогает лучше понять возможность вербальной материализации пучка взаимосвязанных эмоций». И в таком же ключе - более трёхсот страниц! А ведь процитированное (чрезвычайно интересное) исследование Владимира Ильича Жельвиса «Поле брани. Сквернословие как социальная проблема» посвящено... нецензурной лексике, попросту говоря - мату!
Автору настоящей книги хотелось бы, чтобы её с удовольствием читали люди независимо от уровня образования и социальной принадлежности.
Разумеется, исследование оставляет белые пятна и нерешённые вопросы в истории профессиональной преступности Советской России. Отчасти это объясняется тем, что представленная читателю книга является адаптированным вариантом двухтомного исследования. Но, думается, одному человеку вообще вряд ли под силу полно и всесторонне отразить все детали и подробности «этапов большого пути» советской профессиональной преступности. Эта работа - всего лишь одна из попыток. Даст Бог, не худшая.
ПЕРВАЯ ГЛАВА ЗДЕСЬ: http://proza.ru/2013/03/11/980