У подножия высоких гор, в одной глухой деревне, окруженной со всех сторон елями-великанами, жилы-были Муж с Женой. Жили они вроде и не тужили, зимой печку топили докрасна, так, что дым из трубы ровным столбом уходил высоко в звездное небо, а летом – грибы-ягоды собирали, травки целебные сушили, да садик возделывали. И казалось, что все у них есть, чтобы быть счастливыми, но не были они счастливы. Не было у них детушек- ребятушек, не раздавалось звонких голосов в доме их теплом и сытом. Ну, не дал им бог детей, вот и смирились они с этим, привыкли жить спокойно и размеренно. Только иногда вздыхала Жена да тихо плакала ночами в подушку, чтобы Муж не слышал, да Муж редко-редко, да в окно печально поглядывал, будто поджидал кого.
Вот как-то раз пошла Жена в лес по ягоды, думала набрать да насушить на зиму малины лесной, чтобы было с чем зимними вечерами чай попить. Шла она- шла, долго ли - коротко ли, да и не заметила, как зашла в незнакомый лес, без тропинок и звериных следов. Кругом - покуда глаз хватало, простиралась тайга, темная и глухая. Высокие мохнатые ели взбирались в гору, как будто спешили наперегонки добраться до ее вершины. Под елями росли густой непролазной стеной кустарники, на ветвях которых блестели красные бусинки неизвестных крупных ягод. Так и тянулась рука сорвать ягодку и положить ее на язык, такой сочной и спелой она казалась. Густой сизо-голубой мох устилал поверхность разбросанных то там, то сям крупных камней, напоминавших диковинных зверей.
Женщина внимательно оглядела все окрест себя, надеясь найти хоть что-то знакомое, и окончательно поняла, что заблудилась. Место было совершенно дикое и нехоженое.
«Ну, что же делать? Куда идти дальше? В какой стороне деревня наша? АУ!!! Эй, кто-нибудь есть здесь живой?» - кричала она во все стороны, обращаясь то ли к себе, то ли к невидимым обитателям тайги.
Но лишь елки мерно помахивали своими лапами под порывами ветра, как бы успокаивая, все остальное отвечало молчанием на ее вопросы.
«Сяду я на камушек, да водички попью, может, и вспомню, как сюда попала, а значит, и дорогу обратную найду»
Выбрала камушек вровень с поясом, да с выемкой посередине, взобралась на него и задумалась, куда дальше путь держать.
«Ой-ей, еченьки мои…» - горестно запричитал голос в ее голове.
«Ой, ей, бедная я, несчастная …. Что же делать, как же быть-то мне одной в этом страшном лесу…»
« А что теперь ойкать-то» - ответил вдруг совершенно спокойный голос где-то внутри, как будто принадлежал не ей, а другому, более взрослому человеку.
«Надо понять, зачем тебя ноженьки твои сюда привели. Спроси-ка у них, может, они знают и ответят тебе», - продолжал он
«Точно, так и сделаю, спрошу-ка я у ног своих» - подумала женщина.
-Ноженьки, вы, мои ноженьки, ноженьки-подруженьки, куда вы меня вели, да завели, по каким тропкам вас несло и в чащобу занесло. И устали вы, да все равно шли и меня за собой вели. Отвечайте-ка мне по правде-матери. И что такое вы задумали и что такое натворили. Да ведь и меня, хозяйку вашу, не спросили…
Ножки пошевелили в задумчивости пальцами и устало ответили:
- Так ведь не мы сами так решили, завести тебя, да запутать пути-дорожки. Ведь нами приказание было такое: вести тебя туда, куда ты сама все время рвалась.
- И кто же это приказание вам такое дал, бесстыжие…
- Дак ведь мы не видали того, кто приказывал, только слухом слыхивали, и кто был это – не ведаем…
-Что ж за приказание такое было? Да какой лиходей нашептал его вам?
- И не лиходей вовсе, добрым голосом нас увещевал, уговаривал. Сильно просил помочь тебе, хозяюшка
- Я ж не просила никакой помощи ни у кого… И что ж говорил тот голос неведомый?
- А говорил-то он такие слова: « А любите ли вы свою хозяюшку? А не хотите ли ей службу великую сослужить? Если любите и добра желаете, дак ведите свою голубушку далеко-далеко, туда, где трава-мурава по пояс и цветы лазоревы, где каменья сизые добру-разуму учат всех, кто на них посидит, да буйну головушку на грудь повесит, да раздумается так, что себя забудет.» И что же будет тогда, если мы отведет хозяюшку туда, без ее ведома-разрешения? Спросили мы голос тот. Ответил он нам, что откроется тебе тайна великая, а что за тайна такая, сказали, что не надобно нам это знать. Тайна эта только тебе откроется, как только приведем мы тебя в места заповеданные. Вот и привели тебя сюда, уж не взыщи… ты прости нас, хозяюшка наша любимая, что завели тебя в места неизведанные. Устали мы сильно, не торопи нас обратно дорогу тебе показывать…
- Ну, спасибо на добром слове, верные помощнички мои, что не утаили от меня всей правды. Хоть и горек ее вкус, да придется, видимо, нам вместе ее отпробовать…
Задумалась женщина об услышанном, о прихоти голоса не ведомого, да задумалась так шибко, что не заметила, как глаза сами собой закрылись, и головушка буйная свесилась на грудь.
И видит она такую чудесную картинку, будто сон какой.
Будто попала она на полянку зеленую, на ней трава-мурава шелкова в пояс, солнце светит так ласково, а ветер качает цветки лазоревые. Над полянкой бабочки да мотыльки кружатся, будто танцуют, да так красиво перелетают с цветка на цветок, что в воздухе над полянкой узор волшебный ткется, прямо на ее глазах ковер дивный расцветает, переливчатый весь как радуга после дождя. Как завороженная смотрит она на это чудо-чудное, диву дается, а глаз отвести не может от красоты невиданной. Вот уже все пространство рядом с ней заполнилось переливающимися узорами. И завис этот живой покров над полянкой как ковер волшебный. Спустился он одним концом к ногам удивленной женщины, как бы приглашая ступить на него. Сбросила она сандалии с ног и себя забыв, ступила одной ногой на ковер сей. Прогнулся он немного под тяжестью ее тела, но остался висеть целым и невредимым. Вот и второй ногой наступила она на тонкое покрывало и покачнулась слегка, но удержала равновесие. Как только заносила она ногу, чтобы сделать следующий шаг, узор оживал перед ней и светился так ярко, как будто был соткан из миллиона маленьких светлячков, которые тут же образовывали дорожку, по которой ей и следовало идти дальше. И пошла она по этой светящейся дорожке, с точностью повторяя танец узора. До середины дошла, как узор перестал прорисовывать ей путь и светиться. Остановилась она и увидела, как с неба навстречу к ней спускается прекрасная женщина с длинными волосами в голубом одеянии. Идет и улыбается ей, как будто сто лет ее знает. Подошла и стала рядом.
- Ну, здравствуй, душа моя родная….
-Доброго дня и вам, прекрасная незнакомка. Кто вы и почему вы улыбаетесь мне, как будто мы знакомы? Я ведь знать вас не знаю и ведать- не ведаю, кто вы…
- Да, конечно, ты меня не знаешь. Но зато я тебя знаю. И все про тебя знаю. Не удивляйся. Я – сестра твоя родная…
- Как «сестра»? Нет у меня ни братьев, ни сестер. Одна как былиночка росла я у отца и матери своей.
Рассмеялась в ответ незнакомка и сказала:
- Да не по крови сестра я тебе. А по душе твоей. В одной небесной колыбельке мы были когда-то в давние-давние времена. Одной лучиной возжигали огонь душ наших. Две искры мы – из одного пламени. А, значит, и одного племени, славящего Род свой. Потом разлетелись мы в разные стороны и упали по разные стороны света, но связь меж нами невидимая сохранилась, до сих пор живая. Поэтому я- здесь. Посмотри в свое сердце и увидишь сама, как ниточки серебряные тянутся из середины его к моему сердцу.
- Ой, и правда, вижу…. Вижу, как будто паучок протянул серебряную нить от меня к тебе… так почему же я не знала этого раньше? Почему в одиночестве горе мыкала и слезами умывалася? И некому было осушить глаза мои.
- Всему - свой срок. Вот пришла я помочь тебе, сестра моя родная. Хочу тебе тайну открыть, что скрыта в твоем несчатии. Прошу только тебя поверить мне с той же силой, что ты веришь себе, когда остаешься наедине с собой и плачешь горькими слезами. Ты же веришь в эти минуты себе? Видишь, как тебе кажется, свое несчастие во всей «красе»? И ничто тебя не утешает в этом мире?
-Да, именно так. Хорошо, я постараюсь, хотя все это удивительно для меня… не уверена, что получится у меня, но я постараюсь выслушать тебя с открытым сердцем.
- Тогда в знак согласия дай мне руку твою левую…
Женщина протянула свою ладонь незнакомке. Та взяла ее в свои ладони и согрела ее теплом своего сердца.
- Слушай, сестра моя…
Когда-то, в прошлой жизни, ты жила в чужом городе, в большой семье и была последним, и потому самым любимым ребенком. Ты родилась необыкновенно красивой девочкой, с большими голубыми глазами, кудрявыми льняными волосами и ангельским личиком. Тебя все любили, баловали, старались выполнить и предупредить все твои желания и капризы. Ты выросла и стала столь прекрасной, что к тебе сватались самые красивые и богатые юноши. Но тебе понравился один молодой человек из не очень богатой, но добропорядочной семьи, очень мужественный и смелый. Он был единственным сыном своих родителей, и был воспитан в уважении и почитании родительского дома. Когда он возмужал, а родители начали стариться, он обещал им заботиться о них всю свою жизнь и никогда не бросать их. Так случилось, что он, встретив тебя, страстно влюбился, ты казалась ему ангелом, и он стал обожествлять тебя и поклоняться твоей божественной красоте, и совершать ради тебя разные подвиги. Юноша понравился тебе так, что ты настояла, чтобы родители, вопреки своей воле, отдали тебя за него замуж. Так и произошло, как ты хотела.
Вы поженились и стали жить в доме родителей твоего мужа. Жизнь шла своим чередом, у вас появились дети, они подрастали, родители старились, дом постепенно ветшал. Муж проводил много времени в военных походах и редко бывал дома. Однажды тебе такая жизнь надоела. И когда твой муж вернулся из очередного похода, ты с порога встретила его такой речью:
«Все, мое терпение лопнуло. Ты – все время далеко, я живу в старом доме с больными стариками и твоими детьми. Нам стало тесно жить вместе. Ты должен выгнать своих родителей. Они занимают пол-дома, и детям негде играть»
« Что ты такое говоришь? Это же мои родители – отец и мать! Я-единственный их сын, а ты – единственная и любимая невестка. Они любят нас и наших детей. Как ты можешь предлагать выгнать их?»
«Ты не любишь меня, как прежде! Раньше ты беспрекословно выполнял все мои просьбы и желания, а теперь отказываешься?»
«Пойми меня, я не могу сделать то, что ты просишь. И я по-прежнему люблю тебя. Но я еще в молодости поклялся, что никогда не брошу родителей на произвол судьбы и буду всегда о них заботиться. Я не могу выслать их на чужбину.»
« Мне до твоих обещаний нет дела. Либо Я, либо они! Кто-то должен покинуть этот старый дом.»
«Остановись, жена моя! Пойми меня, я долго воевал, устал, вернулся в наш общий ДОМ, я – не могу выполнить то, что ты просишь!!!!»
«Если ты отказываешься сделать так, как я хочу, я забираю наших детей и ухожу в соседнее королевство, где мне давно уже предлагают царские покои и все, что я пожелаю!»
В ответ несчастный муж и отец заплакал горькими слезами, но жена была как неприступная крепость. Горевал он так неделю, другую, третью и, в конце концов, не выдержал, сдался на условия жены. Ведь он любил своих детей так, что не мог представить себе и на миг, что, возвращаясь из походов, не услышит больше радостных детских голосов в своем доме.
Тайно ночью он вывез родителей далеко на чужбину, поселил их в ветхой и продуваемой всеми ветрами рыбацкой лачуге и больше о них старался не думать.
В скором времени родители умерли от горя, а муж тоже не долго прожил после этого, погиб в одном из военных сражений. Вдова с детьми уехала жить в соседнее королевство и никто про них больше ничего не слышал. Вот такая история.
- А причем тут моя сегодняшняя жизнь?
- Ты была женой этого человека и поэтому в этой жизни у тебя с другим уже мужем нет детей. Бог наказал тебя, обрекая на муки одиночества и лишив тебя счастья материнства…
- Но я так не могла поступить. Я – другая! Все говорят, что я – добрая женщина…
- Да, ты не поступила бы сейчас так, как она в прошлом, но именно потому, что ты уже сполна выпила эту чашу страданий и поэтому я здесь, чтобы помочь тебе обрести радость материнства.
- Правда? Это возможно? Помоги мне, я столько лет мечтала о детях…
- Все возможно, но многое зависит от тебя
- Что я должна сделать для этого? Я на все готова….
- Я дарю тебе два семечка. Ровно в полночь накануне новолуния выйти в свой садик и посади их в землю. Когда они взойдут, ухаживай за ними, как за своими детьми, поливай их, корми, укрывай от морозов… А потом, когда они вырастут, ты увидишь чудо… или не увидишь его… зависит от тебя и твоих стараний…
-Благодарю тебя, сестра моя названная… Скажи, как тебя зовут, чтобы я возносила молитвы за тебя…
- Меня зовут…. А, впрочем, это не важно, называй просто «сестра»…
Они обнялись на прощание и прекрасная незнакомка исчезла, как будто ее ни не бывало…
Женщина на камне очнулась, открыла глаза и увидела, что в ее левой руке зажато два семечка…
- значит, это был не сон? Это правда? – воскликнула радостно она….
-Сон – сон –с –о-о-о-н» -, - ответило эхо.
«Ножки мои, ноженьки, несите меня поскорее к моему дому родному! Спасибо вам за службу великую…»
И ноги радостно понесли свою любимую хозяюшку к родному дому….
2 часть
Жена вернулась домой быстрее, чем обычно. Она радостно влетела в дом, громко кликнула мужа, но он не отозвался.
- Муж дорогой ты мой, где ты? Я вернулась из леса…
Но в ответ – лишь тишина, привычная, правда, для этого дома, но не сейчас, когда муж должен быть где-то рядом. Все предметы в доме молчали. Молчала чашка с молоком, оставшаяся после утреннего завтрака, молчала метла в углу за печкой, молчали даже дрова у топки. Дом стоял нетопленый и покинутый.
«Странно…» - подумала она, обойдя комнату да сенки. Вышла во двор, заглянула в сарай, посмотрела, не в саду ли муженек, долгожданный для радости. Но не было его НИГДЕ…
«Наверное, собрался на рыбалку с кем-то, меня не предупредив утром, и задержался что-то…Скоро вернется, поди. Затоплю пока печь, да сварю похлебки, вон сколько крапивы молодой наросло возле забора. А потом придет и поужинаем вместе, да и расскажу ему про диво-дивное…. Вот он обрадуется-то…» Так, разговаривая сама с собой, она ловко настрогала ножом лучины, выгребла золу, заложила бересты сухой в топку, да лучинок тоненьких, поднесла спичку, чтобы разжечь огонь в печи. Но спичка быстро погасла, едва вспыхнув черной головкой. Еще одну, другую, третью. Спички не хотели гореть - и все тут. Женщина растерянно посмотрела на коробок, ощупала его, не подмок ли он где, но нет, вроде сухой оказался..
- Что за невидаль такая? Поищу другой коробок, где-то в сарае, кажется, был.
Пошла она в сарай, а на улице уже стемнело, да и в сарае – ни зги не видно. Стала она шарить рукой по полкам, пытаясь нащупать заветный коробок со спичками, последний, кстати, был. Да никак не попадался он, проклятый. Шагнула тогда женщина вглубь сарая и неожиданно доска пол под ее ногами проломилась, и ухнула она куда-то вниз, в подполье глубокое. Упала она на самое дно, сильно зашиблась. Непонятно было, что ее ударило так, но боль разлилась по телу, как огненная вода, взорвав каждую клеточку изнутри, но и быстро прошла, однако. Внутри головы разлился неяркий голубоватый свет, который осветил небольшое пространство вокруг нее, как будто где-то сзади зажгли фонарик.
«Вот это «ДА». Ничего не понимаю, что происходит. Опять я заблудилась , что ли? Дак ведь вроде в своем сарае нахожусь, хотя никакого подполья тут у нас не сроду роду не было. Правда, сарай еще дед мой строил, так, может, он и выкопал его, а я того не ведала. Малая была… ну да что уж теперь, надо выбираться как-то отсюда». Уже ничему не удивляясь, женщина посмотрела наверх, но никакого сарая не увидела, как будто и не в сарае она оказалась, а неведомо где. Темно ж было. Ощупав руками темноту вокруг себя, женщина не нашла ни стен, ни того, за что можно было зацепиться, чтобы как-то выбраться из ямы.
«Ну что ж за невезение такое….»- , -сокрушалась она, да и было отчего.
«Уже второй раз за день попадаю не туда, а куда и знать –не знаю, и ведать – не ведаю… Куда ж я на этот раз попала? Надо хоть сделать несколько шагов, может, куда-нибудь да попаду» - успокаивала она себя, чтобы не впасть в панику и не закричать во всю дурнинушку.
Голова немного кружилась, и все же хоть и слабый, но шел свет из-за нее, так, что видно было только то, что перед самым носом.
«Наверное, на затылке огромная шишка вскочила, вот она и светится. Вот почему, кстати, говорят про фингал, что его засветили. А у меня фингал, видно, сзади», - усмехнулась она горестно.
«Да и что взять-то с больной головушки… всякая дребедень лезет туда», - отмахнулась она тут же от своих мыслей, как надоедливых мух.
«Ладно, надо собраться с силами да сделать хотя бы шаг, а там видно будет, что и как…», - уже более решительно подумала она и шагнула ни вправо, ни влево, ни прямо, ни назад. А так – не знаю куда. Шагнула – куда ноги сами повели.
« Опять мои ноженьки сами без меня мной же руководят! Вот дела! Послушаюсь их на этот раз, ведь в прошлый раз привели они к сестре родной, может, и в этот раз не дадут сгинуть»
- Ну, ножки мои, выручайте меня, если можете. Разрешаю вам вести меня туда, куда вы знаете, а я –нет
-Спасибо за доверие, хозяюшка. Положись на нас, выведем тебя не куда-то, а на свет Божий…
И стали ножки резво спускаться по ступенькам каменным, идущим вниз.
«Ай, да, ладно, что будет, то будет Семь бед – не миновать, одной смерти – не бывать», - приговаривала хозяйка ног своих, едва поспевая за ними в мыслях.
Спускались они, спускались – долго ли коротко ли,- не сосчитать было ступеней, но, наконец, остановились как вкопанные.
Стало немного светлее, как будто она приблизилась к источнику света, которого не было видно нигде. Свет был рассеянный, полумрачный.
-Куда ж вы меня привели, ножки мои-управительницы?
Но ноги в ответ молчали, лишь переминались с ноги на ногу.
Приглядевшись внимательнее, женщина увидела, что стоит она посредине небольшой комнаты, в стенах которой виднелись более темные квадратные пятна, напоминавшие двери.
«Наверное, за ним есть выход!», - подумала она.
«Подойду поближе и попрошу их открыться»…
Так она и сделал, подошла к первой двери и обратилась со словами:
- Двери деревянные, двери окаянные! Открывайтеся, отворяйтеся! Выпустите меня на волю-вольную, в жизнь прежнюю!
Двери молчали. Тогда она нетерпеливо дернула за ручку, которую увидела прямо перед собой, а ручка-то – возьми, да и отвались. Дверь и не шелохнулась даже.
Подошла она тогда ко второй двери с этим же обращением, но и здесь повторилось все в точности, как в первый раз.
К третьей двери женщина подошла уже не так скоро и призадумалась: «Видимо, не так я обращалась к ним… попробую по-другому попросить»…
- Двери деревянные, двери вы могутные, неведомо кем поставленные! Подойду к вам поближе, поклонюсь пониже, попрошу от всей души помочь мне выбраться отсюда, чтобы не сгинуть мне в мрачном подземелье понапрасну. Оказалась я перед вами в трудную для меня минуту и некому мне больше помочь, токмо вам, двери вы заветные. Закрываете вы от меня то, что, видимо, знать мне надобно, да не ведаю, что за богатства вы охраняете. Если вы считаете, что достойна я увидеть, что за вами скрыто, то откройте мне путь заповеданный. А если нет, то повернусь я и пойду обратно, так и погибну бес-путная…»
Услышала она, как кто-то невидимый вздохнул тяжело и печально и сказал ей такие слова:
- Ну что ж, пришла ты сюда неслучайно. Давно тебя ждали мы, да все не шла ты. Состарились мы за это время сильно. Хотим тебя спросить только сначала, действительно ли ты хочешь увидеть то, что скрыто за нами?
- Да, я правда хочу увидеть сокрытое, что бы это ни было…
- Не испугаешься ли ты увиденного, если оно будет чудовищно и безобразно?
- Не испугаюсь… постараюсь не испугаться…
- Ну, что ж, тогда путь открыт и пусть то, что ты увидишь, послужит тебе во благо…
И двери начали пыхтеть, кряхтеть, скрежетать, подергиваться разными частями, как древние старики, которые засиделись на завалинке и теперь не могли подняться с нее. И это был великий труд. Медленно и постепенно щель между дверями и стеной увеличивалась, становилась шире. Дверь открылась ровно настолько, насколько можно было не пройти, а протиснуться худому человеку.
-Извини, больше не можем, -опять вздохнули двери и прекратили свой труд.
-Давно нас никто не просил открываться. Давно нас никто не замечал даже. Давно никто не рвался войти внутрь. Задеревенели наши члены, не слушаются нас. Ну иди, если сможешь пролезть…
Женщина вздохнула в ответ и поблагодарила двери, низко им поклонившись. Она с трудом пролезла в приоткрытую щель и оказалась в большой зале, судя по объему свежего воздуха, имевшим какой-то выход на поверхность земли. Было темно, но, когда глаза немного попривыкли к темноте, да и синяк засветился вдруг ярче, она увидела в центре залы стоял стол, на котором что-то темнело. Она пошла поближе. На столе лежал узелок, не маленький, не большой, а так, средний. Взять- не взять? «Возьму», - решила она и взялась за узел, чтобы поднять его. Но он оказался тяжелым, как будто камнями набит гранитными.
-Что же там завернуто? Развяжу да посмотрю, - так приговаривая, женщина развязала узел и медленно начала разворачивать сверток. Сердце сильно заколотилось, руки плохо слушались. Она отвернула концы платка и увидела действительно камни, разных размеров. Серые, черные, с острыми краями, старые, покрытые лишайником и молодые, блестящие камешки лежали в узелке. Она взяла в руки один из них, с трещинами и местами выщербленный, повертела его в недоумении «Что это все значит?» и неожиданно перед ее очами стало разворачиваться белое полотно, как будто кто-то повесил в воздухе экран. Сначала на нем ничего не было видно, потом она заметила какое-то движение. На полотне появились картинки, они сменяли одна другую, как кадры киноленты. Женщина заворожено стала смотреть на этот чудесный экран и поняла, что перед ней разворачивается какой-то сюжет. Она стала смотреть его…
….Во дворе небольшого дома играли дети, в основном девочки, у каждой было по кукле, была какая-то домашняя утварь, видимо, играли они в дом. Крупным планом показали одну из девочек. Она была обычная – светлая челка – на глаза, две тоненькие косички по бокам, так и не выросшие в косы, платье в горошек, только широкая и открытая улыбка, сияющая на ее лице, отличала ее от подружек. Она была увлечена игрой и не заметила, как к ним подошел какой-то дядька. Он понаблюдал немного, а потом неожиданно резко дернул улыбающуюся девочку за руку и зло крикнул ей в лицо: «Ну, че ты все время лыбишься, китаеза? Че радуешься-то?». Девочка с испугу вскрикнула, подняла на него свои удивленные глаза и тихо спросила: « а китаеза –это кто?». « Да никто, уроды это, такие же, как ты… вечно улыбаются» - ответил дядька и пошел своей дорогой, иногда оглядываясь и показывая ей большой кулак.
Девочка перестала улыбаться, глаза ее налились слезами, взяв куклу за руку, она потащила ее волочащимися ножками по земле домой. Она была сильно расстроена. Она первый раз узнала, что улыбаться и радоваться – это плохо. Обычно улыбаясь всем людям подряд, она смешно морщила носик и слегка прищуривала глаза, от этого они становились как щелочки и ей нравилось наблюдать сквозь них, как люди смеются над ней. Но дядьке почему-то это не понравилось, он был очень недоволен ее улыбкой во весь рот, а значит, это она виновата в чем-то, что не смогла его развеселить. Так думала девочка, сидя дома в уголке, где ее никто не замечал…..
Картинки замедлили свой бег и остановились. Сюжет закончился. И тут женщина с отчетливостью вспомнила, что именно с ней в ее детстве произошел подобный случай, после которого она долго и неутешно плакала и почти перестала улыбаться как прежде. Стало больно, так остро больно, что она заплакала, как та неутешная девочка, вспомнив всю горечь обиды и разочарования в людях.
- Ну что ж, ты так и будешь теперь всю жизнь плакать, обижаясь на людей, которые не поняли тебя и не смогли полюбить? – вдруг раздался откуда-то сверху мягкий и добрый голос, как будто дедушка родной утешал ее.
Уже не задаваясь вопросом, чей голос она слышит, женщина чуть помедлила и спросила:
- А как же мне забыть ту обиду горькую да несправедливую?
- Можно и не забывать, но и помнить всю жизнь да плакать вовсе не обязательно
Каждый человек сам выбирает свой путь, ты вот выбрала путь, по которому все свои несчастья носишь с собой как улитка домик… А можно ведь было пойти другим путем…
- А разве мы выбираем, вот так сложилось, что в родительской семье, что бы ни происходило, мы переживали до слез… Может, слезы – это источник, возле которого родилась наша семья? Есть семьи, которые поселились возле гор, другие – возле лесов, где не было воды, третьи – у моря далекого, а мы вот всю жизнь жили у источника, где была пресная и рядом соленая вода… Пресную мы пили, а соленой мы лечили свои раны…Вот и привыкли ко вкусу соленой влаги…
- Да, привычка –это сила, но и слабость одновременно. Надо иногда отказываться от тех привычек, которые портят нам жизнь. Вот посмотри, какой другой поворот событий мог бы быть в твоем случае…
Снова засветился белый экран и на нем стало происходить какое-то действо. Вроде как повтор того, что она уже видела: двор, играющие дети и дядька, который что-то злое выговаривал улыбающейся девочке. Но девочка не убежала, как в прошлый раз, а продолжала смотреть на дядьку и улыбаться. А потом вырвала ручку, отвернулась от него и снова включилась в игру, как будто ничего и не случилось. Дядька постоял-постоял и, махнув рукой, подался восвояси. Кино кончилось. Экран погас.
- Вот видишь, можно было не плакать и не забиваться в угол и тетешкать свою обиду на людей…. А просто продолжать жить и оставаться самой собой.
- Значит, я могу снова улыбаться как прежде, без оглядки на других?
- Да, именно так, ты свободна делать, что хочешь и жить, как хочешь…Оставь прошлое-прошлому, сейчас каждый новый день – это подарок тебе….
- от кого?
- от предков твоего рода, которые собрались вместе и решили тебе помочь. Вот я от имени твоего Рода и говорю с тобой, наша девочка.
-Спасибо вам сердечное, все матушки и батюшки, деды и прадеды, бабушки и прабабушки, все родственники мои дальние, коих я никогда не знала и не ведала, что вы меня не бросаете одну. Значит, я теперь всегда могу рассчитывать на вашу помощь-подсказочку?
- да, можешь, только обратись к нам да попроси с душевностью, на какую ты способна и явимся мы невидимые помогать тебе в любом деле….
- а что же камешки остальные означают?
- а как ты сама думаешь?
- Догадываюсь, что в каждом из них сокрыт урок для меня, через который не сумела пройти я в своей жизни, какое-то несчастье, или обида жгучая…
- твои догадки близки к истине… Эти камни – это твои тяжелые воспоминания, которые таскаешь с собой и от которых почему-то не хочешь избавиться…
- а разве это возможно? Что мне надо сделать для этого? Прыгнуть три раза через костер и бросить туда узелок с камнями?
- Возможно-то возможно, но не так легко и быстро это делается. В огне сжечь не получится – камни как известно не горят…
- Что же тогда?
- Должна ты для этого совершить подвиг невиданный, который может быть выше твоих сил, и притом без чародейства, а только своими силами…
- В чем же подвиг заключается?
- А в том, красавица и умница, что победить тебе надо в борьбе открытой Чудище огромное, силы немеряной, которое является хозяином всех камней тяжелых и повелевает ими, как захочет…Живет оно в самой глубине горы высокой, в подземном царстве –государстве и является там Царем . И слуг у него тысячи, и выполняют приказы его сразу, только он задумает их… Победить их можно только хитростью. Потому что ума-разума своего нет у них. А хитрость ту сама должна ты придумать, когда встретишься с силой темною и неповоротливой…. Вот такая трудная задача у тебя, если надумаешь освободиться от воспоминаний лютых и горестных. Чудище это и рождает их всякий раз, когда газ ядовитый накапливается у него в глотке ненасытной. Вздыхает он тогда тяжко и, выдыхая газ, выпускает на волю воспоминания ненавистные, самому-то легче становится, а кто рядом был и вдохнул вместе с воздухом отравы той, так и заболел, считай надолго тоской-кручинушкой. Подумай прежде, чем соглашаться на битву неравную и смертельную.
- Да мечтаю я еще пожить свободно, легко и радостно, как в детстве когда-то, и вырастить в любви еще два цветочка волшебных, что дала мне сестра моя не по Роду, а по душе небесной… Вот и пойду я на битву без раздумий великих, чему быть – того не миновать…
- Ну что ж, это – твой выбор, ты имеешь на него полное право… но рассчитывать на помощь ты можешь только 3 раза, больше не сможем мы тебе помочь… Сама ты должна все сделать… А в помощь вот возьми иголку, клубок ниток и перо птицы и отправляйся в дальний путь….
- Благодарю вас, Родные вы мои за все… Кланяюсь вам в пояс до земли и может, когда и свидимся еще…..
В ответ лишь эхом пронеслось по залу: « сви-и-димся-я, ви-и-и- димся…». Больше не раздавалось ни звука. Все неуловимо изменилось. Исчез экран волшебный, стол тяжелый с узелком. Пустота и темнота окружили женщину…
Часть 3-я
Женщина шагнула наугад и оказалась вдруг на поверхности. Приглядевшись, она поняла, что место было незнакомое. Впереди сколько глаз хватало, простиралось бескрайнее поле, и только вдали чернели очертания горных вершин. Сумерки потихоньку обволакивали все вокруг каким-то золотым мягким свечением, отчего на душе стало сразу как-то спокойно и безмятежно, как в детстве, когда любая серьезная задача была несерьезной игрой «в прятки».
- Кто не спрятался, - я не виноват, - не заметив как, женщина произнесла эти слова вслух. И продолжила:
- Похоже, сейчас я не спряталась. Надо идти, но куда путь держать?
Женщина достала три подарка: иголку, клубок ниток и перо птицы и глядя на них, спросила:
« Что же мне сейчас поможет?»
С ладони само собой вспорхнуло перышко и полетело по воздуху. Женщина пошла за ним, повторяя все его повороты, зигзаги, кружения, вращения, напоминавшие какой-то замысловатый танец. Он был непонятен женщине, но она послушно выполняла за перышком все его движения. В душе проснулась мелодия, и она стала напевать в такт ей:
- Вот – шажочек, вот – другой!
Полечу я за тобой!
Ты так легок и игрив,
Будь со мною терпелив.
То кружишь меня по кругу,
То замедлишь бег по лугу.
А я просто повторяю,
Ничего не понимаю,
Где- начало, где –конец,
Будет ль счастия венец?
Ты завел меня «куда»?
В поле – лишь одна трава…
Солнце за гору садится,
Ночью чудищу не спится,
Поджидает он меня,
Ты веди скорей «туда»,
Я-готова, я –смогу,
Чуду-юду – победю!
От последних слов женщина рассмеялась и потеряла перышко из виду. Кончилась песня - и путь закончился. Женщина стояла перед входом в пещеру. Не решаясь войти в зияющую черноту, она крикнула в глубь пещеры:
«Чудище страшное,
Чудище ужасное,
Проснись- отзовись,
Выходи на свет Божий!
Хватит прятаться по углам пещерным,
Хватит ужас наводить на людей мирных!»
- Кто посмел побеспокоить покой мой столетний? Что тебе надобно от меня?
- Я пришла сюда, по душу твою мерзкую. Хочу увидеть тебя воочию, а то сказки страшные про тебя рассказывают, а никто видеть – не видывал. Если правда, что нет на свете никого сильнее и ужаснее тебя, то выходи и покажи свой образ звериный. Да померяемся силой да умом.
- Ох и напугала ты меня, девица-краса, да не испугался я. Рассмешила ты меня только. А не смеялся я уж поди более ста лет кряду. Ладно, так и быть. Выйду на свет божий, и то только затем, чтобы на тебя взглянуть, откуда такая смелая взялась ты. А если не понравишься ты мне или не угодишь чем, так сразу и узнаешь, какая сила-силища во мне скрывается. Ох и не поздоровится тебе тогда, милая! Сама виноватить будешь себя потом, да поздно будет….
- Да хоть и боюсь тебя, а все одно: чему – быть, того – не миновать. Ко всему я готова уже. Поэтому выходи уж скорее из подземелья каменного.
Задрожала в ответ земля под ногами, затрещали корни деревьев, снялись с деревьев разом все птицы да вороны, да взмыли ввысь стаями, зашевелились горы каменные, да посыпались-покатилися валуны страшные и огромные прямо на женщину. Но стояла она как вкопанная. Не шелохнулась, не шевельнулась ни одним пальчиком. Только лицо побелело, да глаза на миг закрылись, чтобы не видеть ужаса того. Однако тут враз все и стихло. Как будто ничего и не было. Стала она ждать, когда из пещеры Чудище появится. Но оно все не появлялось.
- ну и где ты, чудо –юдо? Испугался, что ли…
- да здесь я уже давно, стою за твоей спиной, на тебя смотрю…
Оглянулась тут женщина и увидела, как будто тень метнулась навстречу. Прямо перед ней заклубился дым серый-пресерый, едкий да вонючий, да и стал Столбом, истуканом этаким.
- Дак ты, что ли, дух подземный будешь?. Я то думала, что ты брат ли, сват ли самому Змею-Горынычу, а ты –лишь туман грязный…
-Да так и не так. А разгадай-ка ты мою загадку. Разгадаешь, может, и не трону тебя, не закутаю тебя в покрывала свои холодные, да не затащу в подземелье сырое…
- Давай, попробую отгадать. Только три попытки дай мне для этого.
- Ну, будь по-твоему. Первый раз мне довелось с девицей тягаться. Слушай мою загадку:
«Шел-шел, упал-поднялся, поднялся-отряхнулся, дальше пошел, стал в разы сильнее, опять упал, да на самое дно скатился. Не смог подняться, так и остался жить в яме… С тех пор, как кто мимо идет, слышит его стон заунывный, а найти не может и бежит прочь, куда глаза глядят… Как зовут того, кто в яме живет?»
- да, наверное, Дед-Всевед, который живет сто лет и на глаза людям не показывается, только нашептывает им на ухо всякую небылицу…
- Нет, не дед это, так что первая попытка погорела….
- Что же это? В яме живет, все его боятся, а он сам страдает, что выбраться не может. Наверное, это само Несчастье там живет?
- Нет, и на этот раз ты не угадала. А сходи-ка ты сама к нему в гости да спроси у него, как зовут его…
- куда же идти-то? Не знаю - не ведаю дороги…
-Неправда твоя. Очень хорошо ты знаешь дорогу к нему, часто по ней ходишь и в гости к нему заходишь, только по имени его не называешь…
«А попрошу-ка я клубок ниток мне помочь дорогу сыскать… Эй, клубок, шерстяной ворсок, размотайся-раскидайся, да дорогу мне до ямы укажи…»
Клубок выкатился из рук и покатился куда-то в сторону.. Катился-катился, наконец –остановился.
Шла женщина по ниточке, никуда не сворачивая, ни на что не оглядываясь и оказалась на краю поля, где и птицы не поют, и травы не растут. Голое место, неуютное. Женщина остановилась, огляделась, никого не увидела и, воздев руки к небу, взмолилась:
«Да где ж ты прячешься - хоронишься? ответь-отзовись, да именем своим назовись, а то не сносить мне головушки своей…»
- Да не хоронюсь я и не сторонюсь я тебя, а наоборот, всегда с тобой хожу, рука об руку, - раздался голос как бы внутри нее. Так холодом и повеяло, кровь в жилах застыла, оцепенели руки-ноги, сжалось сердце в груди. Стоит женщина и ушам своим не верит: прямо в животе голос звучит:
-Выпусти ты меня на волю-вольную, отпусти из темницы, в которую заточила ты меня, сама того не ведая, живу я тут без сестер и братьев своих, без дома родного, а все из-за того, что не хочешь ты расстаться со мной никак. Отпусти меня, тогда и назовусь своим именем…
- Не держу я тебя, зло безымянное, уходи, откуда пришел… не знаю, как ты попал ко мне и почему поселился во мне надолго, да неважно это, обиды на тебя не держу и выпускаю как птаху небесную. Лети на все четыре стороны, да не возвращайся ко мне более….
Женщина вздохнула глубоко и из груди ее вырвался комочек серенький и полетел воробышком в небо высокое. Только и видели его.
- А как же имя твое? – только и успела крикнуть женщина вослед… Но ответа не услышала…
«ОТ какого –такого бремени освободилась я? Что тяготило меня и съедало заживо? Какая-такая тоска-кручинушка? Как назвать? Надо подумать… Мне стало легче, я спокойна, несмотря ни на что… Значит, улетел мой вечный Страх-Страшилище, вот имя его. Вернусь-ка я обратно к Чудищу, может, моя догадка верна будет…»
И женщина пошла обратно по ниточке, подошла к Столбу дымному и говорит:
-Спасибо тебе за загадку эту. Думаю, что я догадалась, как зовут, кто сидел в Яме… Страхом-Страшилищем его зовут, а еще Силой Трусости и Ангельским Хомутом…»
- Да, это правда. Что ты с ним сделала?
- Я отпустила его на волю и полетел он куда глаза глядят, во свою во сторонушку, откуда родом он был…
- Ну, что ж… Сделала ты одно доброе дело, сделай и другое. Только не знаю, как. Но должна ты сделать Чудо – превратить меня, мерзкого, гадкого и дымного в Принца прекрасного. Потому что если не сделаешь ты этого, буду я похоронен на веки-вечные в подземелье каменном и буду оттуда сотрясать землю и горы рыданиями я своими…
- Да, трудную ты мне задачу поставил, может и невозможную. Дай мне время подумать…
- Так и быть. Даю тебе срок до того часа, как первый солнечный луч на землю ляжет…
Вздохнул он тяжко-претяжко и выпустил облако черного и едкого дыма, как от пожарища. В глазах защипало, в голове слегка помутилось.
Отошла женщина поодаль, села на камень-валун и стала думу думать, как Чуду-Юду превратить в Принца прекрасного. Но ни одной мысли не было в ее голове, ни одной подсказочки не прозвучало в сердце ее. И тут вспомнила, что осталась у нее неиспользованной иголочка в рукаве. Думает, дай-ка я спрошу у нее, может, она мне чем поможет.
- Ах, елочка-Иголочка,
Иголочка острая, да тонкая,
Помоги-подскажи,
Как горю моему помочь,
Как Дух смрадный-
Пре Образить -ВоЧеловечить?
Казалось, Иголочка только этого и ждала, поднялась на ладони и стала там какие-то знаки вычерчивать, да вырисовывать. Не поняла этих знаков женщина, как ни вглядывалась. Абракадабра какая-то виделась ей. Тогда кольнула ее Иголочка в самую середину ладони, да так больно, что женщина ойкнула и как бы проснулась. Снова посмотрела она на знаки те и увидела в них что-то смутно знакомое. То были рунические символы. Когда-то она видела такие у своей бабушки. Та доставала их иногда из холщового мешочка, что-то шептала и доставала три деревянных таблички, на которых были выжжены коричневые знаки. Глядя на них, бабушка то тихо улыбалась, как будто солнце всходило, то хмурилась, как будто солнце пряталось за тучи. Вот и сейчас на ладони у женщины отчетливо проявился один знак, который напоминал половину елки. Однажды бабушка вытащила из мешочка именно такой знак и сказала тогда внучке: «Все будет у тебя хорошо, только будь внимательна к тому, что тебя окружает. Открой свое сердце и увидишь правду. Только любовь поможет тебе победить зло». Эти слова были тогда не поняты девочкой, но врезались в память, и сейчас женщина вновь услышала тот голос бабушки и ее добрые наставления. «Только любовь поможет…» - крутилась в ее голове последняя фраза. «Только любовь...» - повторяла уже вслух эти слова женщина, как заклинание какое.
«Какая еще любовь? Ведь я и так люблю: себя, своего мужа, людей, птиц, деревья, цветы, утро, тишину, огонь в печи, люблю все, что мне мило и знакомо с детства, то, что красиво. Есть, конечно, многое, что не вызывает этого чувства, так это нормально…»
«А, открой свое сердце, кажется, так говорила бабушка…тогда все получится… Не знаю - не знаю…ой, что-то устала я, сил никаких нет уже…Ладно, посплю чуток, отдохну… Может, во сне что и привидится».
Женщина положила голову на колени, закрыла глаза и задремала. И приснился ей чудесный Сон, будто идет она по полю, а навстречу ей травы-муравы расступаются-расстилаются, цветики-семицветики головками своими кланяются, аж до самой земли, птахи небесные слетаются и приветствуют ее своим радостным щебетанием, звери лесные выходят из чащи и идут за ней как привязанные. Странным было все это. Как будто Она и не Она это, а кто-то Другой в ней ожил и понимал язык зверей, птиц и всего живого. А живым было Все, и это Все- двигалось, текло, мерцало, шелестело, перешептывалось, источало разные необычные ароматы, у каждого предмета что-то светилось внутри, как будто огонек кто зажег. Этот Другой в ней самой, обычной, был Своим для всех и каждого, его узнавали, радостно приветствовали, и он отвечал им тем же. И этот Другой тоже светился, излучал мягкое, теплое сияние, рассеивался в пространстве, согревал своими лучами все, что попадало в поле их досягаемости. Мир рвался ей навстречу, стремился успеть попасть в круг, который образовывался излучаемым светом, как будто самым заветным желанием каждого живого существа было прикоснуться к Огню, который разгорался все сильнее в ее груди, и не страшно было никому опалить свои крылья или даже сгореть в его пламени… Она увидела себя как бы со стороны и поняла, что источник света – это ее полностью открытое Сердце, светящееся как маленькое солнце. Она шла все дальше и дальше, и все ярче и сильнее становилось свечение вокруг нее…»…От яркого света, который заполнял все пространство, женщина очнулась и открыла глаза. Был самый тихий час перед рассветом. Все живое пребывало в сладкой утренней дреме и наслаждалось отдыхом. Женщина вспомнила, что время у нее ровно до первого солнечного луча, и поспешила к пещере. У входа в нее лежала серая бесформенная куча и едва колыхалась. Значит, Чудище было еще живое. Она подошла к нему, присела на землю рядом с ним, и так жалко ей стало это безобразное, грязное, непонятное ей существо, что в сердце будто кольнуло острой иглой. Она протянула к нему свою ладонь и погладила эту кучу раз, другой, третий, как будто по голове. Рука как будто знала, что делала и не останавливала своих движений, и женщина заплакала навзрыд над лежащим перед ней Чудищем. Запричитала женщина над ним, как над своим дитятей, в такт плачу своему раскачиваясь:
-Да ты мой миленький, да ты мой бедненький, сколько же тебе пришлось всего пережить, да горя перемыкать, сколько же ты провел под землей, без тепла и света солнечного, один-одинешенек на всем белом свете…
Да нету у тебя ни отца, ни матери, ни роду, ни племени, и некому тебя пожалеть, да утешить...
Да что ж ты такой несчастный такой, от своего одиночества и стал ты Злом ходячим да Страшилищем пугающим...
Да поговорить тебе не с кем, некому слова сказать да, только горам этим бесчувственным…
Да молчат они в ответ на просьбы твои и стоны подземные… Только еще пуще грохочут, когда надоедаешь ты им своими жалобами…
Думала я, что нету меня несчастней на свете, потому как Бог не дал мне детушек в утешение, ан нет, есть еще и несчастнее меня… Сиротинушка ты моя, как былиночка тонкая в поле качаешься и не к кому тебе голову приклонить… Взяла бы я тебя с собой, да как унесу тебя неподъемного…. Жил бы у меня в чулане, да стану я кормить-поить тебя, да сказки твои слушать ночью темною. Все веселее тебе станет, чем одному тут подыхать…
На этих словах враз высохли слезы на щеках у женщина. Сняла она с головы платок узорчатый, расстелила его на траву росную да сбила в шарик ту кучу серую, холодную и влажную, положила его аккурат на середину платка да завязала узлом его. Вскинула на плечи его и пошла домой дорогой той же, что сюда пришла.
Шла она долго ли –коротко ли, сама не помнила. Пришла к своему Дому как раз , когда первый солнечный луч озолотил землю и все, что на ней было. Засияло все от радости кругом, как будто не ночь кончилась, а длинная заполярная зима. Разом встрепенулся мир, омытый солнечным светом, так, что в душе от счастья строчки сами собой сложились:
Ра-ра-ра, ра-ра-ра,
Радость –снова к нам пришла,
Ра-ра-ра, да-да-да,
Жизнь по-новому пошла!
Напевая эту песенку, женщина вошла в сенки, открыла двери чулана, прибрала там немного, постелила теплое одеялко и положила узелок на него. Развернула его и… обомлела от удивления. В платке лежал маленький мальчик и мирно спал, ни о чем не ведая, посасывая мизинчик.
-Вот так Чудо! Вот так радость! Бог вознаградил меня и мужа за наши страдания и послал нам дитятко милое…
Взяла она того мальчика на руки, прижала к сердцу своему, услышала, как в унисон бьются оба сердца: ее и ребенка того чудесного и замерла от счастья нежданного.
Потом тихо и бережно неся теплое и такое родное дитятко на руках своих, вошла она в комнату и увидела, что муж спит-почивает на кровати, печь натоплена, на столе сковорода с рыбой жареной стоит да крынка молока. Видно, муж так и не ужинал, ждал свою супружницу, да не дождался, уснул сном богатырским. Подошла жена к мужу и рядом прилегла, положив ребеночка между ними и тоже заснула, так она, оказывается, устала-измоталась от вечного страха своего.
А через час они проснулись. Рассказала тогда все Женщина про свои похождения да испытания, да про то, как чудо произошло – превратилось Чудище в Чудо Дивное. Долго не могли нарадоваться они своему счастию. Посадила в тот же день утром в садике своем два семечка, что дала ей сестрица, полила их теплой водой из ручья. Каждый день она брала с собой мальчика в садик тот, да поливала росточки тонкие да хрупкие, разговаривала с ними как с детьми малыми. А ровно через семь дней наутро, когда опять первый солнечный луч осветил землю, распустились под окном два цветочка, один – лазоревый был, а другой- солнечный. А в серединке каждого из цветков сидели на тычинках две маленькие девочки: одна с рыжими кудряшками, другая – с иссиня- черными и весело болтали ножками в белых туфельках.
Но это будет уже другая сказка будет, про то, как они дальше жили-поживали, да добра наживали….