В конце концов, работать с Розеттой мне надоело. Правильнее было бы написать: надоело работать в Италии. Я устала от монотонных дней, от ежеминутного недовольного бурчания, от недосыпания, от холода и жары, от темной комнаты и облупленной до кирпича стены, от равнодушия к себе, от неприкаянности и внутренней неудовлетворенности своей жизнью.
Сыновья Розетты предвидели, что когда-нибудь я уволюсь, и заблаговременно поставили мать на очередь в дом для престарелых. Для них все совпало просто идеально: я объявила о своем уходе, и через несколько дней моя хозяйка была уже на новом месте.
Меня попросили не уходить сразу, для того, чтобы помочь адаптироваться Розетте в ее новом жилье.
Заполняя анкетные данные старушки, медсестра поинтересовалась, чем она питалась. Я перечислила, не забыв о тертом свежем яблочке на полдник, но, навещая мою уже бывшую подопечную, обратила на довольно скудный рацион в питании живших в этом доме стариков. Тертых яблочек, конечно, им не давали.
Розетту поместили в комнату, где жила еще одна женщина. Она не поднималась с постели и очень обрадовалась новой соседке. « Теперь хоть будет, кому воды подать»,- сказала она. Бедняга Розетта нахмурилась. Она привыкла, что воду подавали ей.
Затем был разговор с главным врачом этого заведения. Он сразу в категоричной форме заявил, что Розетта будет перемещаться исключительно на инвалидной коляске, потому что многие старики при самостоятельной ходьбе часто падают и ломают конечности, а это лишние хлопоты. Розетту в церковь таскала я сама. Было тяжело, но старушка передвигалась на своих ногах.
За несколько дней, проведенных в этом доме возле Розетты, я еще раз убедилась в том, что старость несправедлива к людям. Многие из живших там стариков всю жизнь как-то планировали и проживали свою жизнь, а теперь были выброшены из нее, в отходное место, называемое домом престарелых, где они никому не были нужны, даже самим себе.
В Италии есть много волонтеров, приходящих в подобные дома, для того, чтобы каким-то образом смягчить горечь наступающего ухода из жизни без поддержки родных. Легче становится старикам от таких посещений, нет ли, кто знает? Ведь, если подобные визиты и приносят душевные облегчения, то все равно ненадолго. Обычно, попавшие туда старики долго уже не задерживаются на этом свете.
Навещая Розетту, я наблюдала и за работой персонала дома. В основном, это были женщины из Южной Америки, обосновавшиеся в Италии навсегда. Несомненно, среди них попадаются добрые и душевные сиделки, но те, которых пришлось увидеть мне, были очень равнодушны к старикам. Этот дом престарелых не имел возможностей для подбора особого персонала, и старикам часто приходилось выслушивать злые окрики, и насмешки.
Жизнь моей Розетты перевернулась: вначале ухаживали за ней – теперь ее просили ухаживать; раньше кричала на меня она – теперь поднимали голос на нее. Мы с ней много гуляли по ее родной улице, где знакомые приветливо здоровались с нами, и передвигалась она на своих ногах, а сейчас ее прогулки ограничивались длинным коридором, да еще и на инвалидной коляске. Мне было ее откровенно жаль, как, впрочем, и всех, живущих там людей.
Прошло некоторое время. Я иногда общалась со своей бывшей соседкой, Катериной. Однажды она сказала: «Знаешь, Розетта о тебе часто вспоминает. Говорит, что ты о ней хорошо заботилась». Было приятно услышать эти слова, а, с другой стороны, не покидало чувство вины перед старушкой: осталась бы я с ней, жизнь ее была бы более комфортной.