Конечная остановка
Она переворачивалась с одного бока на другой, колотила ногами одеяло, пыталась считать до ста и обратно, но голова была ясная, хотя веки тяжёлые, спать хотелось ужасно, но заснуть не могла и так продолжалось всю ночь, до рассвета. Потом встала, открыла настежь окна, устроила сквозняк, снова легла, но сна не было, как говорится, ни в одном глазу. Тогда попыталась, как советуют психологи в таких случаях, вспомнить картину моря, услышать плеск волн. Но в голове сразу же, наверное, по какой-то близкой ассоциации, всплыл разговор двух подростков, который случайно услышала на пляже в прошлом году. Этот диалог навсегда застрял у неё в памяти. Прошлогодняя картина перед глазами разворачивалась так ярко, как будто это было вчера.
… Она лежит на берегу моря. Тихо плещутся волны Осень Солнце такое жгучее летом, теперь не печёт, а греет. И воздух от зрелого солнца делается золотистым, будто мёд. Однообразный глухой шум моря навевает покой. Не хочется ни о чём думать. Блаженство разлито во всём теле. Народу мало. Недалеко от неё валяются на песке двое подростков. Когда мимо проходит тётка, предлагая самые разные напитки за невероятную цену(как говорится с доставкой на дом), эти двое, верные идеалам своего поколения выбирают уже не пепси, а коку. И вдруг до неё долетает фраза одного из ребят: «Я думаю это самая лёгкая смерть - уйти в море и не вернуться». - «И все проблемы будут решены, - добавляет тот, что постарше. И долги платить не надо, и экзамены побоку, и армия не досчитается ещё одного солдата». Она повернула голову, чтобы рассмотреть говорящих. Теперь они показались ей старше и совсем не такими беззаботными, как сначала. И не было никакого страха или трагичности в голосе ребят, только желание вот так просто решить все проблемы. А так как она когда – то училась в педагогическом, то ей сразу вспомнился Корчак, который писал, что у ребёнка, как и у взрослого, есть право на жизнь и право на смерть. Она всегда думала, что это просто красивая фраза из арсенала помешанных на правах человека либералов, не имеющая отношения к жизни. Но в последнее время приходится так часто сталкиваться со смертью, что она стала просто чем-то обычным. Каждый день мы слышим по ТВ, что там-то и там столько-то убито. День начинается с катастроф, катаклизмов, убийств. И мысли о смерти становятся будничными, разрешением всех проблем. Смерть уже не кажется далёкой и абстрактной.
Может, это и хорошо? Последнее завоевание цивилизации. И не надо придумывать, что родишься ещё раз, что душа твоя переселится в камень, цветок, птичку. И вечность приобретает осязаемые черты. И наконец -то сформулируем ответ на вопрос, терзавший человечество последние несколько тысяч лет.
И тут внезапно пришло решение. Срочно уехать. Она побросала вещи в сумку, сумка разбухла, попыталась затянуть молнию, но замок заело, она потянула молнию с силой на себя, и головка молнии отлетела. Подумала, а зачем столько вещей? Она не собирается отдыхать, валяться на берегу, жить в гостинице. И все эти тряпки ей просто не к чему. Можно всё уложить в один пакет. Выйдет на конечной остановке, снимет на один день номер, пойдёт на пляж и поплывёт далеко-далеко, за горизонт, так чтобы нельзя было вернуться. А может быть сразу, без всякой гостиницы, прямо с поезда на пляж, вообще не оставлять о себе никаких следов. Был человек, и нет человека.
Такой конец казался ей наиболее приемлемым в безвыходной ситуации, и вот такое случилось с ней. Её предали самые близкие люди. А собственная близорукость, вернее глупость вызывала у неё просто приступ ярости. И не хотелось ни с кем обсуждать случившееся.
«Какое коварство, и какая я дура, обвели вокруг пальца,- повторяла она про себя бесчисленное количество раз.
Эти мысли крутились у неё в голове, и ни о чём другом она уже не могла думать. Машинально зачем-то полила цветы, окинула в последний раз квартиру, где прожила всю свою сознательную жизнь и в которую вложила столько души В квартире, где раньше всё сверкало, было празднично и очень уютно, теперь, после поспешных сборов было набросано и уже в воздухе ощущалось что-то нежилое. Заперла дверь и отправилась на вокзал.
Ближайший вокзал был недалеко, оттуда она каждый год уезжала на юг, в Анапу, любила этот курорт с детства и сохраняла ему верность во взрослой жизни. До поезда оставалось несколько часов, возвращаться домой смысла не было, она села на скамейку и перед глазами стали снова и снова прокручиваться события последних дней. Всё было настолько явственно, как кадры кинохроники, только она была не зрителем, а действующим лицом.
Резо, её муж, с которым она прожила двадцать лет, не пришёл домой ночевать. Не позвонил и не предупредил, что задерживается, как бывало раньше в таких случаях. После двенадцати она начала уже серьёзно беспокоиться, стала обзванивать знакомых, хотя вроде неудобно, поздно, но всё-таки набрала и номер подруги Ирки, понимая, что разбудит детей, мужа, растерянно спросила, что делать, та посоветовала не волноваться: « Ну, задержался где-то у друзей, выпил, заснул, завтра объявится, - успокоила она сонным голосом. И больше к телефону не подходила.
На следующий день часов в 12 он позвонил и произнёс совершенно спокойным будничным голосом: «Я ухожу. И подаю на развод. У меня скоро родится ребёнок. Скажи, когда тебя не будет дома, я приду и заберу вещи. До встречи в суде». И положил трубку. Всё это обрушилось на неё как гром среди ясного неба. Нет, всё-таки, если по-честному, отношения уже давно были напряжёнными, холодными. Общими оставались только бытовые заботы. Исчезла душевная теплота, нежность, желание постоянно быть рядом, всё то, что скрепляет союз мужчины и женщины, делая его семьёй, а не просто сожительством двух особей. Она пыталась что-то изменить, но он не шёл ни на какое сближение, и хотя они спали в одной кровати, но так порознь, под разными одеялами. Он вёл себя так, будто затаил какую-то обиду. Но объяснять ничего не хотел, и отчуждение нарастало с каждым днём всё сильнее. Они прожили вместе 20 лет, детей у них не было. Где только она не лечилась, всё бесполезно, и они уже поставили крест на своей мечте иметь много детей. Она понимала, что лишила его может быть самого большого счастья в жизни и от этого чувствовала себя постоянно виноватой. И поэтому прощала ему многое. Хотя производила на всех впечатление счастливой, энергичной, красивой, независимой женщины, в сущности, была глубоко несчастной. Оказаться русской да ещё бесплодной среди многочисленной грузинской родни, которые корчили к тому же из себя аристократов, а её считали провинциалкой, вышедшей из российской глубинки, разве это не сильнейший удар судьбы.
Когда у одного образованного кавказца, женатого на русской женщине, спросили, за кого он хотел бы выдать замуж свою дочь, то он, не раздумывая, ответил-за русского, а вот сыну посоветовал бы жениться только на кавказской женщине. И этим многое объясняется.И комментарии не нужны.
Но Надя вовсю старалась быть образцовой кавказской женой. Освоила досконально кавказскую кухню, постоянно устраивала пышные застолья, на столе были угри, чахохбили,обязательная хванчкара, кинзмараули и какие-то редкие коньяки и даже молоденькие поросята - мордочка, глазки, ушки- всё было как живое. И это в те годы, когда был в стране всеобщий дефицит. Завсегдатаем всех этих застольев была подруга Ирка вместе со всем своим семейством. Она была дочерью секретаря Политбюро и поэтому имела доступ к 200 отделу ГУМа и кое-какие продукты и тряпки оттуда перепадали и Надежде, нашей героине, правда чаще везло Резо. Муж Ирки одеваться не любил, ходил в затрапезных джинсах и в одной рубашке и потому вся «фирма» доставалась Резо, а Вы представляете, что это значит для кавказского мужчины.
Ирку в доме боготворили, детьми её Резо занимался больше, чем их родной отец, для которого существовала только наука в рабочее и воскресное время. Такой типичный трудоголик, тихий незаметный человек, носил бородку и внешне смахивал на нашего последнего царя. Ирка была лет на десять моложе Нади и старалась подчеркнуть своё возрастное превосходство буквально во всём, хотя лицо у неё в отличие от красавицы Нади, потомственной дворянки, хотя и вышедшей из провинции, было простоватое, похожее на плохо пропечённую булку. Она очень смахивала на своего отца, выходца из сибирской глубинки, так внешне и не отесавшегося, не смотря на свой 50 летний стаж в элитных частях партии и лучшего представителя коренного населения Башкирии. Особенно подкачала у Ирки фигура. Расплывчатая бесформенная, так что приходилось носить только прямые платья, хотя и сшитые в спецателье ЦК.
Говорила она много и громко, принуждённо хохотала. Напускная развязность и какое-то постоянно приподнятое настроение приковывали к ней внимание всех посещавших дом. Надя и Резо громко ею восхищались, может и не совсем искренне, но она все комплименты воспринимала всерьёз и становилась героиней не только в собственных глазах, но и в глазах окружающих. Со временем она оттеснила от Нади всех подруг и заняла собой и своими проблемами всё окружающее её пространство. Кто-то из подруг заметил, что в Ирке ощущается какой – то тайный порок, но Надя к этим словам отнеслась с улыбкой. Ирка постоянно хвасталась, рассказывая Наде об очередном влюблённом в неё мужике. А Надя постоянно грустила, жаловалась на Резо, на его невнимательность, порой просто хамство, на его холодность, хотя он раньше был совсем другим. В ответ на её стенания подруга ей всё время советовала найти любовника и «может от него быстрее забеременеешь, такие случаи бывают,- со знанием дела не раз повторяла она. Но Надя мужа любила и мечтала иметь ребёнка только от него, хотя варианты, чтобы подлечить душевные раны, были.
Она работала переводчицей с английского языка в крупном издательстве, вокруг неё вечно крутились писатели, такие охочие до романтических впечатлений, с космической скоростью перерабатывающие их в страницы романов. Как-то один из них пригласил её поработать с ним над рукописью у него на даче. Сроки сдачи поджимали, текст был сложный, и автор был достаточно известный, так что отказать было неудобно. К тому же ей он немного нравился, и она согласилась. Он казался ей невероятно талантливым, образованным и недоступным, вёл себя очень сдержанно, но без цветов и конфет никогда в редакцию не приходил. Она знала, что он недавно развёлся с женой, и та оставила его с 10- летней дочкой и в придачу со своей матерью, которая в основном занималась внучкой. А сама завербовалась на 3 года в какую-то африканскую страну преподавать там французский.
Когда Надя добралась до дачи было уже часов 12. Писатель встретил её на пороге большого зимнего дома, окружённого высоким забором. Совсем было непохоже. что здесь живёт одинокий мужчина. Уютно горел камин, пахло вкусной едой, в доме было жарко, а на дворе уже был ноябрь месяц. Хотя она и не была мерзлячкой, но сильно продрогла, пока добиралась до дачи, и он сразу же потащил её к камину, взял её холодные руки в свои и стал греть, предложил выпить, несмотря на то, что уже был в изрядном подпитии и это ей было не очень приятно, подумала, как он собирается работать. Но в его отношении к ней, как это не было удивительно, не ощущался никакой сексуальный подтекст, всё было чисто по- дружески. Женщины это ощущают седьмым чувством. Казалось, что они были знакомы 100 лет. И это её с одной стороны подкупало, но, если честно сказать, немного и эадевало. Ведь она была ещё совсем молодая женщина.
«А знаете, я растопил баньку, давайте отбросим все дела и приличия и попаримся в бане, потом обольёмся ледяной водичкой из колодца.» Он знал, что она «моржиха» и разделял это её увлечение. Рассказывал, что сам тоже купался в рождественскую ночь в проруби.
«У меня нет купальника,» - единственное, что она могла возразить в ответ па его предложение, « Господи, какие церемонии. Можно и без всего. Вы посещали когда-нибудь нудистский пляж? И она сразу вспомнила, как в ГДР, когда она была в командировке там лет 10 назад, её уговаривал Главный редактор издательства посетить их нудистский пляж, где они семьями отдыхают каждую субботу. Она спросила его: « С детьми?»- «Конечно. Они растут без всяких комплексов, свободными людьми.» - « Но ведь у Вас в издательстве работает немало пожилых людей, как же они, у кого уже отнюдь несовершенные формы, ощущают себя под взглядами людей, с которыми назавтра приходится сидеть за одним рабочим столом? И вообще голые старые люди, играющие в волейбол, такая картина мало эстетична. Конечно, когда красивые молодые фигуры - это должно возбуждать, но в таком случае мне жаль ваших мужчин, которые не реагируют на красоту обнаженного женского тела. Так было во все времена и для мужчин любого возраста было предметом вожделения. « Это всё она высказала, когда Редактор пригласил её отобедать с ним. Ну, а главный аргумент, который подействовал и от неё отстали, что кто-нибудь сфотографирует её на пляже и передаст фото в Союз, а там такое не простят. Хотя причина её упорного нежелания посетить столь экзотический пляж крылась в другом - она ещё не созрела для Западного образа жизни, либеральная мораль вседозволенности ещё только подбиралась к нашим границам.. Её свободное шествие было впереди.
А писатель между тем продолжал: « Вся Европа уже так загорает, и никто там никого не насилует. Мужчины безразличны к женским прелестям, а женщины к мужским достоинствам. Цивилизация отменяет традиционные половые различия»,- сказал он спокойно и в одну секунду сбросил с себя всю одежду. Перед ней предстал настоящий Аполлон, стройный, сильный с огромными развитыми бицепсами, впечатление было, что он занимается культуризмом.
«Ну, смелее, никто не собирается Вас насиловать»,- и он бросил ей свой банный халат.
Что-то произошло с ней, неподвластная разуму сила плоти одержала вверх, и она подчинилась ему. Он взял её за руку и спокойно повёл вглубь дома, откуда валили клубы пара. Она стащила через голову майку, сбросила брюки и перед изумлённым хозяином открылось трепетное тело, белое и нежное, как у младенца. Она вытащила заколку и дивные волосы, получив свободу, мягким шёлком упали на плечи. Но самое поразительное – это была её грудь. Так как она была женщина не рожавшая, её острые девичьи груди напоминали две вершины горы. И в этом было даже что – то противоестественное. В её то возрасте…Удивительно было и то, что писатель не проявил никакого чувственного интереса к гостье.
После парилки он окатил её ведром ледяной воды, завернул как ребёнка в огромную махровую простыню, а потом отнёс в спальню, а сам накинул на себя халат, закурил и подошёл к окну.
А она после бани и такого близкого общения с брутальным мужчиной, разомлевшая от желаний, ждала ласки, нежности, секса, любви, от чего она за последний год попросту отвыкла.
Но дальше случилось совсем невероятное. Он встал на колени перед кроватью и … заплакал, а потом произнёс: «Прости меня. Я гей от рождения. Я думал, что вдруг во мне что-то проснётся. Ты такая хорошая». У неё в душе как бы всё оборвалось. «Какая я несчастная. Вот уж не везёт. И что теперь делать».
Она быстро оделась и, не глядя на него, попрощалась и побежала к электричке. Позвонила Ирке и сказала, что ей срочно надо с ней увидеться. Они просидели с Иркой до ночи, та её утешала, говорила, что у неё появился новый опыт общения с мужчинами и в конце концов надо проявлять, как нас учит Запад, толерантность.
«Зачем он всё это устроил?»- без конца повторяла Надежда.
Через неделю он позвонил и попросил встретиться, но не в редакции, а где –нибудь в нейтральном месте, а лучше, если можно, у неё дома. Надо поговорить. Она не смогла отказать, он говорил таким умоляющим голосом, так униженно просил, что несмотря на презрение, невольно возникшее в её душе, ей было его жалко. В её глазах он был не просто другой, как пытаются нас убедить либералы, а глубоко несчастный человек, которому невозможно помочь. И что-то ещё, неотвязчивое, кроме унижения и обиды, томило её при воспоминании о нём.
Побуждаемая чувствами, похожими на жалость и брезгливость, возникающие у человека при виде уродства, что в принципе естественно, если они не корректируется разумом, она продиктовала ему адрес и разрешила приехать.
И он приехал и сделал ей довольно странное предложение. Он хотел бы, чтобы она занималась с его дочкой английским, и чтобы они с дочкой подружились и чтобы дочка считала её его женщиной, а ещё лучше женой. Но при этом она может себя чувствовать совершенно свободной. Он слышал, что она разводится с мужем, и они делят площадь.У него есть квартира, которую он готов подарить ей. Он боится, что дочка что –нибудь заподозрит, и это станет полной трагедией и для неё и для него «.Конечно, я доверился вам, потому что Вы не такая, как все. Добрая и чуткая. Я это почувствовал с первой встречи». Оказывается, дочка эта не его, а сестры, которая умерла через год после родов. Погибла вместе с мужем в автомобильной катастрофе, а перед смертью он пообещал сестре, что женится, и девочка будет расти в нормальной семье.
В это время позвонил Резо и сказал, что сейчас зайдёт, ему надо подписать кое-какие документы для развода. Писатель понял, что позвонил муж и быстро попрощался, при этом 1000 раз извинился, что навешивает на неё ещё и свои проблемы. С него слетела вся спесь и лоск и выглядел он каким-то усталым и не совсем здоровым человеком.
Резо вошёл, сбросил куртку, как ни в чём не бывало уселся на диван и вытащил кучу бумаг, которые она должна была подписать. .Всё это он проделал молча, только всегдашняя мягкая улыбка сменилась жёсткой, ехидной, злой. А потом он не выдержал и произнёс: «Не расстраивайся, гомики - добрые мужики. Твой писателишко хорошо тебя отблагодарит за постановочный сюжет, теперь всё, что он напишет, будет больше смахивать на правду. Ты даже можешь претендовать на соавторство».
Она остолбенела, а он, видимо, решил получить полное удовлетворение, добить её до конца: «Да, да, Ирка мне раскрыла глаза, с какой стервой я прожил 20 лет. Зато теперь я счастлив, она любит меня, и у нас будет ребёнок. Приглашаю на свадьбу,- бросил он на прощание и с такой силой хлопнул дверью, что его любимая антикварная ваза, которую он когда-то привёз из Китая, грохнулась с полки и разбилась вдребезги.. Она машинально взяла веник и стала собирать в кучу куски разбитой вазы, а потом села на пол, чтобы вымести из-под дивана разлетевшиеся осколки.
Она сидела на полу в каком-то отупении, поражённая всем услышанным. Оказывается Ирка сделала всё, чтобы он её возненавидел, постоянно докладывая ему о каждом её слове, сказанном о нём, зачастую просто так, без всякого злого умысла, просто в пылу раздражения. И сколько ненависти и презрения накопилось у него за это время по отношению к ней. А ведь был самый близкий человек, которого она любила всю жизнь.
И о каком ребёнке он говорит? Ирка и тут его обманула. Это он виноват в том, что у них не было детей, и это подтвердило последнее исследование. Но она об этом никому не сказала, даже Ирке, не хотела унижать мужа, хоть в чём-то умалять его мужское достоинство. Открыть тайну или пусть будет счастлив в своём неведении?
Тоска подбиралась к самому горлу, дышать было всё труднее, боль временами становилась просто нестерпимой, но боль не физическая, другая, душевная. Слёз не было, от безнадёжности хотелось просто выть. Подумалось, что, наверное, именно в такие минуты выпивают стакан водки, чтобы как-то заглушить боль. И вот тогда она приняла решение –покончить со всем разом , уехать, уплыть навсегда.
Лихорадочная скачка мыслей настолько изнурила её, что она откинула голову назад, закрыла глаза и попыталась прислушаться к тому, что говорилось вокруг. Рядом с ней на скамейке обосновалась немолодая женщина и раздражённым голосом отвечала мальчику, сидящему в инвалидной коляске. Мальчику было лет десять, он был как-то нервно возбуждён, обращался к женщине по имени отчеству, без конца задавал вопросы, из которых она поняла, что эти люди тоже едут в Анапу, очевидно, в детский санаторий и предстоящая посадка на поезд их напрягает, так как неизвестно кто поможет внести коляску и мальчика в поезд.
Она открыла глаза и посмотрела внимательно на своих соседей. Лицо у мальчика было всё изрезано грубыми шрамами, а глаза живые, ярко-синие, что ещё сильнее подчёркивало скорее всего недавнее оперативное вмешательство.
В это время объявили посадку, все засуетились, она тоже взяла свою сумку и направилась вместе с толпой на перрон. Она не спешила , и подошла к своему вагону, когда народ уже рассосался по купе. Когда она добралась до своего места, то оказалось, что нижнюю полку занимал мальчик, с которым она сидела рядом на платформе. Он приветливо улыбнулся, как старой знакомой, и сказал: «Меня зовут Илюша, мы рядом на скамейке сидели, когда ждали поезда, а Вас?»-«А меня- Надежда Николаевна,- сказала она, тоже невольно улыбаясь в ответ.
Ещё одну полку,нижнюю. занимала сопровождающая Илюшу женщина , и одна полка, верхняя,была пустая, ждала свого пасажира. В поезде было очень много детей, .Слева от неё два купе занимали дети с поражениями опорно-_двигательного аппарата, последствие так называемого церебрального паралича, А справа в двух купе ехали здоровые счастливые дети, красивые, ухоженные., благополучные. И вот такой контраст, бросающийся в глаза.
Родители несчастных детей-колясочников терпеливы, спокойны , мудры, мужественны, хотя нельзя отвлечься от ребёнка ни на на минуту. Поезд раскачивает хрупкую дёргающуюся фигуру ребёнка. Ноги не держат, руки трясутся, тело напряжено до предела. Только ласковое поддерживающее движение взрослых снимает это напряжение. Родители здоровых детей крикливы, взвинчены, нетерпеливы .Жара в вагоне ужасная. Кондиционеров нет. Спасали окна, которые с трудом открыли. Поезд настолько старый, что всё скрипит, ходит, трещит. Грязь в вагоне, «как в старые добрые времена». Ничего не изменилось. Но дети - совсем другие. Они не глазеют, не смеются, не показывают пальцами, а естественно так общаются, разговаривают и рассматривают книжки и игрушки все вместе, здоровые и больные.Если что-то падает у больного,бросаются поднимать .Она даже слышала., как в коридоре сказала мама одного такого «убого» ребёнка: «Жалость- совсем не плохое чувство., как считалось раньше. Если жалеют, значит помогут.» Около Илюши сидело уже несколько ребят, каким образом они почувствовали, что с ним интересно, он фантазёр и очень компанейский..Надя невольно прислушивалась к тому, о чём говорили ребята. И это как-то отвлекало её от грустных мыслей. Они взахлёб, перебивая друг друга, рассказывали о кошечке, которая ехала с пожилыми пассажирами в последнем купе. Очевидно, старикам не с кем было её оставить, вот и решили кошечку взять с собой отдохнуть. Потом принесли кошку в купе и посадили на постель Илюши. Кошка и впрямь была удивительная. Сразу прижалась к Илюше и больше ни к кому не хотела идти.
Постукивание вагона навевало дремоту и на какое-то время она погрузилась в сон, но буквально на минуту. Очнулась от очередного крика: «Мороженое, вода, кефир…» По- прежнему отживали свою коротенькую жизнь пассажиры, по- прежнему старались разнообразить её жизнь продавцы с тележками.
Надя спустилась со своей верхней полки вниз и не удержалась и тоже погладила кошечку по шёлковой шёрстке, та замурлыкала от удовольствия , и на минуту ей показалось., что в эту кошечку переселилась душа её мамы., которую она похоронила в прошлом году.
Никогда не забудет она её взгляд, жалостливый и добрый, несвязанный ни с чем видимым, материальным, просто выражение какой-то святой покорности, и далёкий от всего земного, бесконечно добрый взгляд человека, живущего уже не на Земле, а где-то в другом мире. Она смотрела на кошечку и видела тот же взгляд огромных глаз, то зелёных, то оливковых, то медовых, которые как бы всё понимают, но не могут выразить своё желание, свой страх и нежную свою доброту. Никакой хитрости - одно сплошное простодушие, короткие лапки и огромное тело, зелёный глаз смотрит на неё так выразительно, как будто хочет что – то сказать
Именно тогда, когда мама заболела, начались первые скандалы с мужем, Мама слегла, пришлось выделить ей отдельную комнату, в квартире уже не было так празднично и свободно как раньше, застолья стали редки, в доме была больничная атмосфера, и это стало раздражать Резо. И это при том, что мама всю жизнь жила с ними, готовила, чистила, убирала, никогда не вмешивалась в их отношения и очень любила Резо.
Её мысли прервало сообщение, что приближается остановка. Поезд замедлил скорость, дёрнулся и замер с шипением.. Это был Липецк. В купе вошла девчонка лет десяти , вслед за ней юная мама .И дочка и мама были одеты в короткие шортики, почти трусики и маечки на бретельках, так что сразу повеяло чем-то пляжным.Но когда места мало,как в купе, то тереться голыми телами друг о друга не самое приятное. Но это я так, по ходу. Может быть кто-нибудь прочтёт мои заметки и в следующий раз не оденет купальные шорты в поезд. Ведь чаще всего одетые таким образом молодые люди размещаются на верхних полках, и все в купе должны созерцать волосатые ноги и всё остальное, что так плохо защищено от посторонних глаз.
Итак, мама села на нижнюю полку, которая ей принадлежала по праву и начала раскладывать вещи дочери., отодвинув постель Илюшиной сопровождающей.. И той, довольно пожилой женщине, тяжёлой, с распухшими ногами пришлось забираться на верхнюю полку. Зрелище было не для слабонервных
.Девчонка расположилась на нижней полке, вытащила косметичку и дорогой айфон и начала трещать по нему без умолку. Так что все быстро узнали, что зовут её Анжелой, что едет она в Анапу, в какой – то спортивный лагерь, что папа отдыхает в Ницце, а им пришлось поехать из-за этих тухлых соревнований в эту провинциальную Анапу, где сплошные « дэцэпэшники». Но без участия в этих соревнованиях она не сможет выйти на всероссийские. В Анапе в их распоряжении будет Лексус с шофёром, папа договорился с местным начальством, жить она будет с мамой в Интуристе, а не с командой в каком-то заброшенном санатории. Под натиском всей этой информации Илюша присмирел, ребята разбежались, а на кошечку она так шуганула, когда та захотела перелезть к ней на полку, что кошка в страхе выскочила из купе.
Надя среди книжек, лежавших на постели у Илюши, заметила английский словарь и рассказы Марк Твена на английском и поинтересовалась, школьное это задание или собственное увлечение. И тогда мальчик поведал ей свою историю. У него есть сестра, которая живёт в Америке и которая постепенно забывает русский, и скоро он не сможет с ней говорить. Поэтому ему необходимо выучить английский. Как только они соберут деньги, он поедет в Америку, там ему обещают сделать очередную операцию и может быть он сможет ходить. А когда Илюша заперся в купе, чтобы проделать очередную гигиеническую процедуру, Надежда разговорилась с Марией Ивановной, провожатой Ильи, и та ей рассказала, что три года назад мать вместе с Илюшей отправились в аэропорт встречать отца из командировки и по дороге, когда они уже обратно ехали в город, на них налетел грузовик с пьяным водителем. Все погибли на месте, только мальчику повезло, вытащили искалеченного из кабины и сделали уже шесть операций. Теперь вся надежда на американскую клинику, обещали поставить на ноги, но нужны большие деньги. Опекуны решили продать квартиру, сейчас они этим занимаются. Сколько он, бедняга, вытерпел, как боролся за жизнь, какие боли переносит, на одних уколах обезболивающих живёт, но так хочет быть полноценным, участвует в соревнованиях инвалидов, хотя у него повреждён даже мочевой пузырь. Вот и сейчас они едут в Анапу на соревнования
.Да,доказали инвалиды,что они тоже такие же люди .Вопреки всему хотят жить полноценной жизнью,преодолевая порой неимоверные психологические и физические трудности ценой собственных усилий.
Надя вошла в купе, села рядом с Илюшей и попыталась с ним говорить по-английски. Илья стеснялся, путался, а сидящая напротив девчонка поправляла его, при этом єхидно улыбаясь. Она неплохо говорила по-- английски , и Надя спросила её, где она учила язык, на что та гордо ответила: «В Англии». Мальчик конфузился, злился, и Надя прекратила разговор.
По вагону постоянно ходили «коробейники», заглядывали в каждое купе, предлагали свои товары- платки, носки, всевозможные украшения, постельное бельё. Девочка часто бегала в соседнее купе к матери , и вот в очередной раз , когда забежала в купе посмотреть, что предлагают, она не нашла свой айфон.
Начались поиски, перевернули всё, что можно, вытащили даже чемоданы, перетряхнули постели - айфона нигде не было. Крик поднялся страшный, девчонка просто билась в истерике, мать кричала, что это не вагон, а проходной двор. Пришёл начальник поезда, решили всех обыскать, Илья отказался, сказав, что не имеют права обыскивать. И тогда Анжела стала кричать, что этот урод надолго запирался в купе, что его надо обязательно обыскать.
Всё это было настолько отвратительно, что Надя не выдержала , вытащила свой айфон, который ей подарили на юбилей, очень дорогой, инкрустированный камнями и. конечно, был намного дороже исчезнувшего, и протянула его матери девочки. «Возьмите и прекратите это безобразне. Зачем Вы унижаете людей»,- « Может это всё и к лучшему, зачем ей в её ситуации, он нужен, никому звонить она не собирается.Это её конечная остановка,--подумала она.
Все были удивлены этим жестом пассажирки и молча разошлись. Но какая – то тень недоверия легла на Илюшу. Как бы не по чину горд, что-то за этим есть…
Мальчик сидел какой-то потерянный, и когда они с Надей остались вдвоём в купе, Илюша обречённо сказал : «Это я взял, просто невозможно было слушать всё её бахвальство. Я спрятал его в чехол её ракетки. А теперь, что делать? Зачем Вы ей отдали свой айфон. Она, даже если найдёт его, не отдаст., если только я не скажу об этом вслух».
Она лежала на второй полке, было душно, кондиционеры не работали, пот лил градом, но душа её как бы освободилась от груза прошлого, и все её трагические мысли отошли куда-то на второй план, ..и она была благодарна этому мальчику за его оптимизм, мужество, веру и любовь к жизни.
Это так трудно, когда ты здорова, красива, богата, благополучна, не хвастаться этим., не подчёркивать свою исключительность всюду. Это трудно и взрослым, которые сегодня, стараются , как можно шире разрекламировать свою успешность, своё благополучне. И нельзя девчонку за это возненавидеть. Она продукт времени и заложница новой системы ценностей. Это всё она собиралась сказать Илюше. Но вместо этих слов она предложила мальчику заключить пари. «Давай её проверим. Не будем ей ничего. говорить о спрятанном айфоне. а дадим ей мой телефон , по которому она может позвонить, если найдёт свой.. Я уверена, что она позвонит».
И она позвонила.
Надя недавно видела спектакль по Достоевскому «Мальчики» в театре Сергея Женовача. И там она впервые встретилась с Илюшей, который не вынеся злобы мира, погибает, но его смерть становится для мальчиков и всех нас своего рода очищеним, спасением от грубости и жестокости мира, объединяя всех в едином порыве к доброму, чистому, достойному, а сейчас произошла новая встреча, уже не с литературным героем, а с живым мальчиком Илюшей, который спас ее от отчаянья.