(1863-1927)
В марте этого года исполнилось 150 лет Федору Сологубу (Тетерникову).
Патриарх советской поэзии второй половины XX века Евгений Евтушенко, по-доброму завидуя продуктивности литературного творчества Федора Кузьмича, откровенно признался:
Я люблю поэта Сологуба,
И его я не обижу грубо
За Монблан его двадцатитомья
И в него не кину грязи комья.
Можно быть, представьте, монбланистом,
Но поэтом оставаться истым.
В 1891 году Сологуб познакомился с Николаем Минским, философом и поэтом-символистом, который ввел его в круг уже популярных символистов: Гиппиус, Бальмонта, Мережковского. Там с их подачи он обрел псевдоним "Сологуб".
В конце XIX столетия российские интеллигенты увлекались Артуром Шопенгауэром, мечтали о иных мирах, куда души, по их мнению, попадают после смерти. Впрочем, об аналогичных параллельных мирах не меньше рассуждают и в наши дни. Тогда у Федора Сологуба появился поэтический цикл "Звезда Маир" (1898), где воспевался свет звезды Маир на чудесной земле Ойле:
Мой прах истлеет понемногу,
Истлеет он в сырой земле,
А я меж звезд найду дорогу
К иной стране, к моей Ойле.
Я все земное позабуду,
И там я буду не чужой,
Доверюсь я иному чуду,
Как обычайности земной.
Презрительное отношение к жизни привело поэта к чудовищному культу смерти. В стихотворении «Мне страшный сон приснился» он фантазировал:
Мне страшный сон приснился,
Как будто я опять
На землю появился
И начал возрастать,
И повторился снова
Земной ненужный строй
От детства голубого
До старости седой…
В страданиях усладу
Нашел я кое-как,
И мил больному взгляду
Стал замогильный мрак,
И, кончив путь далекий,
Я начал умирать, –
И слышу суд жестокий:
"Восстань, живи опять!"
Смерть – последний и самый серьезный экзамен в нашей жизни. И поведение человека накануне смерти – перед ее зловещим обликом – о многом говорит. Можно куражиться, пока жив и сочинять современные легкомысленные песенки, вроде:
Однажды смерть-старуха
Пришла к нему с косой.
Ее ударил в ухо
Он рыцарской рукой.
Действительность гораздо печальнее. Поэт-символист Федор Сологуб (напомню, что это псевдоним Федора Кузьмича Тетерникова) пытался «прославить» смерть-победительницу.
Перехитрив свою судьбу,
Уже и тем я был доволен,
Что весел был, когда был болен,
Что весел буду и в гробу...
Увы, своего обещания он не выполнил, и, тяжело умирая от уремии, нисколько не веселился по этому поводу и тем более не был веселым, оказавшись в гробу. От былого куража не осталось и следа. Перед смертью он горько плакал, восклицая: «Умирать надо! Какая гнусность! Только-только стал понимать, что такое жизнь... К лягушкам? В болото? Не хочу!».
О Фёдоре Сологубе Александр Блок писал: «В современной литературе я не знаю ничего более цельного, чем творчество Сологуба. Вместе с тем, развиваясь по верховной и прихотливой воле художника, оно совершенно чуждается каких бы то ни было схем, какой бы то ни было симметрии. Ни тех, ни другой нет и признака как в поэзии, так и в прозе Сологуба».
В 1896 году появляется стихотворение «Пилигрим»:
В одежде пыльной пилигрима,
Обет свершая, он идет,
Босой, больной, неутомимо,
То шаг назад, то два вперед.
И, чередуясь мерно, дали
Встают всё новые пред ним,
Неистощимы, как печали, –
И все далек Ерусалим...
В путях томительной печали
Стремится вечно род людской
В недосягаемые дали
К какой-то цели роковой.
И создает неутомимо
Судьба преграды пред ним,
И все далек от пилигрима
Его святой Ерусалим.
Беда в том, что Фёдор Сологуб неосмотрительно заигрывал с бесами. Для примера можно процитировать два отрывка (начало и конец) одного из его поэтических экспериментов:
Когда я в бурном море плавал
И мой корабль пошел ко дну,
Я так воззвал: «Отец мой, дьявол,
Спаси, помилуй – я тону!
Тебя, отец мой, я прославлю
В укор неправедному дню,
Хулу над миром я восставлю
И соблазняя, соблазню».
В 1907 году умерла сестра поэта – Ольга, которую он очень любил и с которой был неразлучен. В связи с неприятностями на службе писателя отправили в отставку. Пошло чередование тёмных и светлых промежутков в его сумбурной жизни.
В 1908 вышел сборник стихотворений «Пламенный круг», отразивший математический символизм Сологуба и его неистовое желание видеть во всём чертежи и конструкции.
В том же 1908 году Фёдор Кузьмич женился на Анастасии Чеботаревской. Это высокообразованная женщина, писательница, литературный критик, переводчица Метерлинка, Стендаля и Мопассана. Вместе с мужем Чеботаревская издавала журнал «Дневники писателей», они много путешествовали.
После Октябрьской революции, которую поэт воспринял скептически, беды следовали одна за другой. У жены Анастасии развивалось психическое заболевание, вследствие того, что ее чекисты замучили допросами, и она, не выдержав, покончила с собой, утопившись в реке.
Смерти жены посвящены многие сологубовские стихотворения 1921 года («Унесла мою душу...», «Не глядится никто в зеркала...», «Безумное светило бытия...»). Однако, сам Сологуб со своим своеобразным, чуть ли не любовным отношением к смерти не торопился последовать за супругой, поскольку ещё в молодости научился «наслаждаться» страданиями. 13 декабря 1921года он написал:
Я дышу, с Тобою споря,
Ты задул мою свечу.
Умереть в экстазе горя
Не хочу я, не хочу.
Не в метаньях скорби знойной
Брошусь в гибельный поток, –
Я умру, когда спокойный
Для меня настанет срок.
Умерщвлю я все тревоги,
И житейский сорный хлам
На таинственном пороге
Я сожжению предам.
Обозревши путь мой зорче,
Сяду в смертную ладью.
Пусть мучительные корчи
Изломают жизнь мою.
В августе 1926 года, незадолго до кончины, появляется его стихотворение «Всё невинно в Божьем мире»:
Всё невинно в Божьем мире,
Нет стыда, и нет греха.
Божья благость в каждой лире,
В каждом трепете стиха,
И в улыбках, и в лобзаньях,
И в кровавом буйстве мук,
И в полуночных свиданьях,
И в томлениях разлук.
Тот, кто знает ярость моря,
Ценит сладостный покой.
Только тот, кто ведал горе,
Стоит радости земной,
Смертный! страстной полнотою
Каждый день свой оживляй,
Не склоняйся пред судьбою,
Наслаждайся и страдай.
Последнее его стихотворение наполнено горькой обреченностью:
Подыши еще немного
Тяжким воздухом земным,
Бедный, слабый воин Бога,
Весь истаявший как дым.
Что Творцу твои страданья?
Капля жизни в море лет!
Вот – одно воспоминанье,
Вот и памяти уж нет.
Но как прежде – ярки зори,
И как прежде – ясен свет,
“Плещет море на просторе”,
Лишь тебя на свете нет.
Подыши ж еще немного
Сладким воздухом земным,
Бедный, слабый воин Бога,
И – уйди, как легкий дым...
В декабре 1927 года “освободительница-смерть” избавила его от мучений. Певец «мёртвых и навек утомлённых миров», как сказал о нём Илья Эренбург, покинул орбиту своего земного бытия.
А со смертью заигрывать рискованно. Лучше согласиться с Псалмопевцем: «Не умру, но буду жить и возвещать дела Господни» (Пс. 117:17). Жить вечно!