Выходя - выходи!

     Все девушки когда-нибудь выходят замуж, или почти все. Мне уже двадцать пять лет, я окончила институт, я молода, привлекательна, но не замужем. «Хороша я, хороша, хорошо одета, никто замуж не берет девушку за это» – отшучивалась я, когда мне задавали этот вопрос. На самом деле все было запрограммировано моими родителями, мамой Таней и отцом Дмитрием, давшими мне четкую установку - сначала закончить учебу, а уж затем замуж выходить. В нашей семье не говорили о замужестве, не готовили почву, не рассматривали кандидатов в женихи. «Учиться, учиться и еще раз учиться», - так говорил великий Ленин. Так говорили мои родители, так считала и я.
 
    Но, окончив институт, я вдруг обнаружила, что я одна, неустроенна, у меня нет прописки, я не приступила к работе сразу после окончания учебы, как мои однокашники-москвичи, получившие московское распределение. В институте мне предложили на выбор несколько морских портов, но я выбрала порт пяти морей – Москву. Судьба благоволила ко мне. Я сняла комнату с телефоном, нашла работу по контракту в Госконцерте и стала ездить с иностранными артистами по Союзу.

     Поначалу мне нравилась работа в Госконцерте: быть среди артистов, ездить по разным городам, жить в хороших гостиницах, питаться в ресторанах, встречаться с интересными людьми. Возвратившись в Москву и сдав в отдел кадров очередной отчет об очередной поездке, я уже готовилась к следующей.  Кадровику нравилась моя «готовность номер один», моя молодость и моя вынужденная покладистость. Так прошло два года, не прошло, но промчалось  в приключениях, разъездах, случайных романах. Проводив очередную эстрадную группу, я сутки спала от  накопившейся усталости, затем звонила подруге, чтобы встретиться с ней и вновь почувствовать студенческое братство. Юноши у меня не было.

     Постепенно такая жизнь стала меня утомлять: ну съездила я еще раз в Питер, сопровождая известного польского дирижера, ну подарил он мне французские духи, наговорив короб комплиментов, а дальше что? Все чаще я задавала себе этот вопрос. Знакомые мне сочувствовали, советовали выйти замуж, получить прописку, устроиться на постоянную работу. «Продаться за прописку? – возмущалась я. – Да никогда!» Но в своих девичьих мечтах я заходила далеко: мой избранник, «принц на белом коне», увозил меня в волшебную страну любви, где не было ни прописки, ни съемных квартир, ни артиста, напившегося прямо перед выходом на сцену, ни других проблем.

     И вот он явился, «принц на белом коне», Саша Афанасьев, сержант срочной службы. Жарким августовским вечером, находясь в увольнении, он позвонил мне и попросил о встрече. Я знала его года три, но это было поверхностное, ни к чему не обязывающее знакомство. Мне было скучно, и я согласилась встретиться. Мы гуляли по опустевшим от жары московским улицам, много и откровенно говорили.  Я призналась ему, что не довольна своим настоящим положением, недовольна тем, что делаю. Саша рассказал мне о службе, о том, что через несколько месяцев демобилизуется и начнет совершенно новую, взрослую жизнь. В эту встречу я впервые по-настоящему увидела Сашу. Он был красив приятной русской красотой: правильные черты лица, голубые глаза, опушенные ресницами, больше подходившими девушке, чем юноше. Еще у него была хорошая улыбка. Саша меня просто очаровал, я почувствовала в нем друга.
 
     Когда закончилась увольнительная, я проводила его на вокзал. Он был очень красив в военной форме, когда махал мне фуражкой из окна вагона. На следующий день он прислал мне телеграмму: «Анечка, выходи за меня замуж. Целую. Саша». Я была удивлена, поскольку мы мало знали друг друга. Положив телеграмму в сумочку, я поехала к подруге, которая работала в министерстве внешней торговли, что на Смоленке. Был перерыв, и у нас было время, чтобы обсудить неожиданную новость. Подруга была мудрой девушкой, несмотря на молодость. Выслушав меня, она спросила: «Он хороший парень?» «Да! Очень хороший!» – отвечала я с энтузиазмом. «Так выходи за него!»

     И я вышла замуж за Сашу Афанасьева, но не сразу, а в декабре. Пока же Саша заканчивал службу в Загорске, писал мне нежные письма, иногда приезжал в увольнение. Я по-прежнему работала в Госконцерте, но совершенно с другим настроением – ведь теперь я была невестой и ждала Сашу из армии. За это время я успела его полюбить, и когда шестого ноября, демобилизовавшись в преддверии праздника, он в короткой летной куртке нараспашку вошел в мою комнату, я бросилась ему на шею, и не было девушки счастливее меня.

     Саша был настроен решительно, и на следующий день он перевез меня со всем моим небольшим скарбом к себе. Семья Афанасьевых, папа и мама,  приняла меня хорошо, за исключением бабушки Алены Дмитриевны, поглядывавшей на меня с подозрением: девушка без прописки? хочет заарканить моего внука? Двусмысленное положение, в котором я поначалу оказалась, скоро кончилось. Мы подали заявку на регистрацию брака, и я сама сшила себе красивое свадебное платье из прозрачной ткани с белыми набивными цветами. Белые туфли на платформе, что было модно,  мне по почте прислали друзья-поляки – тогда в СССР все модное было дефицитом.

     Будущие молодожены получали специальные пропуска и делали покупки в  магазинах для новобрачных, где выбор был чуть лучше. Там мы купили Саше костюм и обручальные кольца. Кольца были не традиционно гладкие, а рифленые, необычные. Саша души во мне не чаял, все обнимал, прижимал да за руку держал. Я, счастливая,  отвечала ему полной взаимностью. Мы с нетерпением ждали  свадьбу. Однако за несколько дней до этого произошел случай, который я помню до сих пор.

     Здоровье, подорванное постоянными командировками и разъездами,  у меня было неважное, и я решила накануне свадьбы посетить терапевта, чтобы проконсультироваться. Прямо на ступеньках, уже выходя из поликлиники, столкнулась с красавцем Борей Земсковым, с которым училась на одном курсе. Мне бросилась в глаза его нездешняя элегантность. «Привет! Ты откуда явился? Из загранки?» – небрежно спросила я. «Да, только что вернулся из Японии, - ответил он, весело блестя черными глазами, и неожиданно предложил: - А давай прокатимся с ветерком, вспомним молодость! Я сегодня машину купил, «Волгу»!»

     Я не устояла. Пять минут спустя мы уже катили в новенькой черной «Волге» по заснеженной декабрьской Москве, и, смеясь, вспоминали забавные случаи из общежитской жизни. Борина трехкомнатная квартира пользовалась хорошей славой – в ней царили чистота и порядок, несмотря на то, что там жили шесть парней. Заводилой всего этого был  Борис. Это по его инициативе было установлено дежурство по уборке квартиры, которое неукоснительно выполнялось. Когда в общежитие приходила комиссия для проверки, ее, как правило, в первую очередь вели к Борису. Так, весело болтая, мы доехали до Профсоюзной улицы, где жили Афанасьевы. «Вот мой дом, - показала я рукой направо. – Мы приехали». «Ну, что ты! Покатаемся еще! Ведь сегодня такой день! – стал уговаривать меня Борис. - Я знаю недалеко одну усадьбу, красоты необыкновенной! Едем туда!»

     Я вновь не устояла, и мы поехали. Он интересно рассказывал о Японии, о своей работе. Я слушала и завидовала. В институте я тоже мечтала о дальних странах, о достойной и высоко оплачиваемой работе за рубежом. Но жизнь распорядилась иначе: я работаю переводчиком в Госконцерте, через несколько дней стану женой хорошего парня Саши Афанасьева, и никакая заграница мне не светит. «Ну и пусть! Зато Саша крепко любит меня, а я его. И мы будем счастливы без всякой заграницы и родим двоих детей» - так мысленно утешала я себя. Но на душе вдруг стало грустно, и  настроение испортилось.
Борис ничего не замечал. Прильнув к рулю, он прислушивался к своей машине: как она держит дорогу, исправно ли тарахтит мотор, работают ли тормоза. 

     Мы нашли обещанную усадьбу, въехали на территорию под густые, запорошенные снегом ели. Покатались немного  по почищенным безлюдным дорожкам. Борис то разгонялся, то резко тормозил. Я хохотала. Вдруг при резком повороте машина неожиданно съехала в сугроб и заглохла. Борис чертыхнулся, вышел и стал копаться в моторе. Я тоже вышла, встала рядом, с интересом разглядывая внутренности машины. «Ты что-нибудь в этом понимаешь?» – спросила я. «Не так, чтобы очень, - пожал плечами Борис. – В Японии у нас был шофер, а это - мой первый личный автомобиль».

     Время шло, несмотря на все усилия, машина не заводилась. Борис, потеряв терпение, махнул в сердцах рукой и  пошел к видневшемуся вдалеке корпусу за помощью. Я осталась одна и с тревогой посматривала на часы – скоро шесть, когда же я вернусь домой? Солнце уже закатилось за ели, и стало быстро темнеть. Рядом шумело шоссе. Вернулся Борис с двумя крепкими парнями, и они попытались вытолкнуть машину на дорогу - не получилось. Наконец, я приняла решение. «Боря, нехорошо бросать товарища в беде, но я невеста, мне нужно домой, к жениху. Я ухожу, я вынуждена это сделать. Прощай!»

     Чувствуя себя последним предателем, я оставила элегантного Борю, только что вернувшегося из загранки,  и быстро пошла к выходу. Через час, замерзшая, как ледышка, с замирающим от волнения сердцем, я звонила в квартиру Афанасьевых. «Ты где была так долго? – спросила строго свекровь, открывшая мне дверь. В руках у нее было полотенце, она готовила ужин. – Мы беспокоились…» «У подруги» - солгала я и, раздевшись,  прошла в нашу с Сашей комнату. Его еще не было. Я подошла к зеркалу в красивой раме, взглянула на знакомое лицо, отразившееся в нем. «Ты врунья» - сказала я.

     Есть такое выражение: «Уходя – уходи». Я бы сказала иначе: «Выходя замуж, выходи и оставь прежние привычки». Покататься ей захотелось!