Все три печи, находящиеся внутри огромного металлического ангара, топились дровами, были раскалены, но их тепла не хватало, чтобы нагреть огромное воздушное пространство под полукруглым сводом. Железные койки, стоящие внутри ангара, были завалены ворохом одеял, под которыми спали курсанты, полностью одетые, в шинелях и шапках, а некоторые даже и в надетых на руки трехпалых рукавицах. Сапоги, с накинутыми поверх голенищ портянками для просушки, стояли в проходах, а иначе невозможно бы было определить присутствие людей на спальных местах.
Накануне, к вечеру, рота курсантов под командой командира роты и взводных офицеров совершила лыжный марш-бросок из города, где располагалось военное училище, в населенный пункт Ягуново, недалеко от которого находился учебный центр по отработке практических задач, или просто полигон. Катиться на лыжах намного приятней, чем летом, в жару, топтать сапогами те же двадцать пять километров, несмотря на то, что за спиной подвешен вещмешок и автомат, а длинные полы шинели затрудняют движение. Это же не прогулка в парке с девочками, как поговаривал ротный, желая подбодрить уставший личный состав. Рота передвигалась по заснеженному полю. Эта лыжная прогулка имела свою конечную цель. Бросок настоящей, боевой гранаты, который должен выполнить каждый курсант, в соответствии с учебным планом. Первому взводу приходилось труднее, они шли по целине, зато ребята из четвертого катились по накатанной лыжне, не напрягаясь, однако к вечеру и те, и другие заметно устали. Ужин прошел вяло, но к вечеру, немного отдохнув, парни из второго отделения четвертого взвода затеяли игру в карты, что строжайше запрещалось понятиями воинской дисциплины. А чего не поиграть, если офицеры отсутствовали, ночуя в офицерской гостинице, а младшие командиры к середине третьего курса не обращали внимания на такие мелкие прегрешения?! Забравшись на второй ярус сдвинутых коек, ребята играли в золотого дурака, с азартом пробивая колодой карт по лбу, подбородку, ушам и щекам проигравшего. Получив свою порцию оплеух, и приобретя «здоровый цвет лица», Вовка закурил сидя на одеялах, явно пренебрегая правилами пожарной безопасности.
- Я больше не играю.
- Ты чего? Давай еще разок. Отыграться надо. – Курсант Азелов, по прозвищу «Азазелло», с горящими ушами цвета закатного солнца, решительно сам хотел отыграться на ушах своего товарища. Все равно, какого. – Давай, раздавай!
Дым от сигареты разъедал глаза и мешал тасовать карты. Рядом на койке мирно спал Шутов, у которого не было определенного прозвища, и каждый, в зависимости от настроения, называл его по-своему: «Шурумбурумыч», «Ежик», «Колобок», и еще как-то, но Шутов не обижался, обладая покладистым характером. Сейчас он спал, завязав клапана форменной шапки-ушанки под подбородком, а чуть раскрытые губы слегка трепетали под струей выдыхаемого воздуха. Раздавая карты, Володя, чтобы избавиться от дыма, сунул сигарету в раскрытые губы спящего сослуживца, намереваясь потом забрать ее, и с удивлением заметил:
- Смотри-ка! Шурупыч не курит, а дым во сне засасывает как заправский курильщик.
От дыхания Шутова огонек сигареты ярко тлел, а из носа в разные стороны разлетались струйки дыма.
- Горыныч, однако!
Посмеялись и забыли. Тем временем Азазелло проиграл в очередной раз и получил порцию ударов полной колодой карт из-за того, что дама пик ему изменила и оказалась в колоде предпоследней. Одновременно, с последним ударом положенного наказания за плохую игру, ворох одеял накрыл играющих, отброшенный вскочившим Шутовым. Он отплевывал подгоревший табак забытой у него во рту сигареты и удивленно, сонно вращал глазами.
- Чего вскочил? – вскинулись на него. – Гранаты еще не раздают. Спи, завтра воевать будешь.
Шутов потер обожженные губы.
- Фу ты. Хреновина приснилась. Взрывы кругом, а один осколок мне прямо в зубы попал. Не к добру.
Он лег головой на подушку и тут же засопел, как будто ничего и не случилось.
- Вот же чертила! – проворчал Вовка, собирая разбросанные карты. – Выскочил как кукушка из табакерки и прокаркал страшное предсказание.
- Так, всем спать! Повысил голос замкомвзвод. - Завтра сонные будете, как мухи. Гранату кинуть не сможете. Отбой всем!
Напоминание о гранате, о важности завтрашнего дня имело определенное воздействие на курсантов. Поворчав беззлобно, просто так, для порядка, посетовав на трудности армейской жизни, карточные игроки стали укладываться ко сну, накрываясь одеялами. Сначала на таком лежбище было довольно холодно, как-то зябко, но согрев своими телами и дыханием пространство между матрацем и одеялами, курсанты находили свою ночевку в зимнем лесу, под защитой металла и жарко натопленных печек, вполне комфортной. Это гораздо лучше, чем ночевать зимой в лесу, не разжигая, костра, чтобы не нарушить светомаскировку, как это было на втором курсе при учебной отработке тактической задачи. Сон быстро сморил людей, совершивших многокилометровый марш-бросок, и они спали в обнимку со своими «калашами» из-за отсутствия пирамид для хранения оружия в ангаре.
Подъем проходил долго. Вылезать из теплых гнезд на холод никому не хотелось, сержантскому составу приходилось расталкивать своих подчиненных, сбрасывая с них одеяла. Обычная для курсантов зарядка в это утро не проводилась. На что бы, интересно, была похожа бегущая по военному городку рота, с автоматами наперевес? Наверняка, это было бы жуткое зрелище. Во время завтрака курсанты поставили свои подписи по факту получения боеприпасов, хотя никто их, понятное дело, не раздавал и за проведение инструктажа по технике безопасности, а после него все выдвинулись в район проведения учений.
Внезапно движение застопорилось, идущие сзади толкнули передних, над подобием строя пронесся гул недовольства, а в воздухе разнесся чуть приглушенный расстоянием, но достаточно звонкий голос ротного: «Смирно!»
- Отставить. – Низкий и сильный голос комбата звучал узнаваемо.
- Вольно. Рота! Нале-во.
Подполковник вышел перед строем. Одет он был в сапоги, галифе, бушлат, опоясанный ремнем и шапку-ушанку с подвязанными на затылке клапанами. «По лыжному».
- Товарищи курсанты. Вы уже прошли все необходимые инструктажи, изучили устройство гранаты РГД-5, поэтому буду краток. Граната наступательная, разлет осколков до пятидесяти метров. Ее нужно бросить как можно дальше. Направление и дальность броска обозначены флажком. Спусковой рычаг гранаты не отпускать до того, как выкинете ее из окопа! Вопросы?
Вопросов ни у кого не было. Что же может быть непонятного? Рванул кольцо, размахнулся и кинул. Все просто, проще пареной репы.
Тренировка началась. Рота находилась за естественной возвышенностью на поляне, а первый взвод построился на ее краю. Первое отделение, переместив автоматы в положение «за спину», надев на шапки каски, по команде ротного, бегом направилось на огневую позицию. Через некоторое время послышался отзвук первого взрыва. Затем, через небольшие промежутки еще - «бум, бум, бум».
- Воюют ребята.
- Ага, с воронами и сусликами в норах!
За несмешными шутками и репликами угадывалось небольшое волнение. Несмотря на то, что взрывы звучали довольно часто, время шло своим чередом, позволяя холоду подмораживать ноги в сапогах. Когда дошла очередь до четвертого взвода, ничего бросать уже не хотелось, а мечталось обнять теплую печку в подернутом инеем ангаре.
- Четвертый взвод! Стройся!
- Ну, наконец-то!
Приплясывая на снегу, стуча каблуком об каблук, курсанты образовали некое подобие строя. Первое отделение, нахлобучив каски, убежало в окопы, остальные два стали дожидаться своей очереди. Отзвучали десять взрывов, и второе отделение бегом направилось к окопам. Первым в передовой окоп побежал командир отделения, остальные укрылись в углублении на втором рубеже. Комода встретил комбат, который лично контролировал броски боевых гранат и ни кому не хотел передоверять личную ответственность. Шум взрыва на огневом рубеже звучал гораздо громче, чем за сопкой. Вторым пошел Шутов. Он, пригибаясь, побежал по переходу между окопами, хотя пули вокруг не свистели, и такой необходимости не было. Получив от комбата гранату, Шутов разогнул пальцами усики, удерживающие кольцо, взял гладкую, черную поверхность боеприпаса в правую руку, зацепил пальцем левой руки кольцо и доложил:
- Курсант Шутов к бою готов!
- Огонь!
Шутов, как подстегнутый бичом, дернул кольцо, со всей дури размахнулся левой рукой и совершил бросок, сразу же присев на дно окопа. Ожидаемого взрыва не было. Шутов раскрыл глаза и непонимающе посмотрел на комбата из-под каски. Комбат смотрел на Шутова, а в его расширенных зрачках медленно отображалось понимание произошедшего.
- Не двигайся, курсант. – Подполковник медленно приблизился к Шутову и положил свои ладони поверх его руки с зажатой в ней гранатой. – Все хорошо, не дергайся, - предупредил он попытку курсанта встать.
Черный зрачок смерти смотрел из сцепленных рук на военных.
- Теперь медленно разгибай пальцы, - тихо, почти шепотом произнес комбат, нащупав под пальцами Шутова рычаг гранаты. – Не торопись, все хорошо.
Шутов заворожено смотрел на свою руку, на свои пальцы, которые подполковник осторожно отжимал свободной рукой.
- У меня рука занемела.
- Ничего. Сиди, не поднимайся.
Комбат сделал последнее усилие. Граната оказалась у него в руках и он, тут же, размахнувшись, выбросил ее из окопа. Раздался взрыв и комбат сполз на дно окопа, завалившись немного вбок. Шутов испуганно вскочил на ноги и побежал по переходу ко второму окопу, где засело отделение.
- Комбата убило! Комбата гранатой убило!
Шутов с криками вскочил на бруствер окопа и побежал к расположению роты. Парни из второго отделения не рискнули сунуться в передовой окопчик и припустились вслед за Шутовым.
Ротный с удивлением наблюдал бегущее отделение во главе с курсантом Шутовым, кричащим: «Помогите, комбата убило!» Не дожидаясь, когда не воинское подразделение, но панически бегущая толпа приблизится, майор крикнув: «Офицеры, за мной! Личный состав остается на месте!», бегом отправился к огневому рубежу. Курсанты, сдерживаемые младшими командирами, столпились на краю поляны. Через некоторое время все увидели, как офицеры ведут подполковника, поддерживая его за руки. При приближении к поляне, комбат шел уже самостоятельно.
- Курсант Шутов. – Выкрикнул ротный.
- Я!
- Ко мне.
Шутов подбежал к майору.
- Товарищ майор, курсант Шутов по Вашему приказанию прибыл.
- Ты почему, курсант, не разобрался в обстановке? У командира батальона сердце прихватило, а ты помощь не оказал, вызвал общую панику.
- Я это, товарищ майор, не понял ничего. Тут взрыв и товарищ подполковник сразу упал, как подкошенный.
- Сам ты подкошенный, Шутов. Ты почему левой рукой кольцо выкинул? Разве ты левша?
- Никак нет. Не знаю. Само собой, как-то, вышло.
- Сейчас тебе, как минимум, само собой два наряда вне очереди выйдет.
- Отставить, майор. – Комбат отдышался, щеки его порозовели. – Учеба есть учеба. Все разборы полетов потом. Замените меня на огневом рубеже и продолжите метание гранат.
- Есть!
Когда последние взрывы отзвучали, рота в пешем порядке возвращалась в учебный центр. Каждый курсант нес в кармане кольцо гранаты. На память о первом броске. Только у Шутова такого кольца не было. А ему очень хотелось иметь такой сувенир.
- Слышь, Азелов, давай меняться. Ты мне кольцо, а я тебе тоже что-нибудь дам.
- Нет.
- Давай, я тебе нож складной отдам.
- Да иди ты. Ты комбата чуть не убил.
- Витек, давай меняться.
- Нет.
- Виталя…
- Слушай, Бурумыч, отстань. Ты сам бомба замедленного действия, тебе кольцо не к чему.
А в задних рядах взвода, вперемешку со смехом, уже рождалась байка о том, как Шурумбурымыч, сорвав кольцо гранаты, бил ею комбата по голове, пока тот не отключился.
Шутов не обижался. Он улыбался вместе со всеми, а сам думал о том, у кого можно было бы выманить кольцо гранаты. Через три дня он уговорил парня из первого взвода уступить ему кольцо за три похода в чайную. Кольцо вещь нужная, с коврижками ее не сравнить. Скоро зимний отпуск и школьным приятелям дома можно будет достоверно рассказать о том, как он, четко и нисколько не боясь, метнул гранату в предполагаемого врага. А если будут сомневаться, тут можно и железный аргумент предъявить. Кольцо.