Пиво в пластиковом пол-литровом стакане размягчило мой мозг.
На вдохе я жадно втянул полстакана терпкой бражности. Шумно выдохнул свежую хмельность, кивнул бармену пивной забегаловки повторить заказ.
Огляделся. В зале не густо, две хилых компашки. Полутемень. Массивные деревянные столы и лавки в стиле «под дуб». Грязновато. Бармен молодой рыжий. Поставил к моему ополовиненному стакану свежий полный пива с гуляющей аппетитом пеной.
Сижу один, пью, мысль зацепилась за легкий градус и засвербела непонятным происхождением: «как-то легко в кино все происходит: казалось бы, такая отчаянная безысходность страданий ну до того томит душу отдельно взятого киношного чувачка, ан нет, - встречает - таки любовь, возникшую «на ровном месте», закрученную пламенными сюжетами».
- А в моей жизни что?
- Ничего!
- И кто я?!
- Серый сермяга: работа пустая, жена - яркий представитель алчного потребления – собрала «чемоданы» тряпок и ушла. Теща обозвала меня халдеем, что-то типа ряженого шута и скомороха… А мне всего тридцать четыре. И почему я – шут и скоморох!?
Вот сижу, пью пиво, смотрю в зеркальный изгиб барной стойки – вроде ничего себе и в фас и в профиль: лоб высокий, покатый, закрытый челкой. Челка начала редеть, если ее приподнять, вот так – я вскинул ладонью редкую прядь, чуть задержал, разглядывая стрелки залысин в отражении никелированной стойки. Нос не орлиный, это точно, в рюмку за край не смотрит. Нормальный нос. Что еще сказать?… Еще глаза: карие глаза, жена, когда любила, называла их «две черные смородины». Рот – обыкновенный мужской. Типичный славянин.
Есть и достоинство – мой рост. Редко кто увидит намечающуюся лысину на темечке. Сто восемьдесят четыре сантиметра – при восьмидесяти двух кило.
- Эй, друг, пивка бокальчик сделай еще!
Парень-бармен проворно подхватил пластиковую пустышку, наклонил под никелированную лебединую шею и, не давая пене разыграться своей пышностью, ловко справился с моим заданием.
Так… о чем это я брюзжал?.. О жизни: никогда в моей жизни ничего эдакового не случается и не происходит. Может, нужно придумать? Сначала эпизод, а потом… развить до состояния романа. Похоже, на роман я круто замахнулся. Пусть будет хотя бы эпизод.
Интересно, откуда он может появиться? Может, пора встать и пойти искать этих эпизодов-приключений. Придется идти пешком. Машину мою угнали в прошлый четверг… страна дураков и я - в ней житель.
Что-то рвутся мысли, в смысле, разрываются в моей голове.
…Понял, не я правитель страны приключений. Точно, не я. Как-то грустно у меня выходит. Вот предстану я перед судом Всевышнего и скажу: жил-был. И куда он меня после это пристроит – в ад или рай? Можно попытаться оправдаться, мол, молотил по жизни «белорусским» трактором. Сижу я, эдакий тракторист жизни, а в закромах… ничего. Вроде старался молотил с утра до вечера, а чего намолотил! Урожая нет.
- Что вы сказали: еще пива? – скаля улыбку, обратился ко мне бармен.
- Нет, я ничего не говорил, - чувствую, как мой язык стал заплетаться.
- Извините, вы что-то пробормотали, я подумал, еще пива.
- Нет, пива хватит! – фраза неожиданно вылетела высокой октавой. Бармен резко отстранился, но тут же лукаво спросил: «извините, может водочки?». Ладно, пожалуй можно выпить одну, много не буду, завтра с утра самолет.
Дверь в бар раздольно растворилась обеими створками, пропуская молодежную компанию. Трое парней и она… высокая, красивая. В обрамлении невыразительного мужского общества. Зашла, равнодушным взглядом окинула зал. Соломенное каре крылом большой птицы легло на плечи черного, наверное, от кутюр, пальто. Красная водолазка на красивой груди…
Она позволила толстенькому коротконогому ковбою из свиты снять пальто. Стройные ноги обтянуты черными бриджами. Провела ладонями по бедрам, чуть сводя и согнув колени, снимая статику синтетики. Без каблуков… она понимает и не усугубляет положение не дотягивающих по росту мужчин. Хотя один из них ростом гораздо выше среднего. Но общий вид не тянет выше шести футов. Они прошли в зал, сели за массивный стол с длинными лавками.
Я открыто смотрю на нее. Она коротко взметнула на меня взгляд «с зацепочкой». Выбрала стол. Хм…села так, чтобы видеть меня. Я, подчиняясь внутреннему животному импульсу, подтянулся и выдал ей свое волнение, крутнувшись на барном табурете. Она кротко улыбнулась про себя.
Блондинка и ее… трое взяли пиво. Я встал, пора было уходить. Она метнула взгляд на меня. Мне показалось, что она могла бы чуть расстроиться, если бы я сейчас ушел. Мне так это отчетливо показалось. Я снова сел за стойку бара.
- Ты что там мне предлагал, - обратился я к бармену, - водочку?
- Есть водочка, с пылу с жару.
- Ты чего, водку подогреваешь?
- Да нет, такая холодная - аж обжигает.
- У… а ты, смотрю, с претензией на креатив, давай лей пол-соточки.
Стопка водки оказалась отменной, словно плавленый лед пролился по горячей гортани. Я выпил, не отрывая глаз от моей красавицы. Пустую рюмку поставил, не глядя, за спину, лишь ощущая столешницу стойки.
Была причина сделать это быстро. Моя Бьюти доставала из клатча сигареты. Я споро соскочил со стула, пытаясь уверенно удерживать равновесие. И как Прометей с огнем от дешевой зажигалки в полутьме зала победно прибыл первым.
Легкий аромат свежести апельсина с какими-то замысловатыми добавками разнообразил дышащую пивными парами атмосферу вокруг нее. Волосы ее уже спутались в доступную атмосферу знакомства.
«Мы с вами видимся уже четвертый раз», - сказал ей я, или подумал, что сказал.
«Я заметила это. Извините, не сочла сколько раз», - ответила она мне, или я подумал, что она мне так обнадеживающе ответила.
Она внесла в пламя моего огня тонкую сигарету левой рукой, правой отвела волосы. Благодарно блеснула глазами. Я выпрямился и откровенно упер взгляд в глаза ее мужиков. Понял, что они вроде не против, чтобы я присоединился.
«Я - Виталий», - объявил себя компании, ожидая услышать ее имя. Она придвинулась к одному из своего окружения, освобождая мне место рядом. Мужики по очереди стали представляться: Андрей, Жан, Грэг…
«Не понял, как? Грек?»
- Гриша он, Григорий, - сказала она, снисходительно улыбнувшись, показывая мне, что не очень-то дорожит его репутацией.
«А Жан тогда кто?», - я развернулся к ней и смотрел, упираясь взглядом в ее серо-зеленые глаза.
«А он просто Женька», - она стряхнула пепел с сигареты, не отводя от меня взгляда.
У меня приятно подтянулись колени как признак возможно удачной охоты: « осталось представиться Вам, прекрасная леди».
Она глубокого затянулась, алыми губами удержала тонкую сигарету, отвела в сторону ладонь, игриво сверкнув ярким маникюром, двумя длинными пальцами вновь захватила сигарету, выдыхая дым, сказала: «Я - Элизабет».
Я под гипнозом ее действа, непроизвольно глупо выпалил: «Тейлор?»
«Нет, она Лизка», - манерно мстительно ответил Гриша, переводя мой взгляд на себя.
Подошел все тот же рыжий официант принять заказ. Все заказали пива, я повторил водку.
Громко заиграла музыка, исключая общение.
Я ощущал ее флюиды согласия.
Рыжий быстро вернулся, расставил всем стеклянные бокалы с пивом, мне - запотевшую рюмку водки, наклонился ко мне и что-то сказал. Я ничего не понял. Вернее, не услышал.
Мы все подняли алкоголь, подразумевая, что тостуем за знакомство. Я потянулся рюмкой к ее бокалу, она обещающе улыбнулась, поднимая бокал. Я резко врезался рюмкой в толстое стекло бокала, проливая водку за край рюмки. Она отдернулась, пивная пена из ее бокала попала на бриджи. Я стал извиняться, искать в пиджаке носовой платок, не попадая в карман. Понял, что изрядно накачался спиртным.
Элиз привстала, показывая, что ей нужно выйти. Я сконцентрировался на равновесии, ровно встал, предоставляя возможность ей пройти. Она выпрямилась во весь рост. Ее лицо оказалось на уровне моего. Мгновенный пристальный взгляд ее глаз… и я пошел за ней.
Она шла через зал в дамскую комнату. Я сквозь пьяную пелену смотрел ей вслед. Она шла, покачивая бедрами. Кстати, бедра мне показались узковатыми, но как там говорится: с бедра воду не пить.
У туалетной комнаты она оглянулась, улыбнулась мне и открыла дверь с маркировкой для мужчин. Я как-то растерялся, интуитивно обернулся к стойке бара. Видимо, не зря. На меня пристально смотрел рыжий. Он мотал головой и показывал комбинацию «фак». Меня это взбесило. Я посмотрел на призывно приоткрытую дверь туалетной кабины, затем на официанта. Меньше всего мне хотелось устраивать разборки, но согласитесь, такого жеста я не мог простить. Я зло и нетрезво пошел на него. Он выскочил из-за стойки и к моему удивлению пошел навстречу. Его рот, артикулируя, выдавал текст, который я не слышал из-за громкой музыки. Он приблизился ко мне. Я успел первым ухватить его за лацкан пиджака, пытаясь своим лбом ударить ему в нос.
«Она – мужик!» - кричал он мне в лицо.
Я тупо остановился.
- Что ты сказал? Переведи!
- Мужик – она. Трансвестит. Это известная компашка. Все их знают.
Я стоял и смотрел на официанта. В нем я увидел отражение себя: кривая физиономия с шоковым орнаментом.
Рассчитался за выпивку, быстро оделся, чтобы не встретиться с этой, в смысле, этим.
«Родила царица в ночь не то сына, не то дочь…», - декламировал я сказочный сюжетец... поднимаясь на воздух из барного подвала. Права теща: халдей, я и есть халдей… в бабе мужика не разглядел.
Нет, я точно не герой ее романа.
2
Субботний рейс на Стамбул подтягивал пассажиров из сонного города.
Осеннее солнце хмельным рассветом прикоснулось к гроздям рябины. Капельки росы на подмороженных ягодах сияли хрустальной влагой.
Я уже в аэропорту.
«Самое хищное животное – это алкоголь, он безжалостно жрет мою жизнь!», подумал я, глядя, как капля чистой росы с ягоды рябины бесполезно полетела вниз. Ощутил скрипучий зной на языке. Граненые стаканы, выставленные к верху дном на крыше аэропорта Пулково, призывно звали выпить.
Нет!
Ни капли спиртного!
Да здравствует вода без газа!
Странно, подумал я, столько раз вояжировал из родного аэропорта, но никогда не замечал за стеклянными куполами сходства с гранеными стаканами. Потребности рождают образы. Срочно нужно выпить воды!
Я уверенно направился в аэропорт. В международном секторе скапливался народ. Слава Богу, ни одного знакомого лица, язык бы не повернулся сказать «здрасьте» и вообще ни с кем не хотелось общаться. До регистрации еще есть время, я двинулся к своей цели.
Уютная кафешка в зале ожидания шипела кофеваркой. Авиапассажиры просыпались от аромата свежесваренного кофе. Я заказал стакан холодной воды с лимоном. Перевел дух после того, как его ополовинил.
Приятно сидеть за любимым столиком этого кафе, ожидая самолет. Среди прочих равных – «мой» стол стоял с краю, позволяя видеть сидящих посетителей кафе и целеустремленный пассажиропоток. Люди сновали мимо меня, не замечая, как я вглядываюсь в их лица, в их походку. Столько людей… и сколько накопленных событий для каждой жизни. Я люблю играть в свою игру: пробую угадывать чужую жизнь.
Вот интересный типаж сидит напротив за соседним столом. Это - Женщина.
У нее крупное лицо. Густые неуправляемые каштановые волосы свежескошенной копной сидят на макушке, опускаясь вниз, чуть закрывают уши. Брови взметнулись вверх усердием рейсфедера, изображая удивление, или … разочарованное удивление от жизни.
Она некрасива. Глаза убежали от переносицы на окраину головы и оставили нос неуютно одиноким на лице. Второй подбородок повторял изящно сформированный природой чушку. Но главное, как она смеется! Она смеется от души. Весело. Как будто, непринужденно.
Как она с этим живет? С такой внешностью? Она повернулась в профиль. Нос линией взъема ограничился картошечным завершением. За ее плечами наверняка пять десятилетних повозок опыта. Интересно, какой была ее жизнь?
Она одинока, фантазирую я, всегда была одинокой. Она боролась за внимание к себе и добивалась. Очевидно, должность руководителя высокого уровня позволяла ей формировать отношения к себе по ее желанию. У нее были мужчины, они появлялись не сами по себе. Она выбирала и брала объект за горло. А потом, почти бездыханного от бесполезного сопротивления, укладывала рядом. Только с ним она становилась альтруисткой, отдавая себя полностью. А потом он убегал. Она знала, что он убежит, и не расстраивалась. Ее эгоизм жизни был выше систенций. Мне показалось, что она могла сама изобрести это новое слово, используя словосочетание: систематические стенания о собственной эволюции.
Выпить что ли пивка? Нет, не буду. А то опять начну скальпелем мысли препарировать свою жизнь.
Для себя я уже стал ясновидящим. Сколько раз я мучился и страдал от собственного незнания в выборе правильного решения. И оно, как ни парадоксально, оказывалось правильным, единственно правильным. Я знаю уже это с высоты своего возраста. Спрашивается, зачем мучился, переживал. Казалось тупик не проходимый, конечная станция. Оглядываюсь назад и понимаю, как ничтожны были переживания. Но я не стал мудрым, каждый новый момент жизни вновь тревожит и заставляет перетряхнуть одеяло души.
Мысли сами по себе буравят мне мозг. Они многогранны как пресловутый граненый стакан. Вот еще сверкнула одна грань, о ней мне кто-то говорил: надо жить по принципу воронки – неприятность закручивает, ты все потеряешь, если будешь сопротивляться. Нужно расслабиться, глубоко вдохнуть, поднырнуть и выплыть, не теряя сил и нервов. Ум должен быть бодр, мысли не должны метаться. Странно, почему так бывает, когда начинаешь думать о будущем, представляешь, как хорошо было бы, если случилось что-нибудь хорошее. И это не происходит. Будто уже прожил ту картинку, которую нарисовал себе. Сбегал в свое нарисованное будущее и тут же вернулся. Как будто уже свершилось то, что захотел. В смысле, догадался у жизни, и жизнь тебе это уже не предоставит. Ну, например, подумал, что обязательно получу хороший денежный заказ. Напридумывал, куда потрачу деньги. Но не тут то было. Заказа нет, какой-то срыв у заказчика. А зарплата подходит и с тебя премию срезают за низкие показатели. А если представишь что-нибудь плохое, которого не хотел, чтобы произошло. Получай обязательно, чтобы пережить, раз догадался, и это тебя пугает…
Всё, лучше о плохом думать не стану.
- Ого, Виталий, привет! Куда летишь? – Андрюха с псовой непосредственностью врезал мне по плечу, мигом вытряхнув из моих мозгов мудреные тексты.
- Ну, ты блин даешь, чуть ключицу мне не сломал. Ты-то сам куда?
- В Тель-Авив, с женой летим. Кстати познакомься, Ольга – моя супружница.
Я отметил, что жена его при формах, русая красавица, словом, мой типаж. Разговаривать не хотелось, да и спрашивать особенно не о чем, мы с ним встречаемся в фитнесе по четвергам, так шапочное знакомство: «Отдыхать, что ли?»
- К бабуле в гости на две недельки.
Я удивленно взглянул на его нос и не заметил ничего отличительного: «Счастливый, а я тоже в Тель-Авив. В первый раз. Рекламную статейку заказали для турагенства».
- Отлично, присоединяйся к нам. У тебя какие места?
Я нехотя собрался заглянуть в билет, как объявили посадку на Стамбул.
Шум в зале повысился на несколько децибел, сотрясая мою похмельную голову.
Ожидающие пассажиры задвигали стульями, вставая с мест, загомонили. Рыжая копна волос энергично соскочила с места, командным голосом призывая, очевидно, своих подчиненных коллег не забывать свои вещи. Я, похоже, с ней угадал. Только бы не села со мной рядом. Ну, вот, подумал о плохом, точно сбудется.
Не заметить Михаила было не возможно. Он ковылял к терминалу на костылях, выставляя вперед загипсованную левую ногу. Спортивная сумка, перекинутая через плечо, с каждым шагом бомбардировала его зад. Помочь страждущему – закон божий, не взирая на собственное «тяжелое» состояние. Тем более, он уже увидел меня и призывно улыбался.
- Миша, привет. Тебе как всегда повезло. Давай сумку - я попытался внести позитив в его состояние.
- Да уж, конечно, повезло! - с серьезным сарказмом ответил Михаил.
- Не сомневайся, точно повезло. Мог бы сломать шею.
- Ты опять со своими приколами.
- Не, я серьезно – улыбаясь, сказал я, - а что случилось?
- Представляешь, кирпич упал.
Я сдержано засмеялся, чтобы не стрясти мозги: «Ты это серьезно, я думал, только головы кирпичи притягивают!»
- Представляешь, - заняв передо мной очередь на регистрацию, стал вещать Михаил, - в обед, на стройке, в смысле, сдаем объект одному крутому воротиле, прилег у винтовой лестницы на первом этаже, так хорошо вытянулся, во весь рост. Не успел глаз сомкнуть, как сверху на ногу падает кирпич…
Я непроизвольно зажмурил глаза, ощущая физически эффект приземления кирпича.
- Кирпич здоровый такой, в два ложка, ну как бы два обычных сложить вместе.
- Красный? - спросил я.
- При чем тут красный? – оторопело уставился на меня Михаил.
- Просто спросил, поддерживаю беседу.
- А… Так представляешь, ему лень было спустить лишний кирпич, он решил его сбросить вниз.
- А кто «он то»? Нечистая сила? Полтергейст?
- Точно нечистая сила. Немытый гастарбайтер.
- Видишь, Миха, тебе дважды повезло, что лег головой под лестницу.
- Почему дважды-то, - простодушно удивился Михаил.
- Ну, первый раз тебе понятно: кирпич обычно приземляется на голову, а второй, очевидно, появилась возможность отдохнуть, ты же летишь в Израиль не стройкой руководить?
По лицу Михаила заблуждала улыбка Моны Лизы: «К маме еду, на юбилей».
Он что-то еще говорил по стройку, про дураков подчиненых и заказчика. Я продвигался по очереди, удерживая его сумку и думал: «Странно, никогда не задумывался о национальной принадлежности своих знакомых, что их может связывать личная история жизни с другими странами. Вот бывает же такое: мама в Израиле, бабушка в Тель-Авиве…, а мой род сформировался в Косулино в Свердловской области. Я - made in Kosylino. Везет же людям. А я что? Виталий Иванов! Если, конечно, ударение ставить на первую букву фамилии, уже сказочно будет звучать, но в паспорте ударений не ставят. Придется жить многомиллионным Ивановым.
Мы отдали посадочные билеты, дохромали в самолет. Я усадил Михаила на место в одиннадцатом ряду. Удобное место размещения, впереди нет ряда кресел - для ног и психики полезно.
Я посмотрел на Михаила, и в голову взбреднул детский стишок: «Мишка косолапый по лесу идет, шишки собирает, песенки поет. Вот упала шишка... ».
А Михаил точно косолапый, среднего роста, кряжистый сорокалетний мужик, с окладистой бородой и мясистым носом. Он у нас в офисе ремонт делал, а я курировал. Так и сдружились. «Изредка не часто», - как выражается Мих, встречаемся на волейболе. Кстати хороший игрок и добрый человек.
Я прошел по салону самолета, миновал Андрея с его супружницей, сделал им сожалеющую улыбку и прошел на свое место в 23 ряду.
3
В моем ряду никого не было, я удобно разместился, тщательно оправив, извините, интимные коммуникации, откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.
Представил Тель-Авив. В смысле, воссоздал карту города: линию побережья и на ней где-то в правом крае городского пляжа во второй линии гостиницу «Олимпия». В ней я буду находиться пять дней. Это все, что я знаю о Тель-Авиве. Идея поездки заключалась в описании впечатлений экономного туриста на пути к прелестям отдыха.
- Молодой человек – прозвучало над моим ухом, - это я к вам! Вы сели на мое место.
Я открыл глаза и вздрогнул от стоящего рядом явления. Это была она - Рыжая копна. Вот вам доказательство, подумаешь о плохом, оно и материализуется. Мое место было по середине, я логично взвесил, что будет пара и приготовил два места подряд от иллюминатора. Логика подвела. С этой дамой нет логики. Я, говорю себе, спокойно - «я – в домике»!
Во избежание дополнительного текста, передвинулся в середину, уступая ей место у прохода. Поправлять то, что уже поправлял, не стал, зная, кого-то еще приподнесет судьба.
Судьба не заставила долго ждать. Я даже не успел привстать, как через меня впорхнула на сидение у иллюминатора мадемуазель баттерфляй. Пока она устраивалась, я краем глаза, отметил - выглядит как экзотическая бабочка: изящно легкая в разноцветье розовых, сиреневых и кофейных тонов. Настоящая, спелой молодости. Ах, какой аромат...
продолжение следует